Здесь замечание о сидячей жизни царских детей ни в каком случае не может быть допущено как общая черта древнего воспитания, как то делает Рейтенфельс. Оно относится только к царевичу Алексею Алексеевичу, который действительно вел сидячую жизнь, потому что с особенною охотою и прилежанием занимался книжным ученьем.
Таким образом, этот обычай и многие другие, которые замыкали тогдашний семейный быт в круг, мало кому доступный, представляют и для изыскателя величайшие затруднения. Очень трудно, почти невозможно при совершенном недостатке сведений составить полную картину воспитания царских детей, проследить шаг за шагом все условия, под влиянием которых возрастал царственный ребенок. Собственные наши источники до чрезвычайности скудны, притом и сведения, почерпаемые из них, весьма отрывочны, бессвязны
