Перепуганная Пандора попыталась поскорее заткнуть сосуд, но было поздно. Все несчастья оттуда уже выбрались — на дне притаилось только одно создание, которое, по воле Зевса, замешкалось и не успело сбежать. Это была Надежда. В этом состояла, пожалуй, самая жестокая часть задумки Зевса: пока сосуд закрыт, у людей еще остается Надежда. И пока она затуманивает им глаза, не давая увидеть, насколько плохи их дела, они будут терпеть, какие бы беды на них ни обрушивал
Перепуганная Пандора попыталась поскорее заткнуть сосуд, но было поздно. Все несчастья оттуда уже выбрались — на дне притаилось только одно создание, которое, по воле Зевса, замешкалось и не успело сбежать. Это была Надежда. В этом состояла, пожалуй, самая жестокая часть задумки Зевса: пока сосуд закрыт, у людей еще остается Надежда. И пока она затуманивает им глаза, не давая увидеть, насколько плохи их дела, они будут терпеть, какие бы беды на них ни обрушивал
Между тем Зевс, хоть и смеялся над Гефестом вместе с остальными, все больше злился на Афродиту. Она постоянно вселяла в него вожделение ко всем подряд — богам и смертным, женщинам и мужчинам, — ко всем, с кем ей казалось забавным его свести. Эти игрища оборачивались для Зевса непрекращающимися ссорами с Герой и немалыми унижениями: в кого ему только не приходилось превращаться из боязни быть уличенным…
Когда заброшенные Кроном в море отцовские гениталии описывали дугу в воздухе, капли крови с них упали на Землю, и она зачала вновь. Немного погодя она произвела на свет ужасных эриний, карающих всякого, кто предаст своих родных; стройных древесных нимф и огромных гигантов, уже при рождении облаченных в доспехи и сжимающих копья.
