«Запомни, милая, — сказала она, — порой можно встретить человека, который способен сделать чуть больше, чем остальные. Ты учти, речь сейчас идет не о простых талантах, их-то природа раздает щедро, бери да пользуйся, коли сумеешь. Нет, детка, тут штука посложнее: среди нас живут люди сродни волшебникам из твоих книжек. Они предсказывают будущее, мысленно передают сообщения через тысячи километров и делают еще многое-многое другое! Конечно, верят им далеко не все, над ними даже насмехаются, называют обманщиками или безумцами, но я видела их возможности своими глазами, ближе, чем тебя сейчас!»
У каждого из нас была возможность хотя бы попытаться предотвратить несчастье задолго до его зарождения, дав Джиллиан чуть больше тепла, в котором она нуждалась. Я никогда не поверю в обратное, я отказываю им и себе в роскоши непричастности.
Истинное призвание каждого состоит только в одном — прийти к самому себе. Кем бы он под конец ни стал, поэтом, безумцем или пророком, — это не его дело и в конечном счете не важно.
Герман Гессе. Демиан
Вклад гения немыслимо равнять с вкладом безумца, поэтому разграничивать себя и происходящее вокруг — наше право и необходимость. Мы отвечаем за себя, свои поступки.
Нет демона страшнее, чем тот, который живет у нас в голове, он ведь никогда не замолкает!
Мы, поколение разочарованных во всем зазнаек, с рождения заражены вирусом видимости. За нас заранее выбрали доступное и нарекли это необходимым, нас забросали ничтожным и приучили считать это лучшим. Мы видим себя через вещи, на которые предлагаем смотреть другим. Достойная жена должна притягивать взгляды, ее вещь — красота лица и тела; достойный муж обязан быть богатым, его вещь — все, что покупается и продается. Брак превращается в пересечение вещей, чувства побочны, внешнее первично. Мужчина выставляет жену как трофей, женщина потрошит банковский счет мужа. Они хвастают, что вытянули счастливый билет, они никогда не говорят о счастье.
Видимость очаровательна, но вместе с тем опасна. Она скользит по волнам дней, нашептывает байки о везении, судьбе и вечности, просачивается из голов в искусство, оседает на страницах глянцевых журналов, зовет к себе с афиш и полок магазинов. Она дурачит всех, застилая собой тревогу. И разве кто скажет, что это обман? Так, развлечение, прелестная невинная шутка; и разве плохо, если все поверили? У видимости масса лиц и лишь один враг — время. Его стрелы всегда вонзаются в цель.
Мы ведь мечтаем о любви и, почувствовав даже легкое влечение, всякий раз тешим себя надеждой, что сейчас это точно окажется оно, то самое, настоящее чувство, во имя которого можно свернуть горы. Но если любовь настолько великая сила, то она должна пронзать насквозь двоих одним быстрым движением, похожим на точный удар шпаги. Иначе какой в ней смысл? Безответность несет лишь боль разочарования да страдание из-за отчужденности, а я ими, несмотря на молодость, насытилась по горло.
Дождь показывает истинную натуру человека: у одних сразу портится настроение, и они начинают ругаться на капризы природы, другие радуются им, выходят под капли льющейся с неба воды, не страшась промокнуть, и смеются…
идея, любое решение должно подрасти, созреть или окончательно умереть. Все, созданное человеком, прошло долгий путь. Даже эта дорога и автомобили на ней, здания вокруг, тротуары, фонари, — они ведь тоже когда-то были маленькими идеями, которые сумели выжить в чьей-то голове
