Молодая сотрудница УГРО Мария Северцева внедряется в уголовную среду, цель — операция по захвату рецидивиста по кличке Арбуз.
Она садится в тюремную камеру, где знакомится с воровкой Финкой, которая знает Валентину Котову, она переписывается с Арбузом, пока он сидит. Северцева не должна вызывать подозрений, она — своя.
В повести проводится параллель со знаменитой Марией Климовой, героиней блатной песни «Мурка», работавшей в двадцатые годы в ЧК, внедренной в одну из крупных и опасных банд Одессы
Она садится в тюремную камеру, где знакомится с воровкой Финкой, которая знает Валентину Котову, она переписывается с Арбузом, пока он сидит. Северцева не должна вызывать подозрений, она — своя.
В повести проводится параллель со знаменитой Марией Климовой, героиней блатной песни «Мурка», работавшей в двадцатые годы в ЧК, внедренной в одну из крупных и опасных банд Одессы
Жас шектеулері: 18+
Құқық иегері: ООО "Издательские решения"
Түпнұсқа жарияланған күн: 2016
Басылым шыққан жыл: 2016
Баспа: Ridero
Қағаз беттер: 68
Пікірлер2
Дәйексөздер5
– Товарищ, спасибо большое, теперь сам управлюсь, я думал, задержали мужчину, а эту я доставлю.
Прошло три дня после того, как Мария тесно пообщалась с Котовой. Ни через трое суток и в последующие, ее дома не оказалось. Северцева заподозрила что-то неладное. По сводкам, поступающим в отделения милиции, Котова не числилась.
Она заявилась к Маше ночью: неряшливая, пьяная и попросилась остаться ночевать. Утром Северцева разбудила ее и сходу подсунула стакан с огуречным рассолом, Валька с наслаждением выпила до дна и попросила еще. Маша вылила остатки с трехлитровой банки и спросила:
– Ты где шаталась? У тебя, что похмельный синдром?
– Олька, давай потом будешь мне нотации читать, дай лучше чего-нибудь на грудь принять, жабры горят, аж мочи нет, – жалобно простонала она.
– Ага, щас, размечталась. Ты не ответила, где пропадала?
– А ты мне не мать родная, чтобы я перед тобой ответку держала.
– Да и черт с тобой! – сказала Мария и, сделав обиженный вид, ушла на кухню. Следом притащилась Котиха.
– Агафониха, не будь обиженкой. С пацанами я куролесила. Встретила Золотого, завалились в кабак, и пошло-поехало. Очухалась только вчера, а как к тебе приползла, хоть убей – не помню.
– Иди, отсыпайся и завязывай, – строго сказала Мария.
Как ни странно, но Котова повиновалась и ушла в комнату. Она проспала до вечера, затем встала, попила воды и снова бухнулась в кровать. Утром она выглядела, как свежий огурчик.
– Олька, ты не пыли на меня и не обижайся. Со мной такое бывает, как сорвусь, так неделю могу квасить.
Она пошарила в карманах и, не обнаружив ни копейки, стала одеваться.
– Пойдем со мной, до гастронома сгоняем, – попросила она Машу, – надо хоть курево купить. – Они направились на остановку.
Мария волновалась: ребята передали, что сегодня освобождается Арбузов, и в скором времени его нужно ожидать в Томске. В последнем письме к Котовой он твердо ее заверил, что приедет к ней и, чтобы она готовилась к встрече. Письмо отправлял через цензуру.
Она заявилась к Маше ночью: неряшливая, пьяная и попросилась остаться ночевать. Утром Северцева разбудила ее и сходу подсунула стакан с огуречным рассолом, Валька с наслаждением выпила до дна и попросила еще. Маша вылила остатки с трехлитровой банки и спросила:
– Ты где шаталась? У тебя, что похмельный синдром?
– Олька, давай потом будешь мне нотации читать, дай лучше чего-нибудь на грудь принять, жабры горят, аж мочи нет, – жалобно простонала она.
– Ага, щас, размечталась. Ты не ответила, где пропадала?
– А ты мне не мать родная, чтобы я перед тобой ответку держала.
– Да и черт с тобой! – сказала Мария и, сделав обиженный вид, ушла на кухню. Следом притащилась Котиха.
– Агафониха, не будь обиженкой. С пацанами я куролесила. Встретила Золотого, завалились в кабак, и пошло-поехало. Очухалась только вчера, а как к тебе приползла, хоть убей – не помню.
– Иди, отсыпайся и завязывай, – строго сказала Мария.
Как ни странно, но Котова повиновалась и ушла в комнату. Она проспала до вечера, затем встала, попила воды и снова бухнулась в кровать. Утром она выглядела, как свежий огурчик.
– Олька, ты не пыли на меня и не обижайся. Со мной такое бывает, как сорвусь, так неделю могу квасить.
Она пошарила в карманах и, не обнаружив ни копейки, стала одеваться.
– Пойдем со мной, до гастронома сгоняем, – попросила она Машу, – надо хоть курево купить. – Они направились на остановку.
Мария волновалась: ребята передали, что сегодня освобождается Арбузов, и в скором времени его нужно ожидать в Томске. В последнем письме к Котовой он твердо ее заверил, что приедет к ней и, чтобы она готовилась к встрече. Письмо отправлял через цензуру.