Один мудрец объяснил некогда Псу, что любая империя переживает три стадии, три поколения. Сначала приходят завоеватели, непобедимые полководцы. После них – управленцы, которые соединяют захваченные куски в единое целое, на вид несокрушимое и бессмертное. И наконец, все достается мотам, прожигателям, безответственным никчемам, и те пускают на ветер наследие своих предков. А потом на руины империи приходят новые завоеватели.
Мне не приходилось встречать жреца, который бы искренне надеялся на своем веку лицезреть чудо. Для этой публики чудеса как вино — чем старее, тем лучше.
Когда-то я любила детской любовью мужчину, который меня спас, и вынянчил, и всем рискнул, чтобы меня защитить. Задолго до того, как я сама в это поверила, он понял, какую роль мне предстоит сыграть в битве с Тьмой. Я и впрямь была в ту пору ребенком — во многих отношениях. Эта девчушка собиралась выйти замуж за папочку, когда подрастет. Ей даже в голову не приходило, что желание может не исполниться — не приходило, пока она не попыталась его исполнить.
На самом деле, Ящик, я никогда не была для Ворона девочкой или женщиной. Я для него не была даже человеческим существом. Да, ради меня он творил страшные дела, но я была символом, искуплением, а когда потребовала, чтобы он ко мне относился как к личности, он воспользовался единственной доступной уловкой, чтобы и дальше служить символу, но не иметь дела с женщиной из плоти и крови.
То есть хочу сказать, нет на свете людишек низменнее — возможно, за исключением сутенеров, — чем те, кто упивается властью, позволяющей унижать, вымогать и ввергать в нищету.
Поставь меня на высокую должность, так ведь и впрямь начну добиваться целей, для которых она предназначена. Наверное, во мне недостаточно мизантропии, необходимой, чтобы стать важной шишкой
