У меня же не было ничего. И в первую очередь мозгов.
— Злата сказала, что ты бережешь левый бок. Почему? — Люблю его с детства, — огрызнулся Альгидрас и указал в сторону: — Нам сюда.
Скажи мне, автор, кто я в этой саге? Я на героя точно непохож. Ты видишь только строчки на бумаге, А я… ты знаешь, ненавижу ложь. Я не хочу терпеть несправедливость, Я злюсь, когда мой враг на шаг вперед, Я не люблю твою дурную милость, Ведь за нее опять предъявят счет. Ты чью-то смерть, не думая, опишешь — Опишешь и забудешь до поры, А мне ведь после с этим жить, ты слышишь? И выжить, и не выйти из игры… Ответь же мне! А впрочем, нет… помедли. Рассвет написанный немыслимо хорош. Мне это утро вдруг почудилось последним… Не отвечай — боюсь, опять соврешь. Мою усталость перепишешь в смелость, И я, конечно же, не поверну назад… Но знаешь, автор, мне бы так хотелось Хотя бы раз взглянуть тебе в глаза. Когда бессильно ветер треплет стяги, Когда дрожит у уха тетива, Ты видишь только строчки на бумаге… Смотри теперь, как оживут слова.
Тогда я еще не знала, что это не я придумала мир, а мир придумал меня и записал в свою книгу чернилами, очень похожими на кровь.
Кто ты? Я смотрю на тебя, и сердце как будто с обрыва вниз.
Рисовала воздушные замки, Сочиняла принцесс и драконов, Презирая границы и рамки, Создавала иные законы. Забиралась на шпили и крыши И беспечно ходила по краю. Мир молчал, мир, казалось, не слышал, А потом вдруг сказал: «Поиграем?»
это не я придумала мир, а мир придумал меня
Но мне было слишком уютно в выдуманном мире с выдуманными героями: красивыми, благородными, честными и такими настоящими, что мое окружение казалось порой лишь жалкой их тенью.
— Злата сказала, что ты бережешь левый бок. Почему? — Люблю его с детства, — огрызнулся Альгидрас и
порою так страшно, что, кажется, нечем дышать. Я не знаю, кому можно верить, кто враг, а кто друг. Я как будто Алиса — мне нужно быстрей бежать, Чтоб остаться на месте. И мой заколдованный круг