автордың кітабынан сөз тіркестері  Изгои Средневековья. «Черные мифы» и реальность

Галина Зеленина

Кроме того, в это время, особенно после черной смерти 1348 года, отмечается возрастающая жажда жизни и страх смерти: кладбища выносят за пределы городских стен, многочисленные изображения в жанре dances macabres, «плясок смерти», служат настойчивым memento mori и показывают, что страх смерти, как писал Йохан Хёйзинга в «Осени Средневековья», «пронизывал целую эпоху».

Так или иначе, почему обращение в христианство стало статистически заметным вариантом сефардского поведения, запомнившимся более традиционного мученичества? Одна из причин в том, что сефардские авторитетные ученые давали установку скорее на сохранение жизни, чем на самопожертвование.

1391 год в сефардской истории традиционно считается аналогом 1096-му – в ашкеназской. Это переломный год, открывающий собой переломный период 1391–1412 годов – период погромов и обращений, после которого испанское еврейство еще просуществует восемь десятилетий, но прежнее благополучие в полном объеме уже не восстановится.

Забавный казус: в либеральном русском переводе XIX века повторяющийся призыв «Да отомстит Господь за их кровь!» превратился в «Да смилостивится Господь над их душами!»

по Украине, за исключением Червонной Руси, еврейская община потеряла как убитыми, так и погибшими в ходе бегства и скитаний «всего» 20 тысяч – то есть меньше половины своего населения.

В их рейтинге лидировала «Пучина бездонная» Натана Ганновера. Ее название, будучи библейской цитатой (Пс 69:3), содержит еще и игру слов: йавен/йаван – и «пучина», и «грек», а для восточноевропейских евреев того времени «грек» – это православный и конкретно казак.

Если следовать некой усредненной традиционной версии событий, в 1648 году гнев Божий поразил греховный Израиль, подобный «заблудшей овце», и орудием этого гнева стали татары с «православными», то есть казаками во главе с Богданом Хмельницким и другими атаманами, объединившиеся против «панов», то есть поляков-помещиков, и евреев. И пошли они войной на города и «святые общины», и евреи защищали города вместе с панами, но те зачастую их предавали, что приводило к кровопролитным расправам над евреями, характеризующимся изощренной жестокостью, и осквернению еврейских святынь.

В Средние века процветали культы различных мучеников: древних и современных, в том числе миссионеров, убитых язычниками, а также почитаемых благодаря разным заблуждениям. Так, например, покровитель младенцев святой Гинефор на поверку оказался собакой, а 11 тысяч девственниц, вместе со святой Урсулой принявшие мученическую смерть от рук гуннов, возникли в результате ошибочного прочтения латинского текста.

Исраэль Юваль предположил, что причиной кровавого навета послужило активное мученичество евреев во время погромов крестоносцев, особенно убийство ими своих детей. Оно стало широко известно христианам и могло напугать их, заставив думать, что если ради веры евреи не жалеют собственных детей, то тем более не пощадят христианских.

С XI века католическая церковь начала создавать образ врага ради того, чтобы в противостоянии ему сплотить свою паству. И преуспела: западнохристианское общество становилось все более нетерпимым и агрессивным, пользуясь выражением исследователя этого перелома – «преследующим»: готовым к крестовым походам в дальние страны и на родине, к сожжению книг, а затем и их авторов. Враги нашлись и внешние, и внутренние: сарацины на Ближнем Востоке и язычники в Восточной Европе, иудеи и еретики, прокаженные и колдуны с ведьмами, гомосексуалы и женщины – через их посредство дьявол стремился разрушить христианский порядок и ввергнуть мир в хаос. Как агенты дьявола, представители всех этих групп описывались (совратители, вредители), дискриминировались и преследовались сходным образом и вообще, как пишет тот же исследователь, были «взаимозаменимы всегда и во всем».