Маргиналы — это те возможные связи с миром и те возможности, те непроторенные тропинки, которые могут пригодиться, если выбранная обществом дорога окажется ошибочной, если придется резко менять маршрут или если устоявшийся способ жизни больше не будет работать.
Меня гнал из Москвы к далеким горизонтам стыд, могущественная и малообсуждаемая эмоция. Я с трудом выносил себя в толпе прохожих на улицах городов и совершенно свободно чувствовал себя среди обступивших меня деревьев, с удовольствием ощущал на себе взгляды обитателей леса. Змея, медведь или падающее дерево, конечно, могут доставить неприятности человеку, но они при всем своем желании не могли бы сказать мне, что я какой-то неудавшийся. Это было главным для меня в то время. Кабаны, утки или олени серьезно и уважительно воспринимали меня и старались побыстрее скрыться при встречах, гнус жалил не менее сильно, чем остальных людей, мороз исправно морозил, дождь мочил. Все это убеждало меня, что я ничем не хуже других. Природа щедро помогает таким, как я, давая место для жизни и нисколько не оценивая.
Выдумки, фантазии и даже самые незамысловатые истории чудесным образом умеют привязывать человека к окружающему пространству, помогают ему составлять личную внутреннюю карту.
Путешествуя по нашей стране, понимаешь, что российский ландшафт мало привязан к культуре, способу ведения хозяйства или к истории, он привязан только к государству. Он близок или далек от центра, полезен или бесполезен, значим или забыт.
Крутит мир Валя. И делает это как-то незаметно, как будто походя, легко. Она почти никогда не уходит со своего поста, лишь во время покоса я видел ее вне дома и двора. Здесь всегда тепло, пахнет вареным мясом, молоком и хлебом или лепешками, здесь постоянно происходит необыкновенно важная работа, которая не дает этому миру застопориться, так чтобы все, что со страшной скоростью движется на его окраинах, под действием инерции не сошло с рельс, сокрушая все на своем пути, вызывая страшные жертвы и разрушения. И я всегда с любопытством и удовольствием подглядываю, как ловко управляется Валя с вверенным ей механизмом, как потихоньку колдует и ворожит без всякого волшебства в самом центре мира эта уже пожилая женщина с черными как смоль волосами до пояса.
Ну теперь можно вступать в дело Ырысу с его плеткой-камчи. Входит в комнату, молодой, здоровый, красивый. Улыбается, начинает, сбиваясь, говорить слова благопожеланий, женщины над ним шутят, подсказывают. Плеткой поднимает и откидывает занавесь, а невеста уже с двумя косами.
Вот она уже в своем новом доме, сидит на кровати, по-прежнему скрытая кожого, а там, за занавесью происходит важное событие — девичья коса расплетается, волосы расчесываются на две стороны. С одного боку женщина из своей родни, с другого — из жениховой, расчесывают, прощаются и встречают, советуют, уговаривают, заплетая две косы. Но мы этого таинства не видим, ждем. Маша опять поет.
