Совершить такое путешествие после того, как максимальное расстояние, которое я мог проходить в течении предыдущих трех лет, были три метра в камерах и подъем (или спуск, в зависимости от корпуса) на прогулку, было сродни туристическому походу в лес или горы.
Из рассказа было понятно, что на западе отбывать наказание вполне даже можно, зоны в основном «черные», режим терпимый, работать не заставляют, так как трудоустроить контингент у руководства учреждений не получается.
Присущая многим бывшим и настоящим боксерам вспыльчивость и неумение выражать свои эмоции просто словами, а тем более их сдерживать, сыграло с Пашей такую шутку. Было видно, что их с Аленой любовь взаимна и его срок могла бы и выдержать. Она даже потом писала мне об этом в ответе на мое, написанное по Пашиной просьбе, письмо. Но связывать свою дальнейшую жизнь с психом у неё смелости не хватило. А может, просто хватило ума.
Мой собеседник улыбнулся. Он то понимал в жизни зеков больше моего и видел, что с блатными у меня точно ничего общего. Но и на работягу я похож не был. Поэтому самый правильный для меня вариант был устроиться на какую-нибудь должность, получать ставку и зарабатывать характеристику. Жить при этом спокойной и сравнительно обеспеченной материально, насколько в зоне это возможно, жизнью. Однако это означало стать козлом. А три года, проведенных мной в СИЗО говорили о том, что вряд ли я на это соглашусь. Да и тот факт, что я был поселен в хату к смотрящему отряда тоже исключал на тот момент мысли о козлячьей карьере.