Вероника Богданова
* * *
Глубина — индиго,
Высь — ультрамарин…
Как хотелось дико
К выси — из глубин!
…Только говорили
Мудро старики:
«У тебя нет крыльев —
Есть лишь плавники.
Не расходуй силы —
Невелик запас!
Глубина растила
И кормила нас.
Знай, с природой споря,
Счастья не найдёшь:
Нахлебавшись горя,
Сгинешь ни за грош!
Жизнь всегда богаче,
Чем мечта о ней:
Жить мечтою — значит,
Быть рабом теней.
Здесь твоя стихия,
Так судьбой дано!
Времена лихие? —
Можно лечь на дно,
Пережить тревоги
В толще тихих вод…
А мечта? — О, боги! —
Вспыхнет — и пройдёт!
В глубине движенья —
Словно в высоте:
В звёздных отраженьях
Можно плыть — лететь.
Не грусти, не надо,
Ни к чему тут спор:
Глубина — награда,
А не приговор!
Нам — вода, кому-то —
Небо и земля…»
Ляжет перламутром
След от корабля,
Подмешав к индиго
Пены белый цвет…
А нутро от крика
Изойдётся: «Нет!»
Плавники ли, крылья —
Сердцу всё равно,
Коль его пленило
Небо, а не дно…
Захлебнуться б вздохом
Вольной высоты!
…Так ли это плохо —
Быть рабом мечты?
* * *
Мир изменчив и многолик…
На воде качается блик,
Невесомой тенью скользя…
Вот и мне бы так, да нельзя:
От рожденья данная суть
Человеку — не ускользнуть
От забот, что держат в плену
И упорно тянут ко дну.
Как смириться с этой бедой:
Я скользить хочу над водой
И, её касаясь едва,
Облака душой задевать? —
Только эту душу мою,
Что парить мечтает в раю,
Так жестоко и невпопад
Загоняют, бедную, в ад
И смеются вслед: мол, она
Так некстати обнажена,
И грешна она, стало быть:
Слишком многих смеет любить,
Не считая, всё отдаёт, —
Да ещё при этом поёт! —
Нет бы — плакать в горестный миг…
Мир изменчив и многолик…
Ощутить свободу спеша,
Вновь в него ныряет душа:
Вдруг удастся хоть на чуть-чуть
Лёгким бликом сверху скользнуть…
Она
Он её просил не сходить с ума,
Не смеяться громко и невпопад, —
А она была его личный ад,
Где взамен котлов — лютая зима,
Где сквозь снег таращатся фонари,
Освещая ночь, что пришла навек…
Он ей говорил: «Ты же человек!»
А она — насмешливо: «Повтори!»
Он смолчал, запнувшись: ведь раньше сам
Ведьмой исключительно звал, а тут…
И лилось прозренье рекой минут
По свой бег ускорившим вдруг часам…
…И, из смеси снега и черноты,
Что считал он сущностью её чар, —
Только смех отчаянный замолчал, —
Проступили юной весны черты…
Кто ты в караване?
Вот шагает по пустыне караван:
Вереницею — верблюды. Мерный ход
Помогает новый одолеть бархан.
Спит дрожащий воздух. Свёрнут дастархан.
Позади привал. Пора идти вперёд.
Где оазис? Если знаешь — подскажи,
Коль ты в этом караване — проводник.
Но обманывают сердце миражи,
Позволяя миг надежды вновь прожить, —
Пусть счастливый, но всегда — всего лишь миг.
Ну, а может, ты погонщик? Что тогда?
Дирижируешь верблюдами легко,
И бредут они уныло сквозь года,
И чужая путеводная звезда
В Млечный Путь своё вливает молоко.
Караванщик ты! — Твердит твоя душа.
Ты властитель над поклажей и людьми,
По твоей указке вдаль они спешат.
Что продать и что купить — тебе решать!
Только руку протяни — и всё возьми!
Так шагает караван за годом год,
Как песочные часы — барханов строй.
Он достигнет цели, если повезёт,
Где душа оазис счастья обретёт,
Проплутав средь миражей свой путь земной.
Как песок сквозь пальцы, сыплются мечты.
За спиной пустыня твой заносит след…
Караванщик, проводник… Так кто же ты?
Может, жизнь твоя — мираж средь пустоты,
И верблюдом прожил ты десятки лет?
И, когда к тебе поклажу поднесут
И в межгорбие возложат со смешком, —
Ты поймёшь, что наступает высший суд:
И попробуй, докажи, что не верблюд,
И пройти сумей в игольное ушко…
Наугад
Жить наугад, касаясь кончиками пальцев
Того, что неизбежно обратится в прах.
Построить дом, в котором привечать скитальцев,
Порой от этого испытывая страх.
Кто забредёт на огонёк? — Бог весть, однако,
Блаженный старец или тать лихой в ночи,
И чья рука к тебе протянется из мрака,
Чтоб из-под коврика легко достать ключи…
Но, исповедуя доверия науку,
Навстречу руку ты протянешь, а потом
Сожмёшь отчаянно чужую эту руку
И впустишь счастье заблудившееся в дом.
* * *
Самый долгий день в году,
Самый светлый.
Я на встречу с ним приду
Вольным ветром,
Пролетающей вдали
Стаей птичьей,
Облаками,
Что меняют обличье.
Подорожником приду
У тропинки,
Мизгирями, что плетут
Паутинки.
Чистым холодом росы
Зыбкой ранью —
Не смотрящий на часы
Вечный странник…
Самый долгий день в году,
Самый летний —
Я на лунный борт взойду
Безбилетной,
И отчалит в лето он
Безмятежно, —
Самым кратким будет сон,
Самым нежным…
