Игорь Олегович Ассман

Восставший из прошлого

Приключенческий роман

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Игорь Олегович Ассман, 2017

Приключенческая остросюжетная книга о жизни древних послепотопных племен глазами главного героя, случайно оказавшегося не в то время, и не в том месте.

18+

ISBN 978-5-4483-8095-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Восставший из прошлого
2. Часть 1
   1. Глава 1. Эксперимент
   2. Глава 2. Пробуждение
   3. Глава 3. Привыкание
   4. Глава 4. Тревожная обстановка
   5. Глава 5. Война
   6. Глава 6. Путь-дорога
   7. Глава 7. Донгу
   8. Глава 8. Простые, но ошеломляющие трюки, или шаг вперед
   9. Глава 9. Сомнительная Мечта
   10. Глава 10. Смертельный бой и его последствия
   11. Глава 11. Матриархат
3. Часть 2
   1. Глава 1. Продолжение пути к мечте
   2. Глава 2. Что делать?
   3. Глава 3. Горькая потеря
   4. Глава 4. Поиски семьи
   5. Глава 5. Опять Донгу
   6. Глава 6. Находка
   7. Глава 7. Выбор
   8. Глава 8. Пять лет спустя
   9. Глава 9. Семейные разборки
   10. Глава 10. Восемь месяцев спустя
4. Часть 3
   1. Глава 1. Восстановление
   2. Глава 2. Новая жизнь
   3. Глава 3. Новая война
   4. Глава 4. Смертельный бой
   5. Глава 5. Концовка войны или победа
   6. Глава 6. Неожиданная мысль
   7. Глава 7. Плен
   8. Глава 8. Свобода
   9. Глава 9. Странные и страшные события
5. Часть 4
   1. Глава 1. Захват
   2. Глава 2. Рабство
   3. Глава 3. Десять дней выживания
   4. Глава 4. Предательство, помощь и рабство
   5. Глава 5. Запах войны и всеобщего конца
   6. Глава 6. Побег
   7. Глава 7. Неразрешимая проблема
   8. Глава 8. Перемены мест жительства
   9. Глава 9. Пополнение
6. Часть 5
   1. Глава 1. Шторм и новый берег
   2. Глава 2. Первая встреча
   3. Глава 3. Встреча с каннибалами
   4. Глава 4. Племя рыбаков
   5. Глава 5. Великий Шаман, но без Леси
   6. Глава 6. Изгнание

Часть 1

Глава 1. Эксперимент

Я помнил хорошо то время, когда еще учился в начальной школе. Я никогда не был глупым парнем, и всегда удивлялся тому количеству предметов, которые мы изучали. Но в колледже я просто давался диву, не веря, что хотя бы половина изучаемых предметов могли хоть когда-нибудь пригодиться в жизни. Однако, нам их давали, мы их зубрили, а потом сдавали экзамены. Колледж я окончил хорошо, и сразу же встал вопрос, по какой линии идти дальше: по технической или гуманитарной. Мои родители были инженерами по строительству дорог и мостов, то есть технарями, они-то даже не сомневались, что я пойду по их стопам, хотя, я никогда не давал никаких предпосылок так думать. То, что у меня было хорошо с математикой и черчением, на мой взгляд не давало никакого повода думать, что из меня выйдет прекрасный инженер. Вот к чему меня никогда не тянуло, так это была техника. Зато мне нравились практически все гуманитарные предметы, и я сам для себя изучал многие из них самостоятельно. Например, история древнего мира мне давалась легко и просто, но я еще ходил и в библиотеку, и брал книги по археологии, хотя такого предмета не было в колледже, и так далее. Вспоминая свои давние увлечения, я хотел быть врачом, переводчиком языков, которые мне давались легко и просо, адвокатом, короче любым гуманитарием.

Наступила эпоха выбора, и родители давили меня как сок из соковыжималки, они уже даже нашли для меня не только университет, но и инженерный факультет, строительный. Да, когда-то в пять лет я что-то строил из кубиков, но на этом моя тяга к строительству закончилась так же быстро, как и началась.

— Джон, — уговаривала меня мама, — в деканате этого факультета работает дядя Сэм, мы с ним учились вместе, он обещал помочь на вступительных экзаменах.

— Сын, — говорил отец, приходя с работы, — инженером ты устроишься где хочешь, потребность в них всегда была и будет.

Я не спорил с ними, наверное, оба были правы, только к моему нежеланию стать технарем еще и добавлялась какая-то юношеская сила сопротивления, я просто кивал головой, а сам смотрел программки других университетов и факультетов. Наконец, сам для себя я остановился на двух факультетах, юридическом и изучения иностранных языков, об этом я заявил родителям в тот же вечер, когда мое решение созрело, и изменить его было практически невозможно.

По виду своих родителей было похоже, что кто-то в доме лежит при смерти, они были мрачнее тучи, но почувствовав в моем голосе стальную нотку, и разговаривая как бы между прочим еще неделю, абсолютно безрезультатно, они вдруг в один день опустили поводья и оставили меня в покое. Так я добился того, чего хотел, но пока что в семейном кругу.

У меня был друг, Майк, мы ходили в одну и туже школу, но потом его забрали в колледж с математическим уклоном, он выигрывал все городские Олимпиады по физике и математике, зато проваливал в школе большинство гуманитарных наук, они его просто не интересовали, он даже до конца колледжа писал с ошибками. Но какая у него была голова! Все пророчили ему огромное будущее, и я в этом тоже не сомневался.

Наконец, мы оба подали заявления в один и тот же самый престижный университет города, он — на математический факультет, я же — на юридический. Наступила пора экзаменов, Майк сдал все на отлично, и, конечно же поступил. Мне не хватило каких-то полбала, но я сразу же перебросил документы на факультет иностранных языков, и мне повезло: я просто вписался точка в точку.

Мои родители уже позабыли о моем техническом будущем, хотя мама говорила, что я еще пожалею, что из меня сделают простого учителя какого-нибудь языка и зашлют в загородную школу. Но языки мне давались легко, и я в это не верил, наоборот, я видел свое будущее в каком-нибудь дипломатическом корпусе страны, может в посольстве, или в Министерстве иностранных дел, таковы были мои фантазии.

Шли годы, с Майком мы жили в одном многоквартирном доме, у каждой квартиры был свой небольшой подвал, так вот, подвал Майка был забит до отказа всякими электрическими или электронными приборами, чипами, проводками, короче, он сделал себе какую-то тайную лабораторию, которую показывал только мне. Наш же подвал был грудой всякого хлама.

Я часто бывал у него, и на последнем курсе университета, когда нам обоим стукнуло по двадцать пять, я понял, что мой друг что-то создал. Нет, это не была часть чего-то, наоборот, все выглядело как одно целое, все проводки были подсоединены, везде стояли какие-то датчики, короче, я, даже ничего не соображая в технике, увидел, что мой друг собрал что-то серьезное.

— Джон, — гордо сказал он мне один раз, — я добился своего, только решил пока что ползадачи.

— И что же это за конструкция? — поинтересовался я.

— Ты не поверишь, но это — машина времени, — он посмотрел мне в лицо, пытаясь догадаться, поверил ли я ему или нет.

— Майк, — улыбнулся я, — над этой машиной работают Академии наук, а ты вот так, прямо в подвале….

— Именно. И я ее уже опробовал на мышах, они действительно исчезли. Только она пока лимитирована, я добился перемещения в прошлое, будущее мне пока не удается. И еще, — он нахмурился, — я уже близок, только пока не могу вернуть этих мышей сюда же.

— Майк — я рассмеялся. — Короче, ты отправил бедных зверей туда, не зная куда, и не можешь их вернуть. Ты хоть знаешь в какой век их отправил?

— Судя по приборам, в первый век нашей эры. — Он почесал затылок. — Только ты не смейся, еще немного, и я не только верну их, а и еще отправлю нашу кошку, даже присобачу ей мини видеокамеру, тогда уже результат будет на лицо.

— И как она работает? — в шутку спросил я.

— Видишь на полу весы, такие продаются везде? На них надо встать, они сразу же определяют твой вес и количество энергии, необходимой для перемещения, ну а дальше начинает работать вся другая аппаратура. Мыши исчезали через тридцать секунд, но кошке понадобится минут пять. В принципе, у меня есть все схемы и на возвращение, только нужна дополнительная аппаратура, и время.

— За это время всех твоих мышей просто слопают в первом веке, — подшутил я. — Кстати, а почему бы тебе не пойти в Академию наук и не представить твой новый проект? Только сначала запатентуй его на всякий случай.

— Я многое читал об их методах, все они построены на одной физико-математической базе. Я же использую другую, они просто посмеются надо мной и дадут от ворот поворот.

— Майк, ты же гений, никто не будет над тобой смеяться, — заверил я.

— Если бы у меня был хоть один результат, — подумав, сказал он, — пусть даже с мышью, я бы пошел. А еще лучше с кошкой и видеокамерой.

На этом пока все и закончилось, но уже через месяц Майк прибежал ко мне и позвал в подвал.

— Джон, ты не поверишь, но я вернул мышей, правда не всех. Это именно мои мыши, я же из пометил. Из пяти вернулись три.

Мы спустились в его подвал. В небольшом стеклянном ящичке, типа бывшего аквариума, копались три мыши, их хвосты были окрашены в зеленый цвет.

— Видишь? — с волнением спросил он.

— Мышей-то я вижу, только никак не пойму, были ли они в первом веке, или просто остались здесь же, став невидимками. Твой план с кошкой и видеокамерой был бы гораздо серьезнее и доказательней.

— А для чего здесь крутится под ногами Сильву? — я действительно увидел его чёрно-белую кошку, которая вышла из за какого-то ящика, на ней был узкий ошейник с висящей на нем продолговатой пластмассовой штукой. — Она уже готова, Джон, я хочу, чтобы ты был свидетелем. Кстати, на, возьми видеокамеру и все снимай.

Он подошел к ленивой Сильве, взял ее на руки и поставил на напольные весы.

— Начинай снимать, — серьезно сказал он, — я включаю приборы.

Кошка вяло села на весах и смотрела в нашу сторону. Неожиданно, из-под весов появились столпы какого-то странного света, они били вверх, почти до потолка, а Сильва сидела внутри, окруженная этими лучами.

— Не волнуйся, — услышал я голос Майка, — она уже не сможет сойти с весов, я включил ей электромагнитную преграду по всему периметру. Подожди еще пару минут, и ты увидишь, что будет.

Я вспомнил фантастические фильмы о машинах времени, и удивился, что-то было очень похоже на те фантастические, перемещающие во времени аппараты, Майк включал одну кнопку за другой, а я, не переставая, снимал все на видео.

— Началось, — услышал я вздох Майка за спиной, — я уже включил секундомер.

Мы стояли плечом к плечу, и смотрели на кошку. Прошло минуты три, но ничего не менялось. Но потом стало происходить что-то странное, образ Сильвы будто бы растворялся в воздухе, я уже не видел ее так четко как раньше, она продолжала растворяться, пока свет неожиданно не потух. На весах было пусто, и я подошёл вплотную, и поводил ладонью на том месте, где сидела Сильва, но там был просто воздух, кошка исчезла.

— Не ищи, — рассмеялся Майк, — я отправил ее во второй век до нашей эры.

У меня не было слов, я просто не мог поверить в увиденное. На всякий случай я промотал видео назад, и включил его, на маленьком экранчике повторилось то же самое, что я видел своими собственными глазами, а это уже был факт.

— Майк, — помолчав, сказал я, — это просто какой-то трюк, ни в какой второй век ты ее не отправил. Не знаю, как машина времени, но то, что ты соорудил шапку невидимку, это точно. К тому же, я все хотел у тебя спросить, в какое именно место ты ее направляешь, хотя бы на какой материк?

— Пока я этого не знаю, — сказал он, — но я научусь, вот увидишь. А то, трюк ли это или нет, мы увидим когда она вернется, камера все покажет.

— И когда ты ее вернешь?

— Да хоть сейчас, мне самому не терпится. Давай подождем час, а потом я ее верну, на видео за час мы сразу распознаем, далеко ли она была в прошлом, или, как ты называешь, это был просто трюк, и она просто исчезла из глаз. Но если камера покажет прошлое, значит, это уже настоящее открытие. Кстати, — видимо это пришло ему в голову только сейчас, — я давно сам хотел попробовать, как себя чувствует животное на весах, окруженным специальным светом. У нас есть час, давай я встану на весы, буду командовать, а ты просто включать кнопки. Когда я почувствую что-то не то, я сказу тебе, и ты просто нажмешь на самую большую красную кнопку, и все отключится. — Он вопросительно посмотрел на меня.

— Ты что! — удивился я, — хочешь, что бы я тебя отправил вслед за Сильвой? Я же ни черта не разбираюсь в твоей аппаратуре.

— Там нечего разбираться, я специально подобрал кнопки разных цветов, тем более, что бы отправить меня, тебе понадобится час как минимум. Дай мне постоять минут пятнадцать, хоть сам почувствую что-нибудь. Это ведь тоже часть эксперимента.

Я долго отбивался от него, но он все же меня уговорил, предварительно показав пульт управления, на нем все кнопки были разных цветов.

— Я сейчас поставлю на максимум, встану, а ты сначала включишь зеленую кнопку, а через пять минут — синюю, дальше я буду тебе диктовать.

— Майк, это — сумасшествие, — покачал я головой. — А если что случиться? Я же не смогу вернуть тебя обратно.

— Пока не пройдет весь цикл, ничего не случится, Джон, поверь мне. Красная большая кнопка тушит все. Кстати, поставь видеокамеру, мы снимем и это.

Его затея мне не понравилась, вернее, я ее испугался. Я не разбирался ни в каких кнопках, только в их цветах. А если что-нибудь пойдет не так? Но Майк уже вошел в раж и поднялся на напольные весы. — Включай, — скомандовал он.

Я нажал на зеленую кнопу, подождал пять минут, и включил синюю. Из-под весов появился сноп света, он окружил и весы, и фигуру Майка. Время шло.

— Ничего вообще не чувствую, — услышал я его голос. — Нажми на фиолетовую, это ускоритель.

Я нажал на кнопку, но свет вдруг потух. Майк сошел с весов и приблизился.

— Джон, это же темно-синяя, фиолетовая вот, одна светлее, другая темнее.

— Послушай, Майк, — пришло мне в голову, — будет лучше, если ты останешься на пульте управления, а я, так и быть, встану на весы. Поверь, я буду детально описывать тебе все мои ощущения, только не отправь меня никуда, мне надо еще университет закончить.

— Хотелось бы самому, — вздохнул он. — Ладно, иди залезай, только я еще и включу диктофон. Только обещай мне, что ты научишься, и сделаешь тоже самое и со мной.

Я ничего не ответил и просто забрался на весы. Нет, я не волновался, зная, что кто как ни Майк знает свое создание. Сначала я ничего не чувствовал, а потом появился яркий свет, окруживший весы со мною. Мне просто стало очень светло, и я прикрыл глаза.

— Просто светло, даже ярко. Но никаких новых чувств. — Сказал я вслух.

— Сейчас я включу тебе ускоритель, — услышал я.

Я стоял, но ничего нового не почувствовал, даже с его ускорителем. Не знаю, сколько прошло времени, но Майк что-то делал, склонившись над пультом.

— Майк, немного кружится голова, и какая-то легкость в теле, — прокомментировал я. — Сколько прошло времени?

— Еще рано, — не оборачиваясь сказал он, — но хорошо, что уже хоть что-то чувствуешь.

Наверное, с начала моего эксперимента прошло полчаса, по крайней мере, так мне показалось. Состояние было классное. Я все видел и соображал, слышал голос Майка, рассказывал ему о себе, но какая-то безграничная безмятежность постепенно начала меня окутывать. Это в голове и в сердце, а тело просто стало каким-то невесомым, я даже глаза закрыл от удовольствия.

— Майк, — открыл я глаза, — мне кажется, что еще немного, и я просто взлечу к потолку. Не знаю, как машина времени, но релаксация получается шикарная.

В этот момент, свет в подвале мигнул и сразу же восстановился, перепады напряжения в нашем доме были частым явлением.

— Джон, — услышал я издалека голос Майка, — попробуй сойти с весов, свет не отключается, что-то сгорело при перепаде, я постараюсь быстро заменить этот чип.

Я нехотя сделал шаг вперед, но мое тело не сдвинулось, а нога уперлась в лучи света, будто в какую-то стенку. — Не могу, — просто сказал я, и посмотрел в сторону Майка, тот склонился над пультом, его крышка была снята, и он копошился где-то внутри. Неожиданно он вскрикнул, дернулся, и просто повалился на пол. Мне стало не по себе. Я понял, что его ударило током, но, конечно же, не убило, скоро он должен был отойти. Но время шло, и мои глаза постепенно закрывались сами, я даже прилагал все усилия, держать их открытыми, но было бесполезно. Минут через десять в ушах появился какой-то странный тихий звук, он шел на одной ноте, не переставая и не меняя диапазон. Я набрался сил, и сумел чуть-чуть приоткрыть глаза: Майк медленно поднимался с пола.

Потом глаза закрылись, и меня просто, как воздушный шарик повлекло куда-то вверх, и я просто засыпал, борясь, пока окончательно не уснул.

Глава 2. Пробуждение

Я очнулся на каком-то песчаном берегу, и именно очнулся, а не проснулся, сна не было, наоборот, мозг старательно восстанавливал последние события, и, наконец, я вспомнил Майка. Меня просто передернуло.

— Боже! — подумал я. — В нашем городе, даже в области нет такого яркого жгучего солнца, песчаного берега и прозрачного моря или океана. Значит… Да, — я тяжело вздохнул, — Майк не успел остановить свою чертову машину, да и я сам хорош, полез куда не надо. — Я вспомнил, что был перепад электричества, и с него пошли все неполадки. Получалось, что если это все же не трюк и не фантастика, то я переместился каким-то образом в прошлое, другого объяснения местности, где я сейчас находился, просто не было. Но что это была за местность и какое время? Этого узнать сидя на месте было невозможно. Логически я вспомнил, что Майк перемешал мышей и кошку где-то в пределах начала нашей эры, но ведь этот перепад мог сбить все его параметры, то есть, я мог сейчас находиться на десять или на пятьдесят тысяч лет раньше, границ, как я понимал, у него не было.

Солнце палило нещадно, и я поднялся, и раздевшись бросился в теплую воду, она почти не охлаждала, но была чистой и прозрачной. Искупавшись, я за пять минут высох и опять оделся, надо было где-то искать тень. Но где? Метрах в двадцати от воды шел обрывистый берег, по нему я мог бы забраться, и, хотя бы, оглядеться, что я и сделал в следующие десять минут.

Что меня сразу же обрадовало, когда я вскарабкался наверх, была ближайшая пальма. Под которую я подбежал и уселся.

— Так, — подумал я, — пальма, много пальм, и вдалеке одно дерево как бутылка, похоже на баобаб, если мне не изменяет память из уроков ботаники. Если это не баобаб, то я, скорее всего, нахожусь не выше экватора, а может и ниже. Центральная или Южная Америка или Африка, другое не подходило. Если же то был баобаб, остается только Африка. — Мне стало грустно. Мало того, что меня переместило черт знает в какую эпоху, так еще и жутко далеко от Европы или Средиземноморья, а значит, и от цивилизации. Но если это Ближний Восток, то хотя бы египтяне со своей культурой там должны были существовать. — Мне стало жарко и я разделся до трусов, сложив одежду и зажав ее подмышкой. Что-то надо было делать, по крайней мере, в такую жару долго без воды я не выдержу.

Встав, и еще раз осмотревшись, я решил двинуться в глубь суши, только не знал, в какую именно сторону, хотя, мне было все равно. Солнце стояло в зените, значит у меня было полдня, чтобы найти пресную воду, но она должна была быть там, где растет много зелени, а пока на горизонте я видел одинокие деревья, больше всего пальмы. Да, это были именно кокосовые пальмы, но такие высокие, что я, не будучи спортсменом, никогда бы до них не добрался, то есть, до самих кокосов, хотя можно было попробовать сбить их палкой, если получится. Но потом их надо было чем-то разрезать или просто пробить камнем.

Около двух часов я перебегал с отдыхом от одного дерева или пальмы к другому. Насколько я помнил, многие деревья все же были баобабами, а значит мое нахождение на Африканском континенте становилось фактом. Я нашел одну удобную палку, и передвигался с нею, на пути я встретил уже четыре крупные змеи, похожие я где-то видел, может по телевизору, и они все были ядовитыми. Было много зверей и птиц, я видел диких кабанов, каких-то больших ящериц, и других странных животных, но они боялись меня не меньше, чем я их, и сразу же убегали.

Наконец, где-то очень далеко, я заметил какую-то сплошную зеленую полосу, по мне это должен был быть какой-то лес или лесной оазис, а там, наверняка, была и вода. Раз были животные, значит где-то был и их водопой. Я прошел еще часа два, солнце уже светило сбоку, и не так сильно. Как я не старался, но моя белая кожа покраснела. На одной из стоянок, я решил проверить содержимое своих карманов. Я вытащил ключи от квартиры, бумажник, зажигалку и полпачки сигарет, в отличие от Майка я курил, но не сильно. Спрятав все обратно, я двинулся к той же зеленой полосе, до нее оставался какой-то час ходьбы, и я хотел успеть туда до захода солнца.

Однако сам небольшой лесок, вернее, густую полосу огромных кустарников, я увидел перед собой только часа через полтора, и присел под последней пальмой перед последним рывком, до кустов было метров пятьсот, и на пути не было ни одного кустика.

Глядя вперед, я нечаянно бросил взгляд на кромку зеленой полосы, и неожиданно увидел четыре черные фигуры, направляющиеся явно в мою сторону. Я привстал и вгляделся, нет, это были не обезьяны, а какие-то высокорослые черные как сажа люди, причем, мне показалось, что они были абсолютно голые, но с чем-то в руках, типа палок. Я плохо видел их, но напрягся, думая, что делать. Бежать обратно, значило потерять надежду на пресную воду. А вдруг они каннибалы?! Не отрывая от них взгляда, я вспомнил хорошим словом и Майка, и всю его родню, но так и остался сидеть под пальмой, ожидая, какой же будет наша встреча. Самым лучшим для меня в этот момент было, чтобы меня забрало к себе какое-нибудь племя, но не как пленника или еду, а наоборот, накормило, напоило и дало ночлег, но пока это была фантастика.

Четверка шла не спеша, но я уже видел их достаточно отчетливо. Они были рослые и крепкие, в общем, просто здоровые человеческие существа, но в руках у каждого была палка, а в другой — что-то зажато в ладонях.

Наша встреча произошла через полчаса, когда четверка подошла, окружила меня со четырех сторон, и с каким-то хмурым любопытством оглядывала мою худощавую фигуру. Мне даже показалось, что они просто никогда в жизни не видели белого человека с о светлыми волосами. Сами же они были из чистейшей африканской расы, с выпуклыми большими губами, черными кудряшками на голове, и черные как смоль, с розовыми ладошками.

— Гыбу! — вдруг издал похожий звук один из них, наверное, старший, он стоял передо мной. — Я пытался определить хотя бы интонацию, чтобы понять, что он от меня хочет. Неожиданно, стоящий сзади, больно влепил мне палкой по спине. Я сразу же поднялся, и увидел, что в другой руке, где не было палки, был зажат обычный камень.

— Вугу! — прорычал старший, и показал мне палкой в сторону зеленых кустов, откуда они вышли. — Потом, оборачиваясь, он медленно тронулся туда, а я пошел за ним следом. Еще двое шли по бокам, и один сзади. Никто не спешил, и мы дошли до зелени почти за час, причем я просто обливался потом, а они выглядели абсолютно нормально.

Наконец мы подошли к кромке кустарника и пошли дальше по утоптанной тропинке, выйдя минут через десять на широкую опушку. Я огляделся.

Видимо на этой опушке и жило все племя, но то, что я увидел, заставило меня вспомнить пещерный век, только без пещер. Я насчитал взрослых человек двадцать, и, наверное, столько же и детей всех возрастов. Все были абсолютно голые, и сидели большим кругом прямо в центре поляны на мягкой траве. Высокие кусты, некоторые величиной с небольшие деревца откидывали прохладную тень, возле многих стояли разбитые кокосовые орехи, их молоко было или давно выпито, или вылито, сейчас, расколотые, а не разрезанные, они служили посудой для воды, другой посуды я просто не увидел. По окраине поляны стояли самые примитивные шалаши, не знаю, на чем они только держались. Стены были покрыты упавшими с пальм еще зелеными или уже высохшими листьями, которые кое как крепились к верху. В таком шалаше могли уместиться два взрослых человека, или один взрослый с двумя детьми. В принципе, так оно и было. Но меня поразил один домик, если его можно было так назвать. Каким-то образом в землю были вбиты или вкопаны четыре средних ствола небольших деревьев, поверху по периметру их соединяли длинные палки, привязанные какими-то нитями, типа тонких лиан, а может, даже корнями деревьев. Все остальное было тоже закреплено глинными палками, привязанными таким же способом, а лишь потом все застилал ковер из широких пальмовых листьев. В такой дом или будку даже был вход, а вместо двери висела штора из разных листьев. Строение резко отличалось по совершенству от примитивных шалашей, и явно принадлежало какому-нибудь вождю или старейшине.

Я стоял возле круга сидящих людей, и на меня пялились около сорока пар глаз, как взрослых, так и детских. В их взглядах я заметил только интерес, никакой враждебности или гостеприимства. Неожиданно один пацан подошел ко мне и стукнул меня сухой палкой по ноге, я не знал, что делать. Да, наверное, я мог убежать отсюда, ведь я был в обуви, а все — босыми, и никто бы меня не догнал. Но в этом доисторическом племени была вода, и наверное, конечно же, и еда, и я задумался. Тем временем, ко мне потянулась вся детвора, и каждому было интересно стукнуть меня палкой. Насколько я понял еще там, единственным оружием этого племени была простая палка и такой же простой камень, булыжник, ничего другого не было. Но тот единственный дом не мог быть построен только этими орудиями, и я ждал, что из него кто-то выйдет и покажется. Но время шло, а сидевшие кругом люди начали переговариваться, насколько я понимал. Обо мне. Их язык состоял из одиночных слов, даже просто каких-то звуков, набор которых не выделялся изощренностью. Вскоре разгорелся даже какой-то спор, причем все женщины молчали, говорили только мужчины и парни. Но когда звуки стали громче, неожиданно, из единственного строения, похожего на дом, появилась молодая женщина, и все сразу же стихли. Я обернулся к ней и мы долго стояли, глядя друг на друга. Она тоже была видимо африканкой, но резко отличалась от остальных. Губы у нее были тоньше, нос длиннее, и цвет кожи был светлее. Ее можно было даже назвать по сравнению с остальными симпатичной, и на вид она была где-то моего возраста. У нее единственной был пояс с листьями, то есть, хоть самодельная, но юбка, хотя груди были открыты как у всех, и стояли торчком.

— Флоу, — вдруг сказала она, не отводя глаза. Я стоял, как вкопанный, не зная, что это значит. — Флоу, — повторила она, и ткнула в себя пальцем.

— Джон, — наконец я понял и улыбнулся. Но дальше разговора не было.

— Тибе нуку запо, — произнесла она что-то, типа этого, обращаясь к сидевшим. — Суму тубу лапи.

— Лапи гуту, — встал пожилой мужчина. — Коре тине пета?

— Коре Шон сита мета, запо куру. — Спокойно сказал Флоу и повернулась ко мне.

Я наблюдал за ними и, естественно, не понимал ни слова. Сейчас я опять смотрел на девушку.

— Шон гуту пета лика, коре муну лото. — Она показала мне в сторону своего дома, однако, я опять ничего не понял. Она заметила это, и подойдя ближе, и взяв меня за руку, легонько потянула к своему дому. У входа она слегка меня подпихнула, и я вошел вовнутрь. Весь пол был застлан шкурами диких животных, а в углу, видимо была устроена кровать из сена, высохшей травы, покрытая тоже большой шкурой зебры. Сомнений, что это была Африка, у меня не осталось. В доме валялась еще куча всякого хлама, куски деревьев, коры, какие-то палки разных размеров, и тому подобное. Флоу показала мне на свою кровать и закрыла глаза, насколько я понял, она отвела мне место для ночевки, и мне захотелось ее отблагодарить. Я показал ей просто на пол и закрыл глаза, а потом дотронулся рукой до ее кровати, и закрыв глаза, прикоснулся к ней. Но та, видимо ничего не поняла.

— Току, — показала она на кровать, — меда — она взяла в руку палку, — тара — Флоу дотронулась до шкуры. Я понял, что она меня учит, и повторил эти три слова. — Шон гуту маку, — она раскрыла рот, и жестом показала, что ест. Только я уже три раза слышал слово Шон, и только теперь до меня дошло, что это мое новое имя, сочетание букв Д и Ж они произнести не могли. Потом она взяла меня за руку и вывела из дома. Сидящие кругом одновременно замолкли, видимо они продолжали обсуждать мой приход. Неожиданно сидевший в кругу парень встал, сделал шаг в сторону и помочился, а затем вернулся на место.

— Да, уж, — подумал я, — спасибо тебе мой дорогой друг Майк, похоже ты переместил меня в первобытно общинный строй, эту сборку нельзя было назвать даже племенем, это была община, да и то низкого пошиба.

Солнце клонилось к закату, и все стали смотреть в одну сторону. Мы с Флоу опустились неподалеку, и та продолжала меня учить местному языку. В конце концов я уловил, что он очень беден, и за неделю я его выучу. Например, слово дерево обозначало все деревянное, то есть само дерево, пальму, куст, палку, ветку и все остальное. Еда — то же самое, и остальные вещи тоже. Глаголы были, но только в одном времени и падеже, а вот прилагательных было совсем мало, их больше показывали жестами, как и часть глаголов.

Наконец, кусты расступились, и на поляну вышло шесть негров, с палками или камнями в руках, волоча тушу скорее всего дикого кабана, или похожего животного, на него было страшно смотреть. Видимо, они каким-то образом заставали его врасплох, а потом просто забивали обычными палками и камнями, голова животного была раздроблена, а на теле виднелись множественные следы от удара палками. Животное поволокли в центр круга, где и бросили.

— Флоу, Флоу, Флоу! — все начали хлопать в ладоши, повернувшись к девушке, но та не двигалась с места.

— Шон тубу ку? — вдруг спросила она.

— За! — закричали вдруг все. — Флоу куку!

Флоу пошла к себе в дом и вышла со сделанным из камня заточенным ножом. Видимо он был очень острым, за десять минут она сняла с животного шкуру, и расчленила его на множество частей, отложив большой кусок мяса в сторону. Все бросились к туше, и выхватывая куски, прямо вгрызались зубами в сырое мясо.

У меня волосы встали на голове от вида окровавленных черных лиц. Тем временем, прихватив кусок, Флоу махнула мне рукой, и я пошел за ней. Возле дома мы уселись. Она взяла какую-то палочку, и на одном из лежащих здесь же камней, на котором была ямка, положив какую-то вату или мелкий сухой мох, взяла заточенную палочку, и как в научно-популярных фильмах, зажала ее между ладонями и начала ее крутить, быстро и в разных направлениях. Я сразу же понял, что она пытается добыть огонь, и мягко остановил ее руки. Потом просто на земле я подстелил этот же мох, поджег его зажигалкой, и стал подкидывать сухие тонкие палочки, а она завороженно следила за мной.

— Нубу, — протянула она мне руку. Я понял, что она просит зажигалку, и протянул ее. Но как та ни крутила и не вертела ею, огонь не показывался.

— Шон куку, — вернула она мне зажигалку, и занялась костром, который скоро уже пылал. Потом она разрезала мясо на мелкие кусочки, насадила их на заостренную палку, и так держала над костром, поворачивая. На мой взгляд, она делала самый настоящий шашлык. Значит, в отличие от всего племени, Флоу не ела сырое мясо, но только она могла разжечь костер или освежевать тушу, даже снять с нее шкуру. Нет, Флоу никак не вписывалась в племя, она была из другого, более развитого мира, и ее называли КУКУ, а потом, когда у нее не получилось с зажигалкой, она обозвала КУКУ и меня, видимо это значило волшебство, или шаман, короче недоступное или необъяснимое для всех остальных.

Потом мы ели жареное мясо, а я иногда посыпал его золой от костра, тогда оно становилось чуть селеным, что сразу же подметила Флоу.

Одним глазом я посматривал на кольцо вокруг туши. Некоторые вставали, и мочились почти тут же, другие отходили подальше, и садились на виду по большому, запахи свежих экскрементов накрывали поляну порывами ветра. Зато другие, наевшись, занимались сексом прямо здесь на земле, причем мужчина брал любую женщину, и та покорно ложилась и раздвигала ноги. Все было на этой поляне, и дети, и секс, и сырое мясо, и общественный туалет. Как я понял, никто не жил парами, да и дети воспитывались сами по себе, глядя на взрослых.

Только Флоу была не такой. Или я к ней уже стал привыкать, или отблески затухающего костра бросали на нее красивую тень, а может и то, что творилось на поляне было без нее, все это меня все больше притягивало к ней. Флоу была особенной, и кто знает, может одним своим словом она оставила меня в племени.

Потом она принесла из дома кокосовый орех, сделала в нем каменным ножом два отверстия, и мы напились. Потом она срезала аккуратно верхушку, и оставила кокос как посуду.

Когда, наконец, костер затух, а племя еще не улеглось, она потащила меня в дом за руку, и не отпуская ее легла на свою кровать.

— Шон туку Флоу. Флоу кото Шон. — Сказала тихо она, и потянула меня прямо на себя.

Было темно и мягко, ее тело дрожало, и я понял, что она хотела. Наша интимная встреча длилась долго, Флоу была ненасытна, но все было цивильно, не так как на поляне. Наконец, я просто соскользнул и лег рядом, и мы быстро уснули в обнимку.

Глава 3. Привыкание

Неделя прошла быстро и спокойно, только мужчины племени никак не хотели разговаривать со мной. Благодаря Флоу, я действительно осилил их бедный язык, и к концу недели даже разговаривал с детьми и некоторыми женщинами, а вот мужчины, словно по сговору, не отвечали мне, отворачиваясь.

— Мужчины не любят Шон, он не приносит еда, — объясняла мне Флоу.

— Почему Флоу не дать мужчинам острый камень? Им легко будет охота. — Спросил я.

— Тогда Флоу не есть куку. Флоу много знать и уметь, только она.

— Шон знать и уметь больше Флоу, — улыбался я. — Шон куку как Флоу.

Но она не соглашалась и показала мне самодельный каменный топор. Толстая ручка была расщеплена, и туда был вставлен плоский острый камень. А потом место расщепа было замотано какой-то очень крепкой тонкой лианой. Но на этом она не остановилась. Откуда-то она достала и показала мне небольшую лопату, она была сделана таким же образом, и видимо именно этими инструментами Флоу и построила свой дом. Племя же даже не могло отломать хорошую толстую ветку от дерева, на охоту ходили с обычными камнями и сухими палками, которые легко отламывались.

Женщины тем временем ходили за водой и собирали фрукты. Из того, что дошло до нас, был только кокос и баобаб, все остальные деревья и их плоды были мне незнакомы, как и корни, и большинство из животных. Ели все, даже кузнечиков, но это так, по ходу дела. Смертность в племени была очень высокая, правда и рождаемость тоже. Умирали и от укусов змей и других ядовитых тварей, и на охоте, и просто от ран, получая заражение крови. Флоу помогала многим, она откуда-то знала многие целебные растения, но всех не вылечишь. Покойников просто выносили за пределы зеленого кустарника, и бросали просто в чистом поле, где его съедали хищные птицы и животные. После таких похорон племя веселилось. В то же время женщины рожали не переставая, они были почти вечно беременны, но дети были общими, их могли кормить грудью несколько матерей, и вообще, племя старалось, чтобы они были просто сыты, а все остальное было безразлично.

Флоу показала мне ручей, откуда текла вода по всей длине зеленой зоны. Не знаю откуда, но в начале ручья были какие-то остатки кремниевого хребта, откуда и брали камни. Сам камень был мягким, он прекрасно затачивался, и разбивался плоскими кусками, вокруг валялись и другие, более круглые камни серого цвета и совсем другой, более крепкой породы. Само племя занимало примерно половину этого зеленого оазиса, остальная часть оставалась зверям, они ходили туда на водопой, и никто из племени к тем местам не приближался, чтобы не стать самому добычей хищников.

Интересно было само положение Флоу в племени. Нет, она не была старейшиной, ни вождем, скорее больше шаманом. Только у нее были каменные инструменты, но она не спешила ни с кем ими делиться, или учить делать такие же. Этим она возвышала себя над племенем, ее слушались, боялись, и, естественно давали лучший кусок мяса, который она единственная жарила на огне. Сам огонь страшно пугал всех ее соплеменников, один раз кто-то дотронулся до него и обжег руку, больше к огню или к тлевшим углям никто не подходил.

Во всем остальном жизнь была прекрасна, дичи было хоть завались, фруктов и кореньев — навалом, чистая прохладная вода, тень кустов, и полная свобода. Если возникали споры, то шли к Флоу, и ее решение было окончательным и бесповоротным. Но она сама себе сделала это место в племени, только вот откуда-то она все же все это принесла.

Однажды, во время одной любвеобильной ночи, она проговорилась, что научит меня другому языку, а потом и расскажет свою историю. Назавтра она уже отлынивала, но я уже начал ее доставать, и наконец, мы начали изучать уже другой странный язык, гораздо более богаче, хотя и беднее любого современного языка. Что-что, а языки давались мне легко, и уже через месяц, хоть и с ошибками, мы между собой разговаривали на ее личном языке.

Ее рассказ о прошлой жизни был очень для меня интересен. Оказывается она жила гораздо севернее, где были горы, все их племя жило в этих горах, в пещерах, они использовали каменные орудия, а посуду делали из глины, а так же могли в пределах возможного обрабатывать древесину. На сколько я понял, ее племя, которое она называла Вайкиля, было на три головы выше этого, а ее отец был правой рукой вождя, он был настоящим шаманом. Именно от него она узнала столько о лечебных травах, и многие другие мудрости. От самого вождя она узнала, как делается глиняная посуда, каменные инструменты и оружие, а так же изделия из древесины. Но, когда ей стукнуло шестнадцать лет, и отец решил выдать ее замуж за храброго воина, случилось извержение вулкана, никто не знал, что гора, где находились все пещеры была потухшим вулканом. Тогда умерли все, от гари, пыли, лавы, лишь Флоу в это время собирала полезные растения на поле, вдалеке от горы, и увидев огненную лаву, бросилась бежать. Около месяца она бродила в поисках прибежища в каком-нибудь из племен, но их было мало. Сначала она попала в одно, как она сказала, очень плохое племя, и ее сразу же хотели изнасиловать, но она сбежала, и мыкалась одна больше года. Потом другое племя, третье, когда, наконец, она попала в это совершенно примитивное, но безобидное племя, в котором и осталась, да еще и на месте шамана, или что-то в этом роде.

— И, тебе здесь нравится? — наконец спросил я. — Обратно домой не хочется?

— Хочется, — та повесила голову. — Только дома-то уже нет, там все засыпало. А тебе нравится? И откуда ты тут взялся?

— Это длинная история, и в нее ты все-равно не поверишь, — улыбнулся я. — Я из будущего. Судя по этому племени, сейчас после потопный период, а значит, до моего дома лет более десяти тысяч, но ты не знаешь этого слова. — Слово Тысяч я произнес на своем родном языке. Изучая язык Флоу, я понял, что они умели считать до двадцати, сколько пальцев на руках и на ногах.

— Ладно, — она махнула рукой, — главное, что с твоим приходом моя жизнь изменилась, ты такой же, как и я, мы выше остальных, и вдвоем это легче проходить, чем одной.

— Согласен с этим, но не согласен с другим. Ты ведь могла научить многому это племя, но не сделала этого, — я с укоризной на нее посмотрел. — Ты — эгоистка, это значит, что ты любишь только себя, а других нет. Например, я знаю больше чем ты, и всегда готов с тобой этим поделиться.

— Шон, ты неправ. Я тоже готова поделиться всем, только зачем? Разве это племя живет плохо, или здесь плохое место? Я помогаю всем, если заболели, или надо принять решение, или разделать добычу. Просто всем и без меня всего хватает, здесь особое место, много фруктов, много другой еды, и есть вода. Спроси у любого, чего им не хватает?

— Но, ведь используя каменное оружие они охотились бы легче и быстрее?

— Конечно. Только они стали бы ленивее, и не такие мускулистые. Сейчас они живут вровень с природой, и я бы просто не хотела бы вмешиваться. Когда я тут появилось, в племени было девять взрослых, а сейчас их двадцать.

Ее слова заставили меня задуматься, может, в чем-то или во многом она была и права.

— Скажи, — спросил я, — ты была во многих племенах, есть такие, где едят людей?

— Одно такое я видела. Но они жили в пустынном месте.

— А что, разве таких мест, как это мало?

— Такие встречаются или ближе к большой воде, или если идти туда, — она показала примерно на север. — Поэтому я и остановилась здесь.

— Но, я вижу, что ты не сильно с ними общаешься, — я посмотрел на нее.

— Они — тоже. Я же тебе сказала, что мы разные. А с тобой я ближе, очень близко. Ты мой второй мужчина в жизни, у себя я сделала туку только с моим женихом один раз, перед тем, как жить вместе. — Она отвернулась. — А тебе здесь нравится? Ты мне так и не ответил.

— Честно говоря, природа здесь, по сравнению с тем, что я видел, очень хорошая. Только разве ты не видишь, что здесь вся поляна пропитана мочой, а ее окраины пахнут очень плохо? К тому же, эти люди ведут себя как в природе, а не как люди. Делают туку у всех на глазах, даже при детях, потом за детьми не смотрят, едят сырое мясо с кровью, не уважают женщин. Они мало чем отличаются от животных.

— Значит, ты хочешь уйти отсюда? — повернулась она.

— Когда придет время, и если меня не вернут раньше домой. — Я пожал плечами.

— Шон, но ты же возьмешь меня с собой? — в ее голосе слышалась просьба.

— Ты не вещь, и не животное, я не могу тебя взять. Если захочешь, пойдем вместе. Мне нравятся горы и большая вода, это было бы идеальное место. Кстати, ты такого не встречала?

— Нет, но отец говорил, что те горы шли до большой воды, мы могли бы вернуться, и потом пойти вдоль гор. Я сама люблю горы, я там родилась. Однажды из племени ушли двое охотников, они тоже пошли искать большую воду и много деревьев. Больше они не вернулись, наверное, нашли. Кстати, мой отец знал языки многих племен, и я выучила их. Я тебе помогу, если уйдем вместе. Вот увидишь, я рожу тебе много детей.

— Флоу, жизнь это не только дети и туку, есть еще много разных вещей. Ты мне нравишься, наверное, я тебе тоже. Но этого мало, чтобы жить всегда вместе и рожать детей. Это просто правила природы, но есть у нас и другое слово, любовь, — я назвал его опять же на моем языке, — это когда мужчина и женщина не могут жить дуг без друга.

— А почему?

— Потому что, им не хватает друг друга. Это, если бы ты хотела пить, а воды нет, тебе было бы очень плохо, тебе бы не хватало воды. — Я старался изъясняться как мог, но вряд ли она меня поняла. — Ладно, — улыбнулся я, — хочешь еще одно туку и пойдем погуляем?

Через полчаса мы уже были у ручья. Но когда мы уже возвращались, на поляне к нам подошел один из самых старых охотников и попросил Флоу поговорить. Я пошел в ее дом, а она — к обычному кругу на поляне.

Конечно, мне было интересно, что случилось, и я сел поближе к двери. Но первые пятнадцать минут я вообще ничего не слышал, пока страсти не стали накаляться.

— Он — мужчина, но только ест наше мясо, а убивать его не ходит, — наконец услышал я. — Все одобрительно загудели. — Он имеет право жить с тобой, с женщиной, а мы этого не можем, почему?

Я понял, что спор разгорается не на шутку.

— Пусть идет дальше, мы не хотим его здесь, — послышался другой голос. — Флоу, позови его, пусть он сам объяснит. Или мы будем все бить его палками.

— Он нам ничего не дал, а мы ему даем мясо каждый день.

Наконец, я услышал тихий голос Флоу, но лишь голос, то, что она говорила, я не слышал.

— Ты говоришь, что он Куку, покажи нам это. Ты — Куку, но не он.

Я не выдержал, и выйдя из дома, направился к людям.

— Я — Куку, — сказал я громко, когда подошел ближе. Подхватив кучку сухой травы, я положил ее в центре круга, и поджег ее зажигалкой, огонь поднялся, и потом сразу же потух.

Все смотрели на меня с каким-то страхом, только один заявил:

— Флоу научила тебя делать огонь.

— Хорошо, — ответил я, — завтра вы идете за мясом, все охотники, а ночью я пойду за мясом один. Посмотрим, какой я охотник утром, когда будет солнце.

Все начали перешептываться, только старый охотник сказал:

— Ты сам сказал это. Если ты будешь хуже чем мы, ты уходишь. Согласен?

— Хорошо, — громко ответил я. — Но если я лучше охотник, то я пока остаюсь и делаю туку с Флоу только один. И за мясом будете ходить только вы все. Хорошо?

Все одобрительно загудели, а я развернулся, и пошел назад. Флоу появилась через пять минут.

— Шон, — взволнованно сказала она с порога, — ты один, да еще и ночью, не сможешь убить зверя. Наоборот, зверь может убить тебя.

— Значит, ты мне не поверила, что я больший куку, чем ты? — рассмеялся я. — Только у меня нет много времени, поэтому я только попрошу у тебя каменные инструменты, и прямо сейчас, пока еще светло.

Она достала мне лопату, нож и топор, все это было тяжелым, но я оделся, и вышел со всеми инструментами из ее дома. Незаметно от остальных, я свернул не на поляну, а пошел к ручью, и сделал метров триста вдоль него. Солнце неумолимо садилось. Положив тяжесть, я всматривался в землю. И наконец, нашел то, что искал, это были две параллельные тропинки к ручью. Они выходили из кустов. Взяв лопату, я принялся копать яму, и до темна выкопал ее, вторую я копал почти наугад, иногда проверяя ее глубину светом от зажигалки. Земля была очень мягкая, словно воздушная от перегнившей листвы и травы. Когда две ямы были готовы, я в темноте нарезал веток, сделал из них типа решетки над обеими ямами, и засыпал сверху все сухой травой и упавшими листьями. Посветив зажигалкой, я довольный вернулся домой.

Видимо сегодня охотники вернулись поздно, Флоу сделала небольшой костер в центре круга, и свежевала какого-то оленя. Остальные ждали. Я подошел и сел рядом.

— Шон, — сказал мне тот старый охотник, — наши принесли мясо, уже ночь, пора бы тебе идти за мясом, как договаривались. — Все вокруг рассмеялись.

— Дан, — так звали охотника, — сейчас я поем мяса и пойду спать, а мясо само ко мне придет, — улыбнулся я в ответ. — Многие от моих слов повалились на землю от хохота, но я лишь улыбался. — Я ведь Куку.

Мы с Флоу не стали удаляться, а пожарили свое мясо прямо на том же костре, который освещал поляну. Потом мы демонстративно встали, и вместе пошли в ее дом.

— Шон, что будет завтра! — Флоу взялась за голову. — Тебя выгонят из племени, даже я не смогу тебя спасти.

— Я положил на место твои инструменты, — спокойно сказал я. — Раз ты думаешь, что меня выгонят, давай ложиться ближе друг к другу, может это в последний раз.

— Не в последний, — заявила она, — тогда я тоже уйду с тобой.

— Нет, договаривался только я, зачем же тебя впутывать в мужские дела?

Мы легли и сразу же обнялись, только я почувствовал на своей груди пару мокрых слезинок.

— Флоу, — я погладил ее по волосам, они были примерно до плеч, черные и слегка вились, но у остальных женщин племени волосы были как и у мужчин, просто кудряшки на голове. — Вот увидишь, все будет хорошо.

Туку сегодня не было, Флоу только и делала, что вздыхала. Наконец, я уснул.

Наутро меня разбудил шум толпы, я вскочил и услышал, как Флоу оправдывалась где-то недалеко от дома. Одевшись, я вышел на поляну. Все племя, включая и детей, стояли неподалеку, и как-то странно гудели.

— Шон, — выступил вперед старый охотник, — ты приглашал нас утром посмотреть на мясо, — он улыбался. — А может ты хочешь просто уйти?

— Дан, — улыбнулся я, — я сказал мясу прийти прямо к моему дому, но была ночь, и одни видимо сбились с пути. Но я знаю, где они меня ждут, идемте за мной. — Я развернулся и пошел вдоль ручья, а все племя двинулось за мною.

Наконец впереди я увидел отверстие первой моей ямы и с облегчением вздохнул, раз веток не было, кто-то точно провалился вовнутрь.

— Дан, иди посмотри на мясо в моем первом месте, — позвал я его. Вся деревня подошла и обступила яму. На дне лежал какой-то огромный варан, а рядом с ним большой дикий кабан, видимо они оба свалились и подрались уже в яме, так как оба были уже мертвы. Во второй яме просто спала зебра, она видимо рухнула туда, а выпрыгнуть не смогла, яма для нее была слишком узкая, зебра просто смотрела на нас, а мы на нее.

— Дан, это больше мяса, чем вы принесли вчера? — улыбаясь спросил я. — Можете забирать. В следующий раз я скажу, чтобы шли прямо к поляне.

Меня окружили и разглядывали такими глазами, будто видели в первый раз.

— Шон, признаюсь, что ты Куку. — Услышал я голос. — Мы заберем только два мяса из первой ямы, и не пойдем сегодня на охоту, а завтра заберем мясо из другой, и тоже не пойдем на охоту. Но как ты их позвал, чтобы они пришли?

— Я знаю, — выступил вперед другой охотник, — он просто сделал яму, и они туда упали в темноте.

— Да? — посмотрел я на него. — Тогда сделай в любом месте яму, и пусть туда упадет хоть самое маленькое мясо, а я посмотрю потом. — Со счастливой Флоу мы направились обратно, а остальные доставали кабана и варана.

— Шон, но как ты это сделал? — прижалась ко мне Флоу.

— Тайна главного куку, — усмехнулся я. — Я еще и не такое умею, хотя раньше никогда не пробовал.

— Ладно, побежали, я так счастлива, что хочу твое туку. — Добежав до дома, мы рухнули на кровать и занялись любовью.

Глава 4. Тревожная обстановка

В полдень мы с Флоу услышали голос Дана, он звал меня. Я вышел из дома и увидел всех мужчин племени, собравшихся вокруг старого охотника.

— Шон, — выступил он вперед, — мы все признали тебя как Куку, теперь у нас есть мясо на дни вперед. Скажи, ты можешь нам открыть тайну, как звать мясо прямо домой, чтобы не ходить за ним? И еще, как ты сделал такие глубокие ямы?

— Но ведь эти ямы остались для всего племени, — сказал я, — теперь вам не надо делать новые.

— То есть, твое куку кроется именно в этих ямах? Теперь мы можем ходить к ним каждое утро и приносить много мяса?

— Нет, есть еще один секрет Куку, но об этом я расскажу вам потом. — Пообещал я. — Я знаю много секретов.

— Тогда мы просим тебя не уходить. Живи с Флоу, делай ей туку, никто не посмеет делать это кроме тебя. Я тебе это обещаю. Теперь твое имя будет значить самый главный Куку племени, все, что ты будешь говорить, мы будем делать.

— Но я тоже хочу быть Куку, — выступил вперед молодой охотник. — Я буду копать, и сделаю такую же яму, и буду приносить только мое мясо.

— Попробуй, — ухмыльнулся я. — Если даже у тебя это получится, кто будет делать все остальное? Надо разрезать мясо, снять шкуру, и только потом есть. Посмотри на меня и на Флоу, мы можем из ничего делать огонь, и мы держим мясо над ним, и тогда его хорошо есть, оно становится мягкое. Ты можешь делать огонь? Ты можешь резать мясо? Ты можешь делать так, чтобы лечить раны? Быть Куку, это не только приносить мясо, это надо знать много другого. Я дарю тебе одну яму, попробуй принести из нее мясо, и тогда я скажу, что из тебя может вырасти Куку.

— Я принесу мясо завтра, — пообещал он.

— Шон, — опять вступил Дан, — если ты хочешь, чтобы мы ели мясо после огня, дай нам его попробовать, Флоу не давала его нам, и мы все боимся огня.

— Тогда сегодня сделаем мясо с огнем, и пусть все его попробуют и решат. Флоу! — позвал я ее. — Охотники хотят попробовать мясо с огнем, сделаем так для них сегодня?

— Сделаем, — она вышла и стала рядом. — Я слышала ваш разговор, и ты, Чук, неправ, — она смотрела на молодого охотника, хотевшего стать тоже Куку. — Я не умею приманивать мясо, а Шон умеет. Но я умею лечить раны, а Шон не умеет. Если все будут делать все вместе, тогда у всех все будет хорошо. Если же каждый будет Куку и будет приносить мясо только себе, а не всем, будет плохо и ему, и всем остальным. Быть Куку во всем нельзя, Чук, не старайся стать Куку, будь просто хорошим охотником. — Тот потупился в землю и молчал.

— Мы согласны, — ответил за того Дан, — сегодня в племени будут только два Куку: Шон и Флоу. Шон будет главным Куку, он приносит нам мясо.

После этого все разошлись.

— Ты неправ, — грустно сказала мне Флоу, когда мы оба вошли в дом, — и ты увидишь, что будет с твоим мясом, а после скажешь мне.

— Да? — удивился я. — Ладно, посмотрим. Просто я думал, что если мы когда-нибудь с тобой уйдем, надо оставить племя с едой, и тогда оно будет расти.

— Но оно и так с едой. То, что ты им облегчишь, сделает им хуже.

Я не стал спорить, но внутренне ждал вечера.

В этот день мы зашли с Флоу далеко вниз ручья, там были дивные места, и много красивых птиц и бабочек. Но вернувшись к вечеру, мы увидели, как в центре поляны валялись три мертвые туши: зебры, варана и кабана.

— Боже, — поспешил я к Дану, — зачем им столько, они ведь не съедят и половину. Флоу шла за мною следом.

— Дан, зачем вы убили зебру? — спросил я охотника.

— Шон, это — мясо, сегодня будет много мясо, никогда не было столько, все будут много есть.

— Но ведь все не смогут съесть столько много? А потом оно протухнет, от него пойдёт плохой запах, его уже нельзя будет есть.

— Шон, давай посмотрим, сколько мяса мы все съедим, тем более, сегодня будет мясо с огнем.

Я понял, что убеждать его было бесполезно, надо было, чтобы он сам увидел своими глазами.

Тем временем Флоу занялась своим обычным делом, пока было светло, она сняла все три шкуры, и порезала мясо трех убитых животных на куски. Потом она долго терла палочка на плоском камне, пока не показался дымок, а затем вспыхнул огонь. Остальные подносили сухие палки и ветки. Через полчаса огонь уже пылал, все с восторгом и опаской смотрели на него, и у селись подальше.

Наконец, к ночи, Флоу стала снимать с длинной толстой палки жареное мясо и раздавать его по кругу, но многие сразу же бросали его на траву, обжигая руки. Наконец, все мясо было распределено, а остывшее, люди племени начали потихоньку жевать. Мяса было действительно много, но люди ели досыта, наверное, впервые в жизни. Мы сидели рядом со всеми, прямо в кругу и тоже ели, посыпая мясо золой из костра. Но больше двух кусков я так и не смог съесть. Некоторым удалось проглотить три, и даже четыре куска, но когда оставшееся мясо сложили в кучу, она была огромной.

— Дан, — крикнул я ему, — это мясо завтра уже нельзя есть. Придется выбрасывать мясо. — Похоже он это понимал, и старался не смотреть в мою сторону. — Возьми несколько охотников, пусть соберут все оставшееся мясо, завернут в большие листья, отнесут обратно в яму, положат туда, и сверху закидают землей.

Он встал, и взяв несколько людей, пошел выполнять мое поручение, хотя по его глазам было видно, что он не понимал, зачем я просил его все это сделать. Через час, как я понял, мясо было закопано.

— Дан, — я вернулся к тому же разговору, — надо приносить столько мяса, сколько племя может съесть. Количество мяса ограничено, и если племя принесет все мясо сразу, то потом мяса просто не будет, чтобы его приносить. — Как мне показалось, до него что-то начало доходить.

— Ты прав, Шон, — понуро сказал он, — нам не надо было убивать зебру, живая она могла быть в яме еще долго.

Наутро, когда все собрались в кругу, у многих болели животы, бедная Флоу выжимала сок какого-то растения, похожего на алоэ, и давала пить его.

— Дан, сегодня то оставшееся мясо еще можно есть, но к вечеру его надо будет выбросить.

— Но сейчас все сыты, давай когда встанет солнце над головой.

В обед лишь некоторые съели по куску холодного мяса, остальное охотники отнесли за пределы оазиса, и просто выбросили туда, куда относили трупы умерших людей.

— Ты была права, Флоу, — признался я, — это я не рассчитал. От моей помощи многим стало плохо, они переели, к тому же, остальные охотники просто спят или валяются на траве. Если так пойдет дальше, они станут толстыми, и их мускулы затянутся жиром. Я не буду открывать им тайну ям с мясом, а сами они не додумаются. Сначала, они должны понять, додуматься сами, как правильно использовать мясо, чтобы его всегда хватало, но не было лишнего, как получилось.

— Именно об этом я тебе вчера и говорила, Шон. Они должны сначала поумнеть, а потом им можно открывать другие тайны. Поэтому я ничего не дала им, а все делаю сама. Дай им огонь, они сожгут все деревья вокруг, дай ножи, они порежутся. Нужно время, чтобы они сами дошли до этого.

В тот же день я сам пошел и закопал одну яму, оставив лишь другую. Но к удивлению охотников, на следующее утро в ней никого не было, и они пришли ко мне.

— Идите за мясом, как раньше, — сказал я. — Если не принесете, я позову мясо сюда. — Молодой и ретивый охотник молчал, видимо он понял, что дело не только в выкопанной яме, а еще и в другом волшебстве, которое я никому не рассказал. Понуро, они развернулись, и пошли за своими палками и камнями, а вечером приволокли какое-то странное большое животное, похожее на дикобраза, колючки у него были длинными и острыми.

— Флоу, — попросил я ее, — сними шкуру вместе с колючками, и спрячь ее в нашем доме.

Этого животного хватило на всех, но многие остались голодны. Целую неделю я вырывал колючки из шкуры дикобраза, пока не достал последнюю. Потом я позвал Дана, взял у него из рук длинную палку, с которой тот охотился, и примотал тонкой лианой несколько колючек к концу палки. Потом я показал, что вместо того, чтобы бить палкой по мясу, он может проткнуть мясо этой палкой, и животное умрет быстро. Похоже, тот все понял, я дал ему еще колючек, и он с радостью ушел. Эффект превысил мои ожидания, уже на следующий вечер, причем раньше обычного, охотники приволокли двух кабанов, их как раз хватало, чтобы накормить племя.

— Шон большой Куку, — подошел ко мне Дан. — Спасибо, что Шон с нами.

Флоу на этот раз одобрила мои действия, все было сбалансировано, остатков еды не было, но все были сыты и довольны.

В течение последующих недель я взялся за руководство племенем. Сначала все мои указы вызывали недовольство, но меня слушались, исполняли, а потом просто привыкали. Так, я расчистил подальше от поляны место в кустах, и приказал всем ходить в туалет только туда, даже мочиться. Потом я приказал всем раз в неделю ходить к широкому месту ручья, чтобы мыться, натирая тело обычным песком, как добыть мыло, я просто не знал.

— Шон, — виновато сказала мне как-то Флоу, — я ведь тоже была грязная, просто я забыла, что там, где я родилась, тоже обмывали тело и лицо водой, только с какой-то слизью, которую натирали предварительно.

Потом я взялся за поляну, и приказал, чтобы оставшиеся от еды кости собирали и относили на кладбище, то есть куда относили мертвых. А потом я взялся и за женщин, вернее, за их защиту. В племени была большая смертность среди новорожденных, и я видел причины. Я приказал, чтобы женщинам с большим животом не делали туку, и чтобы их не заставляли работать, а оставляли на поляне, пока они не родят. И чтобы детей тоже купали в ручье каждый день, хотя бы первое время.

Пока все шло нормально, но в один день все переменилось.

Охотники ушли с утра за добычей, женщины разбрелись в поисках плодов, и лишь беременные с большим сроком оставались на поляне, следя за детьми. Неожиданно мы с Флоу услышали голоса мужчин, и сразу же выбежали из дома. На поляне стояли высокие, черные, даже сизые, двухметровые негры с копьями. Они просто рассматривали поляну, и переговаривались между собой. У всех были самодельные юбки, как у Флоу, а их носы были проткнуты какой-то тонкой костью.

— Шон, — прижалась ко мне Флоу, — это Куты, я знаю это племя, они рыболовы. Только это плохое племя, они умнее, чем наше.

— Ну и что? — спокойно сказал я, — зато мы с тобой умнее чем эти Куты, или кто бы тут ни был. Если ты знаешь их язык, то переводи, а беседу я возьму на себя.

— Знаю, только надо вспоминать, — она сделала шаг вперед и сказала что-то стоящему впереди всех чернокожему верзиле на непонятном языке.

Дальше пошло легче, она постепенно вспоминала их язык и переводила, беседа шла таким путем.

— Приветствую племя Куты, — сказала она. — Может хотите отдохнуть или поесть?

— Нет, спасибо, мы пришли просто посмотреть на вас, и на то, как вы здесь живете, нас привел один ваш соплеменник, который добрался до нас.

— Тогда присаживайтесь, зачем разговаривать стоя.

Их было человек двадцать, и по сигналу старшего, или вождя, все опустились на землю, мы с Флоу тоже. Я разглядывал их, и отметил, что они все были хорошо вооружены, у каждого было копье, острием которого служил, похоже, зуб большой акулы, а за поясом каждого был нож, видимо из кости какого-то морского животного, или большой рыбы. Держались они непосредственно, абсолютно не смущаясь.

— Ваш человек много рассказал нам о вас, и нам понравился его рассказ. Мы сравнили нашу жизнь и вашу с его слов, и нам показалось, что ваша жизнь легче, даже условия лучше. У вас есть пресная вода рядом, всегда тень, и много еды. Мы же уже устали только от рыбы, а других животных в нашем племени почти нет, там только редкие пальмы и вода.

— Тогда мы можем совершать обмены, — перевела меня Флоу, — мы вам поставляем мясо, а вы нам рыбу.

— Можно и так, — вздохнул он, — только мы хотим вообще жить здесь, нас пятьдесят человек, — он показал растопыренные пальцы на руках пять раз.

— Но мы занимаем половину этой зеленой территории, — сказал я, — другая половина свободна, но там опасно, много диких зверей, змей, и условия немного похуже, ручей сужается, и в конце вода исчезает под землю.

— Нет, — абсолютно спокойно ответил он, — нам нужна именно ваша территория.

— А как же мы? — так же спокойно спросил я.

— Вам придется или уйти, или поселиться в той части.

— Но мы этого не хотим, — ухмыльнулся я. — И мы не сделаем этого, эта территория нашего племени, ищите другое место, это уже занято.

— Сколько вас человек? — он тоже ухмыльнулся.

— Двадцать охотников, — соврал я, не моргнув.

— А нас пятьдесят. Вы понимаете, что нас больше и мы сильнее? Если вы сами не захотите освободить это место, мы просто вас заставим.

— Я не уверен, что у вас это получится, — улыбнулся я, и посмотрел ему в глаза.

— А я уверен, — он поднялся. — Может, померяемся силой? Ведь ты вождь? Я тоже. Если ты победишь, мы уйдем, если я, — то уйдете вы.

Обстановка накалялась. Никто из нас не ожидал такого, и женщины начали плакать.

— Принеси мне нож и топор, — шепнул я Флоу, — и пошли кого-то за охотниками, тогда нас будет поровну. — Та встала и побежала в дом. Наконец он дала мне в руки оружие, и шепнула что-то одному из подростков, тот побежал с поляны в кусты.

— Ты сильный, пока с тобой твои охотники, так нечестно. Подождем, когда придут наши, а там посмотрим, — сказал я.

— Значит, ты боишься меня? — вдруг расхохотался он. — И правильно. Я выше и сильнее тебя, и мое оружие лучше.

— У меня оружие не хуже, я не отказываюсь, а просто прошу подождать.

— Ладно, — вдруг сказал он и сел. — Можно и подождать. Эй, женщина, быстро принеси нам воды! — крикнул он ближайшей, которая сидела в кругу.

— Сходите сами и напейтесь, — влез я, — это наши женщины, они подчиняются только нам.

— Я смотрю, ты очень храбрый вождь, — усмехнулся он, — только я хочу посмотреть на тебя в бою.

— Еще успеешь, — сказал я. Наступила тишина.

Когда я был пацаном, я как и все мальчишки гулял на улице, играл на баскетбольной площадке, и иногда дрался. Все ребята умели драться, кто лучше, кто похуже. Это была просто уличная драка, в ней не было правил, и никто не занимался каким-либо карате, в ход шли только руки и ноги. Я дрался неплохо, но сейчас, глядя на этого двухметрового верзилу, мне стало не по себе. Я догадывался, что он прекрасно владеет копьем, а если мы с ним схватимся тело к телу, то он из меня все соки выжмет. Но если вернется хоть один из охотников, он даст мне свое копье, с иглами от дикобраза.

Все же я послал несколько женщин за водой, мне не хотелось, чтобы пришельцы углублялись или рассредоточились по территории нашего племени, пока не вернутся остальные.

Охотники вернулись через полчаса, они были без добычи, и лица их выглядели испуганными, видимо подросток рассказал им суть дела.

Вождь Кутов просто рассмеялся, увидев прибывающих на поляну охотников, с палками, примитивными копьями, и камнями в руках. Наконец, он поднялся.

— Племя, — повернулся я к своим, — этот вождь хочет сразиться со мной, и если он победит, то мы должны уйти отсюда, и искать себе новое место, их больше чем нас, и они сильнее. Если же победа будет моей, он пообещал оставить нас в покое и уйти. Что вы скажете?

— Шон, ты — Куку, и мы на тебя надеемся, — услышал я только голос Дана.

— Тогда освободите поляну, и дайте нам место. — это обращение касалось всех, кто находился на поляне, и наши, как и чужаки, расселись на самом краю поляны, готовясь к предстоящему зрелищу.

— Я готов, — сказал я, взяв у одного из наших копье.

Чернокожий вождь тоже поднялся, на его лице светилась детская улыбка. Я не успел моргнуть глазом, как вдруг его копье задело мой бок, и показалась струйка крови. Я понял, что битва уже началась, и сосредоточился. Наверное, со стороны казалось, что мы исполняем какой-то ритуальный танец, обходя друг друга, и делая выпады копьями. Неожиданно, я заметил, что на боку чернокожего тоже появилась кровь, и обрадовался. В левой руке я держал топор, а нож я засунул за ремень. Тот все время делал вид, что готов метнуть в меня копье, но пока только делал выпады, как и я. Так мы танцевали минут десять, и у обоих слегка сочилась кровь, но это были просто царапины. Но в один его выпад, я топором попал в его копье и сломал его, но тот подхватил оставшийся дротик с акульим зубом. Теперь у меня было преимущество дистанции, и я засадил ему дикобразной иглой прямо в плечо, укол был серьезный, и тот скривился от боли. Теперь он ловил мое копье, и это ему удалось, в один момент, он выкрутился, схватил мое копье, и просто вырвал его из моих рук. Я понял, что хуже быть не может, у меня оставался топор и нож, тот же держал дротик и мое же копье. Я получил несколько уколов в грудь, и зажмурился от боли, надо было что-то делать и немедленно, иначе, он бы просто сделал бы из меня решето. Сделав пол-оборота, я размахнулся, и изо всех сил метнул в него топор, тот попал в ногу, и темнокожий закричал от боли. Но в этот момент, с дротом и копьем, хромая, он просто бросился на меня как зверь, и я побежал, доставая на ходу нож. Я слышал его дыхание за спиной, и когда мы уже были близко к концу поляны, я применил самый простой уличный прием, присев и склонив голову. Чернокожая махина споткнулась о меня, и рухнула, а я сзади просто упал на его спину, приставив и немного надавив острие ножа в его мускулистую шею. Но это оказалось излишним, при падении дротик проткнул его собственную руку, и сейчас я видел торчавший с моей стороны окровавленный акулий зуб. Но моя рука давила на нож все сильнее, и вдруг я услышал истошный крик, а ко мне уже бежала Флоу.

— Он сдается, — кричала она, — не убивай его, Шон!

Я выдохнул, и скатился рядом с телом негра, и тут же распластался, стараясь остановить сердцебиение. В нашу сторону бежали все, но я услышал только ликующие голоса наших охотников: — Шон, большой Куку!!! — кричали они.

Один из пришедших негров как-то выдернул дротик из руки вождя, и тот перевернулся на спину.

— Шон, — прошептала мне на ухо Флоу, — он шепчет, что через большую Луну вернется сюда со всеми своими воинами и вещами, и если мы не уйдем, они убьют всех нас.

— Скажи ему, что я сейчас просто добью его, если он и дальше будет угрожать. — Вздохнул я.

Тем временем, несколько негров подняли вождя на плечи, и через пять минут поляна опустела, наше племя праздновало победу. Флоу положила мне несколько странных листьев на раны, и меня отнесли в дом, и положили на кровать. А позже, голоса стихли, и я понял, что охотники опять пошли за мясом, одна лишь Флоу сидела рядом и гладила меня по голове.