Судил его Военный трибунал, получил он восемь лет, статья 58-10, и в сентябре этого года был уже на Колыме. Делал всё — добывал руду, мыл золото, стрелял моржей и т. д.
Ничего об отце мне мама не говорила, чтобы, не дай бог, я, воспитанная «родной советской школой», не подумала о нем плохо. Должно было пройти столько лет, чтобы я оценила тот «тихий героизм», который она проявила. Мне кажется, что ее мужество было ничуть не меньшим, чем мужество и стойкость отца, перенесшего весь ужас колымских лагерей
маму выпустили под расписку «докормить до года», а потом, похоже, «потеряли». Она больше двух лет боялась устроиться на работу, чтобы о ней не вспомнили. (В той неразберихе вполне можно было «потерять» одного человека из миллиона арестованных. Факт остается фактом — о нас с мамой забыли!)
