Маргиналы — это те возможные связи с миром и те возможности, те непроторенные тропинки, которые могут пригодиться, если выбранная обществом дорога окажется ошибочной, если придется резко менять маршрут или если устоявшийся способ жизни больше не будет работать.
Меня гнал из Москвы к далеким горизонтам стыд, могущественная и малообсуждаемая эмоция. Я с трудом выносил себя в толпе прохожих на улицах городов и совершенно свободно чувствовал себя среди обступивших меня деревьев, с удовольствием ощущал на себе взгляды обитателей леса. Змея, медведь или падающее дерево, конечно, могут доставить неприятности человеку, но они при всем своем желании не могли бы сказать мне, что я какой-то неудавшийся. Это было главным для меня в то время. Кабаны, утки или олени серьезно и уважительно воспринимали меня и старались побыстрее скрыться при встречах, гнус жалил не менее сильно, чем остальных людей, мороз исправно морозил, дождь мочил. Все это убеждало меня, что я ничем не хуже других. Природа щедро помогает таким, как я, давая место для жизни и нисколько не оценивая.
Чтобы нормально жить, нужно верить, что все идет как надо. Нужно поддерживать что-то общее человеческое, успокаивающее, будь то вера в бога, в прогресс и развитие или во всемирный заговор злодеев. Во что-то, что позволяет нам не отвлекаться от самих себя и считать самыми важными проблемами — отношенческие, социальные и политические. Надо вариться во всем этом, верить в это. Но иногда так приятно отдохнуть от этого в заливных лугах.
Твой путь оказывается неровен и извилист, как следы мышкующей лисицы на снегу, ты движешься по лугу, как животное, свободно, бездумно и с уважительным любопытством ко всему, что тебя окружает. Ты не пользуешься этим пространством по назначению, поскольку у него нет никакого назначения, ты просто живешь в нем и являешься его частью. Это чудесное ощущение.
Еда организует, защищает, структурирует время, выделенное на отдых. Организация еды снимает тревогу перед наступлением ночи или когда заходит дождь. Шашлык или хотя бы зажаренные на решетке сосиски надежно сигнализируют нам о том, что мы отдыхаем, что все идет нормально, по плану.
Может быть, именно об этом писал основоположник ситуационизма Ги Дебор: «Среди тех занятий, которым мы с энтузиазмом или безразличием предаемся день ото дня, по-настоящему расшевелить нас может лишь неустанный поиск нового образа жизни».
Американский историк науки Лоррейн Дастон совместно с Катариной Парк отмечали в своей книге позднеренессансное умение удивляться — «весьма специфический вид эмоционального интеллекта, „когнитивной страсти“, в которой сочетаются и культивируются ощущение и познание». Наличие этого умения в XVI веке было одной из примет культурного человека.
Мы не завзятые огородники — картошка рождается не сказать что крупная, морковка часто раздувается больше вширь, а не в длину, становясь похожа на репку, помидоры, обдуваемые вольными ветрами, имеют такую толстую кожуру, что ее приходится счищать. Но жить на земле и не вступать с землей в какие-то отношения кажется странным. Труд, вложенный в такое нерентабельное занятие, приучает чуть бережнее относиться к еде — жалко выбрасывать в помойку свои усилия. Картошка и толстокожие помидоры вырастают неотчужденными. Полностью присвоенными. Я начинаю усваивать их еще до того, как они попадут ко мне в желудок.
