Так они общались на языке раздражения и привычки – давнем семейном наречии.
Крест зеленел, и я подумала, что аптека – это церковь веры в приобретаемые препараты.
Женщинам в стране с кремлями
редко бывало скучно:
войны, репрессии, революции, голод и холод,
параллельно – дети, мужья,
стирка, уборка, готовка и пашня —
что в Кремле, что рядом, что вдалеке от него.
люди со штормами внутри потом нарушали жизнь снаружи
Встречавшиеся Зине мужчины, даже отфильтрованные, проигрывали женщинам.
она до сих пор ощущала свою юношескую ментобоязнь
Двухлетний человек придерживался лапками за прожжённые, залитые мочой, разрисованные фломастером стены. Туалетный запах, битые и серые от людей и времени окна.
Все неудобства и мерзости закрывались несущей стеной любви к Москве. Та стала Лиле ещё дороже, не только из-за своей красоты, но из-за множественности вариантов жизни. Они рождались и умирали вокруг круглосуточно. Иногда их было так много, что Лиля останавливалась, обхватывала ладонями свою голову и ждала, когда та перестанет нудеть.
Серому небу их посёлка нужен был небоскрёб, почесать облака.
По отдельности люди щедры, но с появлением семьи они начинают жадничать.
