– А я буду петь! – важно сообщила Ирина. – Петь?! – изумился приятель Никиты. – Слыхали мы, как ты поешь! Не советую тебе этого делать! Иначе все жюри разбежится еще до начала конкурса! – Что?! – возмущенно завопила Ирина. – Я отлично пою! – Ага! Будто кто-то набил мешок живыми котами и лупит им по стене!
– По правде сказать, начал ваш сын… – сказала завуч. – Но… Эдуард молча развернулся и вдруг с силой ударил сына по щеке. Аркадий не удержался на ногах и упал на диван. Ксения в ужасе уставилась на него. Казакова замерла с открытым ртом. Воропаев просто окаменел
О том, что случилось после ухода Никиты из актового зала, ему поведала Алена Кизякова. Она была очень серьезна и говорила трагическим голосом, но Никита все равно чуть живот не надорвал от смеха.
Началось все с того, что подменивший Никиту диджей Максим вышел на сцену в каком-то разноцветном балахоне и весь вымазанный черным гуталином. В его ухе поблескивало золотое кольцо. Явившись потрясенным зрителям в таком облике, он зверем глянул на сидевшую в кресле Ирину и грозно спросил:
– Молилась ли ты на ночь? Клепцова даже слегка опешила.
– Это Германн, что ли? – громко спросила она. – Что-то я не въезжаю…
– Значит, так, – начала она. – Называется сказка… «Коробок»!
– Какой коробок? – пискнул Эдик. – Может, «Колобок»?
– Почем я знаю какой? Коробка из-под телевизора!
– Ладно, сойдет! Давай дальше!
– Стоит коробок на помойке за парком, – начала придумывать Ирина. – И выползает тут из самой грязной кучи мышь! Она искала свой мобильник, который недавно потеряла. «Ничего себе, – думает, – коробок! Буду я в нем жить!» Залезла в него и начала клеить обои на стенки, пропиливать окошки, ну и вообще порядок наводить! А тут приползает к коробку еще и лягушка. И говорит: «А ну, вали отсюда, мышь! Лежишь тут на моей кровати, ешь мою пиццу…»
– Никита Легостаев, – сказала она, – долгожданный Наследник колдуна Чернорукова. Вышло так, что на протяжении семи поколений в роду Иллариона появлялись только девочки. Никита – первый мальчик за все это время.
– Дамы и господа, – тихо бормотал Никита. – Впервые на арене! Превращение человека в зверя! Никита Легостаев покажет вам такое, от чего вас всех отправят прямиком в психушку!
– А чего еще ожидать от Клепцовой? – заявил тогда лучший друг Никиты Артем Бирюков. – Этой громиле дай волю, так она себе оборудует склеп не хуже, чем у Дракулы!
Началось все с того, что подменивший Никиту диджей Максим вышел на сцену в каком-то разноцветном балахоне и весь вымазанный черным гуталином. В его ухе поблескивало золотое кольцо. Явившись потрясенным зрителям в таком облике, он зверем глянул на сидевшую в кресле Ирину и грозно спросил: – Молилась ли ты на ночь? Клепцова даже слегка опешила. – Это Германн, что ли? – громко спросила она. – Что-то я не въезжаю… Зрители в зале просто окаменели от такой трактовки классического сюжета. Артем в суфлерской будке начал лихорадочно листать сценарий, решив, что в рукопись внесли изменения, о которых он не знает. И в этот самый момент у него выпала контактная линза. Он протянул руку, чтобы подобрать ее, а новоявленный Германн шагнул к графине и случайно встал ему на пальцы. – Уа-а-а! – раздалось из суфлерской будки. Зрители подскочили от неожиданности. – Уйди, зараза, пока в торец не получил! Графиня перевела взгляд на Германна, пожала плечами, и важно изрекла: – Уйди, зараза, прочь, пока в торец не получил!
