Оглавление

1. ХРОНИКИ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО МИРА
2. ПРОЛОГ
3. ГЛАВА 1
4. ГЛАВА 2
5. ГЛАВА 3
6. ГЛАВА 4
7. ГЛАВА 5
8. ГЛАВА 6
9. ГЛАВА 7
10. ГЛАВА 8
11. ГЛАВА 9
12. ГЛАВА 10
13. ГЛАВА 11
14. ГЛАВА 12
15. ГЛАВА 13
16. ГЛАВА 14
17. ГЛАВА 15
18. ГЛАВА 16
19. ГЛАВА 17
20. ГЛАВА 18
21. ГЛАВА 19
22. ГЛАВА 20
23. ГЛАВА 21
24. ГЛАВА 22
25. ГЛАВА 23
26. ГЛАВА 24
27. ГЛАВА 25
28. ГЛАВА 26
29. ГЛАВА 27
30. ГЛАВА 28
31. ГЛАВА 29
32. ГЛАВА 30
33. ГЛАВА 31
34. ГЛАВА 32
35. ГЛАВА 33
36. ГЛАВА 34
37. ГЛАВА 35
38. ГЛАВА 36
39. ГЛАВА 37
40. ГЛАВА 38
41. ГЛАВА 39
42. ГЛАВА 40
43. ГЛАВА 41
44. ГЛАВА 42
45. ГЛАВА 43
46. ГЛАВА 44
47. ГЛАВА 45
48. ГЛАВА 46
49. ГЛАВА 47
50. ГЛАВА 48
51. ГЛАВА 49
52. ГЛАВА 50
53. ГЛАВА 51
54. ГЛАВА 52
55. ЭПИЛОГ

Всякая свеча горит для того, чтобы погаснуть — только форма стекшего воска бывает разной…

ПРОЛОГ

Океан. Синяя толща, окутанная маревом безмятежности. Береговая линия тянулась далеко, унося за собой ветер. Она мчалась сквозь несуществующее время и пространство, прокладывала дорожки через миры и их грани. А неугомонный океан обрушивал на песок всю свою лазурную мощь, всю неподвластную разуму силу. Он управлял ветрами. Управлял погодой. Управлял течением жизни.

Но здесь не было ни ветра, ни погоды. На острове посреди миров не было времени. И не было пространства. Только холмистая суша с окружающим ее океаном Межмирья.

По берегу мчался черноволосый мальчик с небольшими серыми крыльями. Он бежал, расставив руки в стороны, ловя несуществующий ветер. Песок вылетал из-под босых пяток, щекоча голени. В голубых глазах светился восторг, а губы расплылись в радостной улыбке. Мальчик был счастлив.

Вдруг он резко остановился, взметнув песчаное облако, и посмотрел на лесной массив, ведущий вглубь острова. Потом снова на океан. Он еще к нему вернется, как делал уже много раз.

Подобрав крылышки, мальчик направился в тень деревьев. Он не чувствовал жара или прохлады — в этом месте их не существовало. Мальчик ощущал влагу травы под пальцами, гладкое дерево корней и сладость плодов только потому, что хотел. Небольшие ручейки, рассекающие лес, покрытые мхом берега и потрескивание раскидистых крон на ветру — все это мальчик возвел вокруг себя, словно замок, который в любой момент мог достроить или разрушить. Он был не в силах повлиять лишь на океан, уходящий в бесконечность сквозь измерения и грани.

Сорвав несколько желтых ягод с ветви, он свернул к ручью и прыгнул на толстое бревно, служившее переправой. Мальчик давно облюбовал это место. Широкая плоская поверхность позволяла удобно устроиться, съесть ягоды или покидать в воду камешки. Но главное, словно через туннель, сквозь зелень леса проглядывал берег. Он мог часами смотреть, как огромные валы обрушиваются на песок. И уносят мельчайшие частички в синий, не имеющий дна мир.

Мальчик подобрал камушек и кинул в ручеек. Потом еще один. И еще. Он ни о чем не думал. Ему не надо было размышлять, есть или спать. Он просто жил и наслаждался.

Прошло несколько минут, а, может, несколько лет, когда его плеча коснулась холодная рука:

— Пора.

Мальчик обернулся и увидел перед собой белую женщину в странном одеянии. Она нежно смотрела на него и улыбалась.

— Но я не хочу, — ответил он. — Здесь так хорошо.

— Ты нужен там, сынок. Это место подождет.

Мальчик отвернулся и снова бросил взгляд на океан. И с ужасом понял, что смотрит на него в последний раз. Он больше не взглянет на это чудо. И не потрогает рукой бесконечную водную синеву.

— Я еще увижу его? — тихо спросил мальчик.

Женщина ласково усмехнулась и прислонила ладони к его вискам:

— Конечно, мой сладкий. Когда-нибудь — обязательно.

ГЛАВА 1

Свет упал на лицо, проникая сквозь закрытые веки. Я поморщился. Подождал немного. Понял, что темнее не станет.

Открыв глаза, уперся в дубовый потолок. Перевел взгляд на стену и часы, показывающие девять утра… Осторожно пошевелившись, сел.

И слегка опешил. Я сидел на кровати, в своей родной комнате в Аскатрале. Свет лился через панорамное окно, рассеянно освещая оружие на стенах и пыль. Она летала в воздухе и толстым слоем покрывала мебель. Кашлянув, я стряхнул ее с лица и рук. Меня морозило. Подняв брови, отметил, что одет в черные штаны и белую накрахмаленную рубашку. Странно, очень странно. В Аскатрале я редко так одеваюсь.

Не до конца понимая, кто я и что здесь делаю, неспешно встал и подошел к окну. Открыв его, глотнул свежего воздуха. И замер.

В Аскатрале росла сочная зеленая травка с желтыми и синими крапинками цветов. Ветер гонял свежий аромат раннего лета и горной прохлады. Только вдалеке, на самых вершинах, искрились на солнце пласты снега, который никогда не тает. Благодать. Такая погода здесь бывает только в июне.

Окончательно запутавшись, я оглянулся и осмотрел комнату. Пахло деревом, пылью и затхлостью. Когда-то на тумбе стояли цветы, о которых напоминали лишь высохшие палки. Рядом лежал конверт. Я направился в тот угол комнаты, отмечая странную ломоту в мышцах. Как будто бы не двигался недели две.

Проходя мимо зеркала, решил остановиться. Моргнул. Присмотрелся. Еще раз моргнул. Не помогло.

Сначала я себя не узнал. Черные волосы отрасли, и отдельные пряди в беспорядке доставали до бледного, почти воскового подбородка, заросшего щетиной. Только на виски двумя белоснежными перьями легла седина. И глаза. Они были голубые.

— Что за…

Смахнув с гладкой поверхности пыль, я приблизил лицо к зеркалу. Да, и вправду. Около минуты я рассматривал эти жутко незнакомые, но в то же время родные глаза. Даже тронул пальцем, но радужка не изменилась. Не голубые… а синие.

Ничего не понимаю. Что произошло? Как должен был перевернуться мир, чтобы Ищейка ходил синеглазый?

Недоумевая, я сел обратно на кровать. Заметил конверт. На нем что-то лежало.

Пальцы коснулись холодного серебра. Я уставился на маленького дракончика с обсидиановым глазом, которого подарила Кори… Аккуратно положив его обратно, я взялся за конверт. Он оказался просто листком, сложенным пополам.

«Кай,

Если ты читаешь это, значит, ты жив. А может быть, нет, и строки проглядывает твоя душа в каком-нибудь другом мире. Я не знаю. Ты убил себя по всем правилам. И умер по всем правилам. Твое «а вдруг я вернусь», скорее всего, было попыткой успокоить меня. Я не стану спрашивать, зачем ты это сделал, потому что все понимаю. Смешно получилось, правда? Полмира хотело тебя убить, а ты взял и всем назло умер сам. Да. Где бы ты ни находился, просто знай, что я жива. Со мной все хорошо, и я ощущаю себя как нормальный кейнар… понесший тяжелую утрату.

Твое наследство перешло ко мне, но я ничего не трогала и не буду. Будь спокоен.

Если ты каким-то чудом остался жив или вдруг можешь выйти на контакт, дай мне знать. Ты в курсе, где искать.

А если нет… То покойся с миром.

Кори

15.02.2021»

Я перечитал письмо еще раз. И еще.

А потом вспомнил все. И обрывки догадок встали на свои места, как сложившейся пазл.

Хатон использовал мое незавершенное заклинание и переселился в Саманту Бриз, внушив Кори вонзить в меня кинжал, отправляющий к демонам. Они, в свою очередь, решили отобрать человечность в качестве наказания. Впоследствии я ввел Кори сыворотку, подавляющую светлую сторону кейнара. И не рассчитав, понял, что ввел смертельную дозу. Мы пошли искать лекарство, и у нас… получилось?

Я помню, как девушка умерла у меня на руках. После этого я свихнулся и совершил самоубийство… Но Кори выжила. В тумане я помнил, как она говорила, что лекарство подействовало. А дальше темнота. И немножко холод.

Стоп.

Тогда какого дьявола я жив?!

Вскочив с кровати, я принялся расхаживать по комнате. Возможно, Кори права, и слова «а вдруг я вернусь» были лишь попыткой ее успокоить. Не знаю. Это подсознательная мысль, высказанная вслух, не имела никаких доводов к исполнению. И все же я жив. Даже вторая рука отросла.

Потирая седые виски (еще одна загадка), я усердно пытался вспомнить хоть что-нибудь, повлиявшее на воскрешение. Ничего.

Но глянув на подвешенные кинжалы, кое-что нашел. Это давняя и очень загадочная история, которую я не оглашал просто потому, что сам не до конца ее понимал. Клинок, которым можно убить кейнара, приносит его конь спустя сорок дней после рождения или обращения. Все так, Люцифер еще неказистым жеребенком пришел к крыльцу нашего дома с увесистым ножом на шее. Лезвие было больше двухмесячного младенца, для которого и предназначалось.

Спустя сотню лет меня забрали Ищейки. И в один прекрасный день Люцифер исчез больше чем на сутки, а вернулся со вторым — уже черным — клинком. Сначала я решил, что, раз теперь я Ищейка, так и должно быть. Как оказалось, не очень, и все мои собратья спали только с одним клинком. Окончательно запутавшись, я поцарапал себя обоими. Больше боли доставляло черное лезвие. Некоторое время спустя я решил найти упоминание о таком странном явлении в книгах. Где-то упоминалось, что один клинок якобы убивает тело, а другой душу. Я не стал разбираться и при первой возможности выкинул черный клинок в море.

Невольно из груди вырвался смешок. Раз мое тело живет и дышит, стало быть, я убил душу? Но как я без нее?..

Глубоко задумавшись, я рассеянно зажег свечку. Не почувствовав тепла, обернулся. Кусок воска стоял, покрытый слоем пыли, без огня.

Я попробовал еще раз. Да ну, фокус для новичков! У меня не получилось. Я почувствовал себя одним из тех недоумков, что стоят, упорно смотрят на свечу и пытаются зажечь ее взглядом.

Так. Спокойно, Кай. Без паники. Крылья вроде есть, значит, я еще кейнар. И магия должна быть.

Попробуем выделить воду из атмосферы, проще говоря, вызывать дождь. Фокус третьего уровня.

Фиг вам. Я подключил руки. Как идиот, стоял и недоуменно пытался что-то достать из воздуха. Да что с моей магией, черт возьми?!

Ладно. Земля. Родовая стихия всех Энгельгардтов. Положив руку на пол, я мысленно заставил его дрожать. Хотел заставить. Ничего не вышло.

Чувствуя опасное головокружение, я осторожно поднялся на ноги. И уже ни на что не надеясь, вызвал маленький сквознячок.

Окно резко распахнулось, ударившись о стену. Поток ветра хлынул в комнату, как цунами, опрокинув вазу и стулья, сорвав шторы и разбив пару склянок с препаратами.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Я стоял, открыв рот. Воздух? Воздух?!

Я попытался нащупать в себе пятую стихию, хотя не стоило и пробовать. Я не чувствовал ее также остро, как внезапно понял всю странность своего состояния.

Я больше не Ищейка.

Мысль доходила медленно и тягуче. Просто думать о таком было тяжело. Это невозможно, хотя все увиденное доказывало обратное.

Зачем-то я посмотрел на свои руки. Я не Ищейка. Я больше не Ищейка, а самый обычный, нормальный кейнар…

Я рассмеялся. Громко и искренне. Хотелось кричать от счастья на весь Аскатрал. Подумать только, я не Ищейка! Клинок убил душу Ищейки! Ай да я! Нашел все-таки способ снять эту обузу, при этом не находясь в подчинении другого и сохранив жизнь и честь! Ай да я! Ай да Кай!

Синеглазый парень не совсем трезвого вида стоял перед зеркалом и глупо улыбался сам себе.

Я нормальный кейнар. Кори здорова. Жизнь прекрасна.

ГЛАВА 2

— Доминантный аллель обусловливает развитие признака как у гомозигот, так и у гетерозигот. Как вы можете видеть, рецессивные аллели вызывают развитие признака только в гомозиготном состоянии. Разные аллельные формы генов возникают в результате… Солаверова, не спать!

Профессор нудно читал лекцию. Если кому-то и было интересно, то я им искренне сочувствую.

— Я не сплю, — буркнула я.

— Я вижу, — посмотрев на меня так, будто я проповедовала сатанизм в церкви, он хмуро продолжил читать.

Однообразные, серые будни тянулись целую вечность. На третьем курсе медицинского университета не сильно весело, особенно накануне сессии. Все лето, как и прошлые три, и следующие три, пропадет насмарку и утонет в бесконечных московских облаках…

Прохладный ветерок прорывался сквозь открытое окно, обдувая лицо. Уныло положив голову на руки, я толкала пальцем карандаш. Он катился вверх. А потом вниз. Толчок, и он катится вверх… а потом вниз.

Прошло три года со смерти Кая. Три самых унылых и серых года в моей жизни, в прямом смысле. Погода внезапно свихнулась и забыла, что такое солнце. И выпускала его случайно, на два-три дня в месяц.

Стени советовала забыть кейнара. Подруга говорила, что глупо горевать по человеку, которого уже нет. Меня даже к психологу водили, и толстый дядька в фиолетовых очках сказал то же самое. Забыть. Я отвечала: «Да, конечно, будем стараться». А про себя желала всем спуститься в бездну, потому что они меня не понимали. Я хваталась всеми силами за глупую надежду, за последние слова Кая. Ну как он может вернуться?! Как?!

Никак.

Мне уже двадцать один. Кай так и не вернулся.

— Карина!!! — прогремело над ухом.

Я глубокомысленно посмотрела на профессора:

— Иван Палыч. Спросите Никиту, — и ткнула пальцем в открытую книгу. — Я и так все знаю.

Светловолосый парень с аккуратно подстриженной бородкой и одним наушником смотрел на меня с другого конца аудитории, как на предательницу. Я мило улыбнулась в ответ.

Профессор что-то проворчал и отошел. В лицо дунул особенно сильный порыв, всколыхнул пряди и сдвинул листки. Мой несчастный карандаш отлетел к Стени. Я потянулась за ним, но увидев круглые глаза подруги, остановилась:

— Что? Только не говори, что у меня опять…

— Посмотри туда, — чуть ли не задыхаясь, прошептала она.

Я послушалась. Взгляд уперся в белоснежный конверт, лежащий на страницах учебника.

— Конверт, — зачем-то сказала я.

И осеклась. Зажмурилась, моргнула. Письмо? Откуда?.. Дрожащими руками я потянулась к бумаге. Адрес получателя — медицинский университет, вплоть до номера аудитории и ряда, за которым мы сидели. Обратного адреса нет.

«Приезжай. Будем праздновать день рождения».

Стени выругалась. Я боялась сделать вдох. Этот каллиграфический почерк я узнаю из тысячи.

— Он… жив? — изумленно спросила подруга.

— Кто жив? — весело донеслось сверху.

— Кай жив, — прошептала я и повторила громче: — Кай живой!

Резко встав из-за стола, я бросилась к дверям, на ходу раскидав бумаги и учебники. Аудитория наполнилась шумом.

— Кори, ты куда?!

— Солаве… — недоговорил ошеломленный преподаватель. — Карина!!!

Хлопнули двери. Я пронеслась через пустые коридоры, лестницы, испугала охранника и выбежала на улицу. В лицо дунул холодный ветер. Издалека увидела, как нужный автобус уже причаливает к остановке. Черт! Плюнув на все, я телепортировалась, прыгнув на ступеньку перед самым закрытием.

Автобус двинулся. Переведя дыхание, протолкнулась к водителю, и смотря через зеркало ему в глаза, тихо сказала:

— До Тропарёво довезете?

— Девушка, это не в ту сторону. Вам нужен другой автобус.

— Довезете?

Мужик молча кивнул. Все еще пытаясь отдышаться, я села к окну и закрыла глаза, мысленно связавшись с Арагоном.

Автобус круто развернулся на перекрестке. Люди недоуменно переглянулись и заворчали про изменение маршрута. Через пятнадцать минут машина остановилась, и я выскочила на тротуар перед забором лесопарка.

Мы часто бродили здесь после пар. Сейчас же по узким гравийным дорожкам гуляли только мамаши с колясками и школьники. Двадцать шестого мая никто не хочет учиться.

Отойдя от основной дороги, я углубилась в лес, и через десять минут увидела любимого коня. Он уже все знал, и радостно заржав, подставил спину. Этот парк Арагон изведал хорошо, а также то, что он плавно перетекает в большой лес и поле, где находится граница с параллельным миром.

Мы промчались мимо стражи. Единственное, что я услышала — недовольный окрик в спину. За эти три с лишним года я ни разу не пересекала границу, да и зачем? А сейчас испытывала смешанные ощущения.

Мы выскочили на гористой равнине, залитой солнцем. Здесь погода была явно лучше, чем в Москве. Свежую травку ворошил теплый ветер, оттачивал каменные наросты и несся дальше, к деревушке на горизонте. Там я спросила про ближайший телепорт в Аскатральскую общину кейнаров, забыв с непривычки снять маскировку с крыльев. Добрая вампирша усмехнулась и махнула рукой на грунтовую дорогу:

— По ней часа два, и будете в Гарраке. Оттуда телепортируйтесь в Брист, а там и до общины недалеко.

Путь до Гаррака мы одолели за час, а через два Арагон петлял по горному серпантину. Над головой мелькала снежная вершина Аскатрала, а чуть вдалеке сверкал на солнце шпиль Башни Телепортации. Вылетев из-за очередного поворота, я увидела долгожданный городок. И большой дом с панорамными окнами на возвышенности. Сердце екнуло, в душу на мгновения закрались сомнения. А что, если это чья-то злая шутка?

Когда я покидала Аскатрал, ворота плотно заперли. А сейчас их открыли настежь. Сомнения тут же исчезли.

Два кейнара у ворот и не подумали меня остановить. Счастливые и радостные лица прохожих вселяли уверенность. На домах висели флажки, многие смеялись и улыбались друг другу. Арагон перемахнул мостик через горную речку, процокал по площади с церковью, лавками и кофейнями… Тут прямо царила праздничная атмосфера. Преодолев главные улицы, мы нырнули в раскидистую тень вершины и остановились перед домом.

Внутри было пусто. Пыль мертвым слоем покрывала мебель и витала в душном воздухе. Мда. Если Кай и ожил, то прибраться точно не удосужился.

В комнате кейнара также не оказалось. Увидев пустую кровать, на которой лежал труп, я окончательно поверила в происходящее. И ужаснулась. Как? Ну как такое возможно?

Понадобилось еще минут десять, чтобы отдышаться и понять, где находится Кай. Ну, конечно же. Сосредоточившись, я представила вершину Аскатрала. А через секунду в лицо подул свежий ветер, принося запах снега в летний день.

Он стоял, сложив руки за спиной, и смотрел на горы. Потоки воздуха поддевали черные перья на распахнутых крыльях и летели дальше, вороша темные пряди.

— Кай!

Кейнар обернулся.

Несколько мгновений потребовалось, чтобы понять, что его глаза голубые, а не черные. Еще малость, чтобы отметить седину на висках.

А там и секунда кончилась.

— Кори!!!

Я бросилась к нему, обняв так крепко, словно боялась, что кейнар сейчас растворится.

— Кай, ты жив! Господи, ты жив, не могу поверить, ты жив!.. — бормотала я, уткнувшись в него лицом.

— Жив, девочка моя, — просипел Кай, зарывшись в волосы. — И ты здорова. Хвала всем небесам, у нас таки получилось…

— Да… — всхлипнув, я отстранилась, продолжая удерживать его за руки. По щекам текли слезы.

Если в его черных глазах можно тонуть, то в этих вовсе нет дна. Они были почти синего, глубочайшего небесного цвета. Нереально красивые глаза, которые очень заманчиво сочетались с черными волосами. Проведя ладонью по седым вискам, я шмыгнула носом… и не выдержав, разрыдалась.

Кай улыбнулся и притянул к себе.

— Ты не представляешь, что мне стоило пережить эти три года! Не вздумай так больше делать, слышишь, если ты еще раз так умрешь… — я откровенно рыдала, повиснув на кейнаре и покрывая все лицо солеными поцелуями. А потом засмеялась. — Как? Как тебе удалось? А вообще, неважно… я люблю тебя. И только попробуй куда-нибудь исчезнуть! О, у тебя рука выросла, смотри…

Он тоже засмеялся, громко и искренне, и отлепив мое тело от себя, закружил:

— Я люблю тебя больше, чем ты думаешь, — усмехнулся Кай, поставив меня на снег. И тихо добавил: — Я больше не Ищейка, Кори.

Я опешила, даже шагнула назад от неожиданности.

— Что?..

На лице кейнара возникло подобие недоумения.

— Я больше не Ищейка, — терпеливо повторил он. — А самый обычный кейнар.

— И какая же твоя стихия?

Кай с любовью оглядел горы, встряхнул крыльями и улыбнулся:

— Воздух!

Я готова была разорваться на тысячи мелких кусочков от радости, что бурлила внутри.

— Это же прекрасно! — воскликнула я и бросилась ему на шею.

Кай не удержался, и мы упали в снег.

— Мы сделали это, — нежный поцелуй. — Ты здорова. Я не Ищейка. Это не укладывается в голове!

— Ты думаешь, умещается у меня?

— Но, главное, — он провел рукой по моей щеке, — это находиться рядом с тобой. Я полюбил это больше счастья не быть Ищейкой.

— Подлиза, — по-доброму пробурчала я.

— …И где же сейчас этот клинок? — спросила я после диковатого рассказа Кая о двух кинжалах.

Кейнар усмехнулся:

— Я выкинул его в море.

Мы сидели на самом краю, как далекие четыре года назад, и смотрели на горную панораму. Первый раз он привел меня сюда, чтобы показать родовой меч с красной лентой. Сейчас дырка от него зияла в камне рядом с правым коленом. Кай рассказал красочную легенду, а потом мы «дрались» на клинках и упали в снег… как давно это было. Сейчас я прижалась к кейнару, положив голову на плечо. Мягкие перья накрыли спину. Теплые пальцы держали ладони. Я подняла лицо и улыбнулась:

— Может, ты у нас мутант?

— А бездна его знает. Я не хочу об этом думать. Так хорошо, как сейчас, мне было только года в три. Когда удалось стащить печеньку у Саманты Бриз.

Легкая, воздушная радость пронеслась над головами и упорхнула в безоблачное небо. Мне почудилось или запахло имбирным печеньем?

— Как там она, кстати?

— Саманта? Когда мы приехали в Москву, она полностью оправилась от вторжения Хатона и сейчас по-прежнему занимается со Стени. Она круто колдует. Намного лучше, чем я.

Кай усмехнулся:

— В отличие от тебя, ее сэнсэй был на месте.

Повисла тишина, которую я быстро нарушила:

— Ты что-нибудь помнишь?..

Кай долго молчал. И тихо ответил:

— Твое лицо. Некоторые слова. Боль в правом легком. А потом темнота взяла свое. Когда я начинаю о ней думать, становится холодно. И болят виски, — он невольно коснулся седых прядей.

— Это все так странно.

Снизу вырывался ветер, вороша перья и периодически выкидывая черных птичек с желтыми клювиками. Щебеча, они ловили потоки, облетали вершину и уносились дальше.

— Оставим странность для другого, — кейнар вдруг резко перевел тему. — Как там владычица Иштар?

— На троне теперь новый правитель. Иштар неожиданно заболела и скончалась.

Кай, казалось, сейчас начнет светиться, а улыбка действительно достанет до ушей.

— Ты не шутишь? — спросил он с той же интонацией, с какой маленькие дети говорят про пряник: «это мне?»

— Нет! В газетах написано: «Смертельно заболела».

Кай неожиданно расхохотался:

— Ха! Вампир? Заболела? Какой-то очень добрый человек ее убрал. Или мое проклятье сработало.

Я лишь закатила глаза.

— Да ладно тебе, — он обнял меня уже рукой, а не крылом, и тихо спросил: — Как ты жила все эти годы?

Я грустно улыбнулась:

— Не блеск. Солнце кто-то треснул по голове, и оно забыло, для чего находится на небе. За месяц выдается примерно два-три солнечных дня, а лето холодное, сырое и мерзкое. А так… я сдала экзамены, поступила в медицинский. Третий курс заканчиваю. Жутко интересно и также сложно. Выходных нет вообще, в свободное время работаю в кофейне.

— На пельмени хватает?

Я рассмеялась и звонко хлопнула его по плечу:

— И не только! Я…

И тут я кое-что вспомнила. Уровень настроения начал стремительно падать.

— Я? — настороженно подбодрил Кай.

— Я живу… жила… Короче, не у себя. Поближе к институту. С одним человеком. Мы вместе на жизнь зарабатываем. Или зарабатывали…

— И кто же он?

Я беззвучно выругалась. Вот о чем я не думала, так это о возможной ревности Кая.

— Его зовут Толя. Он хороший. Убьешь его — я убью тебя.

Кейнар недобро усмехнулся и отмахнулся:

— Сегодня слишком чудесный день для твоего Толи. Мы с ним еще разберемся, — с души как камень свалился. — Насчет погоды… должен извиниться. Существует очень интересное явление. Когда умирает особенно сильный маг, его магия не исчезает, а растворяется в атмосфере. И выливается в виде непогоды. Необязательно в мире, где он умер.

— Но ты же не умер.

— Я потерял четыре стихии. Это немыслимое количество.

Мне показалось, или это прозвучало грустно?

— Ты жалеешь?

— О чем?

— Об утраченной силе. Могуществе. Власти.

Кай снова замолчал, на этот раз надолго. Я начала сомневаться, что кейнар вообще собирается отвечать, как он придушенно ответил:

— Да.

И быстро добавил:

— Но я готов заплатить эту цену за свободу от сущности Ищейки. В бездну силу, могущество и власть… Конечно, жаль. Очень жаль. Все труды, связанные с пятой стихией, которые я писал, заклинания, мной придуманные, алтари в подвалах, артефакты, что я собирал столетиями… Кому они теперь нужны? Я не в силах прочитать мысли вампира. Не могу зажечь свечку. Я очнулся вчера утром, а вечером пришлось идти покупать спички!.. Зато теперь я смело могу сказать, что не причиню вреда людям. Пообещать им это не кривя душой. Ради избавления от бесконечных приступов, резни, ужаса в глазах прохожих… я готов заплатить такую цену. И я ее заплатил.

Я вздохнула, повернула его лицо и прислонилась лбом:

— Я горжусь тобой, — и после недолгого молчания спросила: — Чем теперь будешь заниматься?

— Надо уладить дела с моим внезапным воскрешением. Проведать нового владыку и Ищеек. А главное — съездить в человеческий мир и подарить ему солнце.

— Ты подаришь ему только ветер!

— Который разгонит тучи, — улыбнулся Кай и добавил: — Ты голодна?

Я рассмеялась и рухнула в снег. Хочу ли я есть? Да я сожгла больше половины всех калорий в организме, пока бежала сюда!

— Черт. Еды нет.

Кай угрюмо стоял напротив открытого холодильника. Я отпихнула его и заглянула внутрь.

— А это что? — чихнув, указала на громадный кусок мяса. — Не еда?

— По-моему, этот кролик сдох года три назад.

— А вчера ты питался воздухом? — захлопнув дверцу, я отправилась потрошить шкафы.

— Добрые жители Аскатрала накормили меня от всего сердца. Даже завтракать не пришлось.

На кухне было пыльно, тоскливо и пусто. И пахло так, будто кролик сдох в холодильнике живьем.

— Чего стоишь?! — прикрикнула я на кейнара. — Посмотри в погребе!

— Там только алкоголь.

Ответом Каю явилось выразительное молчание. Вдруг он подскочил, затем также резко опустился на корточки и залез в ящик под раковиной, только ноги торчали. Раздался победный клич. Выбрался он оттуда с помятой пачек макарон.

— Это стратегический запас на случай ядерной войны? — скептически протянула я. В животе тоскливо забурчало. За окном темнело. — Ладно. Давай сюда. Я старалась не задумываться, сколько десятков или сотен лет этой пачке макарон, но они получились довольно вкусными. Кай соизволил выйти на улицу купить яиц и соуса на завтрак. Вышел вполне себе неплохой ужин.

Когда я отложила вилку, часы показывали десять вечера.

— Интересно, — зевнув, я отправилась искать чай. — Здесь осталась моя одежда? Даже переодеться не во что, я неслась сюда как на пожар.

— Спи без одежды, я не против, — протянул кейнар, закинув ногу на ногу и с интересом изучая газету.

Проигнорировав его реплику, я молча прошла мимо полок с чаем и поднялась на второй этаж, в комнату, где когда-то жила десять дней. Там ничего не изменилось. Картины, плетеная мебель, большая кровать, панорамное окно. В очередной раз я вздохнула, поражаясь, что жизнь наконец-то повернулась ко мне лицом. Открыв шкаф, я поняла, что такое счастье. Вся одежда висела на месте. Умывшись прохладной водой, натянула легкую футболку, шортики из мягкого материала и толстые носки. Получилась неплохая пижама.

Спустившись в гостиную, я нашла кейнара в том же положении, что и десять минут назад. Открыла знакомый чай и вытащила банку с травами:

— Кай, а это не яд?

Он оторвался от газеты и посмотрел на меня. Взгляд на несколько секунд замер на шортах:

— Я не держу на кухне яды.

— Из этого можно заварить чай? — я потрясла банку.

— Да, но ничего вкусного не получится, — Кай отложил газету, подошел и достал другую банку: — Понюхай.

— М-м-м…

— Вот его и завари.

Вскипел чайник, я залила травы, помешивая их ложкой. Кай что-то говорил. Ложка мерно стукалась о глину, а вода кружилась, кружилась, кружилась…

Вместе с водой закружилась голова, а чайник медленно расплылся и полетел вверх.

Кажется, я упала.

ГЛАВА 3

Как же надо устать, чтобы отрубиться, заваривая чай?!

Вздохнув, я убрал газету, нежно взял девушку на руки и отнес к себе. Положив на кровать, подбил подушку и укрыл одеялом.

А через несколько часов лег рядом. В комнате горела единственная свечка, бросая огненный блик на окно. За ним густилась темнота. Только снежные шапки искрились в лунном свете, да ветер покачивал густые массивы елей. Из всех звуков доносились только его протяжное завывание, да мирное сопение Кори за спиной.

Закрыв глаза, я вспомнил мгновения перед смертью. И тут же остро ощутил, как дорога жизнь. И каждые, даже самые ничтожные ее секунды.

Повернувшись на другой бок, я посмотрел на девушку. Спутанные белые локоны забились под тонкие пальцы, угловатый подбородок и подушку. А она повзрослела. Черты лица стали глубже. Взгляд — осознанней. Я лежал и сравнивал ее с той девчонкой, что привез в Аскатрал четыре года назад. Вспоминал все, что мы прошли и пережили с того момента. Сколько пережила она.

Улыбнувшись сам себе, потянулся и заправил одну прядь за ухо. Провел тыльной стороной ладони по щеке. И почувствовал себя счастливым.

…Утром мы сидели в местной кофейне и завтракали блинчиками, запивая их чаем. Кори не очень удивилась, проснувшись в моей постели. Такой расслабленной и гармоничной я не видел ее давно. Сладко потянувшись, она кинула в меня подушкой и объявила, что идет заедать вчерашние макароны.

— Что будем делать? — спросила девушка, нанизывая блинчик на вилку.

— Я поеду в Ардам, — в отличие от нее, я успел все как следует обдумать. — Вернусь вечером. Ты со мной?

Вилка на мгновение зависла в воздухе.

— Что мне там делать? Потеть за тебя перед владыкой? — Кори усмехнулась и отправила блинчик в рот. — Я позвоню Стени и пороюсь в библиотеке. Мне нужно найти заклинание, помогающее закачивать знания в голову.

— Сессия?

Она кивнула:

— Есть такое?

— Безусловно. Я покажу. Ты высидишь в библиотеке целый день?

Кори глянула с укором, доела последний кусок, отхлебнула кофе и сказала:

— Мне надо усвоить очень много информации.

Я не стал спорить. Когда тарелки и чашки остались пустыми, мы расплатились и вышли. В Аскатрале царило прохладное горное утро, наполненное запахом хвои и свежей выпечки. Население медленно выползало на улицы. Кто-то направлялся к церкви для ранней молитвы, кто-то шел на работу или в горы. Ребятишки беззаботно прогуливали последние уроки перед летом, или встречали приезжающих на каникулы родственников. Все шло своим чередом.

Показав Кори нужные книги в библиотеке, я оставил ее там. А сам оделся подобающе, свистнул Люцифера и поехал к Башне Телепортации. Как рассказывали жители, конь прибежал сюда после моей смерти. Его периодически видели в лесах, даже пытались привести в город, но у них ничего не вышло. Люцифер не давался. А позавчера я вышел на задний двор и увидел у кромки леса крылатого брата.

Шпиль Башни сверкал на солнце, как что-то неземное. Я гордился ей. И поднявшись на круглую площадку, телепортировался в Ардам.

Точнее, к воротам Ардама. А если еще точнее, прямо на мост перед пропускным пунктом. Я обреченно вздохнул. Надо отладить систему.

Кто хоть раз в жизни бывал в Империи, знает, что главный вход в ее столицу находится на широкой реке, которая через пару сотен метров обрывалась водопадом. В середине, прямо на мосту, построили небольшой такой замок, служивший пунктом досмотра. Вторая половина моста упиралась прямо в ворота массивных городских стен, являвшихся в Ардаме отдельным произведением искусства.

Я хорошо знал и не любил этот город. Поэтому решил исчезнуть снова, внезапно появившись перед лицом ошарашенного стражника.

Но в последний момент передумал. Я ведь теперь добропорядочный гражданин Империи, даже паспорт с собой взял. И мне нужно к владыке. А добропорядочные граждане попадают к верхушке единственным путем — через стражу.

— Добрый день! — я махнул рукой, стараясь перекричать шум реки.

Не дождавшись ответа, подошел. Присмотревшись внимательнее, лицо стражника быстро стало скучным. Без всякого интереса он протянул руку для паспорта. А чему здесь удивляться? На Ищейку я непохож, нормально одет, тонны оружия не ношу, морда явно незлобная. Многие знали меня по рассказам, но в лицо — только избранные.

— Куда направляемся? — промурлыкал солдатик, пролистывая паспорт.

— К владыке.

Вампир усмехнулся. Правда, дойдя до имени, усмешка сползла с его лица также стремительно, как появилась.

— Что за чушь… — он быстро глянул на меня. Паспорт был настоящий. — Откуда это у тебя?

Я не смог сдержать улыбки:

— Насколько я помню, там прилагается фотография. Или у тебя глаза на заднице?

Вампир побледнел. Моргнул, побледнел еще сильнее. И неуверенно ответил:

— Стой здесь.

Спустя минуту он вернулся с тремя товарищами. Глянув на паспорт и на меня, они сначала заржали:

— Парень, удачный маскарад. Но с таким в Ардаме появляться опасно. Кто ты и что забыл в городе?

Я обреченно вздохнул и откинулся на седле:

— Я Кай Энгельгардт. А вы одни из немногих, кто держит в руках мой настоящий паспорт. Проведите меня к владыке или уйдите с дороги.

Самый толстый из них наконец-то задумался:

— Энгельгардт умер три года назад, парень. Мы с женой даже отметили.

— Поздравляю. Следующим она будет отмечать твои похороны.

Тот, что все это время хранил серьезное молчание, вдруг пробасил:

— Пошли, шутник. Будешь пудрить мозги Арактуру, если его владычество соизволит. Слезай.

Я спешился и повел коня на поводу. Вокруг шли пятеро стражников, постоянно причитая и прикалываясь. Я хранил священное молчание, лишь улыбаясь про себя.

Мы пересекли мост, и шум реки начал постепенно затихать, сменившись гвалтом густонаселенных окраин города. Ворота, которые я снес давным-давно, отстроили заново, как, впрочем, и весь Ардам. Моей давней мечтой было сравнять его с землей, как сосредоточение всей грязи и мерзости верхушки имперского общества. Хорошая мечта, но она так и не сбылась.

В недрах стены раскинулась целая улица, шумная и яркая. Из свеженьких таверн как ни в чем не бывало играла музыка, между кольями решеток снова натянули разноцветные флажки. И так почти по всему городу. Носились люди, повозки поднимали тучи пыли, мелькали клыкастые улыбки. Вскоре я стянул куртку, не выдержав жары. Дети окрикивали меня, кто-то даже бросил камень — им не особо важно, кого ведут, главное, что под стражей. С рынков шел целый набор ароматов, сливающихся в одну, сбивающую с ног вонь большого города.

Мы шли медленно. И когда, пробираясь через толпу, наконец-то ступили в тень дворцовой площади, я с облегчением выдохнул. Последний раз так жарко мне было только в Алае. От фонтана с обелиском веяло прохладой, но мы прошли мимо — прямо к воротам.

Пока ребята с моста обсуждали меня со стражей дворца, от нечего делать я принялся считать, сколько раз проходил через эти огромные створки. Получилось семь, из которых три я даже посидел на троне. Неплохо.

— … Утверждает, что он — Кай Энгельгардт.

— Я спрошу, — хмыкнули в ответ.

Прошло еще минут двадцать, пока меня не передали в руки другому конвою — уже королевскому, в красных плащах и с золотыми цепочками на груди. Коня вежливо попросили оставить на улице. Похлопав Люцифера по шее, я направился за стражей в спасительную прохладу дворца.

— Тебе повезло, что владыка не занят, — вдруг сказал один из них. — Многие ждут неделями.

— Чувствую, я бы считал дни за решеткой, — пробормотал я.

Мы свернули на узкую лестницу, даже не достигнув основного зала, и начали подниматься, пока не вышли в отделанную зеленым бархатом комнату ожидания.

Владыка появился внезапно — поднявшись ровно с противоположной лестницы в сопровождении двух вампиров. Увидев меня, он нахмурил густые брови. Бледные губы сжались в тонкую линию, зеленые глаза смотрели внимательно. Новоиспеченный владыка был молод. Если бы вампир расслабил лицо, оно могло показаться добрым и даже симпатичным.

Прежде чем я открыл рот, мой охраняющий громко сказал:

— Этот кейнар называет себя Каем Энгельгардтом, ваше владычество. Паспорт это подтверждает, но точно неизвестно, откуда он у него.

Во взгляде владыки появилось сомнение:

— И зачем ты пришел?

— Чтобы ответить на ваши вопросы, сир, — вежливо поклонился я.

— Если ты действительно тот, кем себя называешь, то да: у меня возникло много вопросов. Прошу, пройдемте.

Кинув торжествующий взгляд на охрану, я последовал за владыкой в комнату. Два стражника встали в углах. Позолоченная дверь захлопнулась.

Комнатой это помещение назвать сложно. Владыка присел на диван в небольшом круглом зале с витражным куполом вместо потолка. Здесь царил полумрак и прохлада, что хорошо действовало на нервы. В стенных нишах стояли мраморные статуи, изображающие воинов и богов. Пол был выложен мозаикой, изображая какое-то сражение.

Я сел за небольшой кофейный столик. Владыка сложил руки домиком и опер на них подбородок:

— Знаешь, почему я не сомневаюсь в правдивости твоих слов? — у владыки был зычный, громкий голос. — Я видел тебя. А у меня хорошая память на лица.

Я вздохнул с облегчением:

— Рад это слышать.

— Принесите нам кофе! — выкрикнул владыка, и один из стражников вышел. Увидев мой настороженный взгляд, правитель пояснил: — Можете не опасаться. У них нет языков. Но дерутся хорошо.

Кофе появилось неожиданно быстро. Отпив немного, Арактур усмехнулся и развел руками:

— У меня лишь один вопрос, Кай. Какого черта ты жив, сидишь сейчас здесь и пьешь мой кофе?

Стало интересно, откуда он взялся. На благородную кровь владыка явно не похож. Манера разговора с бывшим террористом поражала.

Я рассказал ему историю про два клинка, один из которых растворился, а второй покоится на дне морском.

— Стало быть, ты больше не Темный кейнар?

— Самый обычный, ваше владычество. И не собираюсь далее причинять вреда Империи.

Взгляд вампира стал настороженным:

— На тебя было открыто большое государственное дело. Моя покойная тетушка посадила тебя в Касхат, но ты сбежал, и с тех пор числился в уголовном розыске. Пару раз тебя находили, но ты уничтожал отряды подчистую. После смерти дело закрыли, но тут ты являешься ко мне живой и здоровый. И что же мне сделать? Помиловать тебя, принять твои слова за истину? Или предать смертной казни? Как думаешь?

Я вежливо отставил чашку:

— На вашем месте я предпочел бы первое. Как вы поняли, убить меня насильственным способом теперь нельзя. А так, я просто не советую возобновлять дело, — я лучезарно улыбнулся: — Ничем хорошим лично для вас это не кончится.

Стражники в углах напряглись.

— Не угрожайте мне, Кай, — тихо произнес Арактур, и после недолгого молчания добавил: — Это надо обсудить в Совете. Что я и сделаю.

— Когда он будет созван?

— Не раньше чем через неделю. Государственные дела — штука медленная, здесь требуется терпение. Скорее всего, твоя явка будет обязательна — чтобы подтвердить «невладение» пятой стихией, — владыка усмехнулся.

— А что насчет прав и имущества?

— Я пришлю нужных людей. Они оформят все на вас.

— Благодарю, сир.

Я собрался встать, но тут владыка спросил:

— Кай, ты знаешь, где сейчас Ищейки?

— Где?.. — мне не понравился тон вопроса.

Арактур выразительно топнул:

— В Черных Камнях. Прямо под сердцем Ардама.

Увидев мое лицо, владыка расхохотался. Мне было не до смеха. Черные Камни, вампирская тюрьма? Какой позор.

— И что же они там делают?

— Ищейки решили поохотиться в Ардаме, — безмятежно ответил владыка. — У них не получилось. Белена и обсидиан сделали свое.

Я нахмурился и неожиданно выдал:

— Я могу помочь. Договорится с ними на условия, которые вам выгодны.

Вампир заинтересованно привстал:

— Было бы неплохо. Я буду первым владыкой, который прекратит Охоты в Империи!

— А если беглец на вашей территории?

— А это так важно?

Теперь настал мой черед смеяться:

— Арактур, Орден Ищеек и его законы намного древнее, чем Вампирская Империя. Первые Ищейки устраивали Охоты еще до Раскола, около десяти тысяч лет назад. Один из первых законов предписывает, что на какой бы территории ни находилась Жертва, власти не вправе останавливать Охоту. Но, — я выразительно посмотрел на сникшего владыку. — Вы можете запретить массовые убийства и нанесение ущерба.

— То есть?

— Ищейки будут преследовать и убивать только Жертву, не трогая других жителей.

Арактур одобрительно покачал головой:

— Разумно. Этот вопрос также будет оглашен на Совете. Если собираешься навещать Ищеек, передай им. Хотя им все равно не выбраться из Черных Камней.

— Простите за наглость, сир. Я сидел там, и через три дня властям пришлось отстраивать новые Камни. Выпустите их. Также, если вы захотите уничтожить Ищеек как Орден, у вас ничего не выйдет. Ищейка рождается каждые пятьсот лет, поэтому рано или поздно Орден образуется снова, такое уже было. К тому же они — хранители равновесия, и сама Бездна, или как вам угодно, Вселенная, не позволит им исчезнуть.

Арактур хмыкнул. Он больше напоминал мне кабацкого мужика, чем владыку Империи.

— Подержите их до созыва Совета. А потом возьмите клятву и отпустите.

— Я подумаю.

— У меня есть просьба. О том, как я выжил, должно быть известно только вам. Сочините какую-нибудь сказку, чтобы именно ее писали в газетах. Истина должна оставаться в тайне.

Владыка кивнул:

— Если тебе так угодно, пожалуйста.

Я встал и поклонился:

— Я могу поговорить с Ищейками?

Он отпустил меня ленивым жестом:

— До встречи, мистер Энгельгардт.

***

Пока я спускался по темной лестнице вслед за стражником с фонарем, успел о многом подумать. Нынешний владыка отличался от Иштар лишь сговорчивостью и манерами. Где его откопали, непонятно. Хотя с ним у меня явно больше шансов выбраться из последствий жизни Ищейкой, чем с Иштар.

— Осторожно, здесь низкий потолок, — предупредил стражник.

Я пригнулся. Мы продолжали спускаться, и теперь я пожалел о куртке, которую оставил с Люцифером. Здесь было холодно, как в любом подземелье, и темно.

Черные Камни — это тюрьма с неприятной особенностью: внутри располагался пыточный центр всей Империи. Все государственные изменники и шпионы проходили через подземелья Ардама. Но семьсот лет назад это не помешало мне выбраться отсюда. Тогда не существовало антимагических барьеров, никто не знал про обсидиан, черную белену и амулеты от внушения. Сейчас же все изменилось.

Спуск кончился. Стражник вручил мне фонарь и отправил в самый конец коридора. Огонь помогал слабо. Оставив его у предпоследней камеры, я встал в тень перед решеткой Ищеек.

Мои бывшие собратья были прикованы к стенам, не в силах пошевелиться. Пропитанная беленой цепь с обсидиановыми звеньями, обвивала их шеи, руки, тела и ступни. Из темноты доносилась тихая ругань, болезненные стоны и звяканье цепей.

— Кто стоит в тени? — мрачно спросили оттуда.

— Я тоже рад тебя видеть, Оуэн.

Раздался удивленный вдох:

— Кай?! Ребята, там Кай!

— Что?.. — устало произнес Марк. В темноте сверкнули его глаза. — Ох, бездна…

— Но… как? Мы хоронили тебя!

— Почему я не чувствую твоей силы? — тихо спросил Джо.

— Я больше не с вами, — сухо ответил я.

— В каком смысле?

— В прямом. Я не Ищейка.

Повисло напряженное молчание. Взяв фонарь, я подошел к решетке и поднес огонь к лицу. Увидев голубые глаза, Оуэн выдохнул:

— Как?.. Бездна, Кай, что произошло?!

— Я не знаю. Я проснулся и понял, что не владею пятой стихией. Как и всеми остальными. Кроме воздуха.

— Что ж, — с обидой произнес Марк. — Поздравляю. Ты добился чего хотел.

Я проигнорировал его:

— Что вы здесь делаете? Кто теперь глава?

— Я, — мрачно отозвался Оуэн. — Из-за того, что нас только трое, нам сложнее выдерживать окружение. А новый владыка щедро спонсирует любые разработки против Ищеек. Присмотрись, Кай. У каждого солдата на шее амулет от внушения. Они придумали новые пули, похлеще, чем в Касхате. Все идет против нас. Ты пришел сюда, чтобы нас выпустить?

— Нет, — тихо ответил я. И буквально почувствовал, как напряглись их лица. — Но я договорился с владыкой. В ближайшую неделю он соберет Совет, на котором будем обсуждаться все мы.

И я коротко передал им условия договора. Ищейки долго молчали.

— Что-то мне подсказывает, Кай, — грустно ответил Оуэн. — Что ты был последним правителем настоящего Ордена. Ищейкам конец.

— Не говори так! — с ужасом оборвал я. — Через триста лет родится новый Ищейка. Через триста пятьдесят он будет у нас. Потом появится пятый, а ты их поведешь, — кейнар покачал головой. — Оуэн! Орден не умрет!

Секунд пять мы смотрели друг другу в глаза. Ищейка, по ту сторону решетки, прожигая шею обсидиановыми звеньями. И я… непонятно кто. Освещая фонарем искаженное лицо. Свободный.

— Я вытащу вас отсюда, — прошептал я. — Как-нибудь.

— Ты нас так ненавидел, — протянул Джонатан. — А теперь хочешь помочь.

— Ищейки не умрут, — отчеканил я и ушел прочь.

Прочь из этого места. Прочь от этих существ.

Потому что разделял предчувствие Оуэна.

Я был последним правителем.

***

В Аскатрал я вернулся ближе к ночи. Даже не пришлось гадать, где находится Кори — я нашел девушку в библиотеке. Она сидела на полу, заваленная горой книг, сложив ноги по-восточному, и с интересом что-то читала.

Я кинул в нее пакетом сладостей. Кори вздрогнула, открыла его и удивленно воскликнула:

— Ого! Откуда?

— Скупил в пекарне за полцены, — подойдя, я сел рядом с девушкой и поцеловал. — Как учится?

— Я нашла нужное заклинание, — с улыбкой ответила она. — И теперь могу плюнуть на подготовку к сессии. А чтобы попрактиковаться, — Кори порылась в груде и вытащила сборник «огненная стихия: боевые заклинания 6-ого уровня», — выучила наизусть эту книгу!

— Умница.

— А как дела у тебя?

— Новому владыке больше подошла бы роль матроса, чем короля, — Кори рассмеялась. — И как подобает всем морякам, он намного сговорчивее.

Я рассказал ей о визите к Арактуру и поделился сомнениями насчет Ищеек. На что Кори обняла меня и ответила:

— Не волнуйся так за них. Они уже большие мальчики. Как-нибудь справятся.

Я лишь нервно выдохнул. Сам не до конца понимал, почему меня так волнуют дела пятой стихии. Наверное, привычка.

— А сейчас… — Кори задумчиво провела по моей шее от ключицы до подбородка. — Мы пойдем кушать!

Я рассмеялся, перехватил ее руку и поцеловал кончики пальцев:

— Я ужасно голодный.

— А завтра поедем в человеческий мир!

— Кори…

— Да! Стени уже ждет тебя.

Я скривился, мысленно представив побоище, которое устроит лучшая подруга Кори. Девушка сказала, что она очень злится на меня за то, что я выключил ее в самый ответственный момент. Как мне сейчас казалось, не зря.

Мы вкусно поужинали нежным мясом и салатом. Потом я спустился в погреб и достал бутылку лучшего авасаррского вина.

— Если я правильно посчитал, тебе уже есть двадцать один год, а значит, — я потряс бутылкой, — тебе можно.

— А тебе, если я правильно посчитала, — в тон ответила Кори, — две тысячи четыреста семьдесят…

— Ну?

— Шесть?..

— Нет! Пять.

Девушка вздохнула:

— Нормальные люди в этом возрасте спокойно спят в гробах, а не спаивают молодежь!

Я лишь усмехнулся, разливая вино.

***

Мне было хорошо. Около двенадцати ночи Кай решил спуститься за третьей бутылкой. Я осталась сидеть в гостиной. Удобно устроившись в мягком кресле, смотрела, как огонь потрескивает в камине. Горели свечи, отражаясь в стеклянных статуэтках на полках и лезвиях на стенах. Перед уходом Кай кинул какого-то порошка в камин, и теперь по комнате разлился теплый, хвойный запах. За панорамным окном царила тихая горная ночь. Даже ветер улегся, позволяя окунуться в уютную атмосферу покоя.

Ничто не предвещало беды. Из погреба раздался глухой удар, звон и недовольный крик одновременно. Я вздохнула.

— Черт! Я так долго хранил ее… — ворчал кейнар, неловко выбравшись из подвала.

— Что там у тебя?

Когда Кай появился в поле зрения, я заметила, что он держится за левую руку.

— Я налетел на острый угол, разбил бутылку, и, кажется, растянул плечо.

— Дай посмотрю, чудище.

Я встала, подошла сзади и аккуратно потрогала. Кай зашипел.

— Значит, на сегодня достаточно, — ласково сказала я. — Наверху наверняка есть мазь. Пойдем.

Добравшись до его комнаты, я усадила кейнара на кровать, а сама полезла рыться в шкафах. Знаний керского хватило, чтобы найти баночку с надписью «от ушибов».

— Снимай футболку.

Взобравшись на кровать сзади, я взяла немного холодной мази и начала аккуратно втирать в плечо. Кожа становилась горячее. Недавно подброшенные дрова начинали разгораться, наполняя комнату теплом и светом. На единственном стуле висела запыленная куртка, в которой кейнар приехал.

А потом я заметила еще кое-что. И заворожено провела рукой от его шеи до поясницы.

— Что ты делаешь?.. — тихо спросил Кай.

— Твои шрамы… они исчезли.

Кожа в этих местах была гладкая, словно шелк, а небольшой пух между крыльями делал ее еще мягче.

— В смысле исчезли? Как?

Я медленно подняла руки к его затылку и провела по черным волосам:

— И на голове шрама тоже нет. Ты исцелился.

Поддавшись вперед, я прикоснулась губами к щеке кейнара и прошептала:

— Смерть вылечила тебя.

— Не только душу, но и тело… — изумленно добавил он.

Губы направились дальше, осторожно прокладывая дорогу через шею, плечи и лопатки, до самого основания крыльев. Впитывая запах его кожи, я нежно провела ладонями по перьям. Дыхание Кая участилось. Крылья кейнара играют большую роль в его жизни. В случае беды они могут стать тверже камня, но в повседневности это самая чувствительная, нежная и красивая его часть. Прикосновение чьих-то пальцев равносильно поцелую. А если встречаются два крыла, то весь спектр ощущений взрывается, оставляя сладостную дрожь во всем теле.

Продолжая массировать могучую спину, я осторожно прижалась к нему и поцеловала в макушку, ухо, снова в шею… Издав странный звук, Кай медленно повернулся, и обхватив за талию, посадил перед собой. Его ладони зарылись под кофту, поглаживая обнаженную спину. Губы кейнара нежно касались лба. Глаз. Щек. Губ. Вместе с руками они двигались вниз, скользя по шее и ключицам.

— Я люблю тебя, — прошептал Кай, опускаясь вместе со мной на кровать.

Он легко стянул несчастные шорты и кофту, отбросив их в сторону. Вслед полетела его одежда.

Я растянулась на мягких подушках, откинув голову и распахнув крылья. Тут же каждой клеточкой почувствовала его теплые руки, вездесущие, скользящие по телу. Там, где они проходили, оно покрывалось мурашками от волн сладостной дрожи. Он ласкал губами шею, грудь, опускался по животу, мягко целуя ноги и пальцы…

Кейнару не требовалось разрешения. Он прочел его в моих глазах.

Кай был тяжелый, но сейчас я не чувствовала этого веса. Ощущая каждой клеточкой кожи каждую клеточку его, мне было плевать на такие мелочи. Я хотела только его. А он меня.

Ту ночь мы провели вместе. Шуршали по простыне крылья. Не было мира вокруг, только мы. Запах кожи. Только частое дыхание и тепло, одно на двоих. Смешались перья, белые и черные, смешались тела и пальцы, все смешалось. Бились в едином ритме сердца. И не было страшно.

Потому что между нами царило доверие. Полное и безоговорочное.

ГЛАВА 4

Солнечный луч зажегся на деревянном потолке и медленно направился вниз. Плавно перетекая по стенам, он спустился на шкаф и стул с пыльной курткой. Упал на давно потухшие свечи, подобрался к кровати и прыгнул в холодный камин, растворившись в миллионах других лучей. Они вырывались из панорамного окна, за которым пестрел субботний денек. Темно-зеленый склон с аскатральскими елями оставался в тени горного хребта, а его снежные пики сияли, как огромные белые прожектора.

Под одеялом было тепло. С улицы доносилось веселое щебетание местных птичек, а над ухом мирно сопел Кай. Уже проснувшись, я смотрела на выступающие ноги и пыталась понять, где заканчиваются ступни кейнара и начинаются мои. Даже пальцами пошевелила.

— Что ты делаешь… — вдруг пробормотал Кай. — Мне щекотно.

Осторожно выбравшись из-под его руки, я перевернулась на спину и потянулась. Хорошо! Два синих глаза глянули с безмятежностью и улыбнулись:

— Не верю, что жизнь может быть такой прекрасной.

— А ты посмотри на меня и поверь! — я кинула в него подушкой и села.

— Это ежедневный ритуал?.. — пробурчали оттуда.

— Вставай. Пора к Стени.

Кай застонал и повернулся на другой бок:

— Я не хочу вставать. Давай еще поваляемся.

Глянув на часы, я охнула:

— Уже двенадцать! Я никогда так поздно не вставала.

— Можешь поставить новый рекорд прямо сейчас…

— Кай!

Поднявшись, я натянула одежду и оглянулась на кинжалы. Увидев это, кейнар улыбнулся:

— Не надо. Я встаю.

Рассмеявшись, я кинула в него штанами и вышла.

В Москве у меня действительно были дела. И самое волнительное и неприятное из них — разбить сердце моему однокурснику, сожителю и парню по совместительству.

Толя — обычный человек, милый, стеснительный и очень добрый меланхолик. Мы познакомились на первой паре в институте. Увидев мою кислую, ничего не выражающую мину, он сел рядом и спросил: «Все нормально?» Несмотря на собственную замкнутость, парень терпеть не мог, когда другим плохо или одиноко. Всеми силами Толя пытался вывести меня из многомесячной депрессии, причины которой даже не знал. Ему было все равно. Он таскал меня везде и всюду, терпел поражения, но не сдавался. И, в конце концов, ему удалось то, что не смогла даже Стени — я вернулась к жизни. Три долгих года мы учились, зубрили, веселились — все делали вместе… В результате я переехала к нему жить. И мы стали еще ближе.

Я любила его, но больше как друга и хорошего человека. И не могла выразить свою бесконечную благодарность лучше, чем позволить ему любить себя, всецело и по-настоящему. Иногда казалось, что чувства взаимны. Тогда я на время забывала Кая, и жизнь становилась легче и ярче.

В день побега из института мы хотели сходить в кино. И Толя намекнул, что у него есть сюрприз.

С ужасом я догадывалась, что это.

И как все будет теперь, когда я притащу к его порогу Кая и скажу, что переезжаю? Я не хотела так с ним поступать. Это неправильно и жестоко. А что, рассказать правду? «Толя, извини, но все эти три года я обманывала тебя. Я любила другого, но он внезапно умер, а теперь воскрес. И вообще мы нелюди из иного мира»?! Сейчас, когда между мной и Каем все настолько серьезно, ситуация усложнилась. А тут выяснилось, что кейнар еще и ревнивый. Зная, как Кай решает проблемы, лучше вообще не возвращаться в Москву.

Но сессия и Стени не давали этого сделать.

Поэтому кейнар, счастливый до чертиков, сначала не понял моего подавленного состояния. Когда я все рассказала, максимально кратко и без подробностей, Кай задумался. И выдал ожидаемое:

— Я не понимаю, в чем проблема. Раз он обычный человек, внуши ему забыть ваши отношения.

— Да, не понимаешь, — сокрушенно ответила я. — Ты бы стал так поступать с человеком, который, по сути, воскресил тебя?

— По-моему, это менее жестоко, чем объяснить ему все в лицо и развернуться.

Здесь Кай был прав.

Особо не задерживаясь, мы собрали вещи. У меня с собой был только телефон, а вот Кай пару минут стоял посреди комнаты, соображая, что взять. Он не знал, насколько едет, и что вообще будет делать в нашем мире. Через Башню мы телепортировались в вампирский городок, а оттуда на резервах Кая добрались до границы. Путь, который занял у меня часа четыре, мы преодолели за десять минут.

Москва встретила нас громадным и ярким солнцем, которое яростно светило с лазурного неба, словно отыгрываясь за годы облачного заключения. У меня отвисла челюсть. Казалось, что деревья ожили, протянув зеленые листья к небу, птицы радостно щебетали. Вместе с погодой потеплел весь человеческий мир. Унылые многоэтажки теперь казались не такими уж страшными, а даже милыми.

— Кто-то говорил, что в ее городе нет солнца? — рассмеялся Кай, снимая куртку.

— Спрячь крылья, древность, — я зажмурилась от удовольствия. — И телепортируй нас к Стени.

Мы оставили коней пастись, а сами через мгновение оказались около дома подруги. Я уже и забыла, когда в Москве последний раз была такая погода. Люди в выходной день вылезли из своих берлог, чтобы погреть носы на солнышке и вспомнить, что такое наступающее лето.

Я неслась к Стени чуть ли не вприпрыжку, и Кай все удерживал меня за локоть:

— Подожди! Куда так гонишь?

— Ты готов? — крикнула я, вихрем забежав в подъезд.

— К чему?..

Вместо ответа я нажала на дверной звонок.

Ждать пришлось недолго. Раздался громкий лай, затем щелчок. На пороге, в окружении двух питбулей, появилась черноволосая девушка 22 лет с пронзительными голубыми глазами. Радостно вскрикнув, она быстро обняла меня и увидела Кая.

Тонкие брови изогнулись. Стени медленно отстранилась и прошептала:

— Я не верю… — ей понадобилась секунда, чтобы отметить новый цвет глаз и седину, и крикнуть: — Жив, мерзавец! Жив! — она крепко обняла его смеясь. — Я думала, ты умер! А ты претворялся? Знаешь, урочище, ты чуть не загнал Кори в могилу, и меня заодно!

Внезапно Стени отошла и влепила кейнару звонкую пощечину. Даже собаки затихли.

— За что?! — Кай с негодованием отступил, изумленно потирая краснеющую щеку. — Я ведь только…

— За то, что вырубил меня тогда, — строго ответила подруга.

Кай сначала не понял. Стени рассказывала, что в самый напряженный момент, перед тем как дать мне готовое лекарство, кейнар отключил ее. Очнулась Стени только через несколько часов, застав Кая при смерти.

— Что сделано, то сделано, — наконец, тихо ответил он. — Я не хотел, чтобы страдала еще и ты, если бы все вышло по-другому.

Она хмыкнула:

— Ты не хотел, чтобы я мешалась. В любом случае, — тут Стени улыбнулась и открыла дверь пошире: — Хоть ты и не извинился, я тебя прощаю. И всегда рада видеть в своем доме.

— С каких пор ты стала вежливой? — удивилась я, стягивая ботинки.

Подруга проигнорировала вопрос и бросила кейнару:

— Жду подробнейшую историю!

Кай пожал плечами и вошел.

Чуть позже мы сидели на кухне и пили лимонад ручной работы. Получалось у Стени кисловато, но освежающе. Кай рассказал свою историю быстро, и теперь сидел, развалившись на стуле, и с опаской поглядывал на двух рычащих псов. Подруга безуспешно попыталась выудить хоть какие-то подробности, и моментально переключилась на волнующую меня тему.

— Ну и что ты будешь делать?

Спину кольнуло нервной иглой. Я глянула на телевизор, зеленые шкафы и аккуратно сложенные кастрюли, пытаясь отвести взгляд хоть куда-нибудь. Но кухня у подруги небольшая, поэтому вскоре я встретилась с морскими глазами Кая. И закусив губу, выдавила:

— Объясню все Толе.

— Почему бы просто не внушить забыть? — снова возразил Кай. — Как по мне, это самый щадящий способ!

— Полностью с ним согласна, — кивнула Стени.

— Потому что это подло! Получается, все эти три года я использовала его, как мягкую игрушку для успокоения, а потом повеселела и выкинула.

— Так и есть, — мягко ответила подруга. — И способ, каким ты донесешь ему об этом, ничего не изменит. Вопрос лишь в том, осознает он свою «использованность» или нет.

Я встала и подошла к окну. На детской площадке носились и верещали беззаботные дети.

— Где он сейчас?..

— Дома, наверное. После твоего побега Толя утешал себя тем, что ты плохо спала, а с утра выпила слишком много кофе. И у тебя галлюцинации. Вчера он ходил как лимон и ни с кем не разговаривал.

— Бедный парень, — протянул Кай, потягивая напиток через трубочку. — Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет! — хором ответили мы со Стени.

Кай поднял руки в знаке «сдаюсь»:

— Ну, тогда я пошел.

— Стой! — крикнула я и осеклась. — Мне нужна твоя помощь. И Стени.

— Ну уж нет, — протянула подруга. — Я не собираюсь портить отношения с главным поставщиком знаний.

Кай озадаченно поднял брови. Я пояснила:

— Он единственный дает ей списывать.

Стени что-то напечатала в телефоне. И спустя минуту сказала:

— Толя дома. Вперед! Внуши парню, что три года ему приснились.

— Я не буду ему внушать что-либо, — с внезапной злостью процедила я и решительно направилась к двери. — Скажу все по существу.

Кай вздохнул, поднимаясь:

— Ты жестокая женщина, Кори. Мне уже страшно. Стени, спасибо за лимонад.

На что подруга ответила:

— Жизнь тебя ничему не научила. Иди давай. И позвони мне!

…Толя жил в одной из многочисленных новостроек Москвы, недалеко от института. В таких современных районах преимущественно стояли высотки, от которых у Кая кружилась голова и отвисала челюсть. Большие окна, развитая инфраструктура, зеленый парк под боком. Идеальное сочетание природы и технологий. Кейнар, увидев переливающееся на солнце стекло, даже на время забыл о гневной тираде «как люди могут жить в бетонных коробках». Поднявшись на двадцать шестой этаж одного из таких домов, мы остановились напротив черной железной двери. Не дотянув руку до звонка, я застыла.

— Что такое? — мягко спросил Кай.

— Не знаю.

— Тогда нечего бояться, — выпалил он и сам нажал на звонок.

Я хотела дать Каю в рожу, но кейнар успел увернуться.

Дверь тут же открылась.

На пороге стоял высокий, складный и очень милый парень. Острые скулы с россыпью веснушек приподнялись, тонкие губы расплылись в счастливой улыбке.

— Кори!

Толя обнял меня, прижав к груди. Но увидев через плечо Кая, медленно отстранился.

Длинные ресницы хлопнули пару раз. Волосы цвета вафли потемнели и тут же посветлели. Секунду они стояли и рассматривали друг друга — серая бирюза и океанские глубины. Кай смотрел с интересом. Толя со смесью ужаса и недоумения.

— Кори, — наконец, выдавил он. — Рад тебя видеть. А это…

Вдох. Выдох.

— Я тоже. Знакомься, это Леша.

Чисто из вежливости Кай протянул Толе руку. Парень осторожно пожал ее:

— Толя.

— Очень приятно, — промурлыкал кейнар.

Парень отшел, освобождая проход. Войдя в квартиру, которая успела стать мне родной, я невольно вздохнула. Здесь пахло давно не проветриваемым помещением и мужским дезодорантом. Отметила, что кровать не заправлена, желтые тарелки стояли горой в раковине, а листья герани на подоконнике начинали желтеть. Вот что значит исчезнуть из жизни мужика на два дня.

Отбросив ногой бумажку, я прошла на кухню двухкомнатной квартиры и открыла окно.

— Ты ее брат, о котором я не знаю? — раздался настороженный голос Толи из прихожей.

— Нет. Говоря по-вашему, я ее парень, — весело ответил Кай и появился в поле зрения. — Толян, у тебя есть что погрызть? Я ужасно голодный.

— Не понял…

— В ящике есть хлопья, — тихо ответила я и серьезно посмотрела на кейнара: — И без выкрутасов. Мы поговорим наедине.

Кай кивнул и принялся открывать шкафы:

— Зови, если что.

Я вышла к Толе, который стоял, словно потерянный. Кивнув на спальню, закрыла за нами дверь и уселась на кровать.

— Что за дела? — он оперся на подоконник, сложив на груди руки. — Куда ты исчезла? И кто этот Леша? Что происходит вообще?!

Я вздохнула и рассеянно передвинула фишку на шахматной доске, одиноко стоящей на кровати:

— Послушай меня. Слушай внимательно и не перебивай.

— Я слушаю.

— Еще давно ты вывел меня из глубочайшей депрессии, от которой я бы загнулась. Ты так яростно преследовал эту цель, что даже не задавался вопросом о причине. Точнее, задавался, но не требовал с меня ответа. Ни тогда, ни год спустя, ни сейчас. Причина — этот парень на кухне. Леша.

Веснушки удивленно приподнялись:

— Так это из-за него ты убивалась столько…

— Послушай. Я любила его очень долго, еще до тебя и до института… А потом он внезапно пропал. Просто взял и исчез. Был человек, и нет человека. Его искала полиция, родственники, все мы. Безуспешно. Если бы ты знал, как я переживала. Когда поиски прекратили, я рвала и метала. Пыталась сделать все, что в моих силах. Но… В результате, шесть месяцев спустя, мы смирились с тем, что он погиб. Где и как, без понятия. Мы похоронили его мысленно и отпустили.

Я сжала кусочек простыни и подняла глаза на Толю. Парень стоял и смотрел в никуда.

— Но я так и не смогла до конца его отпустить. Старалась жить дальше, поступила в институт. Встретила тебя. И ты мне помог, ты, по сути, воскресил меня, понимаешь? Я смирилась, я отпустила Лешу и все, что с ним связано. Я жила дальше, с тобой, и смотрела не в прошлое, а в будущее. Наше будущее.

— И тут он объявился так же внезапно, как и исчез.

— Да. Два дня назад. Поэтому я убежала. И теперь не знаю, что делать. Я любила его и успела полюбить тебя.

— Его, видимо, сильнее, — мрачно заключил Толя, поправив мятую футболку. — Иначе сейчас ты говорила бы с ним, а не со мной.

С кухни доносился выразительный хруст и посвистывание.

— С ним я уже поговорила.

— Он слишком довольный для человека после серьезного разговора.

Толя мрачнел с каждой секундой. Руки на груди сжались еще сильнее, казалось, он скоро завяжет их в узел. Парень молчал. Только смотрел на меня обвиняющим взглядом серо-бирюзовых глаз.

Я попыталась взять себя в руки и говорить спокойно:

— Толя. Я тебя понимаю. Я слишком…

— Нет, не понимаешь! — с внезапным отчаянием крикнул он и поддался вперед.

— А что я должна понимать?! Я не знаю, что делать! Я люблю вас обоих, но тебя больше из благодарности, как друга и хорошего человека… — после этих слов в Толе что-то оборвалось. — Понимаю, прежних отношений между нами быть не может. Но я не хочу терять такого человека, как ты! Ты хороший, ты просто… не представляешь, как я благодарна. Ты слишком ценен для меня. Сейчас не так много действительно верных и настоящих друзей, чтобы разбрасываться ими. Я не хочу ломать тебе жизнь, но и наши отношения тоже.

«Если бы у нас был конкурс „„убей человека словом““, я дал бы тебе первое место», — задумчиво прозвучало в голове.

Толя отвернулся к окну. В рассеянном дневном свете я видела, как трясутся его плечи.

— Я думал, — тихо, без эмоций ответил парень, — что в моей жизни наконец-то появилось счастье. Что я нашел свою нишу, своих людей и свой дом. Все уладилось, и больше не в чем сомневаться. Я верил. Правда, верил в тебя и в нас. И решился.

Тут он развернулся, вынул что-то из кармана и кинул под ноги.

Футляр. Красный бархатный футляр. Кольцо из него вылетело и закатилось под шкаф.

— Но я не предполагал, что у тебя двойное дно, Кори, — дрожащим голосом закончил Толя и с треском наступил на маленькую коробочку.

Хруст на кухне внезапно стих.

Минуту мы стояли и смотрели друг на друга. Мысли превратились в бомбу замедленного действия. Я чувствовала себя последней сволочью. Он хотел сделать мне предложение. Толя настолько верил в меня и не сомневался, что решился на такой ответственный шаг. Вышла бы я за него, если бы Кай не ожил? Скорее всего. Не сразу, но в конечном счете…

Я хотела сказать хоть что-нибудь. Ощущение вины стремительно накрывало мозг своей плотной тенью. Но слова не слетали с языка. Молчание становилось невыносимым.

И тогда, стоя посреди комнаты и как рыба открывая и закрывая рот, я разозлилась. Чего он ожидает, что я кинусь на колени и стану вымаливать прощение? Если бы Толя оказался в такой ситуации, что бы он сделал? Как поступил бы Кай, если бы в разгар отношений с Мари внезапно ожила Фредерика? У них не хватит воображения представить. А я должна вылизывать их ботинки, пока они стоят и дуются, как обиженные барышни.

«Слишком громко думаешь»

— Ты переезжаешь к нему? — неожиданно спросил Толя.

В его голосе звучала такая горечь, что в горле образовался ком.

— Да, — я не смотрела в его сторону.

— Твои сумки там, я принес. Чемодан в шкафу… — он стремительно направился к выходу. — Не буду тебе мешать.

В последний момент я обернулась и выпалила:

— Мы останемся друзьями?

После долгого, напряженного взгляда Толя ответил:

— Я не против.

Через минуту раздалось удивленное «куда ты?», и сухое «в магазин». Входная дверь захлопнулась. Стало тихо.

Я сползла на пол и осталась сидеть, прислонившись к кровати и спрятав лицо в ладонях. Кай тихо зашел и опустился рядом. Мягкие черные перья зашуршали, накрыв плечи и спину.

— Ты как?..

Я уткнулась в кейнара, вцепившись в рубашку. Ком в горле стал невыносимым. Голос предательски дрожал:

— Он хотел сделать мне предложение. Я сломала Толе жизнь.

— Это было необходимо, — мягкий гудящий бас действовал успокаивающе. — Ты разрезала веревку, и теперь свободна. Как птица.

Я усмехнулась, одновременно шмыгнув:

— Нет. Я лишь была привязана к одной клетке. А теперь к другой.

Кай задумался и не нашел что ответить. Мы сидели и смотрели, как солнечный свет проходит через тюль и рассеивается по комнате. Слезы так и не вышли. Шмыгнув пару раз, я заставила свою размытую сущность собраться. И подняв юбки, идти дальше.

В полной тишине я сложила вещи. Кай бродил по квартире, глубоко задумавшись. Я оставила только общие фотографии и пару вещей, принадлежащих нам обоим. А потом сунула в чемодан одну картинку. Там мы прыгали на фоне института. Счастливые и беззаботные.

Мы ушли раньше, чем Толя вернулся. Положив свои ключи на тумбочку, я оставила дверь не запертой. Теперь квартира казалась опустевшей и грустной. И, несмотря на теплые тона и веселый декор, выглядела как келья монаха.

***

Но я не думала, что квартира Кая, которую он прикупил три года назад, будет выглядеть еще хуже. Кейнар обстроился ровно на противоположном конце города. Когда мы телепортировались туда, не выходя из подъезда Толи, я вспомнила об одной вещи. Но Кай заметил ее раньше.

— Где моя машина?

Пока я затаскивала объемный чемодан в пыльную, забитую на три года обитель кейнара, он смотрел в окно на двор и припаркованные автомобили.

— Кори?

Я притворилась, что не услышала. Квартира Кая была больше и просторнее той, в которой я жила. Три комнаты, просторная кухня, соединенная через арку с гостиной и панорамным окном (ну как Кай и без панорамного окна). Из одной комнаты выходил открытый балкон со столиком и растениями. Правда, цветочки давно засохли, земля превратилась в нечто непробиваемое, да и состояние комнат и кухни оставляло желать лучшего. В одну из них, которая являлась кабинетом кейнара, я решила вообще не заглядывать. Оставила чемодан в спальне, выложила гору книг и учебников в третьей комнате, которую тут же нарекла «своим кабинетом»…

— Кори!

— Ась?

— Где моя машина?!

Выйдя в гостиную, где Кай безуспешно высматривал свою Ламборгини, я как можно спокойнее ответила:

— Ее угнали.

Ответом послужил долгий, обещающих всех земных и неземных мучений взгляд. Я развела руки:

— А что делать? Мне проблем и так хватало! К тому же зачем мертвому машина?

— Я не мертвый.

— Успокойся.

— Она дорогая!

— Я в курсе, — приподняв и опустив кастрюлю, добавила: — У меня был шанс ознакомиться с твоей неисчерпаемой казной.

— Мне нужна машина, — процедил кейнар сквозь зубы и продолжил спокойнее: — Понимаешь, мои способности, они… уменьшились. В несколько раз. И телепортация с каждым днем сходит на нет.

Я озадаченно рассматривала содержимое кухонных шкафов. И вскоре поняла, что та кастрюля — единственная в этом доме.

— Телепортация? Но это же не стихийная магия?

— Нет, — кейнар отошел от окна и опустился на диван: — Но сейчас я чувствую себя выжатым, как лимон. Словно не два раза телепортировался, а десять.

— Странно… — захлопнув пустые шкафы, я повернулась к Каю. — Но это не должно помешать тебе взять тряпку и все убрать. А я пока схожу в магазин. Здесь симпатично, но больше напоминает выставочную комнату в мебельном.

— Я провел тут не так уж много времени, — пробормотал кейнар и неожиданно спросил: — Кори, а Хатон… он вообще жив?

Я уже надевала кроссовки. И замерла на секунду:

— Последний раз я видела его на твоих похоронах в Аскатрале. Выглядел он не очень, но вполне живым.

Кай застонал.

— Пожалуйся тряпкам, швабре и воде. А я в магазин. Удачи.