у многих есть та любовь, которую можно вытравить, только остановив сердце.
Безответные чувства людей – это только их бремя, а не тех, в кого они влюблены.
А чем я хуже других? Не одному же тебе разукрашивать свою жизнь страданиями. Уверен, у многих есть та любовь, которую можно вытравить, только остановив сердце. И сколько бы ни встретилось потом других, все они будут «после» нее. Чувство той же силы уже не вызовет ни одна живая душа, даже если ты сам эту любовь ненавидишь.
Не всегда добрые дела облачены в сверкающие одежды.
Я прошмыгнул следом, пока тяжелая дверь медленно закрывалась. Мы попали в просторное помещение, из которого вели и галереи, застекленные красивейшими витражными стеклами, и широкие ветвистые коридоры, и раздвоенная лестница, застеленная ковровой дорожкой, наверняка привезенной из самого Нашада – воинственной державы, когда-то слывшей побратимом Нарама.
– Неслучившуюся жизнь, – со вздохом сожаления ответил он. – Когда-то одна шаманка из племени кочевников предсказала матери, что Нарам возглавит дочь ее соперницы. И тогда она совсем помешалась на вас с Маурой, а семь лет назад отвела меня к той же шаманке. Старуха Эриф открыла мне глаза на жизнь, которая могла бы случиться, но не случилась. И там… мы не были врагами.
– От тебя воняет, – выдавил он, прежде чем впиться бешеным поцелуем мне в губы.
А я хотела лишь его одного. Только его. Как никогда.
– А еще ненавижу то, что должна тебе подчиняться.
– Что поделать? Я – великий каан, – с кривой усмешкой протянула я и даже развела руки в стороны, показывая свое величие.
– Хренан, – фыркнула Игла. Слегка пошатываясь, она распахнула дверь моих покоев и исчезла за ней.
– В этом ты права, Иголка, – пробормотала я себе под нос. – Хренан. Лучше и не скажешь.
Плачьте, чтобы справиться со своим горем. Вам не нужны капли, чтобы со