политике – волюнтаризм. В религии – толкование. В психиатрии – амбивалентность. При этом что политики, что верующие, что психопаты руководствуются лишь одним желанием – оправдать в собственных глазах и в глазах общества свое желание делать то, что им хочется. И, соответственно, не делать то, что не хочется.
ездит, летает и трахается, дешевле брать в аренду,
Но тут мой взгляд зацепился за угловатую конструкцию, лежащую почему-то в раскрытом строгом черном чемоданчике, похоже, сработанном специально для нее. Зацепился – и прикипел намертво. Ибо в чемодане лежал крупнокалиберный штурмовой автомат АШ-12, овеянное легендами оружие под специальный патрон 12,7×55мм СЦ-130, по форме больше похожий на маленькую ракету. К слову, всё свободное место в чемодане было занято гнездами под те самые патроны, само собой, не пустыми. Плюс два запасных магазина внизу помимо примкнутого.
Хотел я было по старой памяти прихватить совершенно жуткое ружье под названием КС-23, благо оно на стене висело в мегакомпактном варианте с пистолетной рукоятью. Прям потянулся уже, сглатывая слюни, словно голодная собака, завидевшая шмат колбасы…
Было в той аптечке несколько предметов и препаратов, о которых девяносто девять процентов врачей всего мира даже не слыхали – а те немногие, что слышали, ни разу не видали вживую. Но самым ценным из этих медикаментов был небольшой шприц-тюбик с короткой надписью на нем «Р-2». Мол, понимай как хочешь. Но те, кто был в теме, – понимали.
Я – был, ибо уже дважды испытал на себе действие препарата «регенерон», который делали то ли из тихоокеанских морских звезд Linckia, то ли из желез редчайшего мутанта – болотного ктулху, у которого любые раны затягивались прямо на глазах.
«Регенерон-1» я бы, пожалуй, вряд ли решился испытать на себе еще раз – уж больно адской была боль, когда препарат восстанавливал поврежденные ткани за счет твоей же собственной плоти. «Регенерон-2» действовал намного мягче. Но и цена его была соответствующей. За один грамм чудодейственного препарата в Зоне можно было получить полный комплект снаряжения, включая самое современное оружие, жратвы на месяц и боеприпасов сколько сможешь унести. А уж сколько мог стоить вот такой тюбик на Большой земле, я даже предположить боюсь. Однако я б его никогда не продал ни за какие деньги. Ибо жизнь бесценна, а полулегендарный «Р-2» частенько излечивал раны, несовместимые с жизнью.
Фёдор сидел возле заляпанной кровью двери, свернув ноги в позу лотоса и примостив на них тот самый ноутбук, в который пялились боевики, когда я зашел в этот офис с четверть часа назад. Теперь в ноут пялился Фёдор с сосредоточенно-отрешенным выражением лица. Наличие мертвых тел в полуметре от него компьютерного гения ничуть не волновало.
– Мы счастливы? – подойдя, задал я кинематографический вопрос.
– Серьезная машина, – глубокомысленно проговорил Фёдор. – Четырехъядерный процессор, разрешение экрана две тыщи триста четыре на тысяча четыреста сорок, изогнутый дисплей, управление взглядом, шестьдесят четыре гига оперативки…
– Я понял – мы счастливы, – кивнул я. – Поздравляю с находкой. А что по делу?
На полу лежал «Форт-14ТП» с глушителем и длинным магазином на двадцать четыре патрона. Интересно, откуда в Москве украинский пистолет? Хотя какая разница. Главное, я это оружие знаю. Приходилось сталкиваться, и не раз. Хорошая «плетка», сконструированная на базе армейского CZ-82, а чехи для своей армии плохого не сделают. Подхватил я с пола тот «Форт» – и почувствовал себя значительно лучше. Ножи – это прекрасно, но против врага, вооруженного огнестрелом, лучше всё-таки огнестрел. И, по возможности, эффект неожиданности, который в ситуации один против многих добавляет шансов остаться в живых.
Например, сейчас в ней помимо всего прочего лежала таблетка, которую наш брат сталкер так и называл: «от сотряса башни». Здоровенная такая, с двухрублевую монету. И, как и большинства экспериментальных препаратов, без названия. Просто запаянный пакетик с красноречивым знаком: контур головы с пылающим мозгом внутри, перечеркнутый красным крестом. Знающие люди говорили, что в этой таблетке содержится какое-то сложное сочетание мощных ноотропов с вазотропами плюс обезболивающее. Ну и какие-то лютые побочки обещали после его приема. Куда ж без них, если препарат экспериментальный. Что же, проверим.
Итак, я стал искать место для ночлега. Идею согнать помойного кота с теплого канализационного люка я отбросил. Маловат люк, не помещусь. Да и кота стало жалко. Лютый вспомнился. Матерый каракал, которого я подобрал еще котенком и тут, в Москве оставил. Где-то он сейчас… Жив ли? Теперь уже, наверно, и не узнать, сколько лет прошло. Да и адрес тот, где я Лютого-Лютика оставил, из памяти стерся напрочь. Как отрезало. Странно, обычно у меня подобного не бывает. Похоже, я становлюсь не только сентиментальным, но и забывчивым…
Итак, я стал искать место для ночлега. Идею согнать помойного кота с теплого канализационного люка я отбросил. Маловат люк, не помещусь. Да и кота стало жалко. Лютый вспомнился. Матерый каракал, которого я подобрал еще котенком и тут, в Москве оставил. Где-то он сейчас… Жив ли? Теперь уже, наверно, и не узнать, сколько лет прошло. Да и адрес тот, где я Лютого-Лютика оставил, из памяти стерся напрочь. Как отрезало. Странно, обычно у меня подобного не бывает. Похоже, я становлюсь не только сентиментальным, но и забывчивым…
