В чувственном безумье на осколках Станцую то, чем сердце так горит… Мой взгляд — магнит, он тысячью иголок Всякого пронзит, воспламенит. Без крыльев я лечу — то ввысь, то в бездну, Страстью и свободой так полна! К чертогам приведу я вас небесным… Пейте танец — он вкусней вина… Себя забуду в вихре сумасшедшем, Лавой кровь кипит, кидает в жар. Остановись, взгляни, о всяк сюда пришедший, Не бойся плена танца сладких чар… Я улыбнусь тебе улыбкой самой нежной, И взглядом прогоню все мысли прочь… Мой милый друг, не тешь себя надеждой Забыть меня, мой танец, эту ночь…
«Самая высокая степень человеческой мудрости — это умение приспособиться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним грозам». Даниель Дефо.
Как известно, в каждом из нас живут вечно противоборствующие тьма и свет, Инь и Янь. В особо стрессовых ситуациях невидимые ангел и демон сидят на плечах, ведя увлекательные дискуссии, незаметно подбивая совершать глупости или ввергая в пучину сомнений, на что все люди очень падки. Вопрос «быть или не быть» периодически настигает каждого
Наотмашь мазки резковаты и грУбы, Иные легки, как касанье пера, Алеют живые чуть влажные губы И дивным огнём полыхают глаза - Казалось, чуть-чуть, и портрет рассмеётся, Сдвинется с места и оживёт, А после лукаво слегка улыбнётся, Проснётся, потянется, что-то шепнёт… На этом холсте сама жизнь замерла, Запутавшись в кудри, улыбку, ресницы… Муза художника — ах, озорна… Сердце художника — вольно, как птица, Жизнь — да, ломала, нещадно и страшно, Но взгляд как и прежде гордо горит И сколько бы он не споткнулся — не важно: То, что не убьёт его — лишь укрепит. И нету покоя душе его страстной, В ней бурю и пламя с надеждою ждёт, Над ним — над художником — время не властно, В картинах своих своих он вечно живёт… Вдохновение — током и дрожью по коже, Бегут из-под кисти линии, пятна… Картины его продать любой может, Но душу его, что вложил он в них — вряд ли…
Кисть художника везде находит тропы. И, к соблазну полисменов постовых, Неизвестные художники Европы Пишут красками на хмурых мостовых. Под подошвами шагающей эпохи Спят картины, улыбаясь и грустя. Но и те, что хороши, и те, что плохи, Пропадают после первого дождя. Понапрасну горемыки живописцы Прислоняются к подножьям фонарей Близ отелей, где всегда живут туристы — Посетители картинных галерей; Равнодушно, как платил бы за квартиру, За хороший (иль плохой) водопровод, Кто-то платит живописцу за картину Либо просто подаянье подает. Может, кто-то улыбнется ей от сердца? Может, кто-то пожелает ей пути? Может, крикнет: «Эй, художник! Что расселся? Убери свою картинку! Дай пройти!» Но, как молнии пронзительную вспышку, Не сложить ее ни вдоль, ни поперек, Не поднять ее с земли, не взять под мышку, — Так покорно распростертую у ног! И ничьи ее ручищи не схватили, Хоть ножищи по ее лицу прошли… Много раз за ту картину заплатили, Но купить ее ни разу не смогли. Новелла Матвеева.
