нужно быть злым, чтоб в жижу не превратиться.
Вот бы, хм, собраться сейчас и предложить: «А давайте, девчонки, о романе “Анна Каренина” поговорим. Потрясающая все-таки вещь!..» И посмотреть, какое выражение лиц сделается у них. Изумятся ужасно, наверное…
Пятнадцать первых рублей.
Павлушка было пошел, но тут же и передумал:
– Не хочу! Давай гулять надо!
когда ребенок перед глазами, о нем, наверное, душа болит куда сильнее, чем когда знаешь, что он далеко и живет самостоятельно.
рыба, должно быть, не чувствует воды, в которой живет.
Х-хе, – перебил усмешкой морщинистый, – это теперь ничего не значит. Им повод главное. Раструбят, что задержали с экстремистской литературой, и – всё. Затаскают. Моего знакомого за книгу о Холокосте таскали… Советую как-нибудь… – Морщинистый поозирался. – Выбросьте от греха… Вы, я вижу, человек в этих делах неопытный, не знаете, какие истории начались. Теперь не шутят. И что с нами дальше делать будут – вопрос
Он сидел с закрытыми глазами, прислонив голову к стене вагона, и пытался о чем-нибудь глубоко задуматься, увидеть под веками интересное…
Нет, это сложно понять… У любого желания должна быть причина, а у меня… – Мужчина покривил губы. – Виной этому была наша домашняя библиотека. Много старых книг. Ницше, Фрейд, Шопенгауэр, Селин… Как раз в мою юность издали Сартра. И все эти книги однозначно утверждали, что жить нестоит… Да, еще Есенин, конечно, Андреев – я их перечитывал раз по двадцать… У нас была интеллигентная семья, и мои родители принимали мое состояние за наличие большого ума. Но что такое ум? От ума должен быть толк, реализация. А что толку в том, что я сутками мог увлеченно… нет, это не увлечение было, что-то другое… сутками читал Ницше? Знал наизусть почти всего Есенина, из Андреева целые рассказы?.. М-да-а…
– А везде говорят, что регионы развиваются…
– Деза. Возникают корпоративные оазисы, а вокруг – средневековое одичание.
