На свете нет более трудного и медлительного способа передвижения, чем бег.
Я был невидим и еще только начинал сознавать, какие преимущества это давало мне.
Я не чувствовал тогда, что я одинок, что я перешел из живого мира в пустыню. Я сознавал, что потерял интерес к окружающему, но приписывал это пустоте жизни вообще.
В душе всякого человека, даже самого просвещенного, гнездятся какие-то неуловимые остатки суеверия.
Великие, необычайные идеи, выходящие за пределы опыта, часто имеют меньше власти над людьми, чем малозначительные, но зато вполне конкретные соображения.
Все вскочили с мест. Ждали ран, уродства, видимого глазом ужаса, а тут — ничего.
— Простите...
— Убирайтесь к черту! — крикнул в бешенстве незнакомец. — Затворите дверь!
На этом объяснение и закончилось.
Запертую дверь всегда можно взломать, но, раз дверь взломана, ее не сделаешь невзломанной.
И этот Невидимка, Кемп, должен установить царство террора.
