Семья – это все-таки чуть меньше про реальные генетические узы и чуть больше про простое человеческое желание помогать, заботиться и чувствовать себя любимым, да и самому любить… Прикипают люди в семье друг к другу, понимаешь? Какое уже кому дело, кто родной, а кто неродной…
– А разница? Любовь-то одна. И семья – это не кровь, это осознанное желание быть рядом с людьми, помогать им, заботиться о них, встречать, в конце концов, вместе Новый год. Так что зря ты думаешь, что твой папа перестал быть твоим папой только из-за того, что вы не родственники. И семья у вас хорошая. Со своими тараканами, как и все семьи, но хорошая.
Я твои взгляды помню. Они у тебя были какие-то только твои. Так никто больше смотреть не может. Какая-то чертовщинка, прикрытая спокойствием… Я с ума сходил.
– Не получается у нас с тобой «просто потанцевать».
– Зато интересно.
– О да, – протянул он. – Какое счастье, что не каждое наше свидание проходит по такому сценарию. Я бы уже двадцать один раз поседел.
Слишком много лишних глаз для других поцелуев, – прошептал он ей на ухо.
– Этот парень с фотографии… Его Дима зовут. То есть получается, мое отчество Дмитриевна должно было быть. И папа мне не родной. Получается, у меня нет папы?
– Есть. Ты же Нина Сергеевна. Папа есть.
– Но он мне неродной. А в семье должны быть кровные узы…
– Ты Джина любишь? А Любовь? – вдруг спросил Никита.
– Люблю…
– Как думаешь, много у вас общей крови?
– Это же животные…
– А разница? Любовь-то одна. И семья – это не кровь, это осознанное желание быть рядом с людьми, помогать им, заботиться о них, встречать, в конце концов, вместе Новый год.
Я тебе ничего не скажу,
И тебя не встревожу ничуть,
И о том, что́ я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть.
Целый день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы
И я слышу, как сердце цветет.
И в больную, усталую грудь
Веет влагой ночной… я дрожу…
иногда мозг просто не готов управлять армией и королевской четой, иногда ему нужны простые вещи, простые слова, простые разговоры
А ты продолжай называть меня Улиткой и дергать за волосы и вообще перекочуешь в разряд дальних родственников.
А ты, Нина, знаешь, прямо ничего такая, – жуя, он снова обвел взглядом ее с головы до ног. – Ноги длинные, бедра… Прямо обалдеть…
– Молодой человек, вы либо разговаривайте со мной интеллигентно, либо не разговаривайте совсем! – сказала Нина и, потеряв к нему всякий интерес, направилась к дому.
