Оглавление

Пролог

Каждый проходит через такие страдания, которые ему по силе…

Сколько уже длился этот кошмарный сон?

Насколько давно люди созерцали, как сверху падает бесконечный снег? Они уже и годы перестали считать с пришествием к господству вампиров.

Планета была покрыта толстым слоем льда и глубокими сугробами. После того как солнце погасло, наступила вечная зима. Смертельный холод выносили лишь вампиры из-за того, что почти не чувствовали его. Они мало что чувствовали.

Обогреватели, встроенные в каждое жилое здание, где жили люди, были включены до предела. Все ради того, чтобы они не умерли раньше времени, ведь те были для кровососов не больше чем просто едой. Они понимали, что без человеческой крови их роду придет жалкий конец.

Еще с прошлого столетия территории делились на людскую и вампирскую. На людской жили люди, состоявшие в определенном количестве в концлагерях. Небольшие гектары были обведены решетчатыми заборами с колючей проволокой. Они мешали побегу. Упыри могли бы добавить еще и ток. Но люди, казалось, давно опустили руки, так что его применение вовсе и не требовалось…

«Центр сдачи крови».

Стерильные стенки из светлого металла. Такой же был и пол, с которого тщательно оттирали капельки крови киборги, служившие в этом здании уборщиками.

Бывшие люди, но и толком не роботы: заменой обычных рук и ног им служили встроенные конечности из кибернетического металла и два импланта, встроенные по отдельности в каждое ухо. Если у них что и было из своего, то лишь туловище с головой.

Железные двери имели темное покрытие, которое неплохо контрастировало со светлым переливом стен. На проводах, соединяющих общую систему энергии, мигали зеленые лампочки, создавая приятную палитру для человеческих глаз. По мнению некоторых, вампирам было совершенно все равно на окружающие их цвета. Зато они старались подбирать такие, чтобы люди становились на подсознательном уровне сговорчивее и чувствовали себя спокойнее. Это даже было выгоднее — давать ложную картинку безопасности.

Вампирша-диктор сидела у себя за пультом в кабинете на верхнем этаже и время от времени озвучивала своим голосом имена собравшихся доноров. Те, стоя в очереди, поочередно проходили в автоматически открывающиеся и закрывающиеся двери. За которыми располагались небольшие кабинеты по сбору крови.

Посреди всего этого немого ада стояла Джиа.

Она нервно теребила рукава своего свитера, которые не только защищали тонкие запястья от холода, но и скрывали следы уколов от игл сборных трубок… Когда назвали ее имя, она прошла через нужную дверь.

Внутри кабинета пахло стерильностью и лекарствами. В углу, у напрочь закрытого окна, стояла кушетка. Рядом, у пиликающего компьютера, сидел невысокий парень-вампир: у него была абсолютно белая кожа, красные, будто лопнувшие капилляры, белки глаз, в то время как их радужка была лишена всякого оттенка. Он был одет в стандартную униформу сборного санитара: белый халат, перчатки, косынка и кибернетическая маска, блокирующая любые запахи. Не дающая учуять кровь.

Джиа не отличалась особой памятью, но отчего-то ей стало понятно, что он новенький.

Абсолютно все вампиры, работающие в подобных центрах, сдавали тест. Их проверяли, смогут ли они выдержать вид крови и ее запах. И хоть прошедшие подобную инициацию упыри числились полноправными сотрудниками, люди все равно их побаивались. Чуть сильнее, чем более опытных. Поскольку его у них не имелось. Было немало известно случаев, когда новенькие срывались и вгрызались в пациентов. Редко кого удавалось оттащить, пока тот не высасывал несчастного досуха…

Без лишних предупреждений Джиа закатывает рукав. Кладет руку на специальный подлокотник.

Сборщик подносит иглу. Джиа привычно стискивает челюсть, стараясь игнорировать последующую боль от укола.

Через подобное она проходила множество раз. Но каждый раз — будто впервые.

Аппарат завибрировал. По тонким прозрачным трубкам потекла багровая жидкость. Джиа стала тихо дрожать.

— Не двигайся, — безэмоционально прошипел вампир, вглядываясь в измерительный экран.

Услышав предупреждение, она постаралась больше не совершать лишних телодвижений. Что с того, что больно? Подобное ожидает ее и через следующие 28 суток.

Это время срока, отведенного на восстановление сил. Они вытягивали из них частицы жизни через каждые 28 суток. Экран показал дозволенную сумму: 500 миллилитров. Ни больше, ни меньше — иначе можно умереть.

Вампир быстро нажал на нужную клавишу, выключая аппарат. Затем принялся отсоединять от Джии иглу. Делал он все четко и аккуратно. Как и учили на курсах. С людьми было необходимо обращаться нежно. В относительном понятии.

На какой-то момент он задержал взгляд на маленькой дырочке в девичьем запястье. Из которого соблазнительно медленно сочилась кровь.

Его зрачки расширились.

Но он тут же сбросил с себя это наваждение.

— Оно того не стоит.

Вампир протер укол спиртовым раствором. Влажная вата оставила холодный след на запястье.

Сорвавшихся вампиров, нанесших вред донорам, наказывали в соответствии с законом: умерщвляли через отрубание головы. Старый и в чем-то средневековый метод. Но надежный. Лишний рот не был нужен.

Когда Джиа покинула кабинет, за коридором увидела множество молодых мужчин и женщин, которые все еще ждали своей очереди. Детей не было, так как брать у них кровь было еще опаснее. Лишь после наступления полового созревания людей заносили в базы данных по сбору, сокращенно — БДПС. Также здесь не было пожилых в очередях. Люди лишились возможности стареть, умирая еще в расцвете сил из-за частой потери крови. Вампиры снабжали их поставками специальных продуктов, которые помогали восстановить сахар в крови. Это помогало самым выносливым дотянуть до сорока с лишним лет…

Надежнее запахивая куртку, Джиа направилась к выходу из здания. На пороге ей выдают корзинку с витаминами и необходимыми продуктами. И разумеется, небольшую сумму денег за своеобразное «пожертвование».

Один из центров располагался недалеко от ее собственного дома. От диких животных защищали ненавистные ограждения.

Снаружи ее встречает тихая снежная пустошь. Она включает фонарик, с помощью которого гораздо проще ориентироваться в непроглядной тьме. В сопровождении она не нуждалась…

Вера сидела на диване, непринужденно болтая ножками. В руках у нее был старый, потрепанный плюшевый заяц, которого ей подарили сестра и мать. Тем пришлось отдать не меньше литра крови по отдельности, за который им, разумеется, заплатили. Платили всегда: виталы* — деньги — выдавали в зависимости от отданного количества крови. Сама валюта внешне напоминала резной металлический шестиугольник из металла скандия*.

Взгляд малышки был направлен в экран устаревшей модели — на более дорогой телевизор средств не хватило бы. Да и получили они его как подарок. От вампиров.

Хлопнула железная дверь.

Пришла Джиа. Вера соскочила с места и всего за пару секунд оказалась у порога;

— Джиа! А мы с Гайкой хотим тебе кое-что рассказать!

Гайкой была ее плюшевая игрушка.

— Привет, — хрипло отозвалась старшая сестра с порога.

Пока она снимала с себя уличную одежду, младшая что-то все нетерпеливо щебетала.

— Ага. Отстань, я устала! — раздраженно пробурчала Джиа, отмахиваясь от ребенка, словно от назойливой мухи.

Повесив куртку в шкаф, она прошаркала до своей комнаты: сил не было даже на то, чтобы поднять нормально ноги. Комнату она делила с Верой. А если точнее, во всем доме у них была лишь одна комната, объединенная с ванной и кухней.

Джиа без сил падает на жесткие простыни. Вера растерянно замирает неподалеку. Она видит, как тяжело дышит ее старшая сестра, время от времени потирая свежий укол на запястье. Потом она сворачивается в клубочек, словно замерзший котенок. Взрослое тело колотит мелкая дрожь. Постепенно она перерастает в крупную… Вера бежит за корзинкой, уронив на бегу зайца. В которой роется, стараясь как можно быстрее отыскать витамины для восстановления баланса кровяных клеток.

Читать, как и все люди с этой планеты, она не умела. Вампиры лишили этот род всяческих возможностей. Чтобы сделать их абсолютно беззащитными.

Но она знала, что на нужной баночке нарисован кружок красного цвета. Отыскав ее, она тут же побежала обратно к сестре… И слава Лилит, не опоздала: Джиа теперь едва заметно подрагивала, но все еще была жива. Вера уже успела в столь юном возрасте повидать мертвецов…

Торопливо откупорив баночку, она заставила полубессознательную сестру приоткрыть рот. После чего закидывает в него сразу две кроваво-красные капсулы… Некоторое время спустя Джиа начинает дышать уже ровнее, погружаясь в крепкий сон. Вера села рядышком, на углу кровати, облокотившись спиной о нагретую стену.

Внутри которой распространялось тепло от встроенного в дом обогревателя. Свойства металла защищали от случайных ожогов, так что бояться было нечего.

Вера смотрела на спящую сестру. И в который раз успела понять: Джиа чуть не умерла. По-настоящему.

Через пару суток к их порогу доставили тяжелую посылку с новой одеждой, игрушками и продуктами. Вера очень сильно обрадовалась! А Джию это насторожило: такие щедрые подарки могли делать лишь очень влиятельные и зажиточные вампиры. А это также означало, что ими кто-то заинтересовался.

Конкретно — ею.

Действие 1

Правда делает нас несчастными…

Самым первым вампиром на земле являлась Лилит — порождение самого бога. Также известная ныне как первая женщина. Как и говорили про блины, что первый — комом.

Издавна всем было известно, что мать всех вампиров была наказана смертями. Собственных детей. Но несмотря на божью волю, она сумела породить на этот свет шестерых сыновей: Каина — старшего, Мороя, Стригоя, Носферату, Лессера и Дракулу — самого младшего.

На этом бессмертная не собиралась останавливаться: она подарила каждому из своих сыновей по семю*.

Маленькое. Овальное. Мерцающее лазурно-голубым отсветом. По размеру оно было с ноготок младенца. Каждое такое находилось у Лилит в горле. Она доставала его пальцами, выворачивая глотку чуть ли не наизнанку. Каждый сын должен был проглотить его целиком, не разжевывая.

После этого каждый из них отыскал себе подходящую избранницу. На свет появилось шесть девочек, каждая из которых являлась внучкой Лилит. Но в отличие от своей бабки, чье уродство жило глубоко в душе, их было наружное.

Сыновья были слабее матери, внуки уродливее, а Потомки и вовсе не имели разума. Они больше походили на животных, чем на разумных существ.

Лилит бесновалась от бессилия: она так хотела продолжить свой род достойным потомством! И дьявол — ее любовник — подал одну замечательную идею. Которая вовсе не была замечательна для простых смертных.

— Папа не дышит!

Именно с этих слов, которые произнесла маленькая Вера, началась темная полоса в жизни юной Джии.

Их отец умер приблизительно в возрасте тридцати лет. Точно известно не было, так как календари перестали вести еще несколько столетий назад. Даже не было понятно, который тогда шел год от Рождества Христова.

После его ухода мать словно сошла с ума. Хотя — не словно. Ведь то, что она учудила, не вязалось в голове у любого человека, желавшего прожить свою и без того короткую жизнь до конца…

Джиа до сих пор помнит, как тогда, стоя на коленях, держала ее за плечи мама;

— Запомни: нет ничего важнее Веры. Ты должна заботиться о своей сестре. Быть ей надежной опорой и научить многому, всему, что ей будет необходимо в этой жизни, — а потом, роняя крупные слезы, она оделась и вышла из дома…

Джиа помнит, как, сидя на железной табуретке, смотрела в окно, за которым поднявшаяся метель старалась скрыть от ее глаз происходящее бесчинство.

Мать бросается с ножом на идущего мимо вампира-смотрителя!

Застает врасплох: получается ранить в спину, меж лопаток.

Вампир корчится в болевой судороге.

Почти все они, когда-то бывшие людьми, не имели настолько прочной кожи, как у Матери и ее порождений. Но они были гораздо сильнее и выносливее людей — своего некогда вида. Так просто их нельзя было убить.

К раненому вампиру побежали соотечественники. Но их помощь была не нужна: раненый уже успел подняться. И выдергивая кухонный нож из своей спины, он швыряет его к порогу ближнего дома.

Молниеносно разворачивается передом к ее матери.

Та пытается сопротивляться.

Но резко выброшенная рука сметает ее жалкие попытки!

Уже со свернутой шеей женщина оседает на землю… Словно грациозная танцовщица, оканчивая свой танец. Будто ворох кружащихся снежинок. Красиво. Если бы падал не человек, что секунду назад был жив.

Джиа наблюдала эту картину словно в замедленной съемке.

Когда до ее сознания дошло все остальное, словно теряя силы, она громко рухнула на пол, опрокидывая за собой стул. Теперь не было и мамы. Джиа осталась совсем одна с маленьким ребенком на руках.

— А куда ушла мама? — на пороге, сонно потирая глаза, возникла Вера.

В своих маленьких ручках она держала плюшевого зайца. Которого недавно ей подарила мать вместе с сестрой. Джиа раскрыла рот в немом крике. И тут же прикрыла его руками.

Чтобы он не перешел в гласный.

Он увидел ее среди тысячи людей, преклонивших колени: темные волосы струились до середины спины, завиваясь на концах нежными колечками. Болезненно-бледная кожа прелестно контрастировала с цветом волос. Глаза — совершенно обычные, карие. Как и у многих, они были обращены параллельно земле.

Он все всматривался, пытаясь поймать их взгляд своим…

Она стояла на коленях, как и другие собравшиеся люди. Их всегда собирали и ставили так, когда в какой-либо концлагерь прибывал на осмотр один из Шестерых Сыновей. Таким образом люди приветствовали важного гостя и выражали тем свою покорность.

Остальные вампиры ежедневно занимались охраной периметра и его жителей. На входе в лагерь стояли до зубов вооруженные стражи. Смотрители вышагивали тропы круглыми сутками, проверяя исправность каждого дома. Одновременно следя за его обитателями.

Она сидела на мерзлой земле и дрожала от холода. Потрепанная шуба длиной чуть ли не до пяток плохо спасала от уличного мороза.

Началась метель. Ворох снега лег на голову, мгновенно окрасив макушку в белый. Почти так же, как и у него. Он заметил, что у нее, как и у большинства, не было шарфа и перчаток: уши раскраснелись, когда очередной порыв ветра сдул плохо сидящий капюшон. Она не стала поправлять его — двигаться до самого отъезда Сына было нельзя. Руки, судорожно сжимающие складки верхней одежды, выглядели обветренными, с не до конца зажившими болячками от тяжелой работы…

Обычно доноров не заставляли таскать тяжести и по большей части берегли. Но некоторые люди добровольно шли на подработки, где требовалась физическая сила и работа руками, чтобы улучшить условия жизни для себя и своей семьи.

Ему совершенно не было ее жалко. И она совершенно не отличалась от обычных женщин. Но почему-то в тот момент он заинтересовался…

— Ой! А что нам принесли?! — из-за двери высунулась светло-русая головка Веры.

Джиа стояла над одним из распакованных ящиков и с недоумением смотрела на его содержимое: теплые вязаные вещи, новая уличная одежда, простыни с одеялами и… Нижнее белье. В другой коробке были такие же вещи, но детские. Игрушки и еда с гигиеническими принадлежностями лежали отдельно.

Вера принялась с остервенением опустошать содержимое ящиков. Ее старшая сестра уставилась перед собой пустым взглядом, морально готовясь к худшему. Потому что ничего хорошего в столь щедрых дарах не было. Они предзнаменовали скорые муки. Вампиры являлись изощренными созданиями, которые изначально задабривали жертву, а после отбирали у той надежду, заставляя испытать глубокое разочарование. Но каждый, кто родился и вырос в концлагере, и понятия не имел, что это такое.

Около часа спустя содержимое всех ящиков было расставлено по нужным углам. Пока Вера радостно знакомила своего зайца с новыми игрушками, Джиа с отстраненным видом сидела на кровати и неотрывно смотрела в рабочий экран телевизора.

Сколько им осталось жить?

Через неделю привезли небольшой набор украшений. Джии они понравились, но надевать их она не хотела. Но еще больше она не хотела злить своего тайного покровителя. Поэтому все же носила их, не снимая даже перед сном.

Вера проснулась от чьего-то разговора. Один голос принадлежал ее сестре, а второй… был мужским. Она аккуратно приоткрыла один глаз: было темно, так как свет был выключен. Но она смогла разглядеть правее от себя обеденный стол, на углу которого сидела ее сестра. Рядом с ней стоял незнакомый мужчина: он был одет в красивый и дорогой костюм, но слишком легкого кроя для здешней погоды. Кожа его была почти что белой. А волосы будто седые: серебристо-пепель