Оглавление

От автора

Кинорецензии, представленные в этом сборнике, печатались в научно-публицистическом журнале «Горизонт» на протяжении почти двух лет: с 2023 по 25 годы. В свое время его главный редактор Григорий Панченко предложил мне направить усилия киномана в мирное русло и не перенапрягать социальные сети слишком длинными текстами, ведь читатели ленты друзей, видя эти полотна из «многабукв», чаще всего проматывали их, не разворачивая. Он оказался прав, у колонки «Перпендикулярного кино», как я поименовал ее еще во время соглашения, появились свои читатели и критики. А рубрика продолжается и ныне. Я надеюсь, что по истечении следующих лет смогу собрать еще одну книгу рецензий, со следующей сотней обзоров новинок мирового кинематографа, так или иначе засветившихся на отечественных стриминговых платформах.

Не стану утруждать вас, читатель, историей того, как я дошел до звания киномана, расскажу лучше о структуре сборника. Все рецензии собраны по наиболее представительным жанрам, некоторые сгруппированы по родственным. Кто-то может заметить явное отсутствие мюзиклов или анимации, но это связано лишь с тем, что музыкальных фильмов в обзорах мало, несколько штук всего, а потому выделять их в отдельную категорию я не стал. Но анимации среди рецензируемых фильмов достаточно, просто она распределена между разными жанрами: где-то относится к драме, где-то к ужасам, да, есть и такая, а остальное аккуратно упаковалось в детское и подростковое кино. Согласитесь, при слове «мультфильм» мы подсознательно ассоциируем его с категорией «6+» максимум. На деле это далеко не так, среди разобранных в сборнике анимационных лент, а включены в сборник только полнометражные, достаточно много и такого, что детям лучше не давать смотреть, во избежание излишних вопросов «про это» или страхов о новых монстрах под кроватью с последующими неврозами.

В этом плане я счел возможным не согласиться с градацией возрастных ограничений прокатчиков, ибо некоторые фильмы для детей и о детях, помеченные куда более взрослой категорией, должны быть просмотрены подрастающим поколением. Особенно это касается фильмов о Второй мировой войне и ужасах фашизма, лицезреть которые воочию довелось подросткам сороковых, часто именно от их лица и ведется речь в том или ином фильме.

Так получилось, что в сборнике больше всего комедий и исторических фильмов, моя ли специфика тут виной или стечение обстоятельств, но некоторые из картин этих жанров приходилось растаскивать по другим категориям, благо, всех их можно отнести к еще некоторым, например, драме или мелодраме. А вот боевиков почти нет, что самому составителю странно. Я и рад бы порекомендовать еще, да вышло лишь несколько штук достойных.

Зато география фильмов самая разнообразная. Разумеется, в большинстве своем ленты произведены ведущими странами киноиндустрии. Больше всего картин в сборнике из Франции, Италии, Японии, Индии и Китая, согласитесь, мы уже привыкли к их доминированию на рынке зрелищ. А вот Германия и Великобритания подкачали, последнее время вроде и снимают много, но все больше проходных, незапоминающихся картин. И совсем худо с Австралией и Канадой, а ведь тоже не последние державы на кинематографическом глобусе. Будем надеяться, в грядущем они непременно исправятся, и новое поколение постановщиков снимет достойное ушедших мэтров кино.

Но география стран-участниц обзоров и так велика. Возродился Египет, после мусульманского реваншизма начавший снимать интересные, самобытные картины как в былые времена. Взялась за дело Испания и Австрия. Удивительным образом стараниями соседнего Таиланда появилась на небосклоне Камбоджа. В Индонезии стали появляться не только и не столько традиционные ужастики. А на Филиппинах они как раз появились, не все же мелодраматическую эротику тамошним режиссерам штамповать.

Кино живет, пульсирует, бьется, напоминая о себе незаурядными полотнами, вдруг блистающими среди потока проходных фильмов. Кажется, их становится все больше. Незаурядное кино находит своего зрителя. А я стараюсь о нем рассказать вам, читатель, поведать о незаурядных лентах, поделиться новыми открытиями. Надеюсь, эти рецензии помогут вам самим найти что-то новое, открыть ранее неизвестное. Буду рад, если так и случится.

Приятного чтения и просмотра!

Искренне ваш автор

Драмы и мелодрамы

Жизненно необходимое чувство

Последнее время мировой кинематограф выдает на гора множество картин о кухне. Если прежде они больше напоминали боевики, вроде «Закусочной на колесах», то сейчас это может быть и трагифарс по типу «Меню» и история очередного успеха, наподобие «Кухни со звездами». Но вот заварить изысканную драматическую кашу из этой истории удалось Ситисири Монгколсири фильмом «Голод» (Hunger, 2023). Нам этот тайский режиссер хорошо знаком сериалом «Девушка из ниоткуда», но куда лучше известен сценарист картины — Конгдей Ятуранрасами, памятный по недавнему ужастику «Лица Энн», о котором я рассказывал не так давно. А когда сходятся такие известные личности, да еще и на главную роль приглашают звезду недавних «На посошок» и «Злого гения» Чутимон Чынгчаренсукйинг жди приятных неожиданностей. И они появляются с ходу.

В захолустной семейной лапшичной на самой окраине Бангкока трудится Аой: молодая повариха, умеющая хорошо обращаться с кастрюлями и особенно воком (род сковородки — дуршлаг без дырок). Там ее замечает некий посетитель по имени Тон (спасибо тайцам, в своих фильмах они используют самые простые имена или вовсе прозвища) и дарит карточку-приглашение в фешенебельный ресторан «Голод», аналог московского «Пушкина». В нем постоянная текучка кадров, неудивительно, что время от времени ресторан проводит конкурсы; на один из таких и приглашена Аой.

Надо отдать режиссеру должное, поскольку фильм изначально рассчитан на мировую аудиторию, Монгколсири не спешит сразу раскрывать все карты, но вводит зрителя в историю постепенно. Сперва через испытание воком, умение нарезать мясо и приготовить жареный рис. А после, когда Аой справилась и, в отличие от других претендентов, показала настоящий дар к готовке, а не просто набитую руку, режиссер показывает тот самый мир кухни от кутюр во всем своем блеске и тщеславии.

Руководит «Голодом» известный шеф-повар Пол (мощная роль Нопачая Чайянама, прежде известного нам по исторической пенталогии «Великий завоеватель»), перфекционист и сноб, каких поискать; немудрено, что в его вотчине все блестит, звенит, наглажено и отутюжено, а повара и сушефы бегают на цыпочках и работают по секундомеру. Неудивительно, что и его блюда столь же великолепны, один их вид внушает зрителям более трепет и восхищение, нежели желание съесть.

И когда Аой проходит первое крещение огнем, Пол удостаивает ее чести и места на своей кухне. Ну а затем начинаются те самые трудовые будни, на которые столь интересно будет взглянуть — вид на снобов и богатеев с другой стороны тарелки. Режиссер не скупится выразить свое отношение к их миру — поедатели деликатесов показаны столь неприглядно и сочно, что поневоле закрадывается подозрение — а не социалист ли Монгколсири? Но нет, всего лишь последователь Этторе Сколы и других прочих Бунюэлей, чьи фильмы, тот же «Бал» или «Скромное обаяние буржуазии», безусловно, повлияли самым непосредственным образом на молодого тайца.

Ну а сам Пол? Этот антагонист Аой, второй герой картины, подается сочно и ничуть не менее остро. Их дуэт на протяжении всего фильма поистине украшает ленту. В его умелых руках юная повариха становится богиней кухни, старательно управляющейся с готовящимися блюдами и другими поварами, рангом пониже. Пол стареется обучить девушку всему, объясняя не только и не столько тонкости готовки, столько саму философию высокой кухни. А она действительно специфична, настолько, что вряд ли кто может задуматься над оборотной ее стороной — не только над путем к успеху, но и над умением усидеть на вершине. А это действительно непросто, достаточно сказать, что Полу не приходится почивать на лаврах. Конкуренты не дремлют, и пусть умения и снобизм шефа делают ему лучшую рекламу, но каждый раз приходится трезво оценивать свои возможности, и стараться перещеголять всех тех, кто рвется к его пьедесталу — в бессчетный уже раз. Но и не только это — надо следить за командой, ибо и среди них могут оказаться люди, работающие на недругов. Недаром же, в первый день нахождения Аой на новом посту, в день завтрака на вилле бывшего премьера, показанным по-бунюэлевски смачно, к ней подходит один из потенциальных спонсоров, предлагая свои услуги. Конечно, она отвергает благодетеля, но другие-то — нет. И Полу приходится чистить и крепить ряды, высвобождая новые места и тасовать состав, не давая никому отдыху и сроку.

Аой втягивается в новый мир и потихоньку становится су-шефом, первым помощником Пола, и вот тут с ней происходят разительные перемены. Монгколсири мог бы создать неплохой фильм об истории успеха, но ему этого мало, он показывает историю человека ищущего и уже отыскавшего своего место и дорого за это заплатившего. Пол, человек из семьи прислуги, отринул родных, оставил друзей, лишил себя всего прежнего, чтоб стать тем, кем есть — снобом и интеллектуалом, самой желанной добычей богачей, чья мать прислуживала им до седьмого пота, а он теперь заставляет уже их унижаться, лишь бы получить к себе на вечеринку самого прославленного кулинара. Он нарушает все мыслимые запреты и правила, даже уголовный кодекс, чтоб остаться тем, кем стал, понимая, что иначе от него отвернулся самые богатые мира сего. Как это случилось с Аой, после одной вечеринки с жарким из краснокнижных птиц-носорогов, только что отловленных в заповеднике.

Вот он, долгожданный поворот, к которому, наверное, зритель успел приготовиться. Аой воспользовалась шансом и визиткой — и теперь, вот она судьба, и вот месть Полу от прежнего компаньона — теперь она шеф своего ресторана «Пламя» (интересно, оно написано латиницей, но в славянской манере), теперь сама может и смеет бросить прежнему начальнику вызов. Она доказала учителю, что голодна настолько, что способна на многое: переступить через друзей, забыть любимого, того самого Тона, оставить друзей и семью. И Пол принимает ее вызов.

Мир высокой кухни в фильме показан весьма специфично: холодные, вычурные интерьеры обоих ресторанов резко контрастируют с теплой, почти домашней обстановкой прежней лапшичной, да и народ в такие заведения ходит больше смотреть, нежели насыщаться. Философия Пола как раз и заключалась в точном определении голода — насколько человек жаждет получить желаемое, насколько он голоден до него. А чтоб стать выдающимся шефом, предстоит доказывать постоянно, насколько ты голоден. Как в миг их поединка, на вечере одной светской львицы — где каждый шеф должен завоевать внимание пресыщенной публики. И когда Аой идет с козырей, готовя лапшу из далекого детства, шеф Пол предлагает суп из… рамена, да того самого соуса, который кладут в «Доширак». И побеждает. Вот только победа оказывается хуже поражения.

Фильм снова разворачивается, давая шанс Аой пересмотреть свои устремления, да, для многих финал может показаться очевидным, но он как раз верен в безукоризненной логике картины. Можно сколько угодно следовать за мечтой, но есть определенные границы, переступить которые не всегда и не всем получится. Существует та красная черта, установленная нравственным законом, перед которой следует остановиться и еще раз все обдумать. Может показаться, что тут есть элемент назидания, но это лишь еще одно, финальное противостояние, на сей раз голода и порядочности, заключительный аккорд сложной, многосоставной драмы, блестяще разыгранной перед оторопевшим зрителем, с изумлением наблюдающим за последними кадрами ленты и не верящим, что эта яростная жажда оказалась утолена.

Исповедь детей века

Независимый американский кинематограф иногда выпускает фильмы, способные опередить свое время во многих аспектах, несмотря на то, что рассказывают они как раз о нынешних обитателях США. Тому пример «Исповедь» (Mass, 2021), что потрясает сознание силой своего гуманизма и смотрится не как современный фильм, но отнесенный в более просвещенные десятилетия, до которых, хочется верить, мы когда-нибудь доживем.

Для режиссера Фрэна Кранца это дебют; тем более удивительно, насколько он удачен для актера, игравшего по большей части проходные роли в известных и не очень сериалах. Но на восприятие режиссера это обстоятельство ни в малейшей степени не оказало, напротив. Замысел вышел совершенно бергмановский, очень камерный и глубоко личный.

Две семьи встречаются через, очевидно, пару-тройку лет после трагедии, насмерть изменившей их жизни. Сперва не совсем понятно, о чем идет речь, да и зачем вообще нужны отказы от претензий, встречи без адвокатов, на нейтральной территории, да еще и в церкви, — явный поклон «Причастию». Две немолодые пары поначалу мучительно пытаются найти нужные слова, тщетно подбирая их то в юридическом, то в психиатрическом канцелярите. И наконец…

Старший сын Ричарда и Линды (их роли великолепно сыграли Рид Бирни и Энн Дауд) последний раз пришел в школу с оружием (тогда ему было 16 лет) и открыл беспорядочную стрельбу по ученикам соседнего класса — тем, кого нашел. После покончил с собой. В числе убитых оказался и сын пришедших на встречу Джея и Гейл (Джейсон Айзекс и Марта Плимптон) и теперь, после долгих судебных процессов, после вороха писем, угроз, проклятий, после всего случившегося в тот день и во все последующие, именно они сошлись в махонькой комнатке причта, которую перед этим долго готовили две работницы волонтерской компании, которые и подготовили и организовали эту встречу. Вплоть до самых мелочей — нужны ли рисунки детей на стенах или цветы на столе. В подобной ситуации даже это важно.

Кранц подходит к решению сверхзадачи нарочито неспешно, поначалу втягивая зрителя в историю, подбрасывая сперва полное непонимание происходящего, а затем, с каждым новым поворотом сюжета, обостряя его восприятие теми нюансами и мелочами, которые только и способны показать происшествие без прикрас, купюр и недомолвок. Ведь даже после прошедших лет ничего не забылось, и не переменилось, ибо для обоих пар родителей потерявших своих детей время как будто остановилось на следующем после трагедии дне.

Джей и Гейл по вполне понятным причинам хотели бы покаяния, извинений или еще чего-то подобного. И Линда мучительно подбирает нужные слова, в то же время давая понять, что и она хотела бы понимания, хотя бы небольшого, но для нее невероятно важного. Она любила своего сына, да и сейчас не может к нему отнестись иначе. Прекрасно понимая всех своих гонителей, Линда дает понять, что и сама пытается выискать причину, почему, как и когда. И не может найти ответа. Вернее, выбрать нужный из той массы, что постепенно вырисовывают картину трагедии.

И в правду, где найти самый правильный ответ на случившееся? Каков он должен быть, если есть вообще? Но с другой стороны, как понять мать, которая не заметила, отца, который не остановил? Родителей, воспитавших чудовище?

Оказывается, можно. Кранц очень долго подбирает нужные слова и мысли, бережно вкладывая их в уста героев, и они, мучительно прячась друг от друга по углам причта, проглатывая обиды, пытаются достучаться до чужого сознания. Невероятно, но им это удается. И те слова, что звучат в конце, кажутся немыслимыми, невозможными — но и единственно верными, жизненно необходимыми для всех четверых. Давая шанс выбраться из того самого черного дня и жить дальше. Хотя бы попытаться это сделать, хотя бы ради тех, кто остался.

Честно, полночи после этого фильма не спал — нельзя было смотреть его вечером. Катарсис оказывается столь силен и велик, что поначалу попросту не воспринимается сознанием. Это уже потом…

Но для начала необходимо одолеть первые полтора часа тяжелой, как Сизифов камень, исповеди.

Восстановительное правосудие

Пару лет назад одна независимая киностудия из США выпустила резонансный фильм «Исповедь», в котором семья жертв покончившего с собой убийцы встречались с родителями самого стрелка, чтоб понять происшедшее и попытаться примириться с ним. Зашкаливавший гуманизм этой ленты так сильно поразил меня, что я предположил еще, будто в реальности подобное случится далеко не в нашем веке. К счастью, ошибся.

Пусть «Исповедь» являлась чисто умозрительной картиной, но подобные ей фильмы однозначно поспособствовали созданию системы так называемого восстановительного правосудия на другой стороне Атлантики, во Франции. В рамках пока еще эксперимента произвольные жертвы грабежа, насилия или иного подобного злодеяния, встречаются с произвольными преступниками, чтобы, с одной стороны, хотя бы понять мотивы совершенного, а заодно просто присмотреться к отбывающим наказание, а с другой — понять, как и с чем им придется жить по возвращении в общество. Об этом и рассказывает французский фильм «Я всегда буду помнить ваши лица» (Je verrai toujours vos visages, 2023).

По жанру он близок к мокьюментари — документальному кино, разыгранному актерами. Истории жертв и преступников тоже основаны на реальных событиях, о чем говорится в самом конце картины, но перед этим зрителю досконально представят пожелавших пройти через непростое испытание людей, находящихся по разные стороны решетки. Режиссер и сценарист картины Жанна Эрри, памятная нам по нежной мелодраме «Милу в мае», взялась за невероятно сложную задачу не просто показать мотивы и жертв и преступников, а после соединить их в беседе, но сделать это максимально осторожно и деликатно, без заигрывания и попыток занять чью-то сторону. В этом плане фильм действительно похож на документалку, пусть в главных ролях очень много звезд. Так, жертв играют Миу-Миу, Элоди Буше и Жиль Леллуш, психологов и работников новой системы Жан-Пьер Даруссен и Лейла Бехти (ее мы хорошо помним по фильму «Девушки и ангелы»), а роль преступников отведена Дали Бенсаллаху из «Не время умирать» и Фреду Тесто из знаменитой «Войны пуговиц».

В назначенный час три жертвы и трое преступников встречаются в специально оборудованной комнате тюрьмы (да, все они при этом отбывают наказание, которое не будет изменено по результатам общения) для последующих бесед, раз в неделю три месяца подряд. Каждый приходит со своим грузом прошлого, настоящего и лучиком надежды на будущее. И по заведенным правилам, каждый сперва представится, объяснит свою ситуацию и задаст мучающие его вопросы или попытается ответить на них. А еще попробует выслушать.

И здесь кроется главная загвоздка — ведь, чтобы слушать, нужны хотя бы двое, а подобное, особенно, на первых порах, не всегда получается: жертвы обвиняют, преступники оправдываются, каждый следует заведенному шаблону, мучительно старясь от него не отступать. Пока с течением разговора, лед непонимания не начинает трескаться — когда хотя бы один не вникает в суть происходящего поглубже и не задаст первый вопрос, проникающий в самое сердце, а отвечающий, не заглянет в себя столь же глубоко, понимая, что именно это от него и требуется сейчас: быть открытым, честным и справедливым, тем более, по отношению к себе. И тогда происходит самое удивительное из возможного — сближение.

Наверное, это покажется невероятным, но ни жертвы не подпадают под порочное очарование преступников, ни злоумышленники не пытаются обмануться или взломать систему; дело в другом. Каждый с течением времени начинает видеть в собеседниках людей, а уже потом их функции. Самых разных: глубоких, мелких, обычных, незаурядных, но людей — и в этом главная суть восстановительного правосудия, его исцеление. Только так можно преодолеть ту психологическую травму, излечить которую неспособны лучшие психологи или психиатры — заглянуть в глаза чудовищу и увидеть в нем собственное отражение, как и монстру узреть свет далекой звезды к конце бескрайнего туннеля. И эти беседы тем быстрее способствуют раскрытию подобного, чем откровенней и непредвзятей окажутся говорящие.

Я сознательно ничего не рассказал о том, что произошло с жертвами и что натворили преступники, об этом лучше расскажут сами герои, столкнувшиеся друг с другом в этой поистине бергмановской постановке — ведь большая часть фильма проходит в интерьере той самой комнаты встреч, где шестеро незнакомых людей начинают осознавать мир вокруг и себя в нем, примиряясь и с тем, и с другим или находя заново свое место. И понимая еще одно немаловажное — они никогда не станут прежними: отражениями, шаблонами, функциями. Ведь случившееся с ними изменило самую их суть.

И теперь, когда я слышу слова, мол, Запад это другая цивилизация, я понимаю насколько это верно.

Забота как преступление

В последнее время в азиатском кинематографе стали появляться фильмы, пытающиеся найти новые способы воздействия на общество, особенно на ту ее часть, что считается традиционалистской или консервативной, если хотите. Они пересматривают историю, как это часто случается в Южной Корее, место женщин или национальных меньшинств в обществе, подобно новому индийскому кино, или степень любви к ближнему, как в новом японском фильме Тэцу Маэды «Утраченная забота» (Losutokea, 2023).

Режиссер известен нам по другому не менее драматичному фильму «Я могу дойти до моря», снятого совсем недавно. Но тут он решительно перечеркнул традиционный канон, что детективного, что драматического кино, замахнувшись на один из вопросов о жизни и смерти — на этот раз о жизни и смерти родных и близких.

В благопристойном волонтерском обществе скандал: его руководитель найден мертвым в доме одного из опекаемых, вместе с самим стариком, о ком прибыл заботиться. Копнув чуть глубже, полиция обнаруживает и вовсе чудовищный факт: эта организация лидирует в Японии по количеству смертей подопечных — только за прошедший год более шестидесяти. И до сей поры никто на это внимания не обращал. Молодая, но уверенная прокурор берется расследовать причины происходящего.

Детектив завершается столь же решительно, как начинался: пойманный вскоре после начала следствия молодой сотрудник организации по фамилии Сиба признается в том, что все смерти стариков его рук дело, как и гибель патрона, всего-то зашедшего ограбить опекаемого. Но — и дальше начинается драма — он виновен лишь в смерти начальника и то неумышленной, все остальные, пусть и сделанные намеренно, не лежат грузом на его совести, напротив. Это его работа, помогать людям уйти достойно, а родным вздохнуть с облегчением после кончины близкого человека, как ни прискорбно или чудовищно это звучит. И тут Сиба начинает рассказ о причинах своих злодеяний, и рассказ этот начинается с него самого.

Чтоб рассмотреть обстоятельства, толкнувшие режиссера создать этот фильм, — а Маэда еще и автор сценария к картине, — мне придется уточнить один факт и подробно остановиться на самой истории. В Японии, несмотря на всю технологическую развитость страны, все еще нет закона об эвтаназии, как в той же Франции, культурно и экономически давно связанной со Страной восходящего солнца. Нет, и это тем более удивительно, памятуя о всегдашнем уважении жителей к старости, надлежащих социальных гарантий пенсионерам, немудрено, что большая часть помощи им оказывается отнюдь не государством, а частными добровольческими организациями или и вовсе только близкими родственниками. Вот и Сиба столкнулся с изнанкой системы, когда его отец стал страдать деменцией и терять себя год от года все сильнее. Кто-то из читающих представляют на собственном опыте, что творилось в душе сына, когда его отец то становился развалиной, неспособной держать ложку и ходящий под себя, то выплывал из безумия и снова сознавал себя прежним человеком — но с каждым разом все реже и все короче. Отец не раз и не два просил Сибу покончить с ним, сын отказывался, надеясь на помощь многочисленных собесов и подобных контор — как бы не так! И тогда Сиба ввел отцу дозу никотина, когда тот, верно, в последний раз пребывал в здравом уме.

А после, видя, что ему это сошло с рук, стал обращать внимание на те семьи, которых коснулось подобное несчастье. Где старики стали никому не нужной обузой, а жизнь с ними превратилась, как ни чудовищно это звучит, в пытку. Именно в такие семьи и приходит с «помощью» Сиба, тайком ото всех умерщвляя дедов и бабок.

Фильм ничего не рихтует, не нагнетает, не отстраняется и не приукрашивает. Маэда старается рассказать, как есть и что есть, ни в коей мере, не унижая или не превознося главного героя. Для этого существует вторая половина фильма, где прокурор постоянно вызывает преступника для допросов в свой кабинет. Их поединок — это отдельная история. Оператор Ёко Итакура постарался: камера, будто завороженная следит за каждым движением Сибы, а он, и это тоже интересный момент, всегда в белой рубахе и черных брюках, без пиджака. Сочетание с побеленными ранней сединой волосами дает еще больший эффект, как и игра со светотенью — лицо Сибы то озаряется, то уходит в тень, то предстает маской «домино», разрезанной надвое. И прокурор, всегда в черном, всегда в красной блузе, подчеркивающее ее бледное лицо и узкую полоску губ. Камера никогда не стоит на месте, переходя от одного к другому, кружа и воспаряя. Кенъити Мацуяма, сыгравший Сину, воплощает роль этакого японского Кеворкяна с удивительной точностью и простотой — ни одного лишнего движения, жеста или взгляда, ничего сверх необходимого. В противоположность этому Масами Нагасава, хорошо нам известная по фильму «Со склонов Кокурико», постоянно срывается, кричит и кусает бледные губы, готовая растерзать сидящего перед ней, только дайте ей повод. А повод есть у нее самой — старушка-мать, страдающая Альцгеймером, но находящаяся в «зоне комфорта», как это называет сам Сиба — в частном доме престарелых, дочь может себе позволить и это, и побывать, лишь когда мать способна превозмочь боль или вспомнить дочь. Их дуэт завораживает, притягивает, отталкивает, но никогда не оставляет равнодушным. Неудивительно, что в конце фильма прокурор приходит к Сибе в переговорную, чтоб сказать последнее слово — и это слово явно от самого Маэды. Оба, наконец, находят единственную точку соприкосновения, которую зрителю еще только предстоит отыскать в себе — но уже после того, как фильм завершится, а засевший после него червячок неясной тревоги еще продолжает беспокоить разбуженное сознание.

Человек и его место

Рано или поздно, но это должно было случиться. Самого известного актера современной Италии Пьерфранческо Фавино пригласили в фильм-бенефис «Лучшая жизнь» (Il colibrì, 2022). Сняла его по собственному сценарию Франческа Аркибуджи, одна из соавторов ленты «Засуха», более известная как режиссер «Большого арбуза», за который получила христианскую пальмовую ветвь Канн.

История вроде бы незатейливая, но цепляющая. Бывает так: фильм начинается неспешно, неторопливо движется, раскручиваясь, заполняя сознание множеством вопросов, напластывая сразу несколько слоев, сцены идут параллельно, почти не пересекаясь, еще ничего не ясно, но уже захватывает. И невозможно точно сказать, что в картине так цепляет, помимо актерской игры. А она тут на высоте.

Марко Каррера рос тихим, неприметным мальчуганом, младшим в семье и с юности был влюблен в Пастернака и Луизу, жившую на вилле архитекторов по соседству. Неудивительно, что она вскорости стала его Ларой, женщиной, которой он посвятил всего себя (эту роль взяла на себя и с честью вынесла Беренис Бежо, звезда «Артиста»). В его воззрениях она являлась постоянной путеводной звездой, светивший ему; Марко с младых ногтей пристрастился к мистицизму, находя его повсюду и всецело следуя странным знакам, разбросанным, как кажется, самой судьбой. Вот и фильм развивается точно готический роман — линейными напластованиями, идущими параллельно к финалу и отслеживающими судьбу ребенка, юноши, молодого человека, мужчины и старика. Пересекаются они всегда странно, неожиданно и действительно создают ощущение сверхъестественного.

После гибели старшей сестры, его опоры в жизни (отец с матерью были вечно заняты ссорами друг с другом), Марко решил, что обязан сохранить свою искреннее чувство к Луизе как можно надежнее, но чуть позже, вскоре после чудесного спасения из самолета, с которого его с товарищем выперли и который потерпел крушение, внезапно решил, что обязан посвятить себя другой — спасшейся с лайнера столь же непостижимым образом. Так в его жизни появилась Марина, женщина с причудами, чья загадочность отчасти компенсировалась некоторым расстройством психики (эту роль безупречно сыграла Кася Смутняк, звезда фильма «Из Парижа с любовью»). И все же, они сумели создать семью, родить веселую и жизнерадостную Адель, в которой души не чаяли, и как-то просуществовать вместе двадцать лет. Пока не стало понятным, что Марина больше не хочет, а он не может жить вместе. Тем более, Луиза всегда оставалась рядом, пусть их любовь и была платонической, — Марко сам себе запретил иметь иные чувства, боясь за хрупкие отношения с любовью всей жизни. И странное чувство это прожило дольше, чем увлечение Мариной, которое окончательно рассыпалось с гибелью их дочери.

История получилась порой парадоксальная, порой трогательная, но всегда безупречно выверенная. Фавино, актер с безусловным дарованием, тут просто на высоте, играя неуверенного в себе человека, всегда боящегося перемен, но сам же их провоцирующего. Стремящегося всеми силами оставаться на месте, но вечно бросаемого собственными же устремлениями из стороны в сторону. Подобно колибри, он тратит все силы, чтоб остаться в том мире, которого был всегда лишен, даже не понимая, что его вовсе не существует. Только новая трагедия, смерть Адели, открывает Марко на это глаза.

От дочери ему остается внучка, крохотная Летиция, которой Марко и посвящает свою жизнь. Он и сам не понимает случившейся с ним перемены, пока однажды за подпольной игрой в покер, не срывает банк. И вот этот его монолог, отчасти гамлетовский, очень примечателен. Марко не берет деньги, почти миллион евро, вдруг понимая, что дело не в них. Он бесконечно радовался уже первым выигрышам, при четверти суммы планировал уйти с работы, при половине, уехать из страны в теплые моря, при полной, купить дом на Мальдивах и обзавестись дворецким. И в итоге отказался от выигрыша. Снова эффект колибри, стремящегося оставаться прежнем положении? Нет, уже другое. Марко так долго прожил, стремясь к полной неподвижности, что не заметил очевидного: именно эта недвижность начала сама создавать мир вокруг него. И теперь он стал центром мироздания — да хоть для Летиции, которую воспитал, вырастил и которая стала его лучиком света в прежде темной и холодной вселенной отчаяния.

Финал, отчасти предсказуемый, все же непрост. Марко снова показывает себя иным человеком: будучи глубоким старцем он собирает семью, а она у него не просто появилась, но теперь состоит из немалого числе родных и близких. Собирает, чтоб попрощаться. Теперь он играет с судьбой на равных, и ставит смерти свои условия, как подлинный римлянин, как житель Вечного города невообразимой давности, прошедший сквозь десятилетия страха, непонимания и никчемных тревог, чтоб под конец обрести то, что всегда ждало его совсем рядом, стоило протянуть руку.

Tabula rasa

Последнее время встречаются во французском кинематографе фильмы, снятые ради одной-единственной, пусть и эффектной фразы в конце. Счастье, этот не таков. Фильм «Комната чудес» (La chambre des merveilles, 2023) — это кино про путешествие мамы по непознанному сознанию сына.

А все начинается с обычной прогулки из школы домой. Вечно занятая мать Тельма, вкалывающая на неблагодарного шефа, превратилась к сорока годам в автомат-наседку, чьи интересы не выходят за рамки давно установившейся программы: работа, воспитание сына, оценки в школе, поиск места отдыха на лето, снова оценки, дополнительные занятия, подработка, оплата счетов… и далее и прочее.

Все меняет случай. Возвращаясь из школы домой (тринадцатилетний Луи снова подрался с местным хулиганом, получил три с минусом по тригонометрии, да еще гонялся на своем скейтборде), она отвлеклась на очередную перебранку с начальством и только подсознанием поняла, что что-то случилось. Сына сбила машина. Врачи развели руками — на какое-то время мальчик впал в кому, и как и когда вернется, неизвестно. Необходимо запастись терпением и ждать — возвращение это игра в долгую.

Про коматозное состояние снято немало картин, как ужастиков, тут не обойтись без «Коматозников» воистину безграничного Шумахера, до мелодрам вроде «Между небом и землей». Этот фильм — семейная драма, снятая хорошо известной нам по продолжению «Бума» — фильму «Ржунимагу» Лизы Азуэлос.

Казалось бы, теперь нам предстоит увидеть материнское горе и угасание надежд или напротив, их воскрешение — не тут-то было. Мать Луи обнаруживает дневник сына с его списком желаний — немаленьким таким перечнем, занимавшим несколько страниц убористым почерком. И открывает для себя совершенно другого человека, вроде знакомого, но явно не того, которого знала прежде. После же решает их выполнить, обнаружив, что ее сын, как ей кажется, реагирует на какие-то ее слова и жесты, а неважно, что там говорят лечащие врачи.

Начинает она с малого, приносит от лица сына извинения его первой любови. Записывает на флешку трюки, выполненные недавно Луи. Решает получить автограф некоего KGI и тут обнаруживается, что этот художник комиксов-манга живет аж в Токио. Ничего не остается, как пересилив страх полетов, отправиться в долгое путешествие в поисках затворника. А заодно помолиться местным богам за благополучное пробуждение Луи.

Происходящее далее уже не вкладывается в привычные шаблоны подобной истории. Героиня Александры Лами вдруг находит общий язык с собственной матерью, с которой до сей поры общалась постольку поскольку, и больше всего оттого, что и та тоже воспитывала ее схожим образом, по заведенной программе, ибо тоже мать-одиночка. Научилась плавать и погружаться в морские просторы, где — снова выполняя желание сына — снялась с китами. Заодно ездить на скейте к восторгу местных башибузуков. Дальше — больше, Тельма начинает меняться, раскрываясь как женщина со своими, забытыми мачтами и желаниями. Она будто заново знакомится с соседом из квартиры сверху, отрывая его не просто как оболтуса, которого обожает ее Луи и с которым они рубятся в «Контер-страйк», но как интересного человека, к тому же взирающего не нее с мужским вниманием.