Эта встреча навсегда осталась для Мережковских одним из самых дорогих воспоминаний. Зинаида Николаевна потом рассказывала, что, перед тем как отправиться спать, Толстой долго, пристально вглядывался в лицо Дмитрия Сергеевича. Может быть, пытался понять этих странных людей новой эпохи.
Александр Бенуа вспоминает, что однажды, собравшись в дружеской компании с Мережковскими, Розановым и еще несколькими единомышленниками, Философов стал настаивать на том, чтобы воспроизвести – прямо здесь и сейчас – обряд омовения ног, в память о том, как Христос в Евангелии омыл ноги своим ученикам.
Розанов пришел от этого предложения в восторг. Он был большим поклонником женской красоты. Бенуа предполагал, что ему очень хотелось увидеть и омыть «белые ножки» Зинаиды Николаевны. Однако трезвомыслящие участники этих посиделок предложение, к большой досаде Розанова, отвергли.
На собраниях со стороны интеллигенции звучала критика в адрес не только церкви, но и исторически сложившегося представления о христианстве как о религии, игнорирующей и даже отвергающей жизнь плоти. Таким образом, интерпретированное христианство представлялось «религией смерти». Довольно быстро стало понятно, что интеллигенция и духовенство в этих вопросах найти общий язык не смогут.
Религиозность была чертой, присущей Мережковскому с детства. Но он никогда не мог удовлетвориться тем, что предлагала церковь, – искал какого-то иного взгляда на христианство, стремясь каким-то образом объединить его с язычеством. И Зинаида Николаевна, впитавшая от бабушки традиционную православную веру, отнеслась к его исканиям с пониманием и жгучим интересом.
Десятки лет спустя писатель Георгий Адамович, как и многие другие, замечал, что Зинаида Николаевна всегда хотела «казаться тем, чем в действительности не была». Между настоящей и «литературной» Гиппиус всегда была огромная разница.
Она, безусловно, меняется. Теперь она больше уверена в себе, она видела мир, она многое узнала – из бесед со своим супругом-эрудитом, из разговоров с его прославленными друзьями и знакомыми. Теперь она готова стать властительницей дум, создав в Петербурге литературный салон.
Многие говорили о том, что в этом супружеском союзе именно Зинаида Николаевна воплощала мужское начало. Она была решительной, энергичной, более бескомпромиссной и резкой. Эмоциональный, нервный Дмитрий Сергеевич казался рядом с нею более женственным.
Но это не был один из тех браков, где супруг находится под пятой у жены. Нет, очень многие решения касательно их жизни принимал именно Дмитрий Сергеевич, а Зинаида Николаевна только соглашалась с ним. Но бывало и наоборот.
