слышал его раньше — в те дни, когда в его жизни были такие вещи, как матери, розы, смелые планы, друзья, и чистые мысли, и чистые воротнички
Взошла луна, безмятежная, светлая
Здесь стояла старая церковь с остроконечной крышей
Свои шелковый зонтик он оставил у входа. Сопи перешагнул порог, схватил зонтик
заметил прохожему:
пьяную песню. Он пустился в пляс на тротуаре, вопил, кривлялся — всяческими способами возмущал спокойствие
ухватиться за соломинку «хулиганства в публичном месте».
Арест стал казаться ему радужной мечтой, Остров — далеким миражем. Полисмен, стоявший за два дома, у аптеки, засмеялся и дошел дальше.
Он сел за столик и поглотил бифштекс, порцию оладий, несколько пончиков и кусок пирога.
Он был чисто выбрит, пиджак на нем был приличный, а красивый черный галстук бабочкой ему подарила в День Благодарения[1] дама-миссионерша
