Окровавленные, шли они по древним улицам Рима, и шли с гордостью.
Ты просто его боишься, — сказал Светоний.
— И тебе не помешало бы, — посоветовал Цицерон.
Каждый римлянин отныне будет знать, как Цезарь пощадил своего друга-предателя.
Ты сможешь меня простить? — прошептал он, поднимая голову. — Это моя последняя просьба.
Юлий не отвечал так долго, что Брут откинулся назад и закрыл глаза.
— Если ты останешься жить, — произнес наконец Юлий, — о прошлом забудем. Ты понял, Брут? Ты мне нужен.
Неизвестно, слышал ли Брут. Опухшее лицо сделалось еще бледнее, и лишь биение жилки на шее показывало, что он жив. С бесконечной осторожностью Юлий вытер лицо друга от крови и, прежде чем встать, приложил тряпицу к его сломанной руке.
римляне ничто не ценят так, как победу.
Кроме того, хочу сказать спасибо Тони и Итало Д’Урсо, которые на протяжении многих лет без единого слова недовольства позволяли мне работать у себя в коридоре на стареньком компьютере «Амстрад». В конце концов, как воспитанный человек, я женился на их дочери. Я перед ними в долгу.
Они стояли вокруг, словно толпа невинных богов, ободряя своей уверенностью в будущем и саму Сервилию.
