Александр Астафьев
Мечта о голубой розе
Хорошо на Светлой седмице за куличами и чаем помечтать о чём-нибудь таком. Особенно, если видишь перед собой целый розовый сад, цветущий и на яркого лака жостовских подносах, и на чашках дулёвского фарфора, томящихся от жара кипятка, и на самом заварном чайнике, подобно розовому кусту, водружённому в сердцевине застолья. Когда за окном ещё пусто и голо, и вся природа ещё не оттаяла от зимнего обморока, ещё замирает и грезит в ожидании первого цвета. И если уж на то пошло, художнику, взявшему в руки кисть ради увеселения сердца, приличнее было бы изобразить то, что ближе и различимее русскому глазу: подснежники, например, ландыши, какие-нибудь лютики или полевые васильки, или всем так знакомые ромашки. Но розы… Они хотя и хорошо рифмуются в русской поэзии с «морозами», но уживаются с ними плохо. И, как ни крути, а всё же чужды природе Русского Севера. Они порой напоминают неприступных дев Севера, удививших когда-то поэта своей нездешней красотой. Пушкин писал: «И с розой сходны вы, блеснувшею весной: Вы так же, как она, пред нами. Цветёте пышной красотой И так же колетесь, Бог с Вами.» Другой поэт, Владимир Соловьёв, уже позднее, восторгаясь чистотой и невинностью белой лилии и пылкой трепетностью любви алой розы, замечал: «Белую лилию с розой С алою розой мы сочетаем.» Но никаких алых роз в природе во времена Соловьёва не было и в помине. Это были только грёзы поэта. Пророческие грёзы. Или вот объединение русских художников начала ХХ века «Голубая роза»: М. Сарьян, К. Петров-Водкин, Н. Сапунов, С. Судейкин, П. Кузнецов, П. Уткин… Эта роза могла цвести только на их полотнах, ибо при всей изощрённости природной палитры роз — от кремово-фисташковых до бело-розовых и золотисто-жёлто-багряных, голубая встречалась и цвела разве что в раю воображения, но никак не на грешной земле. И тем сильнее чаялось русскому человеку ещё в земной жизни прикоснуться к её небесному сиянию.
***
Как мне объяснили учёные, роза существовала на Земле очень давно и появилась, примерно, 35 миллионов лет назад. Многие виды растений — её сверстники и сверстницы — давно погибли, а роза — цветёт. Удивительно, что её не съел динозавр и другие гигантские, когда-то обитавшие на Земле травоядные животные. Наверное, потому, что у розы были шипы. Её приручили и окультурили примерно в ту же эпоху, что и ячмень, рожь, пшеницу, то есть когда люди научились выращивать потребные для их существования злаки. Но если внимание к хлебу насущному оправдано борьбой человека за своё существование, то какой прок, какая польза могла быть от розы… Единственно — её красота. А значит прекрасное и тогда, в человеческой праистории было уже существенно необходимым, духовно и душевно потребным. Иначе чем объяснить, что документальные свидетельства о разведении человечеством роз уводят нас в глубь прошлого на 5 тысяч лет назад. Считается, что исторической родиной садовых роз была именно Персия (а в давнюю пору Иран). Именно отсюда её вывезли древние греки, а позднее и римляне. Впрочем, сами греки были уверены, что белая роза возникла из хлопьев морской пены на теле Афродиты, когда та вышла из пучины морской на сушу. Долгое время роза — этот цветок Афродиты — была знаком женского лона. Но красную розу, как верили древние, сотворила другая богиня — Флора. Безответно влюбившись в Амура, она решила создать цветок, который одновременно и смеётся, и плачет. Роза являлась людям символом весны, времени любви и желаний, но в то же время и знаком смерти. Ведь весной, как они считали, оживают и показываются на земле души предков. Для них тоже наставала весна и расцветала роза. На римской тризне розы раздавали всем присутствовавшим. Ими украшали гробницы. Эти обряды именовали розалиями. Роза у римлян — непременный цветок похорон. Богиня Геката носила венок из роз.
Роза была известна в древности и славянам. Она была цветком богини любви Лады. Если верить малороссийской легенде, однажды парень влюбился в кареглазую красавицу и решил подарить ей цветок небывалой красоты. Пошёл он в лес, нашёл там цветущую ветку шиповника, сорвал её и принёс домой. И решил посадить в саду возле дома любимой, что и исполнил. И вскоре выросла из той ветки роза… Другая легенда сообщает, что Роза была невестой Дуная. Послал он к ней сватов, но свадьбу родители отложили до Иванова дня, запретив влюблённым видеться. Но, как известно, настоящая любовь все преграды превозмогает. Стояла весна, а до июля, до Иванова дня было ещё далеко. Дунай тайком вызвал Розу на берег для беседы, усадил в чёлн и вынес его на середину реки. И с тех пор Розу никто не видел. По деревням раньше пели веснянку: «Дунай сведёт с ума. За рученьку возьмёт, злат-перстень снимет». Отголоски славянской древности свидетельствуют о знакомстве наших далёких предков с этим дивным цветком, который, возможно, выращивался в римских провинциях, соседящих на юго-востоке со славянами, а возможно и на самой славянской земле. Но легенды-легендами. Достоверно известно, что в средневековую Европу роза попала вместе с крестоносцами, возвращавшимися из походов в Святую Землю. Вместе с награбленным по дороге добром воители в сердечной простоте вывезли из мёдоточивой земли и этот, удививший их суровые души, цветок. И тут лишний раз убеждаешься в проницательной правоте нашего поэта Лермонтова, однажды написавшего: «Не стопчет розу мрачный воин». Да, такова вечная сила красоты…
***
Возвращаясь в Россию, к достоверно известным фактам, следует рассказать о том, что в начале ХVII столетия роза впервые попала в Москву. Её привёз царю Михаилу Фёдоровичу немецкий посол, возможно один из потомков тех самых крестоносцев. О судьбе той розы достоверно ничего не известно. Была ли она высажена в грунт или завяла, не выдержав дыхания русского холода, мы не знаем. В России роза прижилась столетием позже, уже при Петре. Известным любителем роз был граф Г. И. Головкин. В его поместье каждый год расцветал огромный розовый сад, за которым ухаживал специальный садовник, выписанный из Англии. В помощь садовнику-англичанину прикрепили нескольких крепостных. И один из них превзошёл мастерством учителя-иноземца. Граф дал ему вольную и всей его семье. И повелел впредь именоваться Розановыми. И думается не случайно потомком этих садоводов был гениальнейший писатель и философ начала ХХ века Василий Васильевич Розанов, унаследовавший от своих предков необыкновенно тонкую восприимчивость ко всякой красоте, способность к размышлению о таинствах природы и человека. Другой великий мыслитель, поэт и учёный — Гёте так же был неравнодушен ко всему прекрасному. Особое место в его естественнонаучных опытах занимали розы. Гёте, как и русских художников-символистов, не оставляла мечта о голубой розе. Садовникам он советовал выращивать голубую розу в специальных теплицах со стёклами синего цвета. Но как ни старались садоводы, с голубой розой у них ничего не получилось… Роман с розой в России — довольно поздний. На Западе до него промелькнули уже целые столетия. Роза вошла в богословскую мысль, в храмовую повседневность, в живопись, скульптуру, а мы ещё только начинали, только к ней приглядывались…
***
А. Н. Веселовский, современник Блока и Брюсова, написавший в своё время статью «Из поэтики розы», отмечал, что ещё со времён святого Амвросия роза на Западе стала символом крови Христа и самого Христа, Христа страдающего. Символика розы связана и с Богородицей. У святого Бернарда эта связь уже вполне определённа. Богородица — розовый куст, роза — Христос. Богоматерь по пророчеству Исайи и есть тот жезл от корня Иессеева, от которого прозябнет и явится Цвет — то есть Спаситель. Символом Пресвятой Девы признавался и чудесно процветший жезл Аарона. В средневековом раю, наполненном розами, святые Запада представляли себе Богородицу, сидящую среди розовых цветов, среди щебетания диковинных птиц. Розы в воображении западных богословов и поэтов распускались на гробницах святых, вырастали по смерти из их уст, глаз и ушей. Алые и белые розы, как писал Веселовский, расцветали в январе из шипов и терний, на которые когда-то бросился святой Франциск, чтобы умертвить вожделения плоти.
У великого Данте на страницах «Божественной Комедии» является образ Богородицы-розы. Беатриче, героиня поэмы, задаёт рассказчику вопрос: «Зачем ты так в лицо моё влюблён, Что красотою сада неземного, В лучах Христа расцветшей, не прельщён? Там роза, где божественное Слово Прияло плоть; там веянье лилей, Чей запах звал искать пути благого…»
Под «лилеями» — «лилиями» здесь надо понимать апостолов. Рай у Данте — это огромная раскрытая роза. В ней, как на ступенях амфитеатра восседают души, достойные райского блаженства, сама Дева Мария, библейские пророки, вся святая дружина Христова. «Так белой розой, чей венец раскрылся, Являлась мне святая рать высот…»
Соприкасаясь с Западом, малороссы оказались не чуждыми их поэтических представлений. В поверьях отречённого (нецерковного) происхождения Богородица-роза и сама была зачата от розы. На средневековом Западе из уст в уста передавили предание о том, что Архангел Гавриил преподнёс Деве Марии три венца, сплетённых из особых, небесных роз: белых, красных и золотых (жёлтых). И потому верующие часто украшали такими венками статуи Богоматери. Белый венок означал радость, красный — страдания. Жёлтый — славу. Средневековая роза являлась знаком многих западных святых: Анжелы, Кекилии, Дорофеи Каппадокийской, Елизаветы Венгерской, Розалии, Розы из Пимы, Розы из Битербо. «Ave, Rosa» — «Радуйся, Роза». С такими слова обращался к Богоматери средневековый молящийся. Благочестивый обычай — выращивать в храмовых двориках розы. Как цветут! Как пахнут! Кроваво-красная роза и её шипы — символ Страстей Господних. Роза красная — милосердие и мученичество. Полагали, выросла она из капель крови Христа на самой Голгофе. Но это ещё и пылкое чувство, вожделение. Роза белая — само воплощение чистоты и невинности. Дарили её в знак искренней любви. Жёлтые розы означали радость, ликование. Они символизировали Церковь и небесное благословение. Роза в поэзии Данте — это ещё и символ Духа Святого.
С розой издревле связана тайна. У римлян — это знак молчания. Недаром к розе благоволили разные мистические и тайные общества. Эмблема небезызвестных розенкрейцеров — роза и крест. Золотой крест — это тело человека, несущее испытание жизнью. Красная роза в его центре — это человеческая душа, её поэтапный расцвет, стремление к совершенству. Соединение двух символов — розы и креста означает расцветшую душу. Мистицизм розы, поклонение розе не могли не привлечь внимание поэтов. Среди них конечно же Блока, создателя драмы «Роза и крест». «Красные розы Всё над тобой… Откуда же чёрный цветок Попал на сердце тебе?» Изощрённое знание средневековья, погружённость в символизм темы отмечены многими литературоведами. Стоит сказать и о созвучности Блока своей эпохе, времени, когда создавалась драма (1912 год), расцвету модерна в архитектуре и живописи, уходу от прямолинейности форм — назад, к гибкости и изяществу живой природы, закруглённости и причудливости линий, иногда — витражной многоцветности, нарочитой готичности. Последние рыцари ещё бряцали мечами, клялись в верности, поэты ещё писали о любви, и подковы ночных всадников ещё щербили мостовые. Ценились пока благородство и честь, талант и букет красивых роз в руках возлюбленной. Но скоро это пройдёт. Как сон.
***
Когда великого русского художника Николая Рериха однажды спросили, какая разница между Востоком и Западом, он сказал: «Лучшие розы Востока и Запада одинаково благоухают». Иконы Божией Матери Неувядаемый Цвет (Благоуханный Цвет), впервые, как полагают, появились на Афоне или в Константинополе. И сейчас читаются византийские акафисты, в которых Богоматерь, как и Христос, сравниваются с неувядаемыми и благоуханными цветами. Самый известный и до сей поры такой образ хранится в монастыре Эсфигмен на Афоне. Изначально на иконе изображалась лилия, означавшую чистоту и непорочность. Именно лилию вручил Архангел Гавриил Богородице в знак благой вести о рождении Христа. Но потом она заменилась жезлом с процветшими райскими розами, напоминая о процветшем ветхозаветном жезле из корени Иессева, и о чуде с жезлом Аарона, давшем неожиданно росток с распустившимся цветком миндаля. Цветок, как и было сказано ранее — Богоматерь, а плод — Спаситель. Иногда на иконах Богородица держит в руке лилию, а Спаситель как бы вырастает, восстаёт из раскрывшегося большого бутона розы. Эта древняя символика ещё недавно была жива у елисаветпольских армян, справлявших праздник Вардавар, что значит Преображение Господне. Преображение Господне у армян зрительно воспринимается как сияние розы. Армяне считают, что Христос до своего Преображения был подобен розе в бутоне, но во время Преображения из его тела разлилось в мир и загорелось розовое сияние. Точно такое, какое было у Адама в раю. Этим сиянием Преображения Христос свидетельствовал славу и величие Творца. И потому парни и девушки обмениваются песнями в навечерие и в ночь на Преображение Господне. В припеве этих песен упоминается о розе.
На древних иконах Преображения Господня этот исходящий от Христа свет очень похож на раскрывающийся бутон цветка. Эта символика предощущаемого рая содержится в канонах Иосифа Песнописца, творившего в 9-ом веке. Источник, дарующий жизнь, лилия, роза, звезда, солнце, оливковая ветвь, прекрасный сад, всё это относится к Богородице, всё это мы найдём на древних иконах Неувядаемый Цвет. Неувядаемый Цвет — это и есть изображение рая, как его понимали тогда изографы и богословы. Не случайно на некоторых почитаемых иконах Божией Матери вместе с розами и лилиями изображаются райские деревья, лестница на небо, царские палаты, даже кусочек плащаницы, скрывающий от зрителя нестерпимый для многих свет Истины. Господствующий цвет на иконах красный, свидетельствующий о Воскресении, любви, животворящей энергии. Присутствующий там белый говорит о святости и чистоте. Синий — это само небо, окутывающая рай созерцательная энергия. Синие и вишнёвые одежды Богоматери означают соединение Земного и Небесного мира. Зелёный свет символизирует всё живое, а голубой — чистоту и целомудрие, Приснодевство Богоматери.
Всё это, вместе взятое, свидетельствует и повествует нам о православном рае — таким, каким он видится умозрению православного человека. Но важнейший его знак и символ — это роза. Если нужно выразить одним словом понятие русского рая, то этим словом будет роза.
***
В искусстве народа, в его традиции, выработанной веками, нет ничего наносного, случайного. Надо только научиться понимать его, разгадывать погружённые в его глубину великие символы. Ну, опять же, к примеру, возьмём те же жостовские подносы, выставленные хозяйкой к Великому дню будто напоказ. Куличи, пасхи, а под ними полыхающее пламя роз над чёрной лакированной бездной. Можно подумать, что художник специально взял фоном чёрный цвет, чтобы ещё ярче горели его цветы и розы. Но из Священного Писания мы знаем, что цветы и всякая зелень явились в третий день творения мира, когда ещё не было ни Солнца, ни Луны, ни звёзд, ещё тьма окутывала Землю. Но тот незримый, преображающий душу и всё живое, нетварный свет уже светил, и навс
