Пошёл по озеру громкий гул: «Прумб-бу-бу-бумм!»… – словно бык проревел. «Вот так песня! – подумал Дятел, услыхав Выпь из лесу. – Инструмент-то у меня найдётся: чем дерево не барабан, а нос мой чем не палочка?» Хвостом упёрся, назад откинулся, размахнулся головой – как задолбит носом по суку! Точь-в-точь – барабанная дробь. Вылез из-под коры Жук с предлинными усами. Закрутил, закрутил головой, заскрипела его жёсткая шея – тоненький-тоненький писк послышался. Пищит усач, а всё напрасно; никто его писка не слышит. Шею натрудил – зато сам своей песнею доволен. А внизу, под деревом, из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок. Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилковатыми жёсткими крылышками, словно струна гудит.
вблизи гнезда нельзя было: люди или звери могли заметить скорлупки и по ним найти гнездо. Наконец работа была кончена, и они могли отдохнуть. Они сели рядом с гнездом и смотрели, как из-под крыльев Оранжевого Горлышка то тут, то там высовывались любопытные носики, мелькали быстрые глазки. – Удивительно как… – сказал Жаворонок. – Только что родились, а уж такие шустрые. И глазки у них открыты, и тельце всё в густом пуху. – У них уж и пёрышки маленькие есть, – гордо сказала Оранжевое Горлышко. – На крылышках. – Скажите пожалуйста! – удивлялся Жаворонок. – А у нас, у певчих птиц, когда птенчики выйдут из гнезда, они слепенькие, голенькие… Только чуть могут головку поднять да ротик открыть. – О, вы ещё не то сейчас увидите! – весело сказала Оранжевое Горлышко. – Дайте мне только ещё немножко погреть их своим теплом, чтобы хорошенько обсушить… и мы сейчас же откроем детскую площадку. Какая у поршков была детская площадка и что они там делали Они ещё поболтали, потом Оранжевое Горлышко и спрашивает: – Подковкин, где сейчас поблизости можно найти маленьких зелёных гусениц и мягких улиток? – Тут, тут рядом, – заторопился Подковкин, – в двух шагах, в нашем же поле. Я уже присмотрел. – Нашим детям, – сказала Оранжевое Горлышко, – в первые дни нужна самая нежная пища. Зёрнышки