работой, поставила его на тележку и выехала в коридор. Возле лифта, как обычно, ошивался охранник из «Алиби» Георгий. Он демонстративно курил прямо под табличкой «Курение запрещено». Увидев Женю, плотоядно ухмыльнулся и проговорил голосом волка из мультфильма «Красная шапочка»: – Куда это ты? Никак на склад? Женя не успела ответить, потому что двери лифта открылись и вышел Ушаков. В виде «Великого и ужасного» – костюм, сшитый в Лондоне, итальянские ботинки и галстук ручной работы. И выражение на лице соответствующее. При виде высокого начальства Георгий поперхнулся и едва не проглотил сигарету. Ушаков, однако, его не заметил, он смотрел только на Женю, как будто вокруг больше никого и ничего не было. – Привет! – сказала Женя. – Давно не виделись! – Ага, – его лицо просветлело. – А ты что тут делаешь? – Как что? Работаю! Ты ведь меня не уволишь за два прогула? – Не думал тебя встретить… – он снова смешался, – ты ведь теперь… Георгий смотрел то на Женю, то на Ушакова. В глазах его зашкаливало изумление. Он застыл на месте и стоял столбом
опомнился. Он с трудом оторвал взгляд от оттиска печати и перевел его на Иоганна, как будто только сейчас увидел его. – И много денег тебе нужно, мальчик? – Мне понадобится сплав на основе свинца, и мастерская, и опытные работники… – Короче – сколько тебе нужно денег? – Думаю, шестисот гульденов
и говорить не стоит, изобразила я этим недоумкам умалишенную старуху, они меня и вытолкали взашей.
Погружаясь в теплую душистую пену, Женя почувствовала себя почти счастливой. – Ты тут не заснула? – Жанна Романовна положила на тумбочку полотенце и халат
повествование короткими нецензурными вставками. – Я, значит, так твою и этак, еду по своим делам, в Леспромхоз, куда меня Семен Семеныч послал, а тут она, эта муха малярийная, выворачивает… выехала прямо передо мной с той просеки, и прямо, так ее и этак, на мой щит… я, так ее и этак, конечно, затормозил, да только поздно, она уже в
тут же поправился он, очень стремилась к этому идеалу. Главное – это внешность, на внутреннее содержание ее уже не хватало. В голове, конечно, у нее кое-что было, на полной дуре он бы не женился, но, став его женой, она все внимание обратила на свою внешность, занималась ею упорно и целеустремленно
теплую клетчатую рубашку, которая доходила ей почти до колен. Ну, если рукава подвернуть и подвязаться вон тем ремешком… Она торопливо переоделась и уселась на диван, вытянув босые ноги к печке. Ушаков в это время копошился возле шкафчика с посудой, доставал там какие-то чашки и ложки. Женя не заметила, что в дверцу шкафчика изнутри вставлено небольшое зеркало, и он невольно бросил пару взглядов в ее сторону. Худущая, кожа бледная и какая-то прозрачная, так что косточки на свет, наверное, видно. Ему всегда нравились длинноногие девицы с гладкой загорелой кожей. Так, чтобы все блестело и если рукой провести, то как будто… «Как будто не живой человек, а манекен…», – вдруг подумал он. Или вот недавно в Венеции он видел на биеннале, один современный художник таких девиц изготовляет – все одинаковые, с идеальными фигурами, только купальники разные
никто не спешил накрывать ее пледом, никто не подкладывал подушку и, ясное дело, если она сверзится с дивана, никто не поспешит, чтобы ее поднять. Какие-то звуки, стуки и восклицанья пробивались к ней сквозь тяжелую мутную дрему. А потом все пропало, и Женя заснула окончательно. Диван под ней чуть покачивался, и вот уже это не диван вовсе, а палуба корабля. Женя стоит на ней и вдыхает свежий морской воздух, пахнущий солью и приключениями. Вдыхает полной грудью и видит перед собой красивый незнакомый город. Приближается пристань, где снуют люди в старинной одежде. Встающее солнце золотит шпили большого собора и остальных церквей. Крыши покрыты аккуратной черепицей, ставни на окнах открыты, чтобы дать доступ теплым лучам солнца. Что это за город? Женя не знает, она никогда тут не была. Она вообще никогда не была нигде, кроме Турции. Пригласила как-то сотрудница из издательства, кто-то не смог поехать. Жене понравилось море и солнце, только она явно была не та спутница, которую хотелось иметь в отпуске. Скучно с ней было, это точно… Тут Женя поняла, что уже давно не спит и старинный город пропал. Она осознала себя на узком диване, и Ушаков осторожно теребил ее за плечо. – Женя, проснись! – А? Что? – она с трудом выходила из дремы. Однако бетонная плита, которая давила на нее, куда-то исчезла, дышать стало легко. – Женя, вставай! – Ушаков подталкивал ее нетерпеливо, затем просто схватил и пересадил на другой диван. Оказалось, ему нужно было попасть в сундук, который находился под этим диваном. В сундуке под диваном Андрей нашел одежду – брезентовые штаны
