Однажды я попыталась завести разговор о Гордее. Дима абсолютно равнодушно заявил, что ему это знать не обязательно. Сказал: почему я должен интересоваться тем, кто мной не интересуется? Л – логика. Д – детская. А с ней не поспоришь.
Родитель, слушай, а у тебя все в норме?
– Разумеется. А почему ты спрашиваешь?
– Ты какая-то странная сегодня.
– То есть? – удивленно оглядываюсь на сына, замирая у открытой двери с водительской стороны.
– Тормозишь немного.
– Вот спасибо!
Димка смеется и ныряет в салон.
Сломать – очень легко, а построить – куда сложнее.
– Димка, я такая старая.
– Чего?
– У меня скоро будут внуки, – канючу.
– Ты с дуба рухнула, ма? Мне тринадцать! Какие внуки?
– Пять лет пролетят – не заметишь. А потом у тебя появится жена и своя семья. Ты от меня уедешь, и останусь я одна-одинешенька в этой шумной Москве…
– Не останешься, – фыркает Димка. – Мы тебе мужика классного найдем.
– Правда?
– Я те говорю, ма, Ремизов – идеальный вариант. Надо брать!
Бессонов – единственный из команды, кому я рассказал правду. Про нашу с Птичкой «паузу». Пауза. Что вообще такое пауза в отношениях? Это бред! Стремные те отношения, где нужна пауза. Так семью не строят.
– А ты бы не загонялся, если бы тебя ни с того ни с сего бросили, Бес?
– Еще как. Просто… слушай, Рем, ну так ведь не бывает. Что скандал на ровном месте. Всегда есть первопричина. Триггер, в конце концов. Может, что-то случилось, пока тебя в городе не было? Говоришь, ее после твоей командировки как подменили?
– Например? Что могло случиться такого, что, вместо того чтобы поговорить со своим мужем, жена, блин, уходит? Любовник появился? – фыркаю, а самого кипятком обдает до кончиков ушей.
К Птичке же… ар-р-р, с этой женщиной у нас все пипец как сложно! Меня к ней тянет. Не только душевно, но и физически
Димка – классный пацан. Если я когда-то и мечтал иметь сына, то только такого. Ава воспитала его настоящим мужиком. Опорой, поддержкой, защитой. Не обозлилась и не выместила весь яд, предназначенный Гордею, на его ребенке. Хотя могла. А холила и лелеяла, вложив в сына по максимуму свою любовь и душу. И если я и не могу быть ему биологическим папашей, то хотя бы стать тем самым «мужским плечом», вливаясь в их тандем, могу. Могу и буду.
И вообще, почему у меня начинает складываться ощущение, что ты Ремизова любишь больше, чем меня, м, ребенок?
– Глупости!
– Вот и я говорю – глупости.
Димка сдается.
– Ой, – хмыкает ребенок, – подумаешь, – фыркает, послушно отправляя в рот ложку супа. – Ты, кстати, пересолила, – замечает, поморщившись.
– Что?
– Щи, – лыбится поганец довольным котом.
– Я тебя сейчас отправлю спать голодным.
– Я тоже тебя люблю, ма
– Остановись… – просит, а сама крепче обнимает за шею.
– Ты правда этого хочешь?
