автордың кітабынан сөз тіркестері  Космер: Тайная история

Брендон Сандерсон

Люди, согласно своей природе, пытаются овладеть всем, что их окружает. — Шай, поднявшись, взяла другую печать. — Люди строят стены, защищаясь от ветра, и крыши — от дождя. Люди приручают стихии, подчиняют саму природу своей воле и мнят себя всесильными.

Правда состоит в том, что, поступая таким образом, люди лишь заменяют одну воздействующую на них среду другой. И к примеру, вместо ветра на них уже влияют возведенные ими же самими стены. Человеческие пальцы касаются всего, до чего способны дотянуться. Люди ткут ковры, выращивают пищу, и поэтому каждая вещь в городе, которую мы видим и чувствуем, является результатом чьего-то воздействия.

Мы верим, что способны управлять людьми. Но это самообман, если мы не понимаем людей. Управление окружающей средой не сводится к защите от дождя или ветра. Оно заключается и в знании того, почему служанка проплакала всю ночь или почему охранник постоянно проигрывает в карты. Или почему работодатель нанял именно вас, а не кого-то другого.

Уважай людей, которых обманываешь, — учил Тао. — И со временем научишься их понимать».

что даже наихудшие оскорбления следует встречать улыбкой, а огрызаться только на самые незначительные. Тогда никто не догадается, что у тебя на сердце.

— Эй, будь решительнее. Смелее! Хороший главарь банды всегда излучает уверенность, даже если ее не чувствует. Особенно когда не чувствует.

Бессмертие.

— А ты? — спросил Призрак. — Что с этого получишь ты?

— Ничего особенного, — ответил Кельсер. — Так, мелочь. Кто-то однажды объяснил мне проблему. Моя нить — то, что удерживает меня в Физической реальности, — перерезана.

Его улыбка стала шире.

— Что ж, просто возьмем и найдем новую нить.

Тогда Кельсер сделал самое трудное, что когда-либо делал.

— Даю тебе силу! — прорычал он Вин, отпуская сущность Охранителя, чтобы она могла ее взять.

Вин втянула в себя туман.

И вся ярость Разрушителя обрушилась на Кельсера, сбивая с ног, терзая душу. Раздирая на части.

— Ты сделал не того из нас своим инквизитором, — прошипел Кельсер. — Тебе не следовало выбирать хорошего брата. У него всегда была отвратительная привычка поступать правильно, а не благоразумно.

— Кельсер, Кельсер... — сказал Разрушитель.

Внизу Марш рассмеялся.

— Знаешь, — сказал Кельсер, — почему я всегда выигрывал в карточных фокусах, Разрушитель?

— Я умоляю... — сказал Разрушитель. — Разве это имеет значение?

— Потому, — сказал Кельсер, кряхтя от боли, — что я всегда. Мог. Заставить. Человека выбрать. Карту. Нужную мне!

«Кельсеру было на меня наплевать, — подумал Призрак. — Он не думал обо мне. Он помнил других, но не меня. Давал им работу. Я не имел для него значения...»

— Я дал тебе имя, Призрак, — прошептал Кельсер. — Ты был моим другом. Разве этого недостаточно?

Призрак замер на месте, вырываясь из хватки остальных.

— Прости меня, — сказал Кельсер со слезами на глазах, — за то, что ты должен сделать. Выживший.

Призрак вырвался из рук сопровождающих. И пока Разрушитель бушевал наверху, шипя и крича — наконец-то уделив Кельсеру достаточно внимания, чтобы начать его оттеснять, — этот молодой человек вошел в пламя.

И спас город.

«Странно, — сказал голос. — После всех этих лет, провожая других, когда они умирали, я не ожидал... что моя собственная смерть будет такой холодной и одинокой...»

— Я здесь, с тобой, — сказал Кельсер.

«Нет, это не так. Кельсер, он расщепляет мою силу. Он разбивает ее на части. Она исчезнет... Расщепится... Он ее уничтожит».

— Ни хрена подобного, — сказал Кельсер, бросая ранец.

Он сунул руку внутрь, сжимая светящийся шар, наполненный жидкостью.

«Это не для тебя, Кельсер. Это не твое. Он принадлежит другому».

— Я ей передам, — сказал Кельсер, беря шар. Он сделал глубокий вдох, затем использовал нож Нажа, чтобы разбить сосуд, обрызгав руку и тело светящейся жидкостью.

Линии, похожие на нити, вырвались из него. Сияющие, лучезарные. Как линии от горящей стали или железа, только они указывали на все вокруг.

«Кельсер! — сказал Охранитель, и его голос окреп. — Ты способен на большее! Они называли тебя богом, а ты небрежно относился к их вере! Сердца людей — не твои игрушки».

— Я... — Кельсер облизнул губы. — Я понимаю, Господи.

«Стань лучше, Кельсер, — приказал Охранитель, и голос его затих. — Если придет конец, спрячь их под землю. Это может помочь. И помни... помни, что я говорил тебе так давно... Сделай то, что я не могу, Кельсер... ВЫЖИВИ».

Это слово завибрировало в нем, и Кельсер задохнулся. Он знал это чувство, помнил эту точную команду. Он слышал этот голос в Ямах. Этот голос разбудил его, погнал вперед.

И спас.

Кельсер склонил голову, почувствовав, как Охранитель наконец исчезает и растягивается, уходя во тьму.