Еще обрызгана златистой пылью (О солнце зимнее, играй, играй!), Пришла ко мне, и сказка стала былью, И растворил врата мне русский рай. Благословен родимый, снежный край И розаны на чайнике пузатом! Дыши во сне и сладко умирай! Пусть млеет в теле милом каждый атом! И ты в тот русский рай была моим вожатым. 10 А помнишь час? мы оба замолчали. Твой взор смеялся, темен и широк: "Не надо, друг, не вспоминай печали!" Рукой меня толкнула нежно в бок. Над нами реял нежный голубок, Два сердца нес, сердца те - две лампадки. И свет из них так тепел и глубок, И дни под ними - медленны и сладки, И понял я намек пленительной загадки.
Конечно, я не святой, Но и на меня находит удивленье, И мне трудно сдержать волненье При мысли о вас. Конечно, я не святой, Но и я не избежал скуки И ныл от ревнивой муки В былой час. Конечно, я не святой, Но и мне ангел открыл, Каким я глупым был, Не оберегая вас. Я вижу настоящее и будущее (Еще более головокружительное) Сокровище, Чей я небрежный хранитель (Так часто теперь сам Делающийся хранимым). Я вижу еще никем не выраженную, Может быть, невыразимую Нежность, На которую так недостаточно, неумело (Не знаю, более любящий или любимый) Отвечаю. Я вижу исполненными Самые смелые желанья, Лелеемые мною с давних пор В скромном родительском доме Или в рассеяньи веселой и насмешливой жизни. Я вижу, немея, все, И еще больше, Чего вы и сами можете не видеть, И, как Иосиф Младенцу, Кланяюсь, И как голодный, Получивший краюху горячего белого хлеба, Благодарю в этот день небо За вас.
Набегавшись, щекой к земле прильнуть, Как в позабытом и прелестном детстве. Души с землею неразрывна связь, Но не влюбленная поет затея. Узнает всякий, сладко удивясь, Что сердце, обновляясь, - все святее. Пускай не покидает снег виски, Пускай, как ящерица, не линяю, Расслабленно-живительной тоски Весенней ни на что не променяю.
Автоматичность - вряд ли добродетель, Без тела тупы и восторг и боль. Во мгле ли дремлем мы, в зенитном свете ль Крылим, острее стрел, свои лучи Отображение небесных петель,
Над нами реял нежный голубок, Два сердца нес, сердца те - две лампадки. И свет из них так тепел и глубок, И дни под ними - медленны и сладки, И понял я намек пленительной загадки.