Вместо предисловия. Дедарик маленького Криса
…Потом, в конце нашей встречи, из внезапно возникшего чувства благодарности, что такие люди в нашей, уже несоветской, стране есть, сказала: «Арий Михайлович, и все-таки ваше поколение — особенное!» Здесь нужно оговориться. Ничего, резко отличающегося от судеб многих и многих сверстников, в его судьбе нет. Есть, на мой взгляд, отличие от большинства нас, нынешних. Просто всю жизнь трудился (но как!). Просто с достоинством принимал все, что преподносила жизнь — а она преподносила много всякого… Просто был надежной опорой для других. Такая история…
«Началась она так просто —
Не с ответов, а с вопросов…
До сих пор на них ответа нет»
Это слова из песни его среднего сына — Криса Кельми.
А было у отца три сына: старший, средний и младший. Но история, о которой речь, в отличие от сказки с таким началом, началась задолго до этого.
Арье Мейлахович (1920-1997)
Тогда, когда в узбекском городе Коканде родился мальчик, которого назвали Арий. Отец был уроженцем Вильно, и, когда сыну исполнился год, семья уехала в Литву. Потом, уже с семилетним сыном, мать вернулась к себе на родину — в Узбекистан. В Самарканде юный «иностранец», как его еще долго называли из-за пребывания в Литве (а значит, за границей), окончил с отличием школу и в 1938 году отправился в Ленинград обучаться делу, которым увлекся, — кораблестроению. Но не тут-то было… Узнав о «крамольном» прошлом, его в Ленинградское военно-инженерное училище под каким-то предлогом не приняли. Подался в Москву к тетке и после долгих мытарств (а причина, видимо, была та же) стал студентом МИИТа.
А заодно решил «понюхать пороху».
Слушая Ария Михайловича, удивляешься не тому, что совсем юный мальчишка стал проходчиком, взрывником в «Метрострое», а тому, что до сих пор с увлечением говорит о своей работе: «Вот эта порода, подземная часть — как живое существо. Или крепление из дерева — нужен определенный навык чувствовать, в напряжении ли оно, надежно или нет».
Первая подружка
Позже, когда пришлось по командировкам мотаться из конца в конец Союза, из 50-градусной жары — в заполярный холод, его встречали словами: «Романтик приехал!» И прозвище «железный» — это тоже про него. Так окрестили Кельми журналисты, когда наблюдали его работоспособность и хладнокровие в сумасшедшие предпусковые дни на сдаваемых объектах.
Семь крупных станций Московского метрополитена построено при его участии: Электрозаводская, Киевская-кольцевая, проспект Мира (бывшая Ботанический сад) -радиальная, Первомайская, Щелковская, Кутузовская, Октябрьская (прежде Калужская). «Частенько попадаешь и смотришь — это и твоих рук дело.»
А иногда из прошлого пробьется вдруг острое чувство опасности… Проходили наклонный ход — эскалаторный туннель на Электрозаводской — в крайне тяжелых геологических условиях. Несмотря на то, что грунт замораживали, сверху постоянно прорывалась вода и получался водопад. И не спасал тент, который держали над головой. А взрывник, как и сапер, ошибается только один раз… Приходилось Кельми и в завалы попадать, вообще — много чего было.
А всего двадцать лет отдал он «Метрострою», прошел путь до главного инженера одного из управлений. Ну, а следующие двадцать с лишним лет посвятил строительству гидростанций. Был руководителем, главным специалистом.
Нурекская ГЭС в Таджикистане (кстати, на ее строительстве какое-то время работал и Крис), Токтогульская — в Киргизии, Червакская — в Узбекистане, Колымская ГЭС, Хантайская — на Таймыре. Целый ряд объектов в Прибалтике, Сибири, на Дальнем Востоке. Строительство гидротехнического туннеля Арпа — Севан для наполнения из реки мелеющего озера — жемчужины Армении. Всего за годы работы налетал он на самолетах полтора миллиона километров.
Толя, 1962
По биографии Кельми можно нашу географию изучать. Историю, впрочем, тоже. «Заслуженный строитель Таджикской ССР» — это за Нурекский гигант, на строительство которого ушло 10 лет. Представляете себе туннель с поперечным сечением 400 метров! Наши строители были пионерами таких подземных сооружений. За остальные стройки — целая куча медалей ВДНХ.
Арий Михайлович работал взрывником, когда началась война. Под его руководством был организован отряд подрывников-пиротехников. Начиная с линии фронта и следуя по пути отступления наших войск, они должны были производить минирование, а в перспективе — при наступлении — разминировать невзорвавшиеся бомбы и снаряды. В Англии подобные образования называли отрядами самоубийц. К риску самой работы добавлялась опасность от непрекращающихся бомбардировок. Прошел Кельми со своим отрядом от Смоленска до Вязьмы. Врезались в память и горечь отступления, и боль от утраты товарищей. А еще — странное расположение к нему судьбы, которое как бы связано с его профессией: бомбы, падающие рядом, казалось, должны были разнести все в клочья, но почему-то не взрывались. И только под Вязьмой получил он ранения в голову и в ногу.
В разговоре выяснилось, что формально Кельми участником войны не является. Документы не сохранились, а бегать, чего-то требовать — он считает для себя унизительным: «Подумают, что из-за льгот. Для меня главное — что сыновья знают».
«Как мы в этот мир приходим?
В чем секрет простых мелодий?»
Если углубиться в семейные корни Кельми-старшего, очень многие его родные — люди искусства, на разных, конечно, уровнях: кто — на любительском, кто — на профессиональном. А его стихия — скалы, порода. И сыновей поначалу сумел «заразить». Крис и его младший брат учились на том же факультете, что отец. В институте их звали «династия Кельми». Оба работали в «Метрострое». А старший брат — гидротехник.
Хитросплетения семейных корней, ветвей, неожиданные плоды прежних усилий… Дело в том, что двух младших «из-под палки» с раннего детства заставляли заниматься музыкой. Позже пришло желание, и Крис окончил музыкальную школу, а, уже занимаясь музыкой профессионально, — училище Гнесиных.
Фото: В. Скоков
«Камни пройденных дорог
Сумел пробить росток!»
Конечно, отцу хотелось, чтобы сыновья продолжили его путь. Не увлекла их его романтика. Они нашли свою. Понял, не препятствовал. Лишь в самом начале сказал Крису: «Только не будь ремесленником». Тот ответил ему: «Если я это почувствую — сам в профессионалы не пойду». Выбор был точным. Доказательство — популярность ансамбля «Рок-ателье», где играет сейчас и Женя — младший брат.
Но наш рассказ об отце… Спросила, есть ли у него жизненное кредо. «Всегда о тех, кто рядом, думать больше, чем о себе». Уже десять лет, как дали ему персональную пенсию. Оказался нужен — потому работает и по сей день.
Только вот сокрушается, что мало времени остается на внуков. Двое — от старшего сына — уже совсем большие, маленькому сыну Криса-старшего, которому тоже дали имя Крис, — два года. И все они зовут своего деда Арика ласковым именем — Дедарик.
Он рассказывает о своей молодежи тепло, но очень сдержанно. «Самое главное, что мои сыновья — порядочные люди», — говорит Арий Михайлович. Я не знаю Криса Кельми как человека. Но он виден в своем творчестве. И я верю его отцу. А маленький Крис… Он тоже обязательно найдет свой главный мотив в жизни. Замыкая (хочется надеяться, счастливый!) круг…
Светлана КАШЛЯЕВА.
