Детей она тоже любила, пусть и непоследовательно, урывками. Иногда крепко прижимала их к груди, а иногда вовсе о них не вспоминала. Прошлое лето они провели с бабушкой Понтелье в Айбервилле. За здоровье и благополучие детей она была спокойна, а потому редко о них думала и не скучала – разве что порой нападала вдруг щемящая тоска. В их отсутствие на душе становилось легко, хотя Эдна боялась в этом признаться даже самой себе. С нее словно спадал груз ответственности, который она бездумно на себя взвалила, который не был предназначен ей судьбой.
Замуж за Леонса Понтелье она вышла по чистой случайности, послужившей причиной для многих браков, как бы они ни выдавали себя за волю судьбы.
ади детей я пожертвовала бы несущественным: деньгами, жизнью, а вот собой – нет. Не знаю, как еще объяснить. Я и сама только начала это осознавать, мне постепенно открывается правда, понимаешь?
Каждым своим движением Эдна стремилась к беспредельности, мечтая в ней раствориться.
Детей они ставили на пьедестал, а супругов обожествляли и полагали святой обязанностью уничтожить в себе всякий намек на личность.
Вспоминал университетские дни, когда они с Гастоном были добрыми приятелями – дни дерзких надежд и великих замыслов. Увы, от тех дней в нем осталась лишь философская покорность существующему миропорядку и одно желание: просто быть, хотя бы временами улавливая аромат подлинной жизни – вот как сейчас.
Здесь меня будто сковало, не шелохнуться! А мне хочется знать, что происходит в мире, обсуждать новости с другими людьми. Мне нужны музыка, книги, друзья! Наверное, не знай я другой жизни, кроме уединения, все сложилось бы иначе. Не будь у меня выбора, я бы извлекла лучшее из того, что дала судьба. Но выбор у меня есть – да и у вас, тетя Пелажи. Мне временами кажется, – шепотом продолжила она, – что я грешу против собственной природы…
Немыслимо, страшно вот так стоять под открытым небом! И как чудесно! Эдна словно родилась заново в мире знакомом и в то же время совершенно новом.
Дети казались врагами: они стремились затащить Эдну в духовное рабство.
Минувшие годы мне кажутся сном. Если бы только можно было вечно спать и видеть сны… А вот так вдруг проснуться и узнать… Великий Боже! С другой стороны, лучше проснуться, пусть даже ценой страданий, чем всю жизнь оставаться в плену иллюзий.
