Этому всему нас должны были в армии обучать. И как воевать, и как оказывать первую помощь, — произнес Ато.
— Я три месяца служил и ничего, кроме строевого шага, не знаю. Стрелял один раз. Когда война началась, просил Давида показать мне, как целиться. Это нормально вообще? А Давид вообще месяц служил, — сказал я, потушил едва закуренную сигарету и положил обратно в пачку.
Третья неделя войны. Командир учебного батальона, майор Ишхан Ваанян, увидев продвижение вражеских войск, дает приказ об отступлении. Около трехсот солдат спешно спускаются с горы, расположенной на подступах к городу Гадрут. Позади уже слышны звуки стрельбы. Паники в рядах нет, есть сильная тревожность. Никто не владеет информацией о происходящем.
Ею владеет Ишхан Ваанян. А потому, прикинувшись раненым, он садится в карету скорой помощи и покидает своих «подчиненных».
Обезглавленное войско распадается на множество групп. Каким-то группам удастся пробиться к своим. Каким-то — нет. Кто-то погибнет. Кто-то попадет в плен.
Я, Ато, Давид и Манч, и еще человек шестьдесят-семьдесят попадем в ловушку, вследствие чего от нашей группы останется всего двадцать один человек.
Слева и справа — куча восемнадцатилетних ребят. Все спят. Для кого-то, как, например, для Дава, это был первый месяц в армии. Некоторые даже никогда не держали автомата в руках. Я стрелял один раз. Зато мог очень красиво и высоко поднимать ногу в строевом марше.
