метафоры — это не просто языковые приемы: они структурируют то, как мы видим реальность, и если какая-то аналогия становится вездесущей, мы уже не можем помыслить мир иначе.
Мы так привыкли ставить себя в центр внимания, что спроецировали собственный образ в пустоту небес и объявили его божеством.
Человеческое сознание — это машина, генерирующая смыслы, и, едва заметив паттерн или закономерность, оно начинает навязчиво искать новые доказательства, чтобы подтвердить сделанное заключение. «Разум человека все привлекает для поддержки и согласия с тем, что он однажды принял», — пишет Бэкон в «Новом Органоне»[49]. В результате мы неизбежно будем находить в мире больше порядка и закономерностей, чем есть на самом деле, и всегда будем предпочитать научные объяснения, которые потакают нашим субъективным желаниям. Мы «отвергаем трезвое — ибо оно неволит надежду».
женщина сказала, что уважает науку и склонна соглашаться с интерпретациями реальности, основанными на эмпирических данных. Она никогда не верила ни в какую метафизическую реальность — ни в духов, ни в богов, ни в загробную жизнь, и не испытывала такой потребности; но в то же время понимала, что такая позиция ставит западный рационализм выше других мировоззрений. «Вполне вероятно… — она снова сделала паузу, тщательно подбирая слова, — что другие интерпретации реальности — а многие из них куда старше современного научного метода — указывают на вещи, которые наука пока не может объяснить».
Тот факт, что религии на протяжении веков говорили символами, притчами и парадоксами, означает лишь то, что нет других способов постичь реальность, к которой они обращаются
устаревшие формулировки, трудно не заметить, насколько эти идеи опережали свое время. Рассеянный по Вселенной «прах» предвосхищает открытие ДНК, а наследственное воскрешение похоже на грубое описание генетического клонирования
Бэкон надеялся, что это снадобье сделает людей «бессмертными» и «непорочными», наделив их четырьмя достоинствами, которые будут присущи воскресшему телу: claritas (светоносность), agilitas (способность перемещаться со скоростью мысли), subtilitas (способность проходить сквозь физическую материю) и impassibilitas (свобода от страданий)
и почему знание как таковое чего-то стоит
В лекции «Наука как призвание» (1917) Вебер пишет, что наука «лишена смысла, потому что не дает никакого ответа на единственно важные для нас вопросы: „Что нам делать?“, „Как нам жить?“
Помимо стремления к знаниям, у человеческого разума есть религиозные, этические и метафизические потребности
