автордың кітабын онлайн тегін оқу Там, где всегда хорошо
Елена Ивченко
ТАМ, ГДЕ ВСЕГДА
ХОРОШО
Иллюстрации Оксаны Викторовой
© Ивченко Е. В., 2024
© Викторова О. В., иллюстрации, 2024
© ИД «Городец», 2024
Издательский дом «Городец» благодарит за оказанную помощь в выходе издания независимую частную российскую производственную компанию «Праймлайн» (www.prime-l.ru)
ПРАЙМЛАЙН: КОМПЛЕКСНЫЕ ЕРС-ПРОЕКТЫ
В этой книге пронзительные, психологически точные истории взросления разворачиваются в волшебном лесу. Их герои — говорящие звери и птицы, но читатель безошибочно узнаёт в них себя. Общая сказочность с летающими зайцами и путешествием во времени, тонкий психологизм и живой современный язык Елены Ивченко не противоречат друг другу, а создают удивительный мир, в котором чувствуют себя своими те, кто сам находится на границе между детством и взрослостью.
Магический реализм «Там, где всегда хорошо» — добрый, смешной и понятный. Оказывается, так бывает!
ISBN 978-5-907762-75-6
Посвящается Максу
Там, где всегда хорошо
Утро в ежином семействе выдалось суматошное: мамочка затеяла генеральную уборку.
— М-да, — обречённо сказал папа Белобрюх, — мамочкина уборка хуже снежной бури. Как налетит! Потом не найдёшь ничего.
За это он был сослан на чердак, чинить старую прялку. Старшие дети трудились внизу: Люк, пыхтя, скоблил половицы жёсткой щёткой, Марита мыла высокие окна. Мамочка, повязав голову косынкой, отчаянно скребла на кухне казаны и кастрюли.
А Оскара отправили за черникой для пудинга. Идти надо было аж на Фиолетовую топь, но он не возражал. Во-первых, всё лучше, чем дома тряпкой махать. А во-вторых, Фиолетовая топь потому так и называется, что вся она, куда ни глянь, заросла мелкими болотными фиалками, которые Аника обожает.
На обратном пути, выходя из Столетней пущи, Оскар встретил Яна по прозвищу Длинный. Ян — туповатый лис-второгодник — был всегда какой-то квёлый, как будто проснуться забыл (поговаривали, что он кошачьей мятой балуется), и пахло от него мухоморами. Всё у него было тощее и длинное: и хвост, и лапы, и томно-улыбчивая морда.
— Хей, брат! — лениво взмахнул лапой Ян. — Вижу, чернику тащишь, небось, на Фиолетовую топь ходил? Дело хорошее. А это чего, цветочки? Ну-ну! — Лис растянул пасть в понимающей ухмылке. — Только Аника твоя со старшим Полоскуном на ручей ушла, сам видел, как в овраг спускались, так что ей сейчас, мыслю, не до цветочков.
Оскар посмотрел в корзину, на подвядший букетик фиалок, уложенный поверх синих ягод: Аника... как же так… Неужели правда?
Поднял глаза на Яна, смерил тощую фигуру насмешливым взглядом:
— Вот скажи мне, Длинный, как это получается: ты такой уже длинный, а всё дурак дураком? Цветочки эти — Виола Палюстрис! Могучая вещь, улучшает… эм-м-м… мозговую деятельность. Вроде кошачьей мяты, только наоборот. Прям чудеса творит! Отделяешь лепестки, настаиваешь сутки на берёзовом соке. Перед экзаменом — самое то!
Тусклые глазки Яна приоткрылись.
— Правда, что ли?
— А то. На вот, держи, а то опять на второй год останешься. То есть на третий. И не благодари, не надо. — Оскар вынул из корзинки бесполезный букет, вложил его в корявую лапу Длинного и, не оглядываясь, зашагал к дому.
***
— …Угу, с этим переростком! Он же двух слов связать не может! — Оскар говорил, набив рот кошачьими сухариками, поэтому у него получалось «фяфать не фофет».
Тиса лежала на террасе, подвернув передние лапки, — уютно, как только кошки умеют. Сочувственно кивала. Рядом, прямо на столе, растянулся хромоногий рыжий Патрик. Блаженно свесил хвост: переваривал Тисино угощение.
Оскар с ним познакомился пару лет назад на опушке, где калина растёт. После Совиной войны котам из деревни ходу не было. Да они особо никуда и не рвались: сидели себе по домам, толстели исправно. Один Патрик шатался то тут, то там, всё его к лесу тянуло, к вольной жизни. Так и встретились. С тех пор Оскар частенько заходил в деревню — пожевать кошачьей еды да поболтать про всякое. Мамочка это категорически не одобряла («Котам веры нет, и еда их — дрянь!»), но Оскар был уже не в том возрасте, когда мамино мнение кажется единственно верным.
— Не слушай его. — Тиса заботливо пододвинула Оскару мисочку с молоком. — Попробуй её вкусным угостить!
Она поднялась, пошла в дом. Вернулась, протянула пакет с сухариками:
— Вот, со вкусом лосося. Отнеси девушке! Еноту вашему такого не достать.
— Сфафибо! — благодарно закивал Оскар, не переставая жевать.
***
«Кошак сказал — кошак сделал!» — повторял Оскар, поднимаясь по тропинке к Куничьей слободке. Ему повезло: дверь открыла сама Аника. Аж сердце подпрыгнуло — до чего же она красивая: гибкая шея с белым «воротничком», глазки — терновые ягоды… И в них отражается он: неловкий, маленький, толстый. Оскар нахмурился, схватил Анику за лапу, молча потащил за собой через сад, к скамейке, скрытой зарослями жасмина. Силой усадил, плюхнулся рядом. Аника хмыкнула, посмотрела лукаво:
— Это как понимать? Здороваться уже не модно?
Тёмная шёрстка её блестела на солнце, насмешливо морщился нос. Смотреть на это не было никакой возможности, и Оскар отвёл глаза.
— Привет, — прохрипел он, обращаясь к кусту жасмина. — Я это... насчёт домашки по лесоведению.
— М-м-м? А что с ней?
— Не знаешь, что задали? Я не записал.
— Знаю. Выучить ядовитые кустарники.
— Ага. Спасибо. А это тебе. С лососем! — Оскар протянул Анике пакетик с кошачьей едой. — А хочешь, вечером в деревню сходим? Там Тиса живёт, подружка моя, у неё таких полно, с разным вкусом!
— Подружка, говоришь?
— Да, то есть нет, ну, не в этом смысле…
Аника усмехнулась, брезгливо отодвинула лапой пакет:
— Я, Оскар, такое не ем. И тебе не советую. Тут же углеводы одни. И жир. Пользы никакой, пузо только растёт. — Аника выразительно глянула на его живот, и Оскар почувствовал, как от стыда по ушам побежали мурашки.
— А у Полоскуна, значит, с пузом всё нормально? Судя по оврагу!
— Ну, Полоскун, между прочим, полосу препятствий за двенадцать минут проходит, и по плаванию первый в классе. А ты из-за живота в клубок не можешь свернуться, сама на ВВЛ видела.
Оскар вздохнул: это выживание в лесу у него уже вот где сидело. Иногда даже ночью просыпался от страшной мысли: завтра! Снова лезть через колючки, плыть через болото, и он, Оскар, всегда последний. И все ржут, а Тим-препод смотрит на него, как на сопливый гриб: с брезгливым интересом. Кому вообще это выживание нужно? В наш цивилизованный век? Но если для неё это так важно...
— Слушай, — Оскар вскочил со скамейки, решительно посмотрел Анике в глаза, — нормативы сдаём через две недели, так? Вот там и посмотрим, кто первый и у кого живот! Я докажу, ты увидишь... Ежак сказал — ежак сделал!
Аника засмеялась, протянула лапу, потрепала его за ухо, как малыша:
— Ладно, договорились! Две недели, время пошло.
***
Каждый день, с утра пораньше, Оскар шёл в Колючую чащу. Полоса препятствий лежала перед ним: многорукие коряги, глубокие ямы, быстрый ручей с ледяной водой, заросли терновника, озерца жидкой грязи… Ещё ни разу не удалось ему пройти полосу до конца: ветки коряг царапали толстый живот, слабые лапки бестолково месили болотную жижу.
Выбравшись на твёрдую почву, Оскар падал, переворачивался на спину, смотрел, как бегут по небу облака: им-то хорошо, ветерок подует — и лети, и никакой тебе полосы препятствий! Вечерами ходил в деревню, утешался Тисиным угощением, слушал россказни Патрика, вздыхал: вторая неделя подходила к концу, а живот никак не хотел уменьшаться.
В то утро, с боем продравшись сквозь колючие заросли, Оскар без сил лежал на берегу ручья, чуть не плача от жалости к себе и от ненависти к этому рыхлому, ни на что не годному тельцу.
— Хей, братик, мир тебе! — Морда Яна заслонила солнце. — Гляжу, как ты каждый день убиваешься, — глазам больно!
— Знаешь, Длинный, — Оскар с трудом сел, принялся выковыривать из лапы занозу, — шёл бы ты куда шёл, и без тебя тошно.
— Ну, как скажешь, брат. Только есть способ тебе помочь.
— Какой ещё способ?
— Про Чёрную Беату слыхал?
Чёрная Беата, старая барсучиха, жила на Кривом озере, и слава у неё была нехорошая. Поговаривали, что за свои колдовские услуги она берёт непомерную плату: чуть ли не душу забирает. Мама Чёрной Беатой Оскара в детстве пугала, когда он засыпать не хотел.
— Ты ж Стану, сеструлю мою, видал? — продолжал Ян, размахивая длинными лапами. — Красотка, будто нарисованная, да-нет? А родилась, секи, с «беличьей губой»! Ни один лекарь не мог помочь, родаки все глаза выплакали, а потом отнесли к Беате — и стала нормальная пасть! Сестра и не помнит ничего, мелкая была. В общем, Беата меня знает, могу тебя к ней свести, по дружбе.
Оскар поднялся, отодрал с плеча сухой репей. Пожалуй, это единственный выход. А ради Аники и души не жалко. Кивнул Длинному:
— Ладно, веди!
