– О нет! – воскликнула Ливия и, сев прямо, прижала руку к груди, как будто была потрясена. – Вот урод! Ты так ему нравишься, что он хочет заявить на тебя права. А еще он богатый и сексуальный! И член классный? Боже, не знаю, как ты пережила этот ужас!
– Мы не можем так продолжать, Винс, – прошептала Мэйвен, слизывая с губ слезы. – Потому что тогда я… я чувствую… Сердце замерло в груди, а потом снова вернулось к жизни одним сильным толчком. – Что ты чувствуешь, Мэйвен? – спросил я, раздувая ноздри и шагнув к ней. – Что я люблю тебя? Она в ужасе перевела на меня взгляд. – Как будто я пленен тобой и только тобой? Как будто ты заставила меня позабыть о той жизни, которую я вел до тебя? – Не надо, – прошептала Мэйвен, но меня уже было не остановить. Я сократил оставшееся расстояние между нами, взял ее за руку и прижал к своей груди. – Чувствуешь, как я обнимаю тебя каждый раз все крепче? Чувствуешь, как быстро ускользает время, когда мы вместе? – Я сжал зубы, сдерживая эмоции, от которых стало трудно дышать. – Чувствуешь, как мое гребаное сердце разбивается при мысли, что я тебя потеряю? Это ты чувствуешь, Мэйвен? У нее задрожал подбородок, а по щекам стекли две слезинки. – Посмотри на меня, – настойчиво попросил я. Мэйвен посмотрела мне в глаза, и мир как будто остановился в ожидании знака, когда мы снова будем готовы продолжать. – Скажи, что чувствуешь. Ее веки задрожали, щеки блестели от слез, но взгляд не дрогнул. – Чувствую, как будто хочу тебе верить, – тихо призналась Мэйвен. В груди вспыхнула надежда. – И чувствую, что снова останусь с разбитым сердцем, если поверю. Ее слова ударили меня с той же силой, как от толчка на бортик. Это не она говорила. Я знал это так же, как знал каждый возможных исход игры в планах «Оспрейс». За нее говорила боль, что осталась от ее бывшего. Это он ранил ее и вынудил не доверять другому мужчине. Не доверять себе. Я открыл рот, но снова его закрыл, покачав головой. Я ни слова не сказал. Да и что тут скажешь? – Мне надо идти. – Ее голос задрожал, по щекам снова покатились слезы, и Мэйвен отвела взгляд. Она прошла мимо, распахнула дверь и выскочила в коридор прежде, чем я успел моргнуть. Мэйвен ушла. А мне оставалось лишь отпустить ее.
Я рассмеялся, но больше ничего не сказал. – Вы… – Трахаемся каждую свободную минуту? Да. Уилл ухмыльнулся и потер рот рукой. – Я не это хотел сказать, но рад знать. – Он на мгновение замолчал, потом добавил: – Так что случилось? Хотел бы я сказать «ничего», но бесполезно, потому как Уилл и без слов меня понял, раз пошел сюда. – Не знаю, – признался я. – Мы отлично проводим время. Она… Боже, она потрясающая! Забавная. Умная. Чертовски упрямая. Эта женщина каждый день меня поражает. – Мне она нравится. Я кивнул. – Тогда, опять же, в чем проблема? Я сглотнул. – Проблема в том, что ты, возможно, прав. – Я перевел взгляд на Уилла. – Думаю, я ее люблю. Произнести эти слова вслух все равно, что вонзить себе в грудь тупой ржавый нож. Я почувствовал, как воздух выходит из меня, и уставился на свои кроссовки. – Когда ты ей признаешься? – Никогда.
Но послушай, хочешь знать, в чем разница между теми, кто остаются одни, и теми, кто находит любовь всей своей жизни? – Она улыбнулась. – Первые больше не впустят в свое сердце любовь, потому что слишком боятся боли. А вторые понимают цену любви, и им хватает сил пережить все невзгоды до того, как они ее найдут.
Вспомнив, что сказал его отец перед отъездом, я снова всплакнула. «А я все думал, когда и кому мой мальчик отдаст свое сердце. Рад, что он дождался тебя».
Ты не мой мужчина, чтобы мне приказывать. – Нет? – спросил я, наклонив голову. А потом медленно подошел к Мэйвен и приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня. – Не разрешай другому мужчине прикасаться к тебе, пока не получишь моего разрешения. Мне плевать, даже если вы всего лишь друзья.
