Игорь А. Алекс

БОМБИЛЫ

Четверо друзей, в недавнем прошлом — успешные предприниматели, в результате экономического кризиса оказываются вынуждены зарабатывать на жизнь частным извозом. Дело происходит в небольшом провинциальном городке.

С новоявленными «бомбилами» происходит множество невероятных событий — их кидают клиенты и вчерашние партнеры, они попадают в различные истории, всеми силами пытаясь вернуть утраченное положение.

Кому?…

Тем, кто падал, но не терял надежды подняться.

 

Глава 1

Конечно, то была форма мужской проституции.

Давайте знакомиться. Меня зовут Игорь, мне тридцать шесть лет. Я безлицензионный таксист, в просторечье — «бомбила».

Да вы знаете нас, знаете. Это мы стоим на выходе из терминалов аэропортов, вокзалов, торговых центров иногда — и все клянчим, клянчим, борзовато так покручивая в пальцах черные брелоки от сигнализации: «Такси, такси, кому такси, недорого…».

Кое-где нас уже разогнали, но не везде, далеко не везде. Стоим на точке, ловим клиента.

Чистой воды шалавы в штанах, разве что без сутенеров и строгой «мамки».

Кто-то шарахается — «достали, уроды». Кто-то торгуется, кивает барски: «Ладно, поехали». Его уводят к машине, хищно следя, чтоб не перехватил кто по дороге — такое здесь тоже случается. Счастливчик (бомбила, не пассажир, конечно) уезжает, высчитывая профит в пытливом уме.

Остальные стоят на посту, крутят брелоки. Перешучиваются, задирают друг друга, похохатывают. Потом вдруг мрачнеют, хмурятся озабочено, зыркают по сторонам.

Жизнь продолжается.

 

Думал ли я когда-то, возвращаясь из турпоездок и привычно уклоняясь от этого алчного, настырного племени, что пройдет несколько лет — и я стану одним из них? Да ни в жизнь. Говорят, человек сам выбирает свою судьбу — но лично я бы смачно плюнул в глаза всем этим умникам, кто считает, что такое вот можно выбрать. Хуже этой собачьей работы у меня не было.

Транспортный бизнес, исправно кормивший меня и двадцать пять моих сотрудников почти двенадцать лет, вдруг издох. Хорошую ипотечную квартиру забрал банк. Денег практически не было, и я уехал в небольшой городишко на самой границе Подмосковья. Там у меня имелась когда-то купленная по случаю двухкомнатная квартирка.

Конечно, поначалу искал работу — хотел переждать нелегкую годину, заработать денег на стартовый капитал. Истратил на это дело все свои скудные средства. Приехать в Москву, в десятый раз пройти собеседование, услышать дежурное — «мы вам позвоним». И тишина. Меня одно время даже заело — что происходит? Анкета у меня безупречная, опыт хороший, почему молчат?

Спасибо одной девушке-эйчару, сжалилась, открыла секрет.

— Понимаете, Игорь, вы нам, конечно, подходите. Но поймите — вы живете за сто пятьдесят километров от офиса.

— И что? Я человек мобильный. У меня машина, пока поезжу так — потом сниму квартиру.

— Ну вот, видите, сколько сложностей? А у нас двадцать восемь соискателей на это место, и трое из них живут чуть ли не в пешей доступности. Сами понимаете…

Понимаю. Время сейчас такое, что это важный фактор. Случись что — и зам генерального по работе с клиентами должен в кратчайшее время прибыть на место, разрулить, успокоить, спасти контракт. Сам бы еще недавно так рассуждал, рассматривая анкеты соискателей…

 

Сосед по подъезду, серьезный мужик лет шестьдесят, предложил:

— Что ты все паришься, «директор»? (соседи сразу прозвали меня именно так) Давай завтра сосватаю тебя в свою контору.

Он был матерым таксистом, ездил на старенькой желтой иномарке с шашечками.

Я замялся. Предложение застало меня врасплох — в эту сторону я даже не думал. А впрочем, голод не тетка.

— Но у меня же машина обычная… что, перекрашивать придется?

— Да ладно, забей. Тут у нас не Москва. В нашей конторе только два официальных водилы, с ИП и лицензией. Остальные все так катаются.

 

Так началась моя новая «карьера». С утра приезжаешь в офис (прокуренная бытовка у дороги), записываешься в рейс. Получаешь у диспетчера рацию в зубы — и вперед, к зияющим высотам.

Трудовые будни

— Центр — Базе.

— Центр.

— Подъедьте (именно так — «подъедьте»,прим. авт) к кафе «Собачья радость». Фамилия — Михнева.

— «Один-два» принял.

Выруливаю со стоянки. Заказ легкий — кафе стоит почти в центре. Скоро в машину садится крепко подвыпившая тетка.

— Здравствуйте. Куда едем?

— Первомайская, 33… а, не, лучше 91…

Набирает номер.

— Алё? Я, а кто же? Бухаете? Так и поняла. Хотела домой, да решила к вам… Ну, ждите.

Расчет по тарифу. Высадив пассажирку, опускаю окна, проветриваю морозным воздухом машину — по всему, гуляет женщина не первый день. Что делать — новогодние каникулы, дело обычное.

Мой номер — двенадцатый, для краткости, чтобы не занимать эфир — «один-два».

Городишко маленький, даже не город, а поселок городского типа. Тихий, уютный. Запомнить где что — довольно легко. Но случаются закавыки.

— «Один-два», ты где?! — рация рычит, хрипит и плюется.

— Подъезжаю уже… — Проклятый переулок, как заколдованный, никак не хочет отыскиваться. Темень, метель, гололед, стресс. Кручусь уже минут пятнадцать, психую и буксую в ледяной колее, а рация все орет и всхлипывает:

— «Один-два», люди замерзли! Звонят уже третий раз! Где ты?

— Да здесь уже, здесь! Скажи, сейчас буду!

В разговор вмешиваются старые, опытные водилы:

— Набрали дебилов на свою голову! Из-за них все клиенты к конкурентам уходят…

Я только цежу сквозь стиснутые зубы: «Вас, блядь, не спросили…»

Нашел, посадил, отвез. Думал, не заплатят мне продрогшие пассажиры мою скромную копейку, но нет, разговорились, все объяснил — еще и сверху чутка накинули. Мир не без добрых людей, кто бы что ни говорил.

Городок настолько маленький, что среднее время подачи машины со стоянки — три-четыре минуты. Средняя поездка — восемь минут. Навигатором пользоваться в этих условиях недосуг, больше времени убьешь, пока адрес вбиваешь. Проще спросить, если чего не знаешь. Но иногда и на старуху бывает проруха.

— Саня, ты куда меня отправил? — я захожу в бытовку-офис сдавать деньги за путевку и рацию, и сталкиваюсь в дверях с молодым таксистом, подсказавшим мне «точный» маршрут.

Тот хохотнул, завиноватился:

— Да сам в шоке! Потом уже сообразил, что сто пудов мимо проедешь, там поворот такой хитрый, знать надо…

— Ладно, давай, — я, незлопамятный, жму ему руку. — Наездил сегодня что-нить?

— Да какой, — обреченно машет он рукой. — Бензин, путевка, тушенка и пиво. Вот тебе вся смена. Хорошо, пачка курева дома валяется…

Да, на здешние заработки не разгуляешься. Можно прокататься целый день, и в итоге в ноль выйти — заправился, перекусил что-то наскоро, сигарет купил, вечером рассчитался за путевку (фиксированная сумма) и рацию — и привет.

— Что мы можем сделать? — пожимает полными плечами диспетчерша. — У людей денег нет — потому и заказов мало.

— Как — что делать? Путевку делайте дешевле, чтобы водителям хоть что-то оставалось.

На меня смотрят, как на идиота. Хитрая контора устроена хитро. Допустим, на смену выходят десять машин. Для таксистов это неплохо, но для конторы и диспетчера, которые имеют свой цимес с фиксированной ставки с каждой машины, это кажется мало. Обзванивают список водителей, скопившийся за многие годы, просят выйти на смену. Догоняют количество машин до двадцати, а это уже перебор.

Грустные водилы маются на трех городских стоянках, мерзнут до последнего, экономя бензин. Однажды я так два с половиной часа простоял, все проклял.

Стоянок у нас в городе три. «Центр», «Юбилейный», «Орион». Правила простые — подъезжаешь к одной из них, бухтишь в рацию:

— На «Орионе» за кем?

— Два-восемь.

— Здорово, дядь Юр… Много перед тобой?

— Четыре машины. Дуй на «Юбилейный», там вроде две.

— Понял, поехал…

 

Занимаешь очередь, ждешь. Если повезет, сядет кто-то «от бордюра» — то есть случайный клиент, не через диспетчера. Если же нет — ждешь, пока раздадут заказы по кругу — «Центр», «Юбилейный», «Орион».

Но вот вроде народ на моей стоянке разъехался, моя очередь.

— Юбилейный — Базе.

— Говори.

— Говорю. Поселок Свиное, частный сектор, дом пять. Красный забор, увидишь там, справа…

— Понял, еду.

— Кто принял заказ?

— «Один-два»…

Заказ неплохой. Привести в город, подождать минут двадцать, (ожидание оплачивается), отвезти людей обратно. Похоже, сегодня мой день — в кармане приятно шуршат скопившиеся купюры.

В обратный путь садятся с ребенком, девочкой лет пяти. Я только качаю головой.

— Ребят, у меня кресла нет, если гаишников увидим — ребенка спрячьте как-нибудь.

И ведь не откажешься, твою мать, от заказа, каждая копейка дорога.

Еду тихо, аккуратно. Правила стараюсь не нарушать, и к тому же ребенок в машине. День солнечный, ясный. Мороз градусов двадцать.

Ну вот и они, красавчики. Стоят, аж на двух машинах. Машут мне ласково: «Иди сюда, иди…».

Как только разглядели, а? Экстрасенсы, что ли? Поверишь поневоле…

Гаишник оказался знакомый (хоть в чем-то везет). Вожу его иногда в его поселок.

— Привет, как оно?

— Нормально. Чего нарушаешь-то?

— Да ребята сразу не предупредили, что обратно с ребенком поедут. Не бросать же?

— Сколько штраф, помнишь?

— Ну да, — настроение становится скверным. — Может, отпустишь? В первый и последний раз без кресла…

К чести молодого парня и его коллег, пару раз меня отпускали — один раз за свежеповешенный «кирпич» (в темноте, по неопытности, не увидел), второй раз — не пропустил пешехода на выцветшей за зиму «зебре». Тоже не со зла, смотрел в этот момент в другую сторону, искал поворот. Честно признавал вину, честно говорил — ребят, с деньгами беда, ничего еще не заработал. Отпускали, реально. Повинную голову меч не сечет.

— Извини. — Гаишник вздохнул. — Сегодня никак. Командир взвода вон, в машине сидит. Не повезло.

Спустя десять минут возвращаюсь в машину. В кармане штрафная квитанция. Даже если успеть оплатить в двадцатидневный срок, все равно сумма будет один в один сколько я сегодня «грязными» заработал.

Такая вот езда.

Бунт

— Слышь, пацаны, аксакалы наши говорят, что теперь по половине путевки сдавать собираются.

Мы стояли в центре, пять машин. Вышли покурить, пообщаться.

Аксакалами мы, «новички», звали меж собой старых, заслуженных водил, оттаксовавших в конторе не менее десятка лет.

Один из молодых парней, шустривший на крохотной машинке жены, недоверчиво хмыкнул.

— Не верю я что-то…

— Почему? — удивился я. — Нормальная тема. Какого хрена контора зарабатывает, а мы бамбук курим?

— Лично меня уже достала эта история, — поддержал меня Мишаня, крепкий пацан с бейсболке, любитель громкой музыки и едко-пахучих фенечек в машине — за что на него неоднократно поступали жалобы от пассажиров. — Давно пора что-то решать.

— Погоди, — обратился я к скептику. — Что тебя смущает?

— Да мне кажется, развести нас хотят.

— Это каким образом? — чуть не в унисон удивились мы с меломаном-Мишей.

— Ну вот сами подумайте, пацаны. Мы аксакалам — как кость в горле. Мало того, что конкуренцию создаем, так еще и в истории попадаем. То заблудимся нахрен, то еще что… И вот теперь они нам говорят — сдаем половину, и нах. А я так думаю, сами полную ставку сдадут. И нах пошлют именно нас.

Мы задумались. Такой вариант тоже не стоило исключать. Аксакалы молодых не любили — да в общем, по чесноку, особо и не за что было.

Но в целом, все были сейчас в одной лодке. Никто нормально не зарабатывал. Лично я уже за два месяца если что и заработал, так это репутацию смутьяна-умника. И идею насчет социальной справедливости тоже толкал не за страх, а за совесть.

— Конечно, мы не московские директора, — язвительно говорила мне пару дней назад диспетчерша, жуя сдобную горячую булку, — мы тут деревня. Но и без советов ваших как-нибудь сами обойдемся.

— А ты считаешь, это справедливо? — я старался не выходить за рамки приличий, хотя этот тупизм меня реально так вымораживал. — Когда одни зарабатывают, а другие лапу сосут на стоянках?

— А как ты бы хотел?

— Да очень просто. Если день удачный, сдаем полную ставку. Тогда и контора, и водители в плюсе. А если заказов реально было раз-два и обчелся — тогда все должны поджаться. А как иначе?

— Вот вы хотите, чтобы в плохой день вам сделали половину от путевки, — вступил в разговор директор, нормальный, кстати, мужик, только на своей волне. — Хорошо. Но тогда давайте так — если день хороший, платите повышенную ставку. Как тебе вариант?

— Плохой вариант, Юрьич, — пожал я плечами.

— А что так? — хитро прищурился он, подловил, мол, московского умника.

— Объясню. Потому что хороший день — это «норма», понимаешь? Норма, за которую мы и так платим нормально. А плохой день — это как бы «брак». Который по определению должен стоить дешевле. Очень простая экономика.

Лучше бы я этого не говорил. Диспетчерша, дожевав булку, накинулась на меня, как если б я у нее попытался украсть кошелек. Хотя… в метафизическом смысле так оно и было…

— Мы тут без вашей экономики, — почему-то это слово прозвучало у нее с откровенной издевкой, — прекрасно жили — и дальше проживем. А на тебя, кстати, сегодня жаловались, что пассажира в лужу высадил…

Такое дело было, действительно. Остановился у подъезда, пассажирка, молодая прикольная девчонка лет двадцати, открыла дверь, ойкнула.

— Лужа. Может, чуть назад сдадите?

Я без проблем выполнил просьбу. Попрощались вполне позитивно. Но надо ж, позвонила, нажаловалась. Что у людей за сумрак в голове, непонятно.

— И потом, Юрьич, — обратился я к директору, игнорируя диспетчера. — Все равно эта твоя система уже морально устарела.

— Почему?

— Ну потому что все нормальные люди либо процент от каждого заказа диспетчеру платят, либо да, фиксированные деньги берут, но! Только в том случае, если контора свою машину водителю предоставляет. То есть за аренду.

Директор молчал. Я, ободренный, продолжил.

— А сейчас так вообще, все к тому идет, что через Интернет будут все чаще машины заказывать. Давай новое направление освоим, пока конкуренты не спохватились.

Юрьич усмехнулся, пожал плечами.

— Извини, неинтересно. Меня пока все и так устраивает.

 

Вечером все водители сдали по половине, за исключением одного, того самого скептика на малолитражке.

Юрьич переругался со всеми. Названивал на мобильные, грозил, ругался, записал всех в должники. Позорный список назидательно вывесил на стену. А я попал под раздачу, как главный баламут — хотя по совести говоря, инициатива изначально исходила от аксакалов, я лишь поддержал ее.

На следующий день, когда я привычно вышел утром на смену, оказалось, что свободной рации для меня нет.

Вот так я и стал бомбилой.

Глава 2

В общем, эта самая низшая каста и бесправная категория из всех возможных. Лицензии нет ни у кого. Никакого стажа тем более не идет. Сравните условия труда — если раньше я сидел в машине, ожидая заказ по рации, то теперь я стоял, как на панели, в ряд с пятью-шестью дежурными бедолагами у входа на местный центральный рынок, зазывая всех и каждого:

— Такси, такси, такси не желаете?…

Мой недешевый пуховик и хорошие зимние ботинки спасали от холода плохо. За целый день так настоишься на ветру и морозе, под снегом и нередким, что странно, зимним дождем, что коленки выгибаются в обратную сторону и в пояснице появляются ощущения ревматика-хроника.

Закон подлости существует, проверено многими. Вот и здесь. Вроде увидишь, что народа совсем нет, думаешь, дай посижу пять минут в машине — и только смотришь, и народ появился, и мужики наши, подхватив сумки, приподнято повлекли пассажирок к своим машинам.

Официальные таксисты называли нас — «попрошайки». Мы не обижались. Чего обижаться, коли так оно и есть. Теперь я понял, что должны были испытывать офицеры разбитой белой армии, когда за границей с большим трудом устраивались швейцарами или зазывалами в рестораны.

Жесть — вот что они должны были испытывать. Но ведь стояли…

 

Но и плюсы были. Главный плюс — свобода. Когда хочешь — приехал, надоело — уехал. Нередко случалось так — потанцуешь на промозглом ветру всего пару часов — и глядь, уже больше чем за весь день у официалов набил. Но бывало, что все воскресенье протопчешься — и только на пачку сигарет и выйдет. Почему так, кем и как все это регулируется — непонятно. Поэтому среди бомбил-топтунов были свои философы.

— День на день не приходится, — пожимали они плечами, и морща обветренные лица. — То пусто — то густо…

Даже самые опытные водилы нередко промахивались в своих прогнозах. Думали, сегодня будет дрянной, никчемный день, а он, глядишь, напротив, радовал. Ну и наоборот, конечно.

 

Если разбить бомбил на категории, то перечень будет примерно такой:

— «философы»

— «пердуны»

— «зазывалы»

— «молчуны»

— «директора»

Что касается первой категории, о них все сказано выше, не будем повторяться. Добавлю лишь, что как и положено философам, они были подлинными, неисправимыми стоиками.

«Пердуны» — самая противная, конфликтная категория. Невесть с чего они считают, что вправе диктовать правила жизни всем остальным. Выглядит это примерно так:

— Что ты ко всем подряд цепляешься? «Такси, такси»… Иди вон к своей машине и стой там. И вообще, ты не из нашего района.

Тут следует объясниться. Среди пердунов было много бывших мили(поли)цейских, выгнанных из органов за проступки различной степени тяжести. Но знакомых там у них осталось великое множество. Потому они, наплевав на запрещающий знак, ставят машины на самое козырные места — прямо у входа на рынок. Люди с тяжелыми сумками ныряют в ту машину, которая ближе — то есть именно к пердунам. Остальные бомбилы, не имея такого блата, вынуждены «зазывать» почтенную публику, а потом, помогая с поклажей, бережно вести пассажиров к своей машине, стоявшей метрах в десяти. Так что делали эти «бывшие», хамоватые и в чем схожие перцы? Иногда, если кто-то зазевался и не успел завладеть сумками, в наглую перехватывали растерявшегося пассажира и увозили неведомо куда.

Не любили мы их страшно. Честно сказать, когда я впервые попал под раздачу одного из пердунов, даже немного опешил.

— Тебе говорю, кажется! — повторил один такой, плотный, усатый, седой, в капюшоне. — Оглох, что ли?

Я повернулся к нему, и пропустил клиента.

— Ты мне?

— Тебе, тебе! Вали отсюда в свою Москву. Мы здесь годами стоим, а вы лезете, как мухи на говно…

Но я уже пришел в себя от неожиданности, и почувствовал нехилую злость.

— Ты мне кто такой, чтоб указывать, где стоять и что делать? — я подошел к нему вплотную, чувствуя, что меня реально трясет — то ли от холода, то ли от адреналина.

Но тот тоже, накрутившись, вошел в нехилый раж.

— Вали отсюда, говорю по-хорошему!

— А то что будет?

— А то колес недосчитаешься!

Вообще, стыдно признаться, но мне редко удается контролировать гнев, когда вот так в наглую наезжают. Это плохо. Таких гнид нужно давить исключительно спокойствием. Тем более что это собаки, которые зачастую много лают, да не кусаются. У них вся энергия в гнилые базары уходит.

Мужик был ниже ростом примерно на полголовы, и я, так получилось, навис над ним, сжав в карманах кулаки.

— Ты мне угрожаешь, дядя? — если бы он не сбавил обороты, мордобоя было бы не избежать. Средь бела дня, у главного входа в центральный рынок. Скверно. И вот ведь сучья кровь — уверен, он бы выкрутился, а мне бы неприятностей насыпали на полный капюшон.

— Ты мне всех клиентов распугал! — фраза его прозвучала как-то по-бабьи, разве что руками не всплеснул.

— Это не твои клиенты. И ты здесь — никто. Здесь все равны.

— Хочешь, ты сейчас уедешь отсюда?

Мне стало интересно. Вот, старый пендос…

— Давай.

Некоторое время мы мерили друг друга взглядами. Он сел в машину, укатил.

Я, унимая адреналиновый всплеск, решил ждать. В конце концов, стоять там, где я стою — не противозаконно. Что мне могут предъявить? Лицензию могут потребовать только гаишники, и только в том случае, если поймают на незаконном извозе и меченой купюре.

Вскоре тот вернулся. Один, без подмоги. Встал на свое блатное место, остался сидеть за рулем.

Ясно. Остыл дядя. Ну и хорошо. В этом момент ко мне подошла женщина:

— Вы такси? Сколько будет по городу?

 

Этот случай подружил меня со всеми остальными категориями бомбил. Даже с теми, кто раньше на всякий случай косился. Все же я здесь был пришлым, чужаком.

Но сейчас, когда я вернулся, один из почтенных «философов» одобрительно кивнул остальным, подошедшим.

— Правильно он все ему сказал. Кто его здесь главным назначал? Как умеем — так и работаем. И так им прав больше, чем нам — под знаком стоять, так они еще недовольны, козлы…

Вот такие страсти кипят иногда на ровном месте, в самом центре захолустного городка.

Надо сказать, что есть среди «бывших» вполне нормальные ребята. Я лично знаком с парочкой. Но общую статистику «пердунам» делают, увы, не они.

 

Что касается остальных категорий. «Зазывалы» — тоже особая каста внутри таинственной касты бомбил. Мы все так или иначе зазываем, но эти — эдакие бомбилы в квадрате. Приезжают они на точку нечасто, но если уж приезжают — все клиенты их. Как правило (не шучу) «зазывалы» высоки ростом, под два метра, лет им под тридцать, опять же в капюшонах, и очень, очень громкоголосые. Остальным их просто не перекричать, особенно на ветру.

— Ехать надо?! — зычно кричал один из таких хрупкой пожилой женщине, что метрах в двадцати еле вышла из магазина, тяжело нагруженная покупками. И что вы думаете — уже бежал, бежал, выхватывал неподъемные сумки, сажал, увозил.

«Ехать надо» — это их особая мнемоническая формула, кастовый код. Срабатывает только у них. Если бы мне кто-то, новичку, сказал, что это кровные братья столь конкретно и круто шабашат — клянусь, поверил бы, и не удивился нисколько. Даже одеты «зазывалы» почти одинаково, как в униформу — вот как это, а?

Если бы они стояли тут целый день — остальные просто бы могли ехать спать. Но повторюсь, отмеренные свыше таланты данная категория — уж не знаю, сознательно или интуитивно — использует очень умеренно. Налетят, пошумят, похватают, уедут.

 

В противовес им — «молчуны». Эти могут целый день простоять у своей машины, спокойно, меланхолично наблюдая за жизнью, что текуче проходит мимо. Грызут семечки или курят. Могут посидеть в машине. Опять выйти, постоять. И что вы думаете? Находится и на них клиент! Да вот хотя бы со мной был случай. Взял уже двух женщин, одна совсем старушка с клюкой. Рейс намечается выгодный. Веду к машине, оглядываюсь, и вдруг вижу — батюшки мои, пассажиры-то лезут к «молчуну»!

Я к ним:

— Вы не дошли немного. Вон моя машина, два шага пройти осталось…

Но женщина помоложе уже закрывала (за матерью, наверное) заднюю дверь.

— Извините, бабушке идти далеко…

Сели и укатили. Вот тебе и молчуны. Не иначе как на особом счету у Господа эти задумчивые фигуры.

 

Ну и наконец, самая любопытная, не погрешу против истины, даже невероятная по причине своей алогичности категория:

«Директора».

В силу своей принадлежности именно к этому антропологическому подразделу, данная книга преимущественно и будет посвящена мной этим людям.

Людям, что еще совсем недавно ворочали деньгами, ставили задачи подчиненным и сидели в кожаных креслах, а теперь, стуча зубами от холода после полуторачасового бдения на сыром сквозняке искательно заглядывают вам в глаза, и с вежливой улыбкой интересуются:

— Такси, такси не интересует?…

Глава 3

Валера

Буду сохранять историческую последовательность, и потому начну

...