автордың кітабынан сөз тіркестері  Сапер. Без права на ошибку

Алексей Вязовский, Сергей Линник

Вот это я понимаю, правильное отношение к семейной жизни – что бы там с мужем ни произошло, накорми, напои и приголубь.

-то шоферские приметы, типа не загадывать, когда на место прибудешь, или еще что-то в этом роде.

Конечно, командарм на «эмке» в одиночку не поедет. Это бывает, но крайне редко. Такому начальнику охрана положена. Особенно в прифронтовом районе. А то выскочит из кустов залетная разведгруппа – и готово, ищи нового генерала. А товар это штучный, особенно в военное время дефицитный. Знаки различия, конечно, на любого дурака навесить можно, а толку с того? За ночь курс академии генштаба не усвоишь, опыта не наберешься. На меня хоть маршальскую звезду вешай, я в этих штабных делах все равно понимать ничего не стану.

Но всякие сопровождающие нас лица терлись в сторонке, чтобы никому не мешать. Ненавязчиво терпели и ждали. Такая уж у них охранная доля. И все помнят – каждая минута сна приближает победу на такое же время.

Наконец, Рокоссовский все дела решил и вышел из штаба. Вот что странно – он здесь, как и я, без году неделя, а подчиненные прониклись. Капот моментально оказался на месте, прогретый заранее двигатель взрыкнул в полной готовности, охрана рассосалась в свой транспорт. Рядом с водилой уселся адъютант. Дырявая у тебя голова, Петя, не сподобился ты узнать его имя. Торчал возле машины и молчаливого шоферюги без толку, облака рассматривал. А нет бы сходить к другу Аркаше, да расспросить у него про все расклады. От таких маленьких людей многое зависит. Ладно, в следующий раз умнее буду. На худой конец есть замечательное обращение «Извините, пожалуйста».

Константин Константинович кивнул мне, будто и не здоровались мы всего час назад, и буркнул:

– Садись, поехали.

А дальше – ни слова. Сидел всю дорогу, думал о чем-то. Карту-пятиверстку временами доставал, разворачивал и опять складывал. Я не мешал. Понятное дело, что лезть без толку? Я кто? Правильно, случайный попутчик, брошенный командованием в помощь по принципу «нате хоть такого, других нет». Так что со мной тут танцы устраивать? Подвезли – и на том спасибо.

Водила, кстати, у Рокоссовского – высший класс. Любо-дорого посмотреть. Напрасно я его показушником считал, беру свои слова обратно. По раздолбанной и усыпанной воронками дороге везет как по шоссе. В стороны не дергает, хотя препятствий по пути встречалось ого-го. Хорошо, дорога подсохла немного, не пришлось в лужи нырять. Тогда бы точно добирались не одни сутки.

Чего только по пути не видели. Больше всего меня поразила до

Как говорят у меня на родине, первое блюдо от второго отличается тем, что в нем воткнутая ложка все же падает, хоть и не сразу.

Потому что надо закреплять успех, а это движение людей и снабжение их всем необходимым.

Вишеры не налетаешься. Вот я и… Каюсь, Петр Николаевич, гадко я поступил.

– А спросил бы – на неделю отпустил. Ты же знаешь, я не красуюсь. Просто в самом начале были несколько дней, когда имелась возможность.

– Знаю. Я потом сколько раз себя ругал – и за обман этот глупый, как школьник с уроков сбежал. И что не рассказал. Не так службу начал. Получилось, подвести могу.

* * *
Ильяз свои предложения ровно через час и озвучил. Я специально проверил, засек время, когда он понес свое обиженное лицо к этой самой «Доре», надежно укрытой зеленой сетью. Тут, конечно, маскировку тоже менять надо, а то получается, как у охранников – тоже взяли, что от прежних хозяев осталось. Эх, сюда бы маскировочный взвод, с которым мост прятали. Как там командира? Лейтенант Меерсон, Исай Гильевич, гений делать явное незаметным. Как вернемся, надо похлопотать, чтобы ему дали отпуск хоть на неделю, пусть своих поищет в Ленинграде.

В принципе, ничего особо выдающегося нам не предстоит, с точки зрения саперов. Объект только чуть больше привычного, но на то у нас есть всякие умные таблицы и прочая радость. Заложим в ствол заряд, поставим заглушку, если что – взорвем, и после такого надругательства нежная девичья честь «Доры» не выдержит, останется изделие только на металлолом отправить. Хотя снаружи, возможно, не очень и видно будет. Зато внутри – ремонту не подлежит. А еще, конечно, со всех сторон сюрпризов набросаем. Да и лафет тоже… есть задумочки. Повеселимся.

Ахметшин рассказывал про свои хитромудрые идеи, а я только кивал и угукал. Красиво всё, спору нет. И тут вот так, а с этой стороны по-другому. Прямо хоть на выставку достижений народного хозяйства. Для того чтобы извлечь заряд, надо сначала потянуть за вторую веревочку, но не до конца, а потом за пятую и седьмую одновременно, и только потом опять вторую, но уже до упора. Как в каком-нибудь фильме про средневековый замок – чтобы открылся тайный ход, надо взять определенную книгу с полки и толкнуть специальный кирпич.

– Вопрос у меня, товарищ лейтенант, – выслушав до конца неимоверный по сложности план, спросил я. – Давайте представим, что мы с вами в результате вражеских действий погибли или в плен попали. А бумажка, на которой все ходы записаны, осталась в виде закладки в этих самых пещерах, – кивнул я на похождения благородного браконьера, – и никто ее там не нашел, потому что любителей читать нет. На растопку Дробязгин пустил,

Вишеры не налетаешься. Вот я и… Каюсь, Петр Николаевич, гадко я поступил.

– А спросил бы – на неделю отпустил. Ты же знаешь, я не красуюсь. Просто в самом начале были несколько дней, когда имелась возможность.

– Знаю. Я потом сколько раз себя ругал – и за обман этот глупый, как школьник с уроков сбежал. И что не рассказал. Не так службу начал. Получилось, подвести могу.

* * *
Ильяз свои предложения ровно через час и озвучил. Я специально проверил, засек время, когда он понес свое обиженное лицо к этой самой «Доре», надежно укрытой зеленой сетью. Тут, конечно, маскировку тоже менять надо, а то получается, как у охранников – тоже взяли, что от прежних хозяев осталось. Эх, сюда бы маскировочный взвод, с которым мост прятали. Как там командира? Лейтенант Меерсон, Исай Гильевич, гений делать явное незаметным. Как вернемся, надо похлопотать, чтобы ему дали отпуск хоть на неделю, пусть своих поищет в Ленинграде.

В принципе, ничего особо выдающегося нам не предстоит, с точки зрения саперов. Объект только чуть больше привычного, но на то у нас есть всякие умные таблицы и прочая радость. Заложим в ствол заряд, поставим заглушку, если что – взорвем, и после такого надругательства нежная девичья честь «Доры» не выдержит, останется изделие только на металлолом отправить. Хотя снаружи, возможно, не очень и видно будет. Зато внутри – ремонту не подлежит. А еще, конечно, со всех сторон сюрпризов набросаем. Да и лафет тоже… есть задумочки. Повеселимся.

Ахметшин рассказывал про свои хитромудрые идеи, а я только кивал и угукал. Красиво всё, спору нет. И тут вот так, а с этой стороны по-другому. Прямо хоть на выставку достижений народного хозяйства. Для того чтобы извлечь заряд, надо сначала потянуть за вторую веревочку, но не до конца, а потом за пятую и седьмую одновременно, и только потом опять вторую, но уже до упора. Как в каком-нибудь фильме про средневековый замок – чтобы открылся тайный ход, надо взять определенную книгу с полки и толкнуть специальный кирпич.

– Вопрос у меня, товарищ лейтенант, – выслушав до конца неимоверный по сложности план, спросил я. – Давайте представим, что мы с вами в результате вражеских действий погибли или в плен попали. А бумажка, на которой все ходы записаны, осталась в виде закладки в этих самых пещерах, – кивнул я на похождения благородного браконьера, – и никто ее там не нашел, потому что любителей читать нет. На растопку Дробязгин пустил,

Вишеры не налетаешься. Вот я и… Каюсь, Петр Николаевич, гадко я поступил.

– А спросил бы – на неделю отпустил. Ты же знаешь, я не красуюсь. Просто в самом начале были несколько дней, когда имелась возможность.

– Знаю. Я потом сколько раз себя ругал – и за обман этот глупый, как школьник с уроков сбежал. И что не рассказал. Не так службу начал. Получилось, подвести могу.

* * *
Ильяз свои предложения ровно через час и озвучил. Я специально проверил, засек время, когда он понес свое обиженное лицо к этой самой «Доре», надежно укрытой зеленой сетью. Тут, конечно, маскировку тоже менять надо, а то получается, как у охранников – тоже взяли, что от прежних хозяев осталось. Эх, сюда бы маскировочный взвод, с которым мост прятали. Как там командира? Лейтенант Меерсон, Исай Гильевич, гений делать явное незаметным. Как вернемся, надо похлопотать, чтобы ему дали отпуск хоть на неделю, пусть своих поищет в Ленинграде.

В принципе, ничего особо выдающегося нам не предстоит, с точки зрения саперов. Объект только чуть больше привычного, но на то у нас есть всякие умные таблицы и прочая радость. Заложим в ствол заряд, поставим заглушку, если что – взорвем, и после такого надругательства нежная девичья честь «Доры» не выдержит, останется изделие только на металлолом отправить. Хотя снаружи, возможно, не очень и видно будет. Зато внутри – ремонту не подлежит. А еще, конечно, со всех сторон сюрпризов набросаем. Да и лафет тоже… есть задумочки. Повеселимся.

Ахметшин рассказывал про свои хитромудрые идеи, а я только кивал и угукал. Красиво всё, спору нет. И тут вот так, а с этой стороны по-другому. Прямо хоть на выставку достижений народного хозяйства. Для того чтобы извлечь заряд, надо сначала потянуть за вторую веревочку, но не до конца, а потом за пятую и седьмую одновременно, и только потом опять вторую, но уже до упора. Как в каком-нибудь фильме про средневековый замок – чтобы открылся тайный ход, надо взять определенную книгу с полки и толкнуть специальный кирпич.

– Вопрос у меня, товарищ лейтенант, – выслушав до конца неимоверный по сложности план, спросил я. – Давайте представим, что мы с вами в результате вражеских действий погибли или в плен попали. А бумажка, на которой все ходы записаны, осталась в виде закладки в этих самых пещерах, – кивнул я на похождения благородного браконьера, – и никто ее там не нашел, потому что любителей читать нет. На растопку Дробязгин пустил,

Вишеры не налетаешься. Вот я и… Каюсь, Петр Николаевич, гадко я поступил.

– А спросил бы – на неделю отпустил. Ты же знаешь, я не красуюсь. Просто в самом начале были несколько дней, когда имелась возможность.

– Знаю. Я потом сколько раз себя ругал – и за обман этот глупый, как школьник с уроков сбежал. И что не рассказал. Не так службу начал. Получилось, подвести могу.

* * *
Ильяз свои предложения ровно через час и озвучил. Я специально проверил, засек время, когда он понес свое обиженное лицо к этой самой «Доре», надежно укрытой зеленой сетью. Тут, конечно, маскировку тоже менять надо, а то получается, как у охранников – тоже взяли, что от прежних хозяев осталось. Эх, сюда бы маскировочный взвод, с которым мост прятали. Как там командира? Лейтенант Меерсон, Исай Гильевич, гений делать явное незаметным. Как вернемся, надо похлопотать, чтобы ему дали отпуск хоть на неделю, пусть своих поищет в Ленинграде.

В принципе, ничего особо выдающегося нам не предстоит, с точки зрения саперов. Объект только чуть больше привычного, но на то у нас есть всякие умные таблицы и прочая радость. Заложим в ствол заряд, поставим заглушку, если что – взорвем, и после такого надругательства нежная девичья честь «Доры» не выдержит, останется изделие только на металлолом отправить. Хотя снаружи, возможно, не очень и видно будет. Зато внутри – ремонту не подлежит. А еще, конечно, со всех сторон сюрпризов набросаем. Да и лафет тоже… есть задумочки. Повеселимся.

Ахметшин рассказывал про свои хитромудрые идеи, а я только кивал и угукал. Красиво всё, спору нет. И тут вот так, а с этой стороны по-другому. Прямо хоть на выставку достижений народного хозяйства. Для того чтобы извлечь заряд, надо сначала потянуть за вторую веревочку, но не до конца, а потом за пятую и седьмую одновременно, и только потом опять вторую, но уже до упора. Как в каком-нибудь фильме про средневековый замок – чтобы открылся тайный ход, надо взять определенную книгу с полки и толкнуть специальный кирпич.

– Вопрос у меня, товарищ лейтенант, – выслушав до конца неимоверный по сложности план, спросил я. – Давайте представим, что мы с вами в результате вражеских действий погибли или в плен попали. А бумажка, на которой все ходы записаны, осталась в виде закладки в этих самых пещерах, – кивнул я на похождения благородного браконьера, – и никто ее там не нашел, потому что любителей читать нет. На растопку Дробязгин пустил,

Вишеры не налетаешься. Вот я и… Каюсь, Петр Николаевич, гадко я поступил.

– А спросил бы – на неделю отпустил. Ты же знаешь, я не красуюсь. Просто в самом начале были несколько дней, когда имелась возможность.

– Знаю. Я потом сколько раз себя ругал – и за обман этот глупый, как школьник с уроков сбежал. И что не рассказал. Не так службу начал. Получилось, подвести могу.

* * *
Ильяз свои предложения ровно через час и озвучил. Я специально проверил, засек время, когда он понес свое обиженное лицо к этой самой «Доре», надежно укрытой зеленой сетью. Тут, конечно, маскировку тоже менять надо, а то получается, как у охранников – тоже взяли, что от прежних хозяев осталось. Эх, сюда бы маскировочный взвод, с которым мост прятали. Как там командира? Лейтенант Меерсон, Исай Гильевич, гений делать явное незаметным. Как вернемся, надо похлопотать, чтобы ему дали отпуск хоть на неделю, пусть своих поищет в Ленинграде.

В принципе, ничего особо выдающегося нам не предстоит, с точки зрения саперов. Объект только чуть больше привычного, но на то у нас есть всякие умные таблицы и прочая радость. Заложим в ствол заряд, поставим заглушку, если что – взорвем, и после такого надругательства нежная девичья честь «Доры» не выдержит, останется изделие только на металлолом отправить. Хотя снаружи, возможно, не очень и видно будет. Зато внутри – ремонту не подлежит. А еще, конечно, со всех сторон сюрпризов набросаем. Да и лафет тоже… есть задумочки. Повеселимся.

Ахметшин рассказывал про свои хитромудрые идеи, а я только кивал и угукал. Красиво всё, спору нет. И тут вот так, а с этой стороны по-другому. Прямо хоть на выставку достижений народного хозяйства. Для того чтобы извлечь заряд, надо сначала потянуть за вторую веревочку, но не до конца, а потом за пятую и седьмую одновременно, и только потом опять вторую, но уже до упора. Как в каком-нибудь фильме про средневековый замок – чтобы открылся тайный ход, надо взять определенную книгу с полки и толкнуть специальный кирпич.

– Вопрос у меня, товарищ лейтенант, – выслушав до конца неимоверный по сложности план, спросил я. – Давайте представим, что мы с вами в результате вражеских действий погибли или в плен попали. А бумажка, на которой все ходы записаны, осталась в виде закладки в этих самых пещерах, – кивнул я на похождения благородного браконьера, – и никто ее там не нашел, потому что любителей читать нет. На растопку Дробязгин пустил,

и солоноватая на вкус, но я на такую ерунду поначалу