никогда не слышала о кризисе пятидесяти лет, любовь моя? Вы, американцы, обожаете это выражение, midlife crisis. Ты целиком ушла в свою работу, своих друзей, свою дочь и даже не заметила, через что я прохожу. По правде говоря, тебе плевать. Разве я не прав?
Ему скоро пятьдесят. Это само по себе довольно ужасно. Стареть. Работа и так держит тебя в постоянном напряжении: трудно противостоять молодым волкам с большими зубами, каждый день вступать с ними в соревнование. А еще видеть, как ты сам меняешься, и не в лучшую сторону. Это трудно выдержать. Выдержать свое лицо в зеркале.
Западной улице, 86, между улицей Амстердам и площадью Колумба. Я сняла ее по субаренде — в квартире раньше жила одна из наших подруг, переехавшая в Лос-Анджелес
Потом умерла Мамэ. После того удара в ноябре ее агония длилась долго. К ней так и не вернулась речь, хотя она пришла в сознание. Ее перевели в блок интенсивной терапии больницы Кошен. Я готовилась к ее неизбежной смерти и думала, что мне удалось подготовиться, но все равно это стало шоком.
После похорон на маленьком печальном кладбище в Бургундии Зоэ пришла ко мне с разговором:
— Мама, а нам обязательно жить на улице Сентонж?
— Думаю, так желает твой отец.
— А ты сама хочешь там жить?
— Нет, — совершенно искренне ответила я. — После того как я узнала, что там произошло...
— И я не хочу.
Потом она добавила:
— Но где же тогда мы будем жить?
Мой ответ получился легким, веселым, жизнерадостным. Я так долго прикидывала, что стану делать, если Зоэ не согласится.
