Если Амира допросят чтецы тела, то увидят в его сознании меня. Вот тогда-то и встанет вопрос, как я попала в подвал имения воеводы и зачем туда пришла. Весь мой выверенный план осыплется пеплом. Я не стану воеводой и превращусь в беглянку, но совру, если скажу, что сейчас мне было до этого дело. Все, чего я хотела – спасти Амира от казни. И если Игла – та самая сестра, из-за которой отец выгнал его из дома, то она поможет мне. Не может не помочь.
Для суда Амира повезут в Белояров. Не по чину здешним судьям судить убийцу воеводы. В моей опустевшей голове сам собой созрел новый план. Столь же сумасшедший, как и я сама.
– Ансар нашел волхатов? – спросила я, но Данир лишь покачал головой.
– От него пока не было вестей.
– Он не должен меня подвести.
Я была готова терпеть Мансура и даже делать вид, будто не знаю об его грязной игре. Готова сделать все что угодно, лишь бы освободить Аждарху и подчинить его себе. И вот тогда Белояров, древний город ярости, падет ниц перед мощью змеиного царя. Я превращу в пепел Первую стражу. И сохраню жизнь Амира, чего бы это ни стоило.
Ради него. Ради Дании. И ради той части меня, которая не живет местью, а неистово его любит.
Сама не помню, как мы добрались до «Сокровищ провинции». Игла так и лежала без чувств на руках Эрдэнэ, а я угрюмо плелась за ним, размышляя о том, какая судьба ждет Амира за то, что бросился мне на помощь. Отныне он стал убийцей воеводы, а наказанием за это была смерть.
Дурнота подкатила к горлу, стоило подумать о казни. Нет! Я сделаю все что угодно! Сожгу саму себя дотла, но не позволю ему умереть! Но как? Как?! Как мне помочь ему?!
Не знаю, сколько мы просидели в углу, скрытые тенями, пока Игла совсем не обессилела. В доме все затихло. Наверняка Первая стража уже покинула имение и увела Амира с Ратнаром. Грудь сжимало предчувствие неминуемой беды.
– Пойдем в мой трактир. Там безопасно. Оттуда отправимся в пещеру.
– Я никуда не пойду, пока не выясню, что с Ами-ром, – твердо заявила я. Сама мысль о том, чтобы посмотреть в лживые глаза Мансура, вызывала тошноту. Впрочем, я и сама планировала обмануть его. Чем не дочь и отец?
– Там тебя ждет Данир. Он ранен. Я велел двум своим девочкам отнести его в трактир. Видела бы ты, как виртуозно он вспорол брюхо солдату Айдана, но не увернулся от заклинателя. Зато ублюдка разорвали на части мои девочки. – После слов о девочках лицо Эрдэнэ помрачнело.
– Но Амир…
– Он знал, на какой риск идет, и пошел на это ради тебя. Он не обрадуется, если ты попадешься навирам или Первой страже.
– Потому что все вы ублюдки, – фыркнул Эрдэнэ и, поставив Иглу на ноги, обратился к ней: – Ты сможешь укрыть нас миражом?
Та кивнула, пошатнулась, но крепко схватилась за его руку. Вторую же протянула мне, но смотрела не на меня. Взгляд ее был прикован к Амиру, и в карих глазах плескался ужас. Тот ужас, что делает из людей животных.
– Идем с нами, – прошептала она с мольбой.
Амир покачал головой.
– Они и так узнают, как погиб воевода. Не хочу скрываться до конца своих дней. Прячьтесь. Мы с Ратнаром вас прикроем.
На лестнице слышались приближающиеся шаги. Эрдэнэ кивнул девочкам на дверь, и те отправились навстречу своей гибели. Едва полутрупы ступили в коридор, как его озарила яркая вспышка чистой силы, и они с воем рухнули на пол, словно мешки с залежалой крупой. У нас осталось всего несколько мгновений, чтобы спрятаться. Я рвалась к Амиру, но Игла вцепилась в мою руку и, крепко зажмурившись, опустила на нас теневой мираж.
– Успокойся и сиди тихо. Если тебя поймают, раскроют всех нас, – прошипел мне на ухо Эрдэнэ. Я закрыла рот ладонью, подавляя рвущиеся из груди рыдания. Вокруг клубилась плотная мгла. Я почти ослепла не только из-за нее, но и из-за слез.
Мы затаились в углу и с болью наблюдали, как смутные черные фигуры повалили на пол Амира и Ратнара, как сковали кандалами руки и влили в них зелье. Я боролась со слезами, пока их грубо выводили из темницы, ругаясь и насмехаясь. Творец, почему моя магия была скована зельем? Я бы сожгла всех шакалов императора до единого! Сожгла только за то, что посмели так грубо прикоснуться к Амиру. Он защищал меня, а Айдан, как никто, заслуживал смерти за содеянное. Так почему же сейчас моего Амира уводила в кандалах Первая стража, словно он был злодеем?
Игла цеплялась за мою руку и безмолвно плакала, повторяя лишь одно слово: «брат». Я впилась взглядом в ее алеющее ожогом запястье и не смела поднять глаз, пока неясные фигуры императорских шакалов выносили тело Айдана. Если ее слова значили то, что значили… нет, как такое возможно? Но… Амир упоминал, что у него была сестра. Разве ею могла оказаться Игла? Они же были абсолютно разными… и они оба были лихоморами.
Все внутри смешалось. Мансур, смерть Айдана, мое видение, Амир и Игла. Всего стало слишком много. Слишком! Мне хотелось закрыть руками уши и кричать так громко, чтобы перекричать внутренний голос, твердящий, что теперь и Амир умрет из-за меня.
