Илья Александрович Глазков

Завтра было вчера

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Илья Александрович Глазков, 2018

Это может быть и завтра…

Сколько консервов припасено в вашем доме? Кроме красивых туфель и кроссовок есть удобные всепогодные ботинки и запас воды, лекарств…

Как быстро мир перейдёт в точку невозврата и события начнут развиваться стремительно для всех? В книге описываются события одного дня, в которых показана судьба семьи перед ядерной катастрофой, нависшей над городом.

18+

ISBN 978-5-4493-0093-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Завтра было вчера
2. ЗАВТРА, БЫЛО ВЧЕРА

ЗАВТРА, БЫЛО ВЧЕРА

В понедельник, несмотря на прошедшие выходные дни, напряжение только усилилось. Ведущие новостей раздраженно, из последних сил соблюдая профессиональную этику, буквально плевались в экраны, читая всё, что вываливал на воспаленный мозг редакторский отдел. Казалось, нет предела тошнотворной ленте бесконечных дебатов, выводов экспертов, заявлений и прочей шелухи, насыщавшей эфир. Как всегда, при неустойчивости и непонимании самого процесса, псевдоспециалисты сыпались, как из рога изобилия. Фон был только один: очаг напряженности международных отношений и взаимные упрёки, отсутствие диалога и надутый патриотизм.

Перещелкивая каналы, с пультом в одной руке и кружкой кофе в другой, Сергей разочарованно смотрел на экран. Менялись лица и логотипы, а суть оставалась прежней.

— Выключи ты эту дрянь! — попросила жена, заходя на кухню.

— М-да-а-а, ты права.

Он бросил пульт и, опершись рукой на столешницу, отхлебнул кофе. Маленькая капля слетела с губ, и он инстинктивно отодвинулся назад. Она заметила это и нахмурилась, осматривая рубашку. Сергей отвел в сторону руку с кружкой, посмотрел на галстук, рубашку, брюки и увидел пятнышко на кафеле.

— Мимо! — сказал он, улыбаясь.

Она покачала головой, наигранно нахмурившись, присела и вытерла след от кофе тряпкой.

— Опять завтракаешь одетым.

— Опаздываю.

— Зачем ты вообще сегодня поедешь на работу?

— А ты?

Она села за стол, принялась намазывать тост маслом.

— Мне нужно. Куда они без меня? И потом, — она подняла глаза к потолку и, жуя, добавила: — всё равно везти Вадика. Я могу его завезти.

— Сам пока не знаю, но лучше буду в офисе.

— Позвони, — она осторожно отхлебнула горячий чай, — может быть, там вообще никого не будет.

— Хотел посмотреть новости, послушать про бардак. Они, походу, решили на всех положить…

Жена поморщилась.

— Ничего нового. Даже в выходные поменяли программы: сплошные дебаты… Тошнит.

Он сел за стол, поставил кофе и облокотился, наклонившись вперед.

— Всё это немного пугает.

— Конечно, на работу уже не раз звонили с проверкой планов по развертыванию госпиталя.

— Откуда? Из штаба гражданской обороны? Прикольно…

— Без понятия. Просто эта ерунда пылится где-то в шкафу не один год. В феврале начинаются проверки.

— Сейчас сентябрь.

— Ну, вот и странно.

— Ты разве ответственная?

— Нет. Ответственный — директор. Я же, как врач, — военнообязанная.

Он покачал головой.

— Курс опять вырос. Видела? Хотя неделю назад вышло распоряжение заморозить все цены на продукты и бензин.

Она улыбнулась и, протянув руку, погладила его по щеке.

— Какая разница, что с валютой, нам всё равно. Всё оставили в отпуске.

Они на минуту задумались, вспоминая жаркие дни августа и две недели, проведённые вдали от всей суеты душного города. Свободное время, чтобы быть ближе друг другу и детям, в кругу семьи, с возможностью просто поплавать и забыть обо всём. Им нравилось это ощущение, и на губах словно ещё чувствовался вкус солёной воды. Словно и не было навалившейся действительности после прилёта назад. Прошло только три недели, и как уже всё покрылось дымкой в воспоминаниях.

Она посмотрела на нахмурившегося мужа и ткнула легонько пальцем между бровей. Сергей откинулся на спинку стула и отпил свой кофе.

— Я сейчас пока ничего не вижу страшного. Из всех звонков, что до меня доходят, только запросили статистику по вакцинации, да эти планы. Я их нашла и отдала. К чему? Зачем? Меня, по крайней мере, не спросили.

— Директор тоже не в курсе?

— Я её и не вижу, она постоянно в комитете на совещании.

— Всё в каком-то бардаке. Словно накручивается, — констатировал он.

— Только с экранов.

— В интернете вообще заговор. Пузырится от митингов до призывов пришествия инопланетян…

— Ты видел новость? Облили помоями кого-то из посольства какой-то страны…

— Да, жесть…

Она доела бутерброд и встала из-за стола:

— Ну что, едешь или нет?

Сергей пожал плечами.

— Тогда отвези Вадика в садик, там решишь. Я позвоню воспитательнице, может быть, раньше его заберу.

Она помыла бокал и подошла к нему. Обхватила руками его голову и, нагнувшись, поцеловала.

— Не хмурься. Это всё не в тему. Нам ничего не изменить, а эти умельцы из правительства и так всё равно ничего толком не умеют. Как всегда, бардак перетекает в бардак. Много лет.

Он положил ей руку ниже пояса и подтолкнул. Она улыбнулась мягко и нежно.

— Ладно. Пошла я собираться и Вадика одевать.

Она кокетливо улыбнулась ему ещё раз, прикусила нижнюю губу и, послав воздушный поцелуй, вышла с кухни.

— Вадик, давай одеваться, выключай мультики, — послышался её голос из коридора.

— Ну, ма-а-а-ам, — ответил детский недовольный голосок.

Сергей взял пульт и опять включил телевизор.

Очередной скользкий псевдо-эксперт, сдержанно счастливый от факта, что его вытащили из пыльного шкафа и пригласили в студию, умело извергал поток аргументов в оценке внешней политики, в общих чертах которой разбирался даже дворник любого домоуправления.

— Ну, а ваша точка кипения ещё не пройдена? — спросил ведущий.

— Увы, — поправляя очки, отвечал лысый эксперт, думая о космосе. — Принимая во внимание весь шквал аргументов со стороны Евросоюза и США, политика этих, так сказать, партнёров вряд ли может быть аргументированно оценена даже в следующее десятилетие. Раздвигая временные рамки и анализируя подобные факты в истории, то, что мы сейчас с вами наблюдаем, кроме как прямой угрозой назвать нельзя.

— То есть вы утверждаете, что они дают повод к предметному диалогу о конфронтации на границе… Сообщения о корпусе НАТО приходят из многих источников.

— Ну-у-у, — начинала потеть лысая голова, — я бы не сказал, что выдержка представителей МИД обеих сторон недостойна похвалы. Но ещё немного, и в ход полетят ботинки…

Сергей переключил канал.

— Сегодня мы не можем однозначно говорить о прямой агрессии, хотя нельзя и сбрасывать со счетов, что на фоне проходящих переговоров все чаще звучат выводы о необходимости проведении без участия России повторного референдума о возврате территорий и независимости определённых субъектов, например, Дальнего Востока, где уже три месяца не угасают акции протеста…

На следующем канале, в каком-то ток-шоу два дебила от эстрады тупо молотили друг друга надувными ракетами, а третий участник, одетый как на гей-парад, судил их поединок и смеялся вместе с зомби-аудиторией в студии.

Сергей отхлебнул кофе и продолжал перещелкивать каналы, не задерживаясь ни на одном.

Очередной эксперт в военной форме, хмурый и недовольный, заполнил экран.

— Правда ли, что дано указание привести войска этого округа в готовность номер один?

— Я не склонен обсуждать подобные действия, но хотел бы подчеркнуть, что вероятное развитие событий давно предполагает, что любые войска способны быстро выполнить поставленные задачи. Их ставит верховный главнокомандующий…

Следующий канал спокойно рассказывал о погоде. Склонив голову, Сергей слушал прогноз, наблюдая за грудастой девушкой в облегающем платье, плавно разводящей тучи, и за тем, как в северо-западном регионе дождь, а яркое сентябрьское солнце практически везде, кроме севера. И чукчам ведь на всё наплевать.

Нажав ещё раз кнопку, он допил кофе и уже хотел выключить телевизор.

— И вы считаете, что это однозначные предвестники катастрофы?

Спокойный мужчина с умными серыми глазами, как и его затасканный серый свитер, в котором он сидел в кресле перед назойливой ведущей, подчеркивал его серое флегматичное мнение.

— Да…

— Это ответ по тем данным, которые вы, как эксперт, озвучили недавно в интервью одному интернет-изданию? Крайне уверенная позиция, несмотря на заявления, что ситуация находится под контролем.

— У кого под контролем? Я ясно выразился, и это мое мнение. Я не эксперт, а только обозреватель… — уточнил он.

Для ведущей это было одно и то же, она перебила его:

— Но вы утверждаете, что точка невозврата уже пройдена и теперь нет никакого сомнения в худшем варианте развития событий.

— Всё худшее, наоборот, уже позади. Все эти месяцы никто не сделал ничего для того, чтобы остановить весь рост претензий и понять, как важно вести переговоры…

— Но это подрывает единство и целостность… — опять вставила она.

— Это — патриотизм, — тоже перебил мужчина, — он заканчивается всегда на опознании, в моргах.

— Нельзя же просто реагировать на подобные заявления, когда диктуют условия целой стране, нации?

— Поймите, речь о внешней политике и возможностях вести переговоры. Очень многое зависит от того, кто их ведёт, и понимания, куда это приводит. Игры мускулами не проходят в тех условиях, которые сейчас складываются для нашей страны. Да, я уверен, что точка невозврата пройдена, и сейчас каждый, кто понимает суть последствий, должен принимать решение для себя, для своих близких. Роль превентивного удара — самый выгодный исход для той нации, которая собирается остаться в живых. Как, собственно, и для тех, кто живет в крупных городах и рядом со стратегическими объектами. Нужно быть подальше оттуда, куда прилетит…

— Вы имеете в виду ядерные удары? — даже это было сложно для маленького мозга ведущей.

Человек в сером свитере посмотрел на неё, как на моль:

— Да.

Видимо, получив сигнал от паникующего режиссера, она быстро свернула разговор, и теперь камера показывала только её лицо.

— Спасибо нашему эксперту Анатолию Ройсманову, который…

Сергей выключил телевизор:

— Капец какой-то, — пробормотал он.

— Мы готовы, — донёсся голос жены из детской комнаты, — обувайся, Вадик.

Уже в машине, пристегивая сына на заднем сиденье, Сергей заметил соседей, которые грузили вещи на парковке перед домом. Неподалеку от соседнего дома люди тоже крепили в багажнике на крыше джипа какое-то барахло.

— На дачу? — поздоровался кивком Сергей. — В понедельник…

Сосед Виктор махнул ему рукой:

— Да нет… — он подошел и, протянув руку, подмигнул сыну, — хотим в деревню съездить. На работе бардак. Все только в телевизоре сидят. Взял за свой счёт…

— Ясно…

Виктор помялся и, пока Сергей закрывал заднюю дверь, придержал его за руку:

— Знаешь, — сказал он тихо, — не моё, конечно, дело. Но ты сам что думаешь?

— Про что? — удивлённо переспросил Сергей.

— Просто задница вокруг. Товарищу звонил, он сейчас служит наверху, — неопределённо махнул рукой сосед, — там, походу, вообще всё…

— Что? Не понял? Все о чём-то говорят, и никто толком не знает…

Они посмотрели друг на друга.

— Ладно, — Виктор неловко улыбнулся, хотел что-то сказать, но промолчал, помялся и, пожав ему руку, пошел к своей машине.

— Отличное утро, — пробормотал Сергей, садясь за руль и пристёгиваясь.

— Что? — переспросил сын.

— Ничего, так, ерунда, — ответил он, глядя на него в зеркало заднего вида, — поехали в садик.

— Не хочу…

— Ясное дело. Всего год и в школу. Отдыхай пока.

— В школе лучше. Там спать не заставляют.

Сергей улыбнулся и вырулил с парковки. Они быстро проехали до проспекта и удачно втиснулись в утренний поток. Понедельник, естественно, встречал всех пробками. Три ряда двигались, как набегающая волна, сдерживаемая светофорами. Всего три квартала по проспекту вытягивались, как 10 километров пути. Типичный городской житель не воспринимает это зло как что-то необычное. Солнце ещё не нагрело асфальт, дул приятный утренний ветерок. Блики гуляли по медленно ползущему потоку машин. Многие передвигались с опущенными стеклами, из которых доносились по радиоволнам всё те же голоса экспертов, бодро обсуждающих положение дел. Сергей тоже включил радио, пощелкал кнопками в поисках музыки.

— Как только что нам сообщили из достоверных источников, экстренное заседание членов Совета безопасности РФ ещё продолжается, но уже передан подписанный президентом указ на утверждение Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации о введении ЧР в некоторых субъектах…

Сергей перевёл волну.

— Это что, мобилизация? — вопил ведущий. — И кто мне объяснит, что происходит в головах тех, кто призывает доставать валенки, вилы и шапки-ушанки? — корявым языком иронизировал воодушевлённый радиодиджей. — Американские эксперты?

Он переключил волну. На новой радиостанции было спокойно.

— Сейчас у нас… R.E.M. — Everybody Hurts… Старый мегахит, а после мы узнаем у нашего приглашенного гостя — психолога, как выстоять под шквалом плохих новостей, которых, к сожалению, слишком много в этот прекрасный солнечный понедельник.

Сергей задумался, откинув голову на подголовник. Спокойная музыка встраивала весь поток машин в замедленный кадр. Связанный этим движением, в новый день он плыл вместе со всеми.

Утро действительно было прекрасным. Если бы не напряжение, которое нагоняли СМИ уже целый месяц, любой человек с улыбкой мог воспринимать лучи сентябрьского солнца, зайчиками подмигивающего на ветровых стеклах. Люди были заняты своими делами, двигались по привычному маршруту. В половине восьмого в понедельник начинали обычную новую неделю, в которой всегда есть место планам до субботы. Вглядываясь в лица тех, кто ехал в соседних машинах, Сергей видел на них не только груз проблем, но и человеческую сущность бытия, мирное течение жизни. Вечером пробки полны агрессивности, сейчас же, в понедельник, вокруг были сонные лица. Везущих детей в школу, спешащих на работу, на службу, туда, куда ведут их собственные дела. И не было в этом потоке и лицах ничего странного. На них не отражалась нервозность или тень событий, о которых всю неделю бурлила ненасытная, жадная до грязи, армия СМИ. Было только простое желание следовать размеренному городскому ритму.

Задумавшись, он потёр подбородок и, услышав сзади нетерпеливый сигнал, увидел, что машина впереди сдвинулась уже на 10 метров, тронул автомобиль вперед.

— Ну что, сынок, будем сворачивать к садику? — осматриваясь, спросил Сергей.

— Угу.

Они не без труда вырулили в нужный поворот и уже в более свободном потоке, петляя между кварталами, через 5 минут добрались до детского сада. Он подъехал к забору вокруг площадки и, как ни странно, свободно встал почти у входа в приоткрытые ворота. Обычно здесь с утра было не протолкнуться.

— Здравствуй, Вадик, — наигранно радостно встретила их воспитатель, когда они поднялись на второй этаж, — проходи в группу, — а когда сын, помахав рукой, послушно пошел к остальным детям, как-то строго посмотрела на Сергея.

— Сегодня только восемь детей привезли…

— М-да? И почему?

— Решили дома оставить. Слышали же? Вообще ничего не ясно, обстановка такая…

— Да уж, — он специально посмотрел на часы. — Вы извините, мне нужно срочно бежать. Опаздываю. Всего хорошего. Жена, может, заберёт его чуть раньше.

Она надула губы, обидевшись, что он не выслушал ее, и, покивав, пошла к детям. Он ещё раз махнул сыну рукой и, дождавшись от него ответного жеста, вышел из группы.

Загудел телефон, когда он садился за руль.

— Привет, — сказал Марк из офиса.

Общаясь последние несколько месяцев по работе, они часто пересекались на обеде, могли и просто поболтать. Не становясь друзьями, всегда можно было найти темы для общения с коллегой по работе.

— Утро доброе…

— Едешь на работу?

— Ты уже там? Еду, отъезжаю от сада. Что-то случилось?

— Тогда не по телефону… Приедешь, расскажу, — сказал Марк, склонный к раздуванию многих мелочей до событий мирового масштаба.

— Хорошо. Шеф там?

— Пока нет.

— Ладно, — Сергей разъединился и бросил смартфон на сиденье рядом.

Чем ближе к центру, тем сложнее становилась обстановка на дороге: плотный поток, в котором он заметил достаточно много нагруженных машин, стремившихся выбраться на основные магистрали. Здесь нетерпеливые гудки, словно нож, резали воздух, но никак не помогали разрядить вереницу машин. В очередной раз остановившись, водители то и дело вытягивали шею, стремясь увидеть причину нового затора и, не находя ничего, кроме ряда крыш впереди, бессильно цеплялись за руль. Когда они доползли до очередного перекрёстка, он от удивления присвистнул.

Возле полицейской машины стоял бронетранспортер, а рядом с полицейскими — трое солдат. Они практически перегородили крайнюю левую полосу, и весь поток аккуратно огибал серо-зелёную угловатую машину на высоких колесах. На броне сидел ещё один солдат, безучастно рассматривая водителей. На его лице было написано унылое состояние отрешенности от происходящего и скука. Проехав медленно мимо, Сергей покачал головой. Причина пробки стала ясна. А дальше на светофоре полицейские просто регулировали движение, и, несмотря на зелёный, не давали потоку возможности ехать, беспрестанно свистели и махали палочками, пропуская поток по перекрестку с другого направления. Машины неслись без остановки, пока движение с этой стороны было остановлено. И в этом потоке то и дело проносились по крайнему ряду машины с мигалками. Не нарушая тишину этого утра воем сирены, автомобили с синими всполохами проскакивали перекресток, сопровождаемые трелями обеспокоенных чем-то постовых.

Оказавшись в числе передних машин, Сергей рассматривал эту картину. Рядом, в соседнем ряду, водители с раздражением провожали взглядами эти автомобили. Пропустив несколько зелёных сигналов светофора, им наконец тоже позволили тронуться. Вырвавшись на простор, все водители из пробки набирали ход, чтобы через пару кварталов опять уткнуться в хвост очередного затора. Почувствовав, что утро становится не таким уж и добрым, он только через час добрался до офиса. И, конечно, опоздал. Поднимаясь на лифте, посматривал на часы. Решил не заходить в кабинет и пройти сразу на совещание. Просто отвратительно было заходить, когда все уже в сборе.

Шеф не любил опозданий. Быстрым шагом идя по коридору, Сергей даже не заметил отсутствия обычного утреннего гула в офисе. Открыл дверь в конференц-зал и только тогда услышал тишину. Он удивленно посмотрел на девушку из бухгалтерии, спокойно пьющую кофе за большим столом в одиночестве. Она подвинула второй стул, и, сняв туфли, положила на него ноги, спокойно смотрела большой плазменный телевизор с приглушенным звуком. Какой-то канал новостей. Девушка обернулась к нему.

— Э… — промычал он удивлённо.

— Не-а, — покачала она головой на молчаливый вопрос, — не было совещания. Сама просидела тут 40 минут, ждала. Решила кофе выпить. Сегодня, видимо, вообще выходной. Присоединяйся.

Она не двинулась на стуле, только почесала в затылке и опять повернулась к телевизору.

— Почему не было?

— Шефа нет и, вообще, больше половины нет на работе, — ответила она, не оборачиваясь, — кофе будешь?

— Ясно, — Сергей ещё раз глянул на часы, — ты Марка не видела?

— Где-то здесь, — она равнодушно пожала плечами и отметила: — Хороший галстук…

Сергей закрыл дверь и прошел в свой кабинет. Бросил тощий портфель на стол и включил компьютер. Подождал, опершись на крышку стола. В открытую дверь было видно, что по коридору никто не ходит. Рабочая офисная суета, равномерным гулом заполнявшее помещение, в этот понедельник отсутствовала. Словно наступил карантин или была суббота, когда он иногда приезжал доделать в конце месяца отчёты. Сняв пиджак, он повесил его на спинку кресла, подошел к окну, побарабанил пальцами по подоконнику, оглядел город, хорошо видимый из окон офиса на 20 этаже. Ряды домов, освещенные ярким солнцем, дороги, скверы, бегущий трамвай, людей-букашек, спешащих по своим делам. Спокойный и мирный пейзаж, который он видел каждый рабочий день в течение трех лет работы в этом здании. Несмотря на привычность вида из окна и тишину в офисе, что-то тревожило. Он мельком глянул, как грузится система логистики на мониторе и вышел из кабинета, решил найти Марка. Уже в коридоре вспомнил про телефон, вернулся назад. В этот момент послышался стук каблуков и девушка, которая сидела в конференц-зале, прошла мимо открытых дверей. Притормозила и, сделав два шага назад, остановилась, прижимая папки к груди.

— По телевизору одни вопли. В бухгалтерии вообще никого нет. Может, сегодня воскресенье, и мы перепутали дни?

Она хихикнула.

— Во всяком случае, я спокойна, что ты тоже псих и не смотришь на календарь, — весело констатировала она и, развернувшись, пошла дальше.

— Точно, — задумчиво сказал Сергей ей вслед.

Он не торопясь пошел по офису, заглядывая во все боксы. Пустые кресла и выключенные компьютеры дожидались начала рабочего дня, который по идее уже давно должен был наступить. Сотрудники растворились, нарушив привычную картину понедельника. Срезав путь, он прошел в приёмную и там застал скучающую Веронику. Секретарша равнодушно уставилась в глянцевый журнал, вяло перелистывая его. Микрофон с наушником, который обычно украшал её голову, спокойно лежал на столе. Увидев его, она приободрилась и, мельком взглянув на часы, помахала рукой, показывая белоснежные зубы.

— Привет.

— Привет, Сергей, — поздоровалась она и спросила равнодушно: — Опоздал?

— Пробка, жесть сегодня…

— Многие вообще не добрались. Звонили, предупреждали. Сегодня какой-то хаос.

— Офис вымер, — он кивнул на дверь кабинета, — шеф здесь?

— Нет. Но вроде должен быть, звонил, — она что-то вспомнила и мягко улыбнулась.

Сергей взял из гостевой вазочки конфетку, покрутил в руках и положил обратно:

— Ясно. Марка не видела?

— Вроде был здесь. Набрать?

— Не надо. Сам поищу. Если что, я здесь, в офисе.

— Хорошо.

Она опять принялась за чтение журнала.

Он обошел весь офис и увидел ещё пару скучающих сотрудников, но, в общем и целом, на работу, походу, ехать сегодня действительно не стоило. По какой причине все вдруг решили, что сегодня выходной или какие-то события исключают начало новой рабочей недели, было не совсем понятно. Видимо, консерватизм и дисциплина давали о себе знать. Сергей решил сделать намеченные дела и съездить на несколько встреч с клиентами. Вернувшись в кабинет и сев за стол, открыл пару закладок, просмотрел отмеченные на сегодня контакты. Прежде чем сделать звонок клиенту, решил позвонить жене. Он набрал номер и услышал только первый гудок, как вдруг в проём открытой двери ввалился Марк и, увидев телефон, начал жестикулировать и звать его за собой.

— Алло, — ответила жена.

— Сейчас я тебе перезвоню, — ответил Сергей и прервал разговор. — Какого чёрта, Марк? Что за дела?

Тот, испытывая удовольствие от распиравшей его новости, в предвкушении пригласил его жестом за собой;

— Пойдем, покажу.

— Ты как на вечеринке… Пьёте, что ли, с утра?

— Не до танцев, епт, — важно ответил Марк, ещё больше распуская узел галстука и вытирая пот со лба, пальцем поправляя ремень, спрятанный под выпирающим животом.

— Пошли, что покажу.

— Ну пойдём… Ты ради этого звонил? Что случилось?

— Увидишь.

Ведя его по коридору, Марк, не говоря ни слова, сворачивал, как поводырь, то и дело оборачиваясь. Сергей понял, что они идут к системщикам. В логово, где Марк часто проводил большую часть времени вместе со своим офисным закадычным дружком Эдиком. Программист от бога и, как все люди этой профессии, немного не от мира сего. Эдик с Марком странно смотрелись рядом, но с интересом обсуждали женщин и теории заговора, а зачастую и просто троллили все и вся в сети под вымышленными именами.

— Заходи, — как к себе пригласил Марк, открывая перед ним дверь в полумрак кабинета системных администраторов. Сюда даже шеф заходил раз в год с пожарным инспектором, и то по предварительной заявке.

— Ну и бардак, — сказал Сергей, оглядывая комнату.

В полумраке гудевших серверов, среди заваленных столов, в свете мониторов сидел Эдик. Остальные двое его коллег, «серых теней», отсутствовали. Он махнул приветственно рукой и опять уткнулся в экран. Атмосферу комнаты спасала только принудительная вытяжка. Даже уборщицы крестили дверь и не хотели туда заходить, просвещённые длинным монологом программистов о нерушимости рабочего порядка в форме хаоса. Марк остановился за спиной у Эдика.

— Покажи, — еле сдерживая азарт, воскликнул он возбужденно.

Эдик многозначительно оценил Сергея:

— Только никому!

Сергей включился в эту тему и, подняв правую руку, сделал лицо, как у секретного агента.

— Да ты что? Я нем и глух.

Они не оценили иронию.

Сергей подошел поближе. Эдик, быстро манипулируя клавиатурой и мышью, выходил через прокси, через различные шлюзы и коннектился куда-то через какие-то формы по, видимо, очень длинному пути. Ещё не понимая сути, Сергей терпеливо ждал, иногда поглядывая на Марка, который с нескрываемым восторгом предвкушал возможность произвести фурор. Когда в прошлый раз они здесь собирались, пиком восторга был процесс подключения к камерам наблюдения в доме у шефа через внешнее управление со взломом пароля и наблюдением за его женой, загоравшей у бассейна. Другой хит — это взлом личного аккаунта одной девушки из соседнего офиса, которая очень нравилась Марку, но не отвечала ему взаимностью. На каждый из этих процессов был нужен надёжный зритель не из болтливых, способный, пусть и с вялой миной, оценить труд Эдика и маразм пошлых идей Марка. Участник секретного общества хакеров, в котором хакером являлся только Эдик, не знающий, куда деть своё рабочее время и жаждущий похвалы своим достижениям.

Сергей не раз предупреждал обоих, что до добра это не доведёт. Особенно когда они преодолели защиту одного из банков и вставили нецензурное слово в форму приветствия в авторизации. Иногда он терпел свою роль надёжного зрителя, насколько позволяла ситуация.

Эдик отпил из банки энергетика и торжественно нажал кнопку ввода, подводя итог долгой процедуре подключения к какому-то серверу. Сергей посмотрел на урну, в которой был спрессован мусор недельной давности, вперемешку с алюминием от сплющенных банок.

— Ты светиться не будешь в темноте? — спросил он у программиста.

На экране после загрузки появилась эмблема всемирной хакерской организации, занимающейся взломами и отмеченной громкими разоблачениями.

Эдик гордо посмотрел на Марка и потом на Сергея:

— Ты что взломал их, что ли? — наивно предположил он.

Эдик посмотрел на него так, будто он сказал какое-то богохульство. Такую чушь мог сморозить только полный профан и противное системе ценностей программиста существо.

— Ты что? — шутливо пнул его в плечо Марк. Ему было неудобно за тупой вопрос товарища, — доступ дали через сеть. Обходными путями шли. Подтвердил статус ученика. Эдик крутой, его скоро примут в касту.

Эдик скромно промолчал и отпил энергетика.

— Ну? — риторически спросил Сергей.

— Смотри!

На экране запустилось видео, на котором человек в маске забубнил изменённым голосом на английском языке. Попутно возникали схемы и документы. Мелькали нарезанные кадры из всяких блокбастеров и хроники испытаний ядерных бомб в 50-х годах на полигонах. Речь бубнящего длилась минут пять. Несколько дополнительных окон показывали смесь разных лиц и экспертов, выхваченных с эфиров телеканалов, и российских в том числе. Заметив, как ни странно, знакомого мужчину в сером свитере, Сергей указал на него пальцем:

— Я вот этого видел сегодня утром, только в другом интервью.

— Тсс, — прошипел недовольно Марк, — дослушай.

Они с Эдиком с хмурыми лицами выслушали весь ролик и, когда видео закончилось, на экране замелькали разные схемы, которые трансформировались в часы, отсчитывающие время, Сергей не стал перебивать эту чушь. Он ещё смотрел на экран, когда они, повернувшись к нему, вперились долгим взглядом с молчаливым вопросом.

Он пожал плечами и секунду помедлил. Потом, недопонимая, откровенно переспросил:

— Что?

— Ты понял? Понял?!!!

— Понял что? Я только немецкий знаю со словарём и без…

Марк и Эдик посмотрели друг на друга.

— Ладно, — Эдик начал тусклым голосом, — ролик повторно не запустить. Только часы — это…

Марк перебил Эдика:

— Давай я лучше.

Он выдержал многозначительную паузу:

— Это — послание!

Сергей, скривив рот, многозначительно покивал головой. Ему хотелось выйти из кабинета, потому что Эдик купался, видимо, несколько дней назад и пил энергетики всю неделю, расшифровывая коды.

— Понимаешь? — переспросил Марк.

— Пытаюсь… и? Кому?

— Слушай. Эти люди не принимают правительства как форму общества. Им плевать, в какой стране они живут. И им безразличны те законы, которые действуют в этой стране. Они пацифисты. Ну, миру мир, и всё такое.

— Я понял. Дальше. В чем послание?

— Вот в этом, — Марк показал пятернёй на цифры на экране, — они не могут спокойно сидеть, пока мир катится в хаос. Им важно, чтобы информация про то, что творится, была доступна всем.

— Они собирались показать электронные часы? Круто.

Эдик схватил себя за голову. Марк поморщился.

— Я тебе говорил, он не поверит, — промямлил Эдик.

— Эти люди, — Марк терпеливо подбирал слова, — вне системы. Они обладают возможностями как саботировать процессы, так и получать информацию по многим каналам, которые простым смертным, как нам с тобой, никогда не понять.

— Вы нарыли секретный курс, по которому мы теперь будем скупать акции на рынке? — подыграл ему Сергей.

— Нет, брат, — Марк стал серьёзным, — сейчас не в деньгах вопрос. Теперь уже вообще не в деньгах.

— Тут всё гораздо хуже, — констатировал Эдик. Денег у него всегда было мало.

— Они слили всю инфу о начале конца. Операция «Буря отмщения». Полный капец. Понимаешь? На фоне всего, что сейчас происходит. Ты что, телек не смотришь?

Сергей молча смотрел на него.

Марк нетерпеливо опять ткнул пухлой пятернёй с растопыренными пальцами в монитор:

— Это часы судного дня. Ну, как в кино!

— Точно, как в кино, — подтвердил Сергей. — Слушайте, парни, пора заканчивать. Здесь душновато. Марк, подводи итог. Даже пара голых сисек была бы прикольней, чем часы, как на заставке Виндоус.

— Это действительно часы. Парни из хакерской организации взломали сервак Пентагона. Это вообще-то разведывательный центр. Это даже не программа, а просто пульт. Здесь даже не факт, что и президент США в курсе. Эта суть только у военных. Они меняют каждые 30 минут коды, и червь, который подсадили им парни, меняет свою настройку. Это бот, который живет в программе. И он видит. Люди поделились этим со всеми, кто имеет доступ к серверу. Если ничего не получится на переговорах в Хельсинки, это будет ядерный удар. Превентив. Без отмены. Отмену операции невозможно сделать, если переговоры, которые сейчас проходят в Хельсинки, можно будет определить как неудачные. Это полный капец. Жопа… Понятно?

— Их запустили вчера, — сказал Эдик.

— Типа как точку невозврата, — кивнул Марк.

— Системный подход, — утвердил Эдик.

— Пиз… всему, — закивал Марк. — Это не отложенная операция, это просто превентивный удар. Пшшш — и пошла ракета. Без всяких кнопочек.

Сергей смотрел на них. На их тускло освещенные лица в отблеске нескольких мониторов. Их выражение секретности и важности преподнесённой информации было явно переоценено.

— Вы обкурились, что ли? — заржал Сергей.

Они посмотрели друг на друга.

— Сколько здесь? Это сегодня? — он посмотрел на часы. — Ещё четыре часа? Блин, успею на пару встреч и обед. Позвони мне, Марк, как поедешь на перерыв, пообедаем. Спасибо за прикол. Но не смешно вообще.

Сергей покачал головой и, оставив их в разочаровании, пошел к двери. Взявшись за ручку, обернулся и показал характерный жест, когда затягиваются самокруткой, а потом показал на банку энергетиков:

— Поосторожней с этим!

Он открыл дверь. Марк хотел крикнуть ему вслед, но Эдик удержал его за руку. Сергей остановился, и Марк как-то слишком тихо предложил:

— Надо валить из города немедленно. Мы и карту нашли. Наш город в списке. Из-за стратегических объектов.

— Перешли мне на почту, — ответил Сергей и отдал честь, как американский морпех. — На обеде увидимся.

Он захлопнул дверь и с удовольствием вдохнул свежий воздух. С иронией посмотрел в потолок и пошел к себе в кабинет. Нужно было заняться делом.

— Вот он, — раздался голос Вероники. — Александр Юрьевич, я его нашла.

Секретарша махнула ему рукой из коридора и показала пальцем на приёмную. Жестами поторопила подойти. Беззвучно, мимикой раскрывая рот, объяснила, что шеф здесь и зовет его к себе. Сергей поправил галстук и прошел в кабинет начальника. Босс с каким-то растерянным видом ковырялся в сейфе. Плоская панель телевизора на стене работала без звука. Картинки менялись одна хуже другой, с кадрами протестов и хмурыми лицами. Бегущая строка транслировала результаты внеочередной сессии совета безопасности ООН. Увидев Сергея, босс жестом пригласил его сесть и ещё какое-то время рассматривал бумаги, которые доставал. Часть возвращал обратно, некоторые тонкие папки быстро просматривал и засовывал в свой и без того пухлый портфель.

— Здравствуйте, Сергей.

— Здравствуйте.

— Я… — сказал шеф и замолчал, озадаченно просматривая очередную папку. — Сегодня бардак. Попрошу об услуге. Много работы?

Он нахмурился и потом посмотрел на него, как будто первый раз увидел.

— Хотя, какая работа…. Послушайте, есть важное дело. Нужно эти документы срочно передать в юридическую контору. Они ждут. Там сейчас страховщики сидят. Мне нужно подписать договор… Но я…

Он продолжил смотреть на бумаги, перемещаясь от стола к сейфу.

— Мне нужно срочно съездить в загородный дом. А когда они всё подготовят, я заеду, подпишу и сам заберу…

Он остановился на середине пути и посмотрел на Сергея.

— Отвезёте? Веронику я не пошлю с такими бумагами. Есть время? Это просьба…

Сергей внимательно смотрел на него и не понимал, что происходит с обычно уравновешенным и внимательным руководителем.

— Александр Юрьевич, что происходит? — спросил Сергей.

Тот положил бумаги на стол и оперся руками о крышку стола, несколько секунд смотрел на него. Красный галстук босса, словно стрелка больших часов, смотрел на полшестого, острием указывая на стопку документов, наваленных на столе.

— Нужно застраховать всё и быстро… — сказал шеф вполголоса.

— Ясно. А почему? Что-то случилось?

Александр Юрьевич как-то обмяк и опустился в кресло. Видимо, понимая, что начинает говорить лишнее, он на секунду задумался. Потом, взвесив всё, сказал:

— Сергей, ты достаточно давно здесь работаешь и человек исполнительный. Я всегда рад иметь костяк таких сотрудников в нашем коллективе. Я прошу тебя не выносить информацию из кабинета. Сейчас сложный период, но не у нас в организации. А риски форс-мажорных обстоятельств, на которые ни ты, ни я не можем никак повлиять. То, что сейчас происходит, напоминает конвульсии, в которых исчезает последний здравый смысл бизнеса. Так всегда бывает перед надвигающимися событиями. Люди, с которыми я общаюсь, из достаточно высоких кругов, посоветовали срочно страховать всё, что возможно, не жалея денег, в представительствах страховых компаний нейтральных стран. Это много значит, подобное доверие. Рушить рынок никто не будет. Но, поскольку заморозили цены на продукты, для умных людей сейчас вопросов нет. Нужно подождать. Сколько — непонятно. Ясно? Я достаточно подробно ответил? Тебе всё равно сдавать эти документы, и ты мог услышать не совсем приятные вещи. Конфликт и всё такое. Ты, я думаю, и сам всё понимаешь. Ты там подпишешь пару бланков на приём документов. Больше никаких подводных камней.

— Почему вы сами не везёте? Я так понимаю, это учредительные документы?

Тот посмотрел на него долгим взглядом:

— Я же сказал, нужно срочно ехать в загородный дом. Там есть неотложное дело. Времени мало. Нужно всё успеть. Забрать…

Сергей словно увидел у него на лбу электронные часы, отпечатавшиеся на сетчатке, и странные рожи Эдика и Марка. Он отогнал это наваждение и посмотрел на папки, которые протягивал ему шеф.

— Едешь? — спросил тот просто.

Сергей пожал плечами и взял документы.

— Адрес возьми у Вероники. Я тебе очень обязан.

Сергей коротко кивнул и вышел из кабинета под впечатлением от странного поведения и этого странного разговора в этот странный понедельник. Он аккуратно прикрыл дверь и секунду постоял, размышляя. Вероника выжидательно смотрела на него.

— Слушай, он попросил съездить в юридическую контору, там…

— А я знаю, они звонили утром, — она нашла бумажку на своём столе и протянула ему, — вот они. Адрес и телефон.

Он машинально улыбнулся ей и, взяв листок, вышел из приёмной.

Вспомнив, что хотел позвонить жене, зашел в кабинет, засунул тонкие папки с документами в портфель, накинул пиджак и сел за стол.

Она долго не брала трубку.

— Сереж, что-то срочное?

— Э, нет… Ты занята?

— Тут у нас какие-то учения по планам, о которых я тебе утром говорила. Суета… Прости, позже перезвоню. Вадика я постараюсь забрать.

— Хорошо, позвони, как освободишься.

— Ладно, целую.

Она повесила трубку.

Он взял портфель и, не выключая компьютер, пошел через пустой офис, направляясь к лифту. Обычно в разгар рабочего дня здесь стояло несколько человек. Сейчас фойе было пустым. Долго лифта не пришлось ждать. Спускаясь в паркинг, он прислонился к стене и думал об идиотской выходке Эдика с Марком и о странной панике шефа. Странным был сегодня весь день, хотя он ещё только начинался, в атмосфере витало что-то такое, чего он настойчиво не хотел замечать.

Несколькими этажами ниже кабина остановилась, и в лифт зашли двое служащих из других офисов. Они кивнули Сергею и, повернувшись спинами, принялись созерцать цифры, медленно убывающие на табло.

— Слушай, — вполголоса спросил один, — ты помнишь, я тебе как-то рассказывал про моего соседа Валеру?

— Это который стройматериалами занимается?

— Да, он. В начале года он решил же сауну построить и композитный бассейн себе заказывал.

— И…

— Я на выходных ходил, парился. Приглашали нас со Светкой, он с женой. Показывал…

— Сауну?

— Да.

— И как построил?

— Но, знаешь, в чём прикол? Как только выпил немного, то стал про бомбоубежище рассказывать… Я и раньше с ним, кажется, эту тему обсуждал, но так, мимо ушей, больше для поддержания разговора. А тут мы ещё полгода назад со Светой, после зимы, не могли понять, куда он столько земли копает под эту сауну и бассейн. Трактор с ковшом у него дней 5 работал. Самосвалами вывозил землю. За забором не видно, а дела были, я на работе всё время. Жена только говорила, что целый день тарахтит под окнами, надоел уже…

— Ну…

— Он и показал на выходных. Под сауной сделал портативное бомбоубежище! В земле…

— Чего? Зачем?

— Ну, псих немного… Прикинь, в сауне внутри типа кладовки, а там — параллельно земле сдвижная дверь вот такой толщины на направляющих. Там швеллера вот такие и земли сверху метра полтора с каким-то материалом. Внизу — большая комната с кроватями, генераторная, санузел с биобаком и кладовка. Так он ещё сделал под полом типа погреба и с зимы лёд там, типа холодильника, если света не будет. Стены за кладкой проложены абразивом и свинцовыми пластинами.

— Что за бред?

— Так у него ещё и оружейный шкаф там, «Сайга» и патронов до чёрта. Бухла и жратвы на 6 месяцев. Консервы, рис, макароны, бак воды на 1,5 куба.

— Блин, что с людьми деньги лишние делают? Ну, говори, жду. Сколько?

— 7 миллионов.

— Сколько???

Лифт остановился на паркинге, и они вышли. Один хлопнул себя по лбу, другой засмеялся. Они пошли по парковке, продолжая вполголоса разговаривать. Сергей посмотрел им вслед и пошёл к своей машине.

— Просто жесть, — сказал он сам себе, выруливая с парковки на улицу.

В центре солнце ещё не проникало в бетонные ущелья зданий. Полицейских сегодня было больше, чем обычно. Но они в основном занимались регулировкой движения. Будто именно в понедельник их больше всего донимали пробки, хотя в обычные дни всем было наплевать на ряды застрявших машин. Пока не происходило чего-то экстраординарного, дождаться патруля со стражами порядка всегда было сложно. Сегодня же их было предостаточно. Встав на светофоре, Сергей провожал взглядом машины с мигалками, которые без звука проносились перед ним. Регулировщик, как циркач, сжимая зубы, стоял посреди перекрестка и не двигался. Один шаг — и его тело ударом отбросило бы на фонарный столб. По тротуарам бродили толпы праздных подростков. Видимо, в школе происходило примерно то же, что и в офисах. Менее организованные кучки стояли у витрин магазинов. А агрессивно настроенная толпа человек в 10—12 гудела прямо у светофора. Они донимали бомжа, завсегдатая этого места, который вечно держал картонку над головой. Уловив их настрой, Сергей посмотрел в сторону полицейского. Он стоял буквально в пяти метрах и больше следил за потоком машин с мигалками, чем за мелким хулиганством. Бомжа уже пнули пару раз, и он, не издавая ни звука, стоял с картонкой над головой, дико озираясь на окружавших его парней. Раззадориваясь, они хохотали, обезьянничали и провоцировали словно не этого безобидного представителя городской действительности, а именно полицейского, так равнодушно повернувшегося спиной. Сергей смотрел на эту картину и всё больше поддавался стремлению выйти и отвесить пару подзатыльников этой своре. Загорелся зелёный сигнал. Он ещё раз посмотрел на бедного бомжа, которого донимали подростки, потом снова на полицейского, хотел уже позвать его, как сзади нетерпеливо просигналили. Все уже нетерпеливо начали движение, чтобы преодолеть наконец-то перекресток. Сергей включил поворотник и ушел направо, провожая взглядом сцену с бомжом. Тот провожал его взглядом, полным отчаяния. Надпись на картонке гласила: «Он забыл о нас».

Невыносимо было отдаляться от места, где мог помочь, но ничего не стал делать. В конце концов, это было не его дело. С плохим осадком на душе Сергей доехал до очередного светофора и всё пытался разглядеть бомжа в зеркале заднего вида. Вроде как полицейский всё-таки отогнал драчунов от бедного человека. Хотя на таком расстоянии уже было не разобрать. Остановиться было просто нереально. Справа — сплошная вереница запаркованных машин. Сзади — подгоняющий, нетерпеливый поток.

Повеяло какой-то безысходностью от собственной беспомощности. И от надписи на грязной картонке.

Он вскоре добрался до места и, спускаясь в подземный паркинг, прищурился от солнца, которое, пробившись сквозь тень зданий, ослепило его в зеркало заднего вида. Пока машина катилась по наклонной на стоянку, он зажмурил правый глаз и отклонился влево. Солнечный зайчик мигнул пару раз и пропал. Он заехал под шлагбаум, и машина оказалась в полумраке под землёй. Атмосфера подземного паркинга, с его характерной сыростью, проникла через приоткрытые окна. Сергей зарулил на свободное место, посидел несколько секунд в машине, потом взял бумаги и пошел к лифту, чтобы подняться на 14 этаж в страховую контору. Пока он ехал на лифте, пытаясь избавиться от неприятного осадка, его всё больше начало тяготить данное поручение. Видимо, действительно, нужно было придумать пару причин не ехать сюда. Не попался бы на глаза этот инцидент с подростками и равнодушием полицейского. Почему именно сегодня такие банальные вещи так давили на мозг, он не понимал. Предстоящая встреча с людьми, являющимися прямой противоположностью этого бомжа на улице, угнетала. Здесь всегда ответят на первый же призыв о помощи. И не просто обычный полицейский, но и настоящий генерал сможет запросто приехать и решить пару вопросов.

Сергей вышел в фойе. Контора занимала весь этаж. Сдержанный стиль подчеркивал богатую обстановку. Вымеренные линии интерьера и отделка подчеркивали уровень клиентов организации. Физические лица здесь не обслуживались. Приятный запах, легкая музыка сопровождали его до стойки ресепшн с милой куклой, ожидающей его. Она поглотила его вопрос голубыми глазами и улыбнулась всей жемчужной пастью. Моргнула два раза такими ресницами, что Сергей чуть не пошатнулся от дуновения.

— Одну минутку, — сказала девушка подчеркнуто деловым голосом.

Связавшись по коммутатору с названным лицом и получив утвердительный ответ, девушка провела его в один из кабинетов и ушла, качая бедрами.

Буквально следом за ней быстро зашел менеджер, на ходу протягивая руку:

— Нам звонили. Вы привезли бумаги?

Сергей кивнул.

— Отлично. Э, давайте пройдём в другой кабинет. Позвольте, — менеджер протянул руку, и Сергей отдал ему папку.

Пока они шли, тот быстро просмотрел содержимое и, подойдя к двери, открыл, пропуская его, потом зашел следом и закрыл дверь. В кабинете было ещё трое человек. Сняв пиджаки, они в поте лица разбирали бумаги и штамповали какие-то договора.

— Прошу прошения, — сказал менеджер, продолжая просматривать содержимое папки, — печати здесь, и я хочу сэкономить ваше время.

— Пожалуйста, — подчеркнул Сергей.

Сотрудники, посмотрев на него, продолжили клацать штемпелями и перекладывать подколотые пачки с разноцветными стикерами.

— Присаживайтесь, — жестом пригласил менеджер, указав на кожаное кресло. — Буквально минуту, и мы всё оформим.

— Вы в курсе, что я должен получить расписку? Документы и договор он заберёт сам.

— Да, конечно. Я об этом и говорю. Подождите, пожалуйста, минуту.

Менеджер буквально выбежал из кабинета под стук печатей.

Сергей проводил его взглядом и сел в скрипнувшее кресло. Он внимательно смотрел на работающих клерков. Те, как машины, подшивали бумаги. В офисе была относительная тишина, но стены буквально распирала денежная масса. Это чувствовалось буквально костным мозгом офисного сотрудника. Когда, постучав в дверь, занесли очередную кипу бумаг, он понял, что у юридической и страховой фирмы горячий денек. Парни, зависнув с печатями над бумагой, встретили эту кипу в руках у девушки, которая их принесла, с молчаливой безысходностью. Заметив Сергея, незнакомого человека, она услужливо улыбнулась и, сохраняя равновесие на высоких каблуках, положила высокую стопку на стол.

— Много? — коротко спросил один из парней.

Она, мельком бросив взгляд на Сергея, кивнула и тихо шепнула:

— Сто тридцать.

Клерки посмотрели друг на друга и комично закатили глаза. Она улыбнулась и тихо вышла, прикрыв дверь.

Сергей молча наблюдал, как они, быстро разделив стопку, принялись просматривать документы и распределять файлы. Рутинная монотонная работа, в которой скользили цифры и обязательства сотни лиц перед могуществом финансового обеспечения гарантий одной стороны с отождествлением покровительства другой. Как соломинка в общем пожаре паники. Что и зачем, почему, какой стимул сейчас плодил эту кипу подтверждения электронных оборотов, зачем нужны были подкреплённые подписями бумаги, и о чем это все говорит, задумался Сергей. Он понаблюдал за их работой и спросил в пустоту:

— Горячий сегодня денёк?

Они посмотрели на него, как по команде, и словно увидели мебель, которая заговорила. Всего секунду бессмысленно выкарабкивались из цифр и, изобразив улыбки, покивали молча, как роботы, опять уткнулись в работу, безучастно и механично разбирая письмена.

Он понял, что диалог не состоится, и уныло ждал. Прошло минут пять, прежде чем в кабинет без стука ворвался менеджер.

— Здесь не все бумаги, — заявил он.

— Вы позвонили ему? — спросил Сергей, вставая с кресла.

— К сожалению, абонент недоступен. Это ставит нас в неудобное положение. Вам принимать решение: или забирать документы, или оставлять на хранение у нас.

Сергей посмотрел на его лысину и блеклые глаза.

— Вероятно, мне лучше сделать звонок.

— Попробуйте. Только не отсюда. Возможно, лучше это сделать из фойе. Сегодня совсем плохо со связью

Сергей кивнул и вышел из кабинета. Менеджер проследовал за ним, неся в руках папку.

Телефон из фойе срывал дозвон два раза. Сигнал проходил, но трубку никто не брал. Сергей ходил туда-сюда под взглядами девушки на ресепшн и вопросительно поднятыми бровями менеджера. Сейчас Сергей желал только немного нормальной связи и избавления от назойливого взгляда и данного поручения. С одной стороны, взгляды холодной красавицы, с другой — тлеющий восковой монумент бюрократа с папкой, не лучшие собеседники. Телефон упорно гудел, но никто не брал трубку. Он позвонил в офис, там тоже были только длинные гудки. Это было странно.

— Капец какой-то, — пробормотал Сергей.

Менеджер посмотрел на часы и приблизился:

— Вы можете озвучить решение. Время дорого, меня ждут другие клиенты.

Они посмотрели друг на друга.

— Я оставлю документы здесь. Думаю, он довезёт всё, что вам необходимо по списку.

— Хорошо.

— Вы можете выдать мне расписку на имеющийся пакет?

Менеджер раскрывал рот, как робот:

— Сейчас немедленно займусь этим.

Он развернулся и стремительно удалился.

Сергею стало полегче. Теперь на него смотрела только пронизанная холодом красавица, готовая тут же ответить на любой вопрос. Он улыбнулся ей и был освещен отблеском жемчуга в натянутой пластмассе в обрамлении тщательно наштукатуренных щёк.

Стараясь отвлечься, он прошелся по офису, рассматривая медные таблички учредителей и прожилки итальянского мрамора на полу.

Двери лифта открылись, и из него вышла группа людей. Часть последовала по коридору налево. Несколько человек остановилось, и один из них, среднего роста полный мужчина в костюме без галстука, внимательно посмотрел на Сергея, уткнувшегося в пол:

— Сергей? — неуверенно окликнул он.

Сергей поднял голову и узнал мужчину.

— Сан Саныч, — он пошел навстречу, протягивая руку.

Два помощника рядом с мужчиной остались на месте по еле заметному кивку и принялись переглядываться с девушкой на ресепшн.

— Здравствуй, дорогой! Какими судьбами?

Мужчина, не дожидаясь, когда он подойдет, сам быстро пошел ему навстречу, удивив своих сопровождающих.

— По делу здесь, Сан Саныч.

— Какие-то проблемы? Нужна помощь?

— Нет, — сказал Сергей и тихо добавил: — Рад видеть, товарищ полковник!

Довольный таким обращением, Сан Саныч похлопал его по плечу.

— Давно, давно не виделись. Как ушел из треста… Года три, наверное.

— Да, три года. Вы как раз на пенсию выходили.

— Да, — протянул полковник, — помню, погуляли.

Они, секунду улыбаясь, смотрели друг на друга, вспоминая работу в тресте. Выполняли разнообразные поручения, иногда совместно выбивали разрешения, благодаря старым связям Сан Саныча, почетного сотрудника МЧС с большим стажем. Сергея посылали в рутинные путешествия для получения разрешения, а полковник в отставке был локомотивом, способным открыть двери практически в любой разрешительный комитет. Сфера деятельности требовала участия таких людей. Они были нужны не только там, где вопросы решали связи, но и там, где нужно было пройти выше и дать там, где не брали у человека с улицы, и поэтому нужен был этот, всецело компанейский и всем знакомый человек. Большие связи и большие вопросы. Много времени они проводили вместе, сидя по полдня в разных инстанциях, катаясь из одного здания в другое, где встречали знакомых полковника в отставке. Многие прежде были его подчиненными и теперь выросли, но при виде его опять становились теми молодыми лейтенантами, которые бегали под его грозным взглядом по службе. Радость часто сопровождалась благодарностью и предложениями легко отметить встречу. А поскольку встреч за день бывало немало, то иногда Сергей три-четыре раза в неделю доставлял уставшего Сан Саныча до дома в таком состоянии, что приходилось ехать с открытыми окнами, чтобы самому не надышаться испарений от разных видов качественного виски и прочего элитного алкоголя.

— Вы опять на госслужбе? — спросил Сергей. — Слышал, приглашали вас.

— Да нет, — Сан Саныч отмахивался, — звали… Как звали… Иди давай… Работать некому. Тридцать пять лет пахал, как вол. Куда ещё…

Сергей покивал головой. Вспоминал рассказы самого Сан Саныча о службе. Самым ироничным было его воспоминание о службе в тайге, где надо было спать по 30 часов в сутки. Но были и другие моменты в жестоких условиях катастроф. Многое было за плечами, спрессованное в самоиронию. Не всё, что можно было рассказать…

Сан Саныч понизил голос и прошептал:

— Генерала, говорю, дадите? Пойду.

— А они?

— Ты что, сам не знаешь? У нас, говорят, шапок каракулевых не хватает.

Они вдвоём засмеялись.

— Сейчас, — продолжал Сан Саныч, повысив голос, — госкорпорации цветут и пахнут, оборонка и всё такое. Многое и не в бюджете, но с большим размахом. Друзья звонили год назад, уговорили, нужно помогать людям, кто работает, — он многозначительно показал пальцем вверх.

Сергей слушал и молча улыбался. Человек требовал внимания и уважения. Участие в разговоре, а не панибратство, подчеркивало уровень отношений.

— Ладно, — Сан Саныч похлопал его по плечу и посмотрел на свой Rolex, — рад был увидеть. Позвони как-нибудь. Посидим. Сегодня всё в бегах. Сам не понимаю…

Он нахмурился и, оборвав разговор, сунул свою широкую, как лопата, ладонь Сергею и, кивнув помощникам, пошел по коридору. Они двинулись следом за пузатым полковником, торча выше его на голову.

Сергей, улыбаясь, проводил его взглядом и вздрогнул от того, как тихо подобрался к нему менеджер с бумагой:

— Ваша расписка.

Сергей пробежал взглядом листок.

— Не хотите ли также застраховать что-нибудь из недвижимости на полное возмещение убытков? — спросил слюняво менеджер, вопросительно смотря в переносицу Сергею.

— Нет, спасибо.

— Тогда удачного дня.

Лифт еще не уехал. Буквально выпихнув Сергея с этажа, менеджер с холодной красавицей проводили его взглядами и отделились закрывающимися створками от его мира. Он с радостью покидал этот финансовый лабиринт с полудохлыми служащими, напоминающими плохо замаскированных инопланетян. Сомнений никаких не было, что менеджер, водивший его по кабинетам, состоял в тайной секте по подчинению воли и финансовой зависимости. Пытаясь отвлечься, он вспомнил встречу с Сан Санычем, пожалел, что не взял у того визитку с новыми контактами. Наверняка он сменил прежний номер. Сергей смотрел на цифры, отсчитывающие этажи, потом глянул на часы. Обедать было ещё рано. Нужно было дозвониться до шефа и объяснить сразу ситуацию с бумагами. Расписку он положил в свой портфель, ещё раз пробежав глазами по списку документов.

Вдруг свет в лифте мигнул. Кабина замедлилась и остановилась. Он инстинктивно поднял голову на потускневшие светильники. Они мигнули несколько раз, и вентилятор в потолке перестал гудеть. Принудительная вытяжка остановилась. Потом лифт дернулся, проехал немного и окончательно встал. Свет потух. Сергей оказался в полной темноте, запертый в ограниченном пространстве. Стало тихо. Он услышал своё дыхание.

— Здорово.

Несколько секунд вокруг была кромешная темнота. Вытянув руку, он сделал шаг к стене и пошарил по ней в поисках панели с кнопками, затем полез за смартфоном в карман пиджака, чтобы включить подсветку.

В этот момент что-то щелкнуло, и в лифте зажглось тусклое аварийное освещение с красноватым оттенком. Он секунду разглядывал красный свет. Красная полумаска на его лице искажала лицо в зеркале. На него смотрела страшная темная фигура с залитым кровью лицом. Немного фантазии, и тени вокруг стали бы двигаться по велению его воли. Только страх и паника могли выбить человека из равновесия в темном замкнутом пространстве. Почему вообще аварийным должен быть красный оттенок? Сергей спокойно достал телефон. Его не пугала обстановка. На обозначении антенны горела только одна черточка, периодически пропадая. Связь сегодня плавала вообще, а здесь, в здании, в шахте лифта, совершенно пропала. Он сначала нажал жёлтую кнопку аварийного диспетчера, удерживал несколько секунд. Вызова не последовало. На табличке, прикрепленной рядом с кнопками, был выгравирован телефон аварийной службы. Через несколько секунд ожидания механический голос оператора сети уведомил, что связь прервалась.

— Прекрасно, — констатировал Сергей, тупо набирая повторно абонента, поглядывая на себя в зеркало. Темная фигура с портфелем, тронутая красным свечением.

— Жуть, — сказал он сам себе и изобразил зловещий хохот.

Внезапно свет загорелся в полную силу, загудела вытяжка, и кабина пришла в движение. Все кнопки на панели снова загорелись, и он для надежности нажал ещё раз символ паркинга, с нетерпением ожидая, когда движение закончится. Секундная, вроде бы, задержка, но желания оставаться в лифте пропало. Он никогда не страдал боязнью замкнутого пространства и вполне могу перенести вынужденную остановку. Ограничение времени и бестолковое сидение в ожидании лифтеров — вот что угнетало больше, чем неосознанные страхи в полутемном лифте. Скрестив пальцы и прислушиваясь, он дождался момента, когда кабина остановилась, и выдохнул при открытии дверей.

Серая сумрачная парковка под землей показалась более милой, чем стильный новый современный лифт.

— Паркинг, — сказал женский механический голос из динамика.

— Стерва, — с иронией ответил Сергей и, посмотрев на телефон, пошел к машине. Связь в подвале была ещё хуже. Он поднял телефон над головой, но так и не увидел ни одной черточки на антенне. Не дойдя до машины, с телефоном в руке, как со знаменем, стал двигаться ближе к выезду на свет из проёма перед шлагбаумом. Его попытки со стороны выглядели так, будто он снимал на фото темный потолок с редкими светильниками дневного света. Кружась по парковке в поисках связи, он дошел до самого шлагбаума и только тогда заметил, как на него с вопросом смотрит охранник в маленькой будочке. Помедлив, Сергей опустил руку с телефоном. Они молча смотрели друг на друга: охранник за стеклом на стуле и он с видом сумасшедшего, фотографирующего потолок.

— Связи нет.

Сергей коротко кивнул хмурому мужчине на посту и, обойдя шлагбаум, вышел на свет, поднялся по пологому выезду на улицу, с удовлетворением отметил, как на антенне засветилось одно деление.

Перед зданием за истекшие полчаса собралась толпа и заняла весь широкий тротуар. Человек 80, многие с плакатами, скандировали какие-то лозунги. На подготовленных транспарантах, коряво написанные, виднелись призывы остановить рост цен, прекратить конфликты, отправить кого-то в отставку. Люди толкались, мешали прохожим и под руководством нескольких активистов гудели речевки. Часть митингующих выходила на первую полосу дороги. Водители в потоке злобно сигналили им, а те только отмахиваясь, агрессивно посылали их в ответ. Толпа стояла сплющенной колбасой от широких стеклянных дверей центрального входа до выезда с паркинга. Сергей, набрав шефа, оказался в хвосте этой группы и, слушая длинные гудки, пытался протиснуться в сторону. Шум машин и гул речевок мешали услышать ответ по телефону. Он надеялся, что сейчас решит вопрос, и, поймав связь, решил не отходить далеко. Сквозь длинные гудки донесся сигнал входящего звонка на вторую линию. Он посмотрел на экран: звонила жена. Пробираясь в толпе, он решил не прерывать звонок, надеясь, что длинные гудки наконец-то дойдут до трубки начальника. Через несколько секунд звонки по второй линии от неё прекратились, и только вопли в ухо мешали слушать. Люди стояли плотными рядами на тротуаре, поднимали над головой плакаты на палках и смотрели на агитирующего в мегафон активиста в яркой куртке. Он бесновался и орал в матюгальник невнятные угрозы, воздевал руку со сжатым кулаком кверху и грозил в небо. Толпа отзывалась и скандировала. В тот момент, когда наконец-то босс снял трубку, какой-то мужчина, стоявший рядом с Сергеем, вместе со всеми заорал чуть ли не ему в лицо:

— Остановим ложь! Мы хотим мира!

Толпа оглушительно завопила.

— Твою мать, — вырвалось у Сергея. Он скрючился, подняв вторую руку с портфелем и зажимая ухо.

— Что? — переспросил шеф в телефоне.

— Это я не вам.

— Что происходит?

— Александр Юрьевич, я на улице, связь очень плохая, тут митинг…

— Ты на митинге?

— Нет, — Сергей пытался протиснуться поближе к дороге, за спины протестующих.

— Не понимаю, что плохо? Ты пропадаешь…

— Связь плохая, пытаюсь дозвониться до вас.

Он протиснулся к краю и, наступив на высокий поребрик, замер с поднятыми к ушам руками.

— Слушаю.

Сергей объяснил ситуацию, то и дело прерываемый скандированием толпы. Кто-то, пронося мимо плакат на палке, зацепил его по голове, пока он объяснял вопрос, возникший по бумагам. Шеф молча выслушал его, не перебивая.

— Расписка у тебя?

— Да.

— Пришли мне фото сейчас. Я созвонюсь с ними чуть позже. Правильно, что оставил там пакет, за этим и ехал.

— Хорошо.

— Завези оригинал расписки в контору и… знаешь, я думаю, ты на сегодня сделал свою работу. Можешь не оставаться. Я думаю, сегодня нет смысла. Клиентов не будет. Завтра или…

Шеф замолчал.

Сергей ждал окончания фразы.

— Пришли мне фото, — сказал Александр Юрьевич и отключился, не прощаясь.

Сергей посмотрел на телефон, будто тот его укусил.

— Долой войну, — вопил человек в мегафон, — долой!!!!

— О-о-ой, — эхом откликалась толпа.

Сергей раскрыл портфель и вытащил оттуда листок. Озираясь по сторонам, он искал место, чтобы спокойно сделать фото листа с описью документов. Заметив в десяти метрах пожарный гидрант, спрыгнул с поребрика и, извиняясь, локтями протиснулся через последние ряды, неся над головой бумагу.

Этим он ничем не отличался от всех остальных. Только на его листке был напечатанный ровными рядами текст, а не надписи, коряво выведенные чёрным маркером. Он прорвался к гидранту под недовольными взглядами. И, виновато улыбаясь за то, что прошелся по чьим-то ногам, пару раз тоже подкинул вверх руку, синхронно подвывая, как и все, на голосовой призыв через мегафон выступавшего.

— Долой!!! Даешь правду!!!

— Остановим ложь!!!

Опершись на гидрант, он щелкнул расписку, посмотрел, как она сфотографирована. Затем, не обращая уже внимания на вопли, зашел в свою почту. Связь пока работала, и нужно было отправить файл на e-mail. Он мельком посмотрел на выезд из паркинга и с сожалением заметил, что сейчас выехать не получится. На подъеме уже стояли две машины и ждали, пока рассосутся митингующие. Пара гудков только раззадорила толпу, которая, почувствовав силу, уже агрессивно махала руками мужчинам в галстуках, сидящим в мерседесе. Те даже не пытались выйти из машины. Двигатель работал, они понимали, что нужно просто подождать.

Письмо отправилось, и Сергей спокойно выдохнул. Он даже сделал ещё пару жестов кулаком вверх, как и вся толпа. Вспомнив про звонок жены, решил перезвонить. Если он теперь уже свободен, можно было забрать Вадика из детсада.

Внезапно несколько полицейских машин, вырулив из проходящего мимо потока автомобилей, резко остановились у тротуара. Следом за ними, с коротко взвизгнувшей сиреной, подъехали несколько автобусов с зарешеченными окнами и микроавтобусы с репродукторами. Не нажав на кнопку вызова, Сергей убрал телефон и обеспокоенно смотрел на мигалки. С удивительной быстротой выскочившие из автобусов полицейские оцепили толпу. Ряд сотрудников в полной экипировке, с защитой для разгона демонстрантов, в наплечниках и щитках, замкнули живую цепь, перекрыв все пути отхода по тротуару. Бряцая пластиковыми щитами, цепь усилилась ещё одним рядом полицейских и приняла угрожающий вид.

Человек, оравший в мегафон, на секунду умолк. Все, кто был внутри оцепления, закрутили растерянно головами. Прохожие на той стороне проспекта останавливались, наблюдая за картиной. Сергей оказался в самом конце толпы, вместе со всеми протестующими, прямо перед прозрачным пластиковым щитом, за которым увидел раскосое лицо, с ненавистью смотревшее на его галстук. Он был единственным из толпы в костюме. И, несмотря на весь свой офисный вид, был почему-то по эту сторону щитов, а не по ту, где любопытствующие граждане наблюдали за происходящим. Сергей осознал опасность ситуации. Он попытался развернуться и пройти вдоль щитов, чтобы протиснуться между ними. Ряд сомкнулся. Его грубо пихнули по локтю.

— Внимание! — прохрипел голос из динамиков на полицейском микроавтобусе. — Граждане! В связи с введением ЧР все митинги и массовые мероприятия запрещены вплоть до отмены особого режима. Проследуйте в автобусы для регистрации. Повторяю…

— Вот идолы этого мира, — завопил человек с мегафоном, — вот те, кому обязаны мы таким мраком. Кому ещё говорить спасибо, как не этим роботам!

— Повторяю, все митинги запрещены!!

— А что есть у нас, кроме свободы? Война? Нет!!!

— Не-е-е-ет! — поспешно вторила толпа.

— Жесть, — пробормотал Сергей, понимая, к чему всё идет. Он тупо улыбнулся в ответ на ненавидящие взгляды полицейских, которых пригнали разгонять толпу каких-то уродов, собственно, к которым он также был отнесён. Его в спину подталкивала толпа. Перед ним поблескивала стена тусклых матовых щитов.

— Подонки! — раздался возглас из-за его спины.

Толпа ответила воем.

Сергей глупо улыбался, упираясь спиной, а его подталкивали на щиты.

Двери автобусов открылись. Переговоры были недолгими. Ясно, что за этим последует просто грубая сила. Получив приказ по рации, стена щитов двинулась вперёд, опуская дубинки на плечи и головы самых активных. Спрессовывая массу людей, строй загонял всех в автобусы.

— Все митинги запрещены. Введен режим чрезвычайного положения, — орал голос из динамиков на микроавтобусе.

В ответ ему неслись проклятия от человека в куртке, пока до него не добрались полицейские и не вырвали мегафон из рук. Спеленав, как ребёнка, за руки и за ноги, отдельно от всех его затащили в микроавтобус. Толпа завыла, пытаясь обороняться палками с плакатами, которые разлетались в щепки о прочные щиты. Кому-то уже досталось и от удара дубинкой, кровь из рассеченной брови брызнула на щеку Сергею. Он, зажатый телами, не мог даже поднять руку, чтобы вытереть ее. Его несло волною прямо к автобусу, рядом с которым полицейские быстро и бесцеремонно обшаривали всех и по одному запихивали в двери. Постоянно повторяя одно и то же, микрофон перекрывал рев толпы. Гул становился всё тише по мере того, как всех грузили в автобусы. Толпа редела. Оказавшегося одним из последних Сергея швырнули, как и всех, к борту и, ударив по ногам, заставили расставить ноги, быстро пробежались по карманам. Он уже перестал беспомощно озираться и, понимая, что сопротивляться и орать бесполезно, выдержал процедуру обыска. Злобно оглядываясь, он встретился взглядом с раскосым, смотревшим недавно на него из-за щита, а теперь бесцеремонно шарившим по карманам. Ключи от машины, бумажник, портмоне с правами — всё это осталось в карманах. Он почувствовал, что телефон вырвали из пиджака и как-то быстро убрали под бронежилет. Сдерживая бешенство, он опустил руки и поглядел прямо в хамоватое лицо, прикрытое забралом шлема.

— Телефон? — задыхаясь от хамства, спросил он.

Его подтолкнули к дверям автобуса. Настойчиво и бесцеремонно. Там другие полицейские подхватили его под руки и, приподняв, буквально пронесли несколько метров до входа. Он вывернул шею. Тот, кто его обыскивал, равнодушно повернулся спиной.

— Какого хрена вы делаете? — повысил голос Сергей.

Он выставил руки и уперся ногой в ступеньки, не давая его пропихнуть внутрь.

— Я работаю в этом здании! — заорал он.

Его ударили по кисти и толкнули в спину. Из автобуса протянули руки, чтобы затащить внутрь, но он опять вцепился в край двери.

— Я, блин, работают здесь! Что непонятного? У меня машина на паркинге!

Полицейские молча, с пыхтением запихивали его, как осла, в автобус. Костюм трещал по швам. Портфель выпал из ушибленной руки и валялся на асфальте.

— Уберите руки!

Один из полицейских перестал отдирать его побелевшие пальцы и, выхватив дубинку с крепления на поясе, занес над его головой:

— Вырублю и занесём, — стал угрожать он.

— Я работаю в этом здании, — заорал в ответ Сергей, весь покраснев от натуги.

Полицейский примерялся, как бы поудобнее долбануть его по голове. Они никак не могли усадить его, последнего из толпы, в полном составе уже копошащейся в автобусах. Задержка застопорила стремительную операцию, которая смела митинг с тротуара. По освобожденному тротуару уже готовы были пойти прохожие, а двое полицейских никак не могли справиться с одним негодяем в костюме.

— Что там у вас? — спросил командный голос, выглядывая из микроавтобуса с репродукторами.

— Я работаю здесь! — заорал Сергей. — Понимаете или нет?

Офицер выпрыгнул из микроавтобуса и махнул рукой своим подчиненным. Те, злобно пыхтя, отпустили его, и занёсший дубинку медленно и нехотя опустил её.

— Что за задержка? — спросил офицер, подходя ближе.

— Я работаю в этом здании! — хрипя, ответил Сергей, он поднял портфель с асфальта.

— Почему вы так уверены? — усмехнулся полицейский.

— Потому, — сдерживаясь, ответил Сергей, — что я это знаю. И это возмутительно. Вы что? Что творите?

— Только не надо голос повышать.

— А как ещё объяснить?

Офицер поморщился на его крик.

— Я могу в любом случае задержать вас за присутствие на митинге. Введён режим ЧР…

— Я это слышал, но просто иду мимо.

Сергей поправил костюм, вытер чужую кровь со щеки. Полицейские смотрели на командира и только ждали команды, чтобы резко запихнуть его в автобус. Тот стоял перед ним, уперев руки в пояс с кобурой, и спокойно рассматривал очередную жертву.

— Нужно доказательство? Вот, — сказал Сергей.

Сергей дрожащими пальцами открыл портфель. Не сразу найдя среди бумаг расписку, достал её и показал офицеру. На фирменном бланке четко была видна эмблема с названием конторы, которое крупными буквами красовалось на фасаде. Полицейские вместе с офицером повернули головы и секунду читали название. Видимо, для них не было существенного различия в названии вывесок. Они ориентировались по адресам. Но тупо было отрицать факт, что человек указывал на верное подтверждение своих слов.

Сергей понемногу успокаивался, глядя на их замешательство.

— Отпустите его! — приказал офицер и, подумав, добавил: — Прощу прощения за ошибку. Мы действуем в рамках установленных правил.

Сергей гневно убрал бумагу.

— Запихивая силой невиновных людей?

— Не думаю, что сейчас стоит так разговаривать.

Офицер потерял к нему интерес и коротко свистнул, махнув остальным, ожидавшим его команды:

— По машинам!

Потом посмотрел ещё раз на Сергея и подчеркнуто бесцеремонно сказал:

— Хорошего дня.

Он повернулся к нему спиной. Полицейские, которые тащили его, зашли в автобус, злобно оборачиваясь на него.

— Минутку! — вспомнил Сергей про телефон.

— Что? — остановился офицер.

— Ваш сотрудник вытащил у меня из кармана телефон.

Тот посмотрел на него и, склонив голову на бок, выжидательно смотрел.

— Уверены? — жестко спросил он, недовольный задержкой.

— Уверен.

— Кто?

Сергей обернулся. Полицейские, стоявшие в оцеплении, по приказу быстро грузились в автобусы, трамбуя возмущавшихся митингующих. Часть уже была внутри. Ещё секунда, и нельзя было бы найти того, кто обыскивал его. Телефон уплывал. И не так было жаль аппарата, как контактов в записной книжке и необходимого средства связи, таким хамским и бесцеремонным способом присвоенного. Осматриваясь и шаря взглядом по полицейским, он внезапно увидел того, кого искал:

— Вот этот! — указал он пальцем.

Офицер проследил по его направлению и коротко свистнул:

— Акимченко! — громко позвал он. — Сюда, быстро!

Уже почти скрывшийся в соседнем автобусе, полицейский бегом вернулся к ним. Не посмотрев на Сергея, он остановился и с каменным лицом, уже не напоминавшим то хамское выражение, с которым проводил обыск, отдал честь офицеру.

— Верни! — коротко приказал тот.

Они секунду смотрели друг на друга. Холодный взгляд командира моментально подействовал на полицейского. Он без лишних разговоров, понимая неуместность объяснений, молча вынул из-под бронежилета телефон и, не глядя, протянул Сергею. Офицер, словно не заметив этого движения, молча пожирал полицейского взглядом. Тот отдал честь и, сделав оборот на каблуках ботинок, бегом проследовал обратно к автобусу.

— Хорошего дня! — ещё раз повторил офицер, смотря в спину убегающему. Потом развернулся и пошел в микроавтобус.

Сергей отошел на тротуар. В одной руке он держал портфель, в другой — телефон. Вереница машин и автобусов, набитых людьми, включив сирены, остановила поток на проспекте, сдавая задом и выруливая на дорогу. Прохожие поглядывали на мигалки, останавливались. Несколько женщин прошли мимо, осторожно переступая через поломанные палки и бумагу, валяющиеся на асфальте. Они бросали нахмуренные взгляды на его растрепанный вид. Покрывая всё вокруг воем сирен, колонна выстроилась и поехала по улице, отдаляясь от места, где ещё недавно скандировала толпа. Провожая их взглядом, он почувствовал, как болят его пальцы после удара, а бока, намятые толпой, ныли.

— Да уж! — только и констатировал он и медленно пошел назад в паркинг. Только рядом с машиной он почувствовал облегчение. Положив портфель в салон, снял пиджак и закатал рукава на рубашке. Всё это просто выбивало из колеи. В багажнике он нашел небольшую канистру, в которой всегда возил пару литров воды. Поливая на руки, обмыл их, как после грязной работы, и умылся, фыркая. Вытирая руки носовым платком, понемногу приходил в себя, успокаивался. Понимая, что мог ехать вместе со всеми сейчас в автобусе, осознавал, что, в принципе, всё не так плохо. Всё это — случайность и обстоятельства. Но то, что так хорошо начавшийся день превращался в дерьмо, было очевидно.

Он осмотрел пиджак и с удивлением не нашел на нем дыр, хотя показалось, что ткань треснула в нескольких местах. Приведя себя в порядок, он снял развязавшийся галстук и бросил в портфель. Посидел немного в машине и выехал на проспект.

— Звонила? — спросил он, набрав номер жены.

— Да, — сказала она встревоженно.

Он сразу почувствовал её тон.

— Что случилось?

— Ты можешь забрать Вадика?

— Могу. Что?

— Нас эвакуируют.

— Что?!

— Какие-то учения. Эвакуируют автобусами. Это всё плановые проверки.

— Куда? Какие проверки?

— Ничего не знаю. Тут аврал. Бесконечные звонки. Просят не орать и делать всё по инструкции. Грозят снять директора, если не выполним план учений.

— Вот это да!

— Сколько работаю, никогда такого не было. Звоню тебе из туалета! Прячусь, пока всё собирают!

— Куда? Куда? Я не понимаю, куда эвакуируют и как надолго?

— В какой-то лагерь, на юг от города, может, «Ветерок» или «Дружба». Какие-то там профильные.

— Далеко?

— Не знаю-ю-ю. Сама ничего не знаю. Всё… ломятся в дверь… ищут меня.

— Будь на связи. Не волнуйся, с работы уеду, заберу Вадика.

— Хорошо. У тебя всё в порядке? Ты хрипишь немного.

Сергей прокашлялся. Загружать её сейчас историями он не хотел, понимая, что творится что-то нештатное не только у него.

— Да. Поперхнулся. Всё в порядке.

— Целую. Береги себя. Позвоню сразу, как будет минутка, — сказала она беспокойно и отключилась.

Он бросил телефон на сиденье. Посмотрел на свои поцарапанные руки, несколько раз сжал и разжал пальцы. В зеркале заднего вида отражалось его напряженное лицо. На правой щеке краснел след царапины. Сергей ещё раз кашлянул нервно. Перед глазами невзначай опять мелькнул Марк с Эдиком в мрачной комнате программистов.

— Это просто сон, всё сейчас закончится, — пробормотал он.

Погода к обеду стала портиться. Безупречное голубое небо становилось мутным. Дымка накрыла солнце, и пелена, словно тентом, накрыла стеклянный купол небосвода. Солнечный свет становился тусклым и пасмурным. Температура сразу понизилась, и ветерок стал приносить тугие порывы мелкого песка. Пришлось поднять стекло, чтобы не глотать противно захрустевшую на зубах пыль. Он ехал чуть быстрее обычного, маневрируя между машинами. Поток двигался быстрее, чем утром. Он не выезжал на основную магистраль, старался добраться до офиса окольными путями. На параллельных улицах было свободнее. То и дело на перекрестках мелькали полицейские машины. Увидев впереди пару заторов, он свернул на соседнюю улицу, несколько раз проехал через дворы. Он с удивлением отметил множество людей в обычно пустых дворах в разгар рабочего дня. Несколько групп толпилось у местных магазинчиков и что-то бурно обсуждало. Проезжая арки, он несколько раз пропускал автомобили, выезжающие из дворов, нагруженные домашним скарбом, кое-как укрепленным на крышах. Как правило, это были потрепанные автомобили с людьми старше 60. С беспокойством в глазах они куда-то спешили. Странно было наблюдать все эти незначительные вроде изменения в городской жизни, которых раньше он не замечал. Именно потому, что день сегодня каким-то образом надломил устоявшуюся и размеренную жизнь мегаполиса.

Проехав достаточно далеко по проулкам, он выехал на дорогу, ведущую к проспекту. По-другому уже проехать до офиса было нельзя. Впереди стояла вереница машин. Пара водителей, знающих ту же окольную дорогу, что и он, выехали из дворов за ним следом и остановились за его машиной. Теперь было просто проблематично влезть в такой поток. Сергей посмотрел направо. Метрах в 200, где улицу пересекал проспект, он увидел две полицейские машины. Рядом стояла пожарная машина. Они перегораживали проезд. Отсюда рассмотреть было невозможно, но пробка не двигалась. Двигатели работали, иногда раздавались нетерпеливые гудки, но это не помогало. Никто никуда не ехал.

— Вот зараза! — сказал Сергей и взял телефон.

В офисе долго не брали трубку. Он посмотрел на часы. Начинался обед. Но Вероника должна была быть на месте. Она никогда не уходила и всегда обедала в комнате отдыха. Как странно. Он уже собирался отключиться, когда трубку подняли:

— Алло, — сказал знакомый голос.

— Кто это? — спросил Сергей удивлённо, в очередной раз забыв, какой бардак сегодня в офисе.

— Сереж, это ты? Это Ольга с бухгалтерии. Мы виделись утром, — было слышно, как она хихикнула, — ты пропал.

— Да, пришлось уехать, а что, никого нет? Где Вероника? Шеф там?

Она рассмеялась.

— Тут вообще никого нет. Вероника уехала с шефом ещё раньше… Потом, через полчаса, все, кто оставался, увидели сообщение по телевизору и ушли.

— Какое сообщение?

— Ты где, на Луне, что ли?

— В машине.

— А, понятно…

— Не понял, а ты что делаешь в офисе?

— Так мне всё равно домой не добраться. Я же на метро, а его закрыли, — тревога в её голосе была неподдельной.

— Как закрыли? Почему?

— Сергей, блин, — ответила она раздраженно, — я что у тебя, CNN? Включи радио… сам послушай.

Он промолчал.

— Что ты хотел?

— Уже не знаю, — он посмотрел на поток машин перед ним, — ехать в офис или нет.

— А-а-а, — протянула она и опять хихикнула. — Не знаю. Я тут перед телевизором. Хочешь, приезжай.

— Ясно.

— Всё?

К машине подошел мужчина в зелёной легкой куртке и легонько постучал по стеклу с водительской стороны.

— Да… Э, пока, перезвоню.

— Сергей, — позвала она с каким-то отчаянием, но он уже положил трубку. Нажав кнопку, опустил стекло и вопросительно посмотрел на мужчину. Тот приветливо улыбнулся и поднял руку.

— Привет. Я тут за вами стою в проезде. Не знаете, что случилось?

— Да без понятия.

Они вместе посмотрели в сторону проспекта, разглядывая полицейские машины вдалеке.

— Тут, походу, не проехать, надо назад сдавать.

Мужчина осматривал место, где они застряли. Только небольшой заезд на бордюр позволял паре машин сдвинуться с проезда. Но развернуться мешал парапет. Вырулить влево вообще было нельзя. Только на джипе и разве что пропахав брюхо.

— Назад бесполезно, — сказал мужчина. — Я туда пошел посмотреть, — неопределенно он махнул рукой, — там уже за нами машин 15 и во дворы. Всё забито.

— Говорят, метро не работает, — сказал Сергей. — Может, из-за этого.

— Да? — удивленно поднял тот брови.

— Надо радио послушать.

— Да уж… Что-то непонятное.

Сергей посмотрел по сторонам.

— Я, наверное, трону вперёд, заеду туда. Всё равно не выехать. Хочу посмотреть, что там за затор.

Мужчина тоже посмотрел на бордюр и небольшую площадку, с которой, в принципе, потом можно было так же съехать на дорогу, ведущую к проспекту. Если позволит обстановка.

— Да, я тоже, наверное, заеду. Всё равно стоим. Вон, — махнул он рукой. — Как на переезде.

Сергей посмотрел, куда он указывал, и заметил, что из стоящего потока, то из одной, то из другой машины выходят водители и, пока не отходя от машин, переговариваются друг с другом.

— Да уж, — покивал он и, махнув рукой, начал выкручивать руль.

Мужчина тоже махнул ему и пошел назад к своей машине. Они друг за другом тронули медленно вперед и вправо, заехав на бордюр со скрежетом на днище, запаковались на грунтовой площадке, засыпанной мелким щебнем. На их место сразу сдвинулась вереница машин, стоявших позади. Те, кто не видел ситуацию, обрадовались было, что пробка двинулась, но тут же встала, и в открытых окнах разочарованно махнули руки водителей. Сергей и мужчина в зелёной куртке одновременно вылезли из автомобилей, посмотрели на вновь остановившуюся вереницу, плотно запаковавшую боковой проезд.

— Да, теперь только на «Урале».

— Всё это не вовремя.

— Точно.

Мужчина расстегнул куртку, вглядываясь в сторону перекрёстка. Он протянул руку.

— Вадим.

— Сергей.

Они пожали друг другу руки. Вадим был лет на 10 старше него. Такого же роста, немного полноватый. С умными серыми глазами.

— Да-а-а, — протянул он, рассматривая пробку.

— Глянем? — предложил Сергей.

Они закрыли пикнувшие сигнализацией машины и пошли в сторону перекрёстка. Сергей на ходу застегнул пиджак от ветра, который нес пыль прямо в лицо, и прищурился на тусклое солнце, закрытое дымкой.

— Какое утро сегодня было классное! — сказал он.

— Да. Я думал, весь день жара будет. А теперь даже куртку надел. Поехал в одной футболке.

— Блин, — остановился Сергей.

— Что?

— Телефон забыл.

Он вернулся к машине и забрал телефон. Вадим стоял и ждал его. Как это обычно бывает, мимолётные знакомства с открытыми людьми прочно устанавливают связи в ситуациях, где требуется поддержка. Странно, но всегда найдётся товарищ по несчастью. Они словно понимали друг друга. Любая враждебная среда сближает людей на эмоциональном уровне. Пройдя мимо всего потока машин, они словно уже были звеном цепи, которая выстраивалась из сотен остальных водителей, целью которых был простое движение вперед.

Путь преграждали две полицейские машины. Несколько сотрудников ходили туда-сюда перед машинами, отбрасывающими красно-синие отблески. Они поглядывали на пробку и охраняли пустое пространство за спиной. Здесь уже собиралась толпа из пары десятков водителей. Самое невероятное, что проспект впереди был пуст. Т-образный перекресток, в который упиралась дорога, оканчивался широкой проезжей частью, по которой только изредка на бешеной скорости проносилась пара машин с мигалками. Сбоку, перекрывая часть дороги, стояла пожарная машина. Видимо, для усиления. Она загораживала левую часть дороги. Только справа оставалась узкая полоска, где можно было проехать разве что на мопеде. Дальше, справа от высокого бордюра, шёл газон с засохшими за лето цветами. По нему бесцеремонно уже прохаживались несколько зевак. Люди то подходили, то уходили. Возле мигалок стояли только водители, которые не уходили от своих машин, пытаясь что-то выяснить у полицейских. Те только отмалчивались.

— Нормально, — присвистнул Вадим. — Давно тут такое?

Они с Сергеем подошли к собравшимся.

— А это не только здесь, — ответил стоявший рядом мужчина. Он раздраженно пытался дозвониться, то и дело сбрасывая номер и набирая следующий.

— Перекрыли почти всё по северной стороне, — сказал стоявший рядом.

— Да, только дозвонился, — ответил кто-то. — Трассу выделили под все госномера, — какие-то учения.

— Надолго? Кто знает? — спросил Сергей, вспомнив про жену.

Все только пожимали плечами.

— Вон, спроси! — нарочито громко сказал мужчина, ткнув пальцем в полицейских.

— Много они скажут.

— Ввели режим ЧР, у них теперь все полномочия.

Сергей потер свою до сих пор саднившую руку и тронул царапину на щеке, промолчал.

— По телевидению — полная жопа. Я, пока ехал, по радио слушал последние новости. Там так в Хельсинки дверью хлопнули, что у наших штаны слетели.

— Что, провалились переговоры?

— Да кто знает. Наши говорят, что сейчас перерыв с объявлениями официальных лиц.

— Я смотрел в инете. Говорят, что вообще послов отзывают.

— Это просто журналюги качают дерьмо, — пожал плечами лысый мужчина.

— Уважаемый, — громко спросил Вадим, обращаясь к ближайшему полицейскому, — надолго стоим?

Тот только хмуро и надменно посмотрел в его сторону и, ничего не ответив, продолжил прохаживаться.

— Уважаемый, — громко переспросил Вадим, рассматривая полицейского.

Тот повернулся спиной и стал ходить по другой траектории. Пять метров туда, пять метров обратно.

— Они вообще, что ли, охамели? — переспросил Вадим, ища поддержки в толпе. Многие закивали головой

— Ответить, что ли, сложно?

Раздавшиеся возгласы одобрения быстро поутихли, люди переминались с ноги на ногу, дисциплинированно выдерживая заложенную годами дистанцию общественного порядка. Сергей обеспокоенно посмотрел на проспект, на котором заметил ряд автобусов, проехавших мимо. В сопровождении проскочили полицейские машины с мигалками. Автобусы были полны людьми. Они быстро проехали и удалились. Он долго провожал их взглядом, пока они не скрылись за деревьями. Не особо обращая внимания на раздраженные разговоры, он всматривался в проносившиеся редкие машины. Больше пока не было автобусов, но что-то подсказывало ему, что это не первая колонна.

— Мне жена звонила сегодня, — сказал он Вадиму, — она сказала, что у них учения по эвакуации.

— Куда? — переспросил Вадим.

Сергей пожал плечами, продолжая обеспокоенно смотреть на проспект.

— Можно обойти по газону и выйти туда, — махнул он рукой.

— Зачем? — Вадим посмотрел, куда он указывал. — Пешком, что ли? А что толку, если она в автобусах проедет мимо. Никто не остановит, смотри, как несутся. Тут надо проезжать. Пусть хоть ответят толком.

— Товарищ лейтенант, — позвал Сергей, — товарищ лейтенант. Вы можете объяснить, в чем собственно задержка?

Он выжидательно смотрел на второго полицейского.

— Вы можете ответить или нет?

Полицейский обернулся к полицейским машинам и позвал раздраженно:

— Олег, ну объяви ещё раз, что я буду глотку драть.

Из динамика на крыше машины прокашлялся голос и громко объявил с механическим оттенком:

— Граждане. Дорога перекрыта в связи с введением режима ЧР. Проводятся учения. Будьте терпеливы. По прохождению спецтранспорта движение будет продолжено.

Мегафон щелкнул и умолк.

— Твою мать, а когда? — заорал кто-то. — Игры, что ли, такие?

Толпа заволновалась и слегка загудела.

Сергей обернулся и увидел, что водителей подходит всё больше. Уже собралось около сотни. Большинство ещё оставалось в своих машинах. Но некоторые, самые энергичные, уже успели сходить направо и налево и вернуться назад. Проехать было нельзя. В стороны уходил небольшой сквер с низкой изгородью. Дальше, влево и вправо от дороги, за газонами торчали деревья, в тени которых группками стояли люди и смотрели на толпу.

— Ну что? Хоть шашлык жарь! — сыронизировал кто-то. — Застряли.

Люди закуривали. Всё новые подходившие задавали одни и те же вопросы. Обстановка, в целом нервозная, не сильно накалялась, у людей ещё было терпение. То здесь, то там раздавались взрывы хохота. Шутки по поводу полицейских и вообще по ситуации.

— Что делать будем? — спросил Вадим, обращаясь не к Сергею конкретно, как бы в пространство.

— Пока не знаю, — задумался он. Решил позвонить и набрал номер жены:

— Абонент выключен или находится вне зоны действия сети, — ответил оператор.

Порыв ветра принес очередной клуб пыли. Туманное облачко прилетело с проспекта, и люди, прикрываясь от него, защурились, сплевывая и ощущая хруст на зубах. Впереди, за перекрестком, на той стороне проспекта возвышалось белое здание этажей в двенадцать — старое управление фабрики, построенное ещё в 70-х. Сейчас оно, видимо, было отдано под аренду. Наверху, на крыше, торчал видимый издалека рекламный щит с улыбающейся девушкой и бутылкой газировки. «Освежись» — гласила надпись. И, как злая шутка, прямо над плакатом виднелось завихрение из мусора, которое ветер поднимал с крыши, — круговорот из бумаги и пакетов, которые давно валялись под открытым небом. Само здание стояло на пути воздушного потока и прикрывало этот перекрёсток от ветра. Высохший газон с цветами по безалаберности компании озеленения давно не поливали, и теперь все, кто стоял, глотали эту пыль. Если бы не здание, преграждавшее ветру путь, все бы уже покрылись слоем рыжеватого цвета.

— Откуда несёт всё это? Тьфу! — сказал Вадим, отплёвываясь.

— Не поливают ни фига.

Эти порывы словно остужали толпу, сбавляли градус, но на самом деле ещё больше ввергая людей в безысходность прозябания на этом месте.

Они, как и все стоявшие, не знали, что предпринять. Только пытались дозвониться и что-то найти в интернете. Связь практически не работала. Страницы СМИ не грузились. Сергей с беспокойством вспомнил разговор с женой и, поглядывая на часы, думал о Вадике в детском саду. Сколько продлится эта задержка? Когда он сможет выехать? Если идти пешком, то до детсада было километров 8. Пройти их можно было часа за полтора.

— Если простоим ещё полчаса, плюну и пойду пешком.

— Да, я тоже думаю, что делать? — ответил Вадим.

— Сын в садике, обещал его забрать.

— Конечно. Далеко?

— Километров 8 топать отсюда.

— Ерунда. Доберешься.

— Мама, смотри, — вдруг звонко сказал детский голос рядом.

Сергей вздрогнул и обернулся. За спиной в паре метров от него стояла молодая женщина и держала за руку мальчишку лет пяти. Он щурился и показывал пальцем на небо.

— Смотри, какие ниточки.

Все, кто был рядом, посмотрели на небо. В затянутом дымкой небосводе, словно разрезая его ножом и выпуская вату из бледно-голубого полотна, тянулись несколько линий. Они не перекрещивались, как бывает со следами пролетевших самолётов, а, словно стройные колонны, устремлялись ввысь, тянулись с изгибом к самому верху. Сергей прикрыл глаза ладонью, вглядываясь наверх. Никто из присутствовавших не разделял детский восторг.

— Самолётики! — воскликнул ребёнок.

— Действительно самолеты? — неуверенно переспросил Сергей.

— Да нет, — сказал Вадим, — это инверсионные следы ракет.

— Чего? — переспросил Сергей, удивленно глядя на него.

— Угу, — серьезно отвесил Вадим, тоже прикрываясь ладонью и разглядывая небо.

Всё больше и больше людей, поддавшись порыву и любопытствуя, что они там такое разглядывают, подняли головы вверх, и толпа, словно окаменев, притихла, наблюдая инверсионные стройные колонны, которые начинались от крыши здания за проспектом и тянулись остриями ввысь. Полицейские тоже задрали головы и, придерживая фуражки, разглядывали следы в небе.

— Офигеть! — сказал кто-то.

— Это что? Пуск ракет?

— Откуда?

— С N-ского полигона.

Вадим махнул рукой в сторону здания:

— До него сколько? Километров 50?

— Больше. Километров 70—80.

Люди разглядывали инверсию и не могли понять траекторию движения. Остаток пути указывал строго в небо. Основание уже расползалось и сильно смазывалось в дымке, скругляясь за зданием управления.

Вадим озабоченно посмотрел на Сергея.

Мальчишка захлопал в ладоши, вырвав руку у матери, которая так же, как и все, прикрыв глаза ладонью, рассматривала необычные линии.

— А вон ещё одна, — сказал зоркий малыш, указывая на очередную полоску, двигающуюся в обратном направлении. Словно перекрещивающиеся сабли, с противоположной стороны бледный свет прочертил небосвод. Эта полоска медленно, но все-таки быстрее, чем первые, ползла по небу.

— Это точно самолёт, — констатировал Сергей и, улыбнувшись, посмотрел на мальчика.

Тот подпрыгивал и показывал пальцем на белые росчерки в небе, сверлившими голубой океан спокойствия. Как беззвучные кисти художника, решившего крестом перечеркнуть неудавшийся фон.

Толпа следила за движением нового росчерка, который тоненькой линией таял в дымке, постепенно скрываясь там, откуда начинали свой путь предыдущие три линии, скрываясь за зданием управления. Люди убирали руки от глаз и, не увидев ничего интересного, опять переводили взгляд на полицейских, снова начавших прохаживаться туда-сюда.

— Непонятное что-то, — сказал Вадим, смотря на небо.

— Да ерунда, — подмигнул ребёнку Сергей, — просто самолёты прошли на 12000.

— Быстро для самолётов.

Опять щелкнул мегафон на полицейской машине, и уставший голос начал повторять, буквально выдавливая из себя слова. Полицейский, сидевший за рулём, опухая от скуки, бубнил в микрофон на витом проводе:

— Внимание, граждане! В связи с введением ЧР все митинги и массовые мероприятия отменены и запрещены. В связи с проведением учений… — Он не договорил.

Что-то необъяснимое произошло в этот момент. Внезапно и неотвратимо все почувствовали неестественность того, что их окружало. Словно они перенеслись в зеркальный мир. Голос говорившего осекся, и он, увидев, как замерли его коллеги, повернувшись в сторону проспекта, тоже перестал говорить в мегафон, медленно вылез из машины и повернулся в сторону здания управления за спиной. Сергей оцепенел. Вадим, расставив руки, превратился в статую. Вся толпа даже перестала дышать, наблюдая, как огромное здание стало расти и приближаться к ним. Невероятным эффектом свечения неба вызывался блик нестерпимо яркого света, как из длинных ламп на потолке. Словно беззвучно зажгли одну огромную лампу, заполнившую белым светом всё вокруг. Резко очерченная тень словно удлинила здание и, как в кошмарном сне, накрывала перекрёсток и ползла дальше черным прямоугольником. Будто за спичечным коробком зажгли яркий светодиодный фонарик и превратили его тень в огромную проекцию. Многократно удлиняясь, тень пожирала скопившихся людей и стоящие машины с оцепеневшими водителями.

Несколько секунд иллюзорности света, бившего за зданием, перенесли их в другое восприятие. Они могли спокойно смотреть на этот яркий отраженный свет, потому что находились в тени, накрывшей их. Буквально мгновенья длилась эта немая сцена. Затем стремительно огромный черный прямоугольник резко сократился, здание уменьшилось и встало на своё место. Яркий свет пропал. Но осталось двоившееся в глазах отраженное изображение от яркого света. Люди словно очнулись и поднесли руки к глазам. Безмолвно тёрли веки. Полицейские очумело закрутили головами друг на друга.

Толпа загудела. Раздалось несколько воплей.

— Офигеть! — громко воскликнул кто-то рядом.

— Что это было?

— Дурак, что ли? — заорали на него, будто простым вопросом можно было цинично оскорбить присутствующих.

— Твою мать…

— Помогите! — закричали громко из сквера. — Глаза!!!

Раздался сдавленный женский крик. Женщина, стоявшая рядом, промолчала, но обеспокоенно прижала к себе ничего не понимающего ребёнка.

Вадим ошарашенно повернулся к Сергею и не мог произнести не слова. Многие оставались в шоке. Некоторые, осознавая произошедшее, пытались разглядеть ещё что-то за зданием. Стоявшие в стороне люди в сквере, согнувшись пополам, держались за лица. Это промелькнуло перед глазами Сергея прежде, чем он увидел и услышал, как, широко раскрывая рот, кто-то завопил:

— Твою ж мать, это ядерный удар!

Толпа, как по сигналу, сорвалась в крике. Гомон и вопли перекрыли все отдельные бубнящие разговоры.

Почувствовав, как бешено бьётся сердце, Сергей испытал желание сорваться с места и побежать куда-нибудь

— Что делать? Что делать? — тупо спросил он у Вадима.

Тот ошарашенно поднимал брови, мотал головой.

— Вот это да! — протянул он. — Вот это да!

— Что делать, Вадим? — переспросил Сергей, проводя ладонью по лицу.

Тот посмотрел на него, пытаясь справиться с фонтаном эмоций, и глупо усмехнулся.

— Как думаешь, далеко? — спросил Сергей, судорожно вспоминая всё прочитанное по ядерному взрыву.

— Далеко, — вцепился неожиданно в его плечо Вадим, тяжело дыша. — Как раз километров 80.

Они словно опять знакомились, поддерживая друг друга за плечи и прокручивая бешеным потоком в голове всё то, что произошло, и что теперь нужно было делать.

— Так, так, — бормотал Вадим.

Люди в сквере, не попавшие в тень здания и невольно смотревшие на далекий взрыв, опустились на землю. Несколько человек подбежали к ним, пытаясь узнать, что произошло.

— Мы в тени, — наконец-то выдавил Вадим, судорожно цепляясь за здравые мысли.

— Да, далеко, — щелкая трясущейся челюстью, ответил Сергей.

— Что делать? — констатировал Вадим. — Мои в доме должны быть. Далеко. Вроде ничего страшного.

— Да, далеко, если километров 70.

— Ударили прямо по полигону.

— Очевидно, да.

— Минут через пять придёт волна.

Несколько человек подошли ближе, испуганно пытаясь услышать их разговор. Группа объединилась в обсуждение, бросая короткие фразы. Они стояли отдельно от всей толпы, которая просто переходила в ритм опустошения мысли и всеобщего эмоционального подъема. Кто-то вопил от восторга, поднимая руки кверху. Кто-то нетерпеливо гудел в машине, кто-то, ругаясь самыми чёрными словами, орал на полицию. Полицейские в панике пытались вести переговоры по рации, запрашивая кого-то, но, видимо, у них ничего не получалось. По проспекту всё также изредка проносились машины. Те, кто понимал, что за этим последует, чего-то ждали. Внимательно смотрели на здание, за которым разворачивалось невидимое им зрелище. Страшный и невидимый с этого места через поля и равнины, вырастал вестник катастрофы — гриб раскаленной почвы. Они не видели этого.

Сергей потер глаза и поворочал пересохшим языком, хотел спросить, есть ли у кого-нибудь вода.

В этот момент тугим ощущаемым фронтом докатилась до города ослабленная многокилометровой гонкой ударная волна. Жалобно зазвенели и посыпались стекла в здании напротив, и словно сверкающий дождь пошел сплошной стеной, падая вниз на редких прохожих. Сергей ногами почувствовал, как колыхнулась почва. И потом резко прогрохотал гром в чистом небе. Словно чудовищные бочки упали на бетонный пол, груженные железом. Мощь и страшная сила, ударившая за десятки километров, пугающе принесла только слабые отголоски того, что заставляло шевелиться волосы на голове.

Опять раздались вскрики и испуганные возгласы.

— Волна, — прохрипел кто-то рядом.

Резко изменившееся настроение толпы словно перешло ту грань, за которой люди ещё осознавали последствия. Белый свет словно поразил их в самый мозг. Заплакал ребёнок, которого ещё крепко прижимала к себе мать, глядя обеспокоенно на гомонящих вокруг людей. Всё больше орали слова: «Ядерный взрыв, катастрофа и война». Сергей словно в замедленной съемке увидел одуревших людей, которые уже забыли, кто они. Какая-то безысходная эйфория, окатившая всех, кто попадал в поле зрения, заставляла людей гасить животный страх. Каждый паниковал, только их группа смогла справиться с этим быстрее. Женщину с ребенком зацепили несколько раз засновавшие туда-сюда люди. Она, прижимая ребенка, пошла назад к машинам, видимо, отстраняясь от всех, кто проходил мимо. Навстречу ей к полицейскому кордону стекались все, кто до этого сидел в своих машинах.

Рядом с Сергеем и Вадимом оказались люди, которые отбросили всю глупость и шок и выбрали действие.

— Удар?

— Без сомнения.

— Что делать?

— Вряд ли получили какую дозу.

— Высотный?

— Нет, сгорели бы тогда.

— Скорее всего, не так высоко.

Люди, говорившие без особой мимики, как всегда бывает в кризисных ситуациях, абсолютно с нейтральными лицами обсуждали обыденность. Словно приготовление совместного шашлыка. У кого был какой-то опыт, кому вспомнились факты из уроков НВП или армейской службы.

— Мы в тени, свет отраженный.

— И далеко.

— Люди только вот насмотрелись.

Они повернулись к тем, кто в сквере сидел на земле, прикладывая руки к лицу. Кто-то пытался помочь сидевшим на траве, поливал водой из бутылки. Безучастно оценивали их несколько секунд и опять вернулись к своим разговорам.

— Машины теперь надо бросать.

— Куда ломиться-то?

— Из города точно.

— Да тут объектов стратегических — до чёрта. Следующая — сюда.

— Вопрос — когда?

— Видели запуск? Значит, наши тоже полетели к ним.

Лысоватый мужчина лет шестидесяти, потирая грудь, сказал:

— Я и так ехал на дачу. Застрял. Ещё вчера всё было понятно. Сын звонил, служит сейчас в ПВО, — он махнул рукой. — Жопа, короче.

— Точно, думаете, не хапнули радиации? — переспросил парень с татуировкой на шее.

— Точно — нет, — ответил ему, улыбаясь, мужчина в кепке, засовывая трясущиеся руки в карманы джинсов. — Погуляешь ещё, не волнуйся.

Все заулыбались, на секунду отвлекаясь от мрачных мыслей. Их разговор не нёс никакого практического смысла, и все это понимали. Каждый спасал себя в такую минуту от паники.

— Надо срочно собирать своих, и прочь из города.

— Минуты дороги.

— Вопрос — когда?

— Блин, телефон-то не пашет, — констатировал парень, проверяя дозвон.

Все как по команде вытащили свои телефоны и попробовали потыкать кнопки. У половины вообще были темные экраны. Смартфон Сергея включился, но не загрузил систему. Нахмурившись и словно оберегая свой кружок, они стояли, повернувшись спинами к беснующимся, обеспокоенным людям в толпе. Некоторые, проходя мимо, поглядывали на них. Толпа уплотнялась перед полицейскими.

— Да уж, — сказал лысый мужчина, осматриваясь. — Походу, электромагнитный импульс, у полицейских и рации не работают.

Они посмотрели на машины. Мигалки работали только у одной машины. Бросив безуспешные попытки вызвать кого-то по рации, полицейские обеспокоенно обсуждали своё положение. Пожарные, раньше стоявшие у своей машины, залезли внутрь и смотрели на людей через стёкла.

Всё больше раздавались крики из толпы.

— Эй, сдвигайте машины. Пора ехать.

— Валите отсюда.

— Всё уже… война.

— Сдурели? Убирайте машины!

— Дайте проехать.

Полицейские, потеряв равнодушный служебный вид, оценивая обстановку, пытались хоть как-то успокоить толпу. Подняв руки, они, следуя заученным инструкциям, пока соблюдали невидимую линию, на которой, как ни странно, стояла вся толпа. Хотя никто не натягивал ленту поперёк дороги, все странным образом ещё поддавались чувству дисциплины, делили стороны на ту и эту. Полицейские уже без мегафона живо отвечали на все вопросы. Кружок, в котором стоял Сергей, уже распался за ненадобностью. Выдержав первичный стресс, они переключились на развитие действия. Желание проехать и двигаться теперь сосредоточило всё сознание на стремлении выбраться из пробки.

Он подошел к первым рядам и, как и все, несколько раз бросил в полицейских пару фраз. В голове пульсировала только мысль: «Быстрее что-то решить».

— Дайте проехать! — орал он вместе со всеми.

Видимо, не все машины заглохли после вспышки. Многие работали. Хорошо, что ветер дул в обратную сторону, унося удушливое облако. Все больше раздавалось гудков. Пока они стояли перед пытающимися их успокоить полицейскими, справа раздались одобрительные возгласы и резкий гудок. Сильно газанув, откуда-то сзади выехал из пробки черный джип и, скрежеща днищем и ревя мотором, перевалился правыми колесами на обочину. Толпа потеснилась, пропуская агрессивного водителя, и машина, беспрестанно сигналя, проползла по высокому поребрику, свистя скребущим железом. Потом водитель вывернул направо и, чуть не оторвав защиту картера, заехал прямо на газон с засохшими цветами. Газанув, выбросил фонтан мягкой земли. Полицейские закричали, махая руками, и пару раз засвистели в свои свистки, чем рассмешили толпу.

— Давай! Давай!

— Газуй!

— Свистуны!

— Поехал!

— Развози их.

Пара полицейских выбежала на газон и, опасаясь рычащего внедорожника, расставив руки, пытались остановить его движение. Один, расставив ноги, упрямо встал перед капотом. Второй попытался открыть водительскую дверь. Водитель, уже выехав на перекрёсток, вывернул руль влево, поскольку дальше из-за ограды он бы не проехал, и хотел съехать с бордюра уже за полицейскими машинами. Он отчаянно ругался за стеклом, тыкая в них пальцем, и кивал тому полицейскому, который, переступая ногами перед капотом, не давал ему проехать. Машина подкапывала колесами мягкий грунт и понемногу толкала его назад. Съехав левым колесом с бордюра, машина поползла днищем по выступавшему поребрику, газанула и, толкнув сотрудника, заглохла. Другой полицейский открыл, наконец, водительскую дверь и схватил водителя за руки. Тот отбросил его руку и сам вышел из машины. Двое полицейских встали рядом с ним, и они стали орать друг на друга, заведенные такой выходкой. На газоне остались две глубоко пропаханные полосы. Люди наблюдали за сценой и одобрительно улюлюкали. Поддерживая водителя, они словно подпитывали его своей энергией. Он с красным лицом возмущался что есть силы, орал, отстаивая свою правоту. Видимо, и в обычных ситуациях он привычно чихать хотел на всех и на правила, в частности. Полицейские почувствовали его настрой. Беседа на повышенных тонах ни к чему не вела.

— Да пошли вы все, мне надо ехать, — водитель грубо повернулся, толкнув локтем рядом стоящего сотрудника, и хотел сесть в машину.

Другой удержал его, чем крайне возмутил мужчину.

— Вы вообще понимаете, с кем говорите? Проблем хотите, что ли? Получите. Руки убери! — заорал он на полицейского.

Тот отпустил его, но они не давали ему возможности сесть за руль. Он только вытянул руку и демонстративно провернул ключ. Машина опять завелась.

— Заглушите двигатель! — резко предупредил полицейский, хватая руку водителя.

Тот оттолкнул сотрудника.

— Вы задержаны, руки — на машину! — крикнул полицейский и потянулся к наручникам.

Водитель заметил его движение и только саркастически усмехнулся.

— Крутой, что ли? — заорал он. — Ковбой? Что ты лапаешь, кретин? Я тебе полапаю!

Полицейский убрал руку, с ненавистью гладя на него. Минуту продолжалась эта борьба с ругательствами.

— Отойдите от машины! — орали полицейские.

Их товарищи, по-прежнему успокаивая толпу, то и дело поглядывали, как они пытаются справиться с водителем джипа. Тот, кажется, вообще потерял самообладание, грозил и нагло пытался сесть за руль, то и дело ухмыляясь и саркастически понося блюстителей порядка. Толпа уже просто угорала, глядя на эти попытки сдержать порыв выехать на трассу, и ничего не предпринимала, ожидая развязки. Одобрительно поддакивая водителю, они только распаляли его. Крупный мужчина, он легко отталкивал полицейских и заносил правую ногу на порог, брался за руль, чтобы сесть на сиденье. Они его останавливали, ругались полминуты, потом повторялось снова.

— Эй, да хорош уже! — заорал кто-то.

— Пустите человека!

Чувствуя поддержку, мужчина театрально поднимал руки кверху, с издевкой и ненастью стоя перед полицейскими и задом пытаясь сесть в машину. Потеряв терпение, те пытались заломить ему руки за спину и надеть наручники. Толпа продолжала улюлюкать, заглушая шум борьбы и хрипение сопротивлявшегося водителя. Они боролись какое-то время под звук проклятий, а потом, распрямив руку, мужчина зацепил одного из полицейских по носу. Фуражка слетела с его головы. Инстинктивно поднеся руку к лицу, тот увидел кровь на своих пальцах. Второй обеспокоенно проследил за товарищем, потом сильно толкнул мужчину и заорал:

— Руки быстро на машину!

Разглядывая кровь, тот только ехидно заорал в ответ:

— Представься для начала, молокосос! Туда же… Пошли вы… Смотрите, что творится, пока вы тут приказы исполняете.

Люди в толпе гудели, глядя на сцену.

В этот момент из машины вылез сидевший там всё время полицейский, который раньше объявлял по мегафону для толпы сведения о ЧР. Поглядывая из-за стекол на толпу и на то, как развивается ситуация, он сидел и не двигался до момента, пока один из его коллег не получил удар по носу. Сергей четко увидел, как тот вылез и пошел к потасовке, на ходу расстегивая кобуру. Было видно, как тряслись его руки, пока, идя от своей машины к джипу, застрявшему на бордюре, он коротким движением передёрнул затвор. Стремительно подойдя ближе, он как-то аккуратно отодвинул державшегося за нос коллегу. Потом поднял пистолет на уровень уха оравшего водителя и выстрелил ему в голову. Вспышка ослепительно хлопнула. Кровь брызнула на рядом стоящего полицейского. Мужчина дернул простреленной головой с широко открытым ртом, сполз по открытой двери на асфальт. Дернул ногой. Под колесо потекла темная лужа крови.

Толпа замерла. Полицейские ошарашенно посмотрели на своего коллегу. Тот опустил руку с пистолетом. Он посмотрел на того, кому разбили нос и что-то коротко сказал. Потом резко обернулся и, подняв руку вверх, несколько раз выстрелил в воздух.

— Всем находиться на линии ограждения! В случае попытки нарушить приказ будем стрелять!

Голос прозвучал резко и четко. Все услышали его.

Толпа серьезно восприняла предупреждение и сделала несколько шагов назад, молча и хмуро поглядывая на мертвого мужчину. Дым из выхлопной трубы заведенного джипа слабо клубился. У колес лежало мёртвое тело.

Офицер с разбитым носом быстро подошел к полицейской машине и достал с заднего сиденья автомат. Резко передёрнул затвор. Короткая очередь вверх пробарабанила у всех в голове, как и гильзы, которые весело покатились по асфальту. Другой полицейский, который участвовал в потасовке, зашел за джип и, согнувшись, блевал на землю, пытаясь одновременно стереть попавшие на него капли крови.

— Да вы что творите? — заревела толпа, оправившись.

Выстрелы только подзадоривали всех. Сергей, как разумный человек, понял, что всё идёт к плохому раскладу и стал перемещаться подальше от первых рядов. Вадим последовал вслед за ним, вытирая вспотевший лоб. Они, не поддавшись стадному чувству, не орали на полицейских, обвиняя их в убийстве. Вся жуть ситуации накладывалась на стресс, вызванный вспышкой и желанием быстро проехать. Всё переходило в другую фазу. Время словно растягивалось. В нём мелькали перекошенные лица, уже не понимавшие, что они тут делают, нервные полицейские, паника в глазах основной массы, разинутые рты всех, кто увидел в полицейских главных виновников происходящего. Пока они выбирались из толпы, прозвучало несколько выстрелов. Хорошо, что пока стреляли в воздух. Понимая, сколько сейчас здесь людей с плохим настроем, Сергей отметил, как мало здесь людей с головой. Большинство шло туда, откуда неслись выстрелы, но никак не в обратном направлении.

— Надо сына забирать из садика, — сказал он вслух самому себе, подчеркивая первостепенные цели в режиме аварийного развития событий.

— Вот попали, — бормотал Вадим. — Ты видел? Голова, как арбуз, треснула.

Сергей кивнул, стараясь смазать картинку, четко отпечатавшуюся в памяти.

Они уже выбирались из последних рядов, маневрируя между стоящими машинами, когда послышался шум мощного мотора. Они обернулись и увидели, как с проспекта вывернул военный Урал и резко затормозил перед полицейскими машинами. Из кабины выскочил офицер в военной форме. Прозвучала команда, и из кузова стали выпрыгивать солдаты с оружием, быстро вытягиваясь в цепь.

— Вот и всё, — констатировал Вадим.

Они беспокойно смотрели, как солдаты с автоматами в руках оцепляли проходы по газону.

— Внимание! — прозвучал голос орущего военного. — Всем покинуть перекресток и вернуться в машины. Введено военное положение. Вводится комендантский час. Всем рекомендуется вернуться в свои дома и ждать объявления по радио. Предупреждения о введении военного положения вы услышите по радиоточкам.

Сергей почувствовал наконец весь ужас произошедшего. Он словно переступил черту, до этого момента воспринимая все события дня не как начало хаоса в размеренной жизни, а как удивительные преобразования устоявшегося ритма повседневности. Как и все, кто был в этой толпе, он смотрел на действия военных, и только одна мысль пульсировала в его голове. За спинами выстроившейся цепи он видел редко проносившиеся автобусы.

— Никакие это не учения, — констатировал он.

— Что? — переспросил Вадим удивленно.

Голоса вокруг заглушали его вопрос.

Не глядя на него, Сергей махнул рукой и показал вокруг.

— Я пойду на проспект.

— Куда ты? — удержал его Вадим. — Не ходи за оцепление.

— Обойду как-нибудь. Не везде же они стоят. И потом — туда. Домой. Время теперь — всё.

Вадим отпустил его.

— Жена может ехать мимо в автобусе, — сказал Сергей.

— Будешь голосовать?

Сергей пожал плечами, смотря то на труп у джипа, то на полицейских, то на солдат.

— Они не остановят, — засомневался Вадим.

— Всё равно идти как-то.

Сергей похлопал его по плечу, пожал протянутую руку.

— Удачи.

— Да. Нам всем.

Оставив Вадима нерешительно топтаться на месте, он пошел влево, огибая людей и поглядывая на суету военных. Пробираясь сквозь толпу, словно ощущал пульс всех, кто собрался здесь. Физически чувствовал страх и ненависть перед неизвестным, перед тем, что буквально на глазах разворачивалось вокруг. Наверняка подобное происходило сейчас везде, и вспышка не могла пройти бесследно, где-то умерли люди. Но вся картина не интересовала его. Важно было понять, где найти жену и ребёнка. Он миновал оцепление, перекрывавшее только часть перекрёстка и спокойно прошел мимо крайнего солдата. Люди, оставшиеся позади, толпились у своих машин. Все оживленно обсуждали вспышку, и у многих уже в руках виднелся неизвестно откуда взявшийся алкоголь. Пить в период неопределенности — крайняя мера борьбы со стрессом. Ничего не соображая и оказавшись в изоляции, многие просто нашли лишний повод перечеркнуть странный день. Сергей вышел на пустой проспект и спокойно пошел по обочине. На огромной скорости проносились редкие машины. Отдельные пешеходы шли, как и он, в обе стороны. Всматриваясь в приближавшиеся автомобили, он обращал внимание на автобусы и грузовики. Прошла колонна военных. Потом пролетела скорая. Видимо, все боковые улицы были блокированы, и основные магистрали оставляли только для спецтранспорта. Он прошел полкилометра, когда с воем показалась колонна. В ней было несколько автобусов. Первой неслась полицейская машина по левому ряду, подальше от идущих. За ней следом шли автобусы. Сергей остановился, всматриваясь в надписи на передних стеклах. Но прочесть было невозможно. Обдавая его потоком воздуха, колонна проехала мимо. В окнах он заметил десятки восторженных детских лиц. Многие махали из окон всем подряд, принимая всё за развлечение. Провожая взглядом их улыбки, Сергей остановился. Он смотрел вслед автобусам и не понимал, что делать дальше. Достал телефон и ещё раз попробовал перезагрузить. Смартфон окончательно помер.

Сняв пиджак и закатав рукава на рубашке, он пошел дальше. Ещё через полкилометра низкая ограда вдоль обочины закончилась, и он увидел очередной перекресток. Здесь тоже стояли полицейские машины. Пробка ничем не отличалась от той, в которой он стоял. Здесь были и военные. Они выходили на проспект и, сурово жестикулируя, всех идущих заворачивали с дороги.

— Влево, влево, вправо! Очистить дорогу!

Бесцеремонно они отталкивали идущих с дороги. Кто-то, увидев их, заблаговременно перебегал на ту сторону, пока не было машин. Сергей хотел идти навстречу транспорту, надеясь по счастливой случайности быть замеченным. Он понимал минимум такого шанса. Но решил не переходить на ту сторону.

Его также завернули к остальным. Он не стал сопротивляться и повернул. Полицейские машины перегораживали весь выезд, оставив узкую полоску. Военный Урал стоял чуть дальше. Он прошел мимо оцепления и хотел пройти дальше к стоявшей толпе зевак. Чтобы пройти через неё и уйти потом вправо, обойти оцепление и опять выйти на дорогу.

Полицейские кричали на тех, кто слонялся рядом, требовали уйти подальше от оцепления. Он уже прошел вдоль бордюра, когда, протискиваясь по тротуару, отчаянно сигналя, черный микроавтобус, чуть ли давя людей, подъехал к полицейским машинам. Сергей, видевший уже подобную сцену, напрягся, когда засвистели сотрудники и солдаты занервничали, поглядывая по сторонам. Он отошел на несколько шагов в сторону ближе к машинам, перекрывавшим проезд, чтобы не попасть в переделку. Полицейские быстро подошли к остановившемуся буквально в нескольких метрах от него микроавтобусу.

Водитель, не выходя из машины, опустил стекло и ждал их. С хмурым лицом он протянул руку с листом оранжевого цвета, на котором что-то было напечатано. Сергей увидел красную полосу на бумаге по диагонали. Дверь микроавтобуса отъехала в сторону, и человек высунулся из салона, показав какое-то удостоверение. На его шее на ленте болтался пропуск такого же цвета, как бумага, которую показывал водитель. С такой же красной полосой.

— Давай, давай, проезжай! — нервно замахали полицейские. Один из них обернулся и махнул своим. Крайняя машина с мигалками сдала на метр назад. Под гул толпившихся людей микроавтобус съехал с тротуара и, скрипнув на бордюре, проехал медленно мимо Сергея в образовавшийся проем.

Человек, на шее которого висел пропуск, уже на ходу закрывая дверь, посмотрел на Сергея. Тот молча стоял на месте, пропуская микроавтобус. Вдруг чья-то рука придержала закрывающуюся дверь. Из темноты тонированного салона выглянул Сан Саныч, удивленно глядя на него:

— Сергей? — спросил он громко.

— Сан Саныч?

— Сюда, быстро! — приказал тот. — Тормози, — повернулся он к водителю.

Полицейские хмуро наблюдали сцену, продолжая махать палками.

— Я, — начал было неуверенно Сергей.

— Быстро сюда! — замахал рукой Сан Саныч и человек рядом с ним также. Они буквально втянули его в салон микроавтобуса.

Дверь захлопнулась.

— Гони! — приказал Сан Саныч водителю. Тот просигналил солдатам, чтобы посторонились, газанув, вылетел с места на перекрёсток, повернул налево, и, набирая скорость, помчался по проспекту.

Сан Саныч удовлетворенно похлопал его по коленке и откинулся на кресло.

— Ты как тут оказался? — спросил он хмуро.

Сергей ошарашенно смотрел на него. Парень, который сидел рядом, ухмыльнулся и, пригнувшись, перебрался на задние сиденья, где сидели еще трое. Они даже не обратили внимания на Сергея, продолжая на ходу заниматься каким-то делом. Он мельком оглядел просторный салон. На полу мусор из бумаг, пара упаковок воды, какие-то брезентовые мешки, коробки, а главное — два автомата, висевшие на ремнях на спинках кресла. Сан Саныч молча следил за его взглядом.

— Ты как здесь оказался? — ещё раз переспросил он.

— Застрял в пробке. Только не в этой, — Сергей махнул рукой.

— Как там? — спросил Сан Саныч, полуобернувшись к своим, не особо внимательно слушая, что он говорил.

— Успеем, пока аккамуль не сел, — ответил сосредоточенно один из парней. Он привстал и подтащил поближе один из мешков, цепляясь за сиденья. Машина ехала очень быстро. Стволы автоматов колыхались на ремнях. Сергей наклонился вбок, разглядывая то, чем они занимались. На коробках была установлена машинка для счёта денег. Выуживая купюры кучей из мешка, парни быстро фасовали их и загружали в приемник. Машина безостановочно трещала, отсчитывая деньги. Рядом с каждым лежал пакет с резинками, маркер и бокс квадратов бумаги. Доставая отсчитанную пачку, парни по очереди быстро чиркали сумму и резинкой перехватывали купюры. Потом складывали всё в коробку и доставали из мешка новую кипу денег. Мешков было с десяток. Ближний к Сергею парень сидел на одном из них. Они не отвлекались. У каждого на шее болтался на ленте оранжевый пропуск, как и у Сан Саныча. Тот молча смотрел на Сергея.

— Всё это не важно, — сказал он, — слушай сюда.

Сергей посмотрел в окно, понял, где они сейчас несутся, в каком направлении, и забеспокоился больше, чем от увиденного.

— Слушай сюда, — повторил Сан Саныч, привлекая его внимание, — сейчас ты куда шёл?

— Домой.

— Нельзя. Хорошо, что я тебя увидел.

Сергей кивнул.

— Поедешь со мной.

— Машину там бросил…

— Дурак. Какая машина. Сейчас жизнь свою надо спасать. Всё это — хлам, — он махнул за спину.

— Хлам? Что? — недоуменно переспросил Сергей.

— Да всё! — раздраженно распаляясь, ответил Сан Саныч.

Он был гораздо старше и вырос в Союзе.

— Вы все как будто не врубаетесь! Очнитесь!

— Я не совсем понимаю.

— И я про то же! Всё как во сне! Это вам не бумажки подписывать. В Союзе всё правильно было построено, и все понимали, как и что будет, если начнётся всё такое. Сколько мы с тобой лазали по этим подвалам, подписывали разрешения. Огнетушитель никто не мог поставить на свое место! Всё просрали. Куда теперь бежать? Что делать? Никто не знает. Во всех бомбоубежищах магазины понаделали! Вот и дохните теперь все! Кретины!

Сергей словно был олицетворением всех бед, которые несло капиталистические общество в глазах старого полковника, обожавшего свою размеренную молодость в Союзе. Но он вдруг вспомнил только суммы, за которые сам Сан Саныч подписывал документы.

Они посмотрели друг на друга.

— Нечего терять! — громко сказал тот. — Смотри на этих. Тоже дураки. И доверить ничего нельзя. Мне и позвонили: «Вывези».

— Что?

— Вот это дерьмо! — он опять махнул назад, непонятно кого имея в виду, то ли парней, считающих деньги, то ли сами пачки, ровными рядами укладывающиеся в коробки.

Он говорил раздраженно, всё больше повышая голос.

— Никто… никто ничего не может! Сейчас тем более!

— Что происходит, Сан Саныч? — тихо спросил Сергей.

— Конец всего. А с тем, что осталось от нормальной системы гражданской обороны, полный пиз… Два миллиона народу в городе, а как спасти?

— Это был удар?

Сан Саныч подался вперёд и зашипел:

— Да не один. А сколько — никто не знает. Знаю, что Москва стоит. А Челябинска больше нету.

Он откинулся на кресло.

— А дальше? — спросил Сергей, оглядываясь по окнам.

Сан Саныч пожал плечами:

— Пока связь работала, видимо, дали коридоры и запустили протокол, — он ткнул в свой пропуск и разочарованно махнул рукой.

— Сейчас только одно ясно: быстрее из города.

— Не остановятся на этом?

— Кто знает. На несколько дней нужно валить подальше от стратегических объектов. Тут такое начнётся без власти!

— ЧР?

— А ты знаешь, что такое на самом деле предписание?

— Эвакуация?

— Кого смогут вывезти. Детсады, школы, больницы.

— Откуда столько автобусов?

— Скажи проще, откуда столько времени. И всё на бумаге. Даже заправки забиты военными. Соляры-то нет. Пропили…

— Пока я стоял на перекрёстке, полицейский застрелил человека, — отрешенно сказал Сергей.

Сан Саныч равнодушно смотрел на него.

— Всё упадет в цене. Человеческая жизнь тем более. Не будь дураком, соберись. Просто слить несколько миллионов человек в городе? Сейчас…

— Куда мы едем?

— Из города.

— Сан Саныч, я не могу.

— Куда ты, дурак? За машину, что ли, опять цепляешься?

— У меня сын в садике. Жена где-то на работе.

Эти слова словно отрезвили полковника, он посмотрел на часы.

— Нет времени, но можно попробовать заехать.

Сергей понял, что это только попытка сгладить отказ свернуть с намеченного маршрута.

— Не надо. Я даже не знаю, где они сейчас.

— Надо искать! — твердо сказал полковник.

— Да, — кивнул Сергей. — Сколько у меня времени?

Сан Саныч поморщился:

— Да кто знает. Но я лично… — он задумался, говорить или нет. Подался вперед и опять засипел горлом. Сергей почувствовал, как несёт от него перегаром. — Думаю, часа четыре.

Сергей опять увидел картинку, которая всплыла в памяти. Марк и Эдик в полутемной комнате перед мониторами с часами.

Сан Саныч нервно откинулся на сиденье. Сергей посмотрел на часы.

— Мне нужно будет выйти.

Полковник кивнул:

— Сигналь, когда нужно будет.

Он полапал за ствол автомат:

— Отдать бы тебе один. Пригодится. Скоро здесь без него будет плохо. А после — так вообще никак. Даже за еду и воду.

Сергей почувствовал, как вспотел.

— А ваши-то где? Жена? Дочки?

Сан Саныч махнул рукой. Он понимал обстановку.

— Вывез. Уже неделю как. Уговаривал. Потом наорал. Живут на даче.

Сергей вспомнил каменный основательный дом, куда они заезжали один раз. Огромный подвал, веранда, большой двор — всё, сделанное по-хозяйски. Деньги у бывшего полковника были на все нужды строительства.

— Слушай сюда! — заговорил тот серьезно. — Ищи семью. Не теряй времени. Найдешь — ищи любой транспорт и марш из города. Не берите барахло. Документы, теплые вещи, смену белья, мыло. Медикаменты и золото. Деньги брось.

Он обернулся и протянул руку:

— Дай две! — приказал он.

Парень посмотрел на его руку и недовольно протянул:

— Сан Саныч, они подотчетные. Банка ж деньги. Нам их сдавать… Мы же в ответе.

— Ну?.. Дурак… Давай сюда две пачки, кому сказал… — нетерпеливо дернул рукой полковник.

Тот, помедлив, достал из коробки две пачки тысячных купюр, протянул ему. Гневно посмотрев, полковник развернулся и сунул пачки Сергею.

— Всё отдай, если будет нужно уехать. Пока это в цене, сунь и всё.

— Сан Саныч, — начал было Сергей.

Тот перебил и ткнул пальцем в карман.

— Убери. И не думай об этом. Сейчас не время.

— Помнишь, — продолжал он, — мы с тобой как-то были тогда в бывшем центре пионеров? Тот, который ещё рядом с торговым центром. Они согласовывали долго…

— Да, помню. Им всё никак не подписывали… на достройку парковки. Сваи они хотели бить.

— А ты не в курсе был, почему не давали?

— Нет. Потом закрыли тему.

— Я закрыл, — сказал полковник.

— Конечно, Сан Саныч.

— Там же коммуникации идут. Не кабели. Ты в курсе, что там с Союза бомбоубежище под этим центром пионерии?

— Центр же не работал лет 15. Они и бесились…

— Да, но только выход на объект-то под режимом гражданской обороны.

— А вы поэтому там так долго сидели? Помню, ждал чуть ли не 5 часов.

— Да это мы там, — Сан Саныч показал характерный жест по кадыку и ухмыльнулся, — это сейчас не важно.

Он поманил пальцем Сергея, и они склонились друг к другу:

— Бомбоубежищ вообще в режиме мало. Только 5.

— А метро?

— Забудь, там ничего не выдержит… и не раздувай глаза.

— Мне нужно уехать или туда бежать?

— Смотри по обстановке. Только туда народ повалит в последнюю очередь. Вас просто не пустят.

— Да понятно, что туда только по спискам.

— Забудь про метро. Это шлак. Самое защищенное — только там. Для спасения пионеров строили. Он — самый современный и в активе. Объект режимный. Есть время — вали. Нет — веди семью туда.

— Как же я туда попаду? Не уверен, что с этим, — он похлопал по пачкам в кармане, — билет можно купить.

Сан Саныч стянул с головы оранжевый пропуск на ленте.

Сергей отстранился от него и посмотрел удивленно.

— Они персональные, — сказал полковник, — и не перебивай, забей. Просто покажи. В такой суматохе никто не будет проверять.

Сергей неуверенно взял в руки пропуск и, рассматривая фотографию Сан Саныча, примерил на себя.

— Нет, — раздраженно морщился полковник. — Убери, блин, в карман! Куда ты вешаешь? Покажешь только у бомбоубежища. Там наверняка уже всё под режимом и по протоколу солдат полно. Ты понял?

Он вдруг протянул руку и влепил Сергею легкую пощечину. Тот кивнул.

— Смотри! — погрозил он кулаком перед его носом. — Чтобы нашел жену и ребёнка!

Потом, вытянув шею, посмотрел по сторонам.

— Ну? Куда?.. Здесь?

Сергей очумело поглядел в окно. Знакомые здания и аллея мелькали мимо машины. Водитель летел со скоростью километров 140.

— Здесь пойду. Напрямик быстрее.

— Тормози, — как локомотив, заорал Сан Саныч.

Водитель резко сбросил скорость. Они чуть не полетели с кресел. Парни, удерживая мешки и машинку, придерживали друг друга. Машина с визгом затормозила. Сан Саныч дернул дверь в сторону.

Сергей, глядя ему в глаза, пожал руку бывшего полковника и быстро спрыгнул на землю. В последний раз он махнул этому человеку. Тот поднял руку в старом комсомольском приветствии и, секунду помедлив, закрыл дверь. Машина, резко газанув, стартовала с места, набирая скорость. Больше Сергей никогда его не видел.

Он стоял на дороге, держа в одной руке пиджак, а в другой — оранжевый пропуск, провожал машину взглядом. Пытаясь переварить всю информацию, застыл столбом на проезжей части. Его вывел из оцепенения резкий сигнал. Мимо, вильнув, пронеслась машина с голубой мигалкой. Отскочив на тротуар, он чуть не упал. Быстро надел пиджак, спрятал пропуск и, выждав время, перебежал на ту сторону дороги.

Прошел через небольшой сквер, где толпился народ. Попадалось много пьяных. Люди бесцельно ходили туда-сюда. Машины ездили по внутренним улочкам, но вдалеке перекресток так же был перекрыт полицией. Он пошел напрямую через дворы быстрым шагом. Попробовал ещё раз телефон, но он так и не включился.

Во дворах люди в панике грузили вещи. Проходя мимо, он слышал всё те же разговоры. Одни убеждали никуда не ехать, как говорили по радио. Другие, наоборот, говорили, что именно поэтому так и надо сделать, наплевав на все указания штаба гражданской обороны.

— Гала, Гала! — кричала женщина из окна пятиэтажки. — Света так и нет. Что с холодильником то делать?

Сергей шел мимо. Он озирался по сторонам и видел только хмурые и озабоченные, испуганные лица. Половина из них были в нерешительности. Половина осознанно была занята делом и грузила вещи в машины. Все эти люди не понимали, сколько времени они могут иметь на сборы. Никто не торопился в подвалы. Никто не понимал, что делать при нанесении удара. Никто не помнил первых мер по спасению своей жизни. Только единицы, у которых был хоть какой-то шанс выжить.

— Господи, — пробормотал Сергей, глядя на детей, играющих в песочнице и делающих куличики.

Выйдя со двора, он пошел по заброшенной дорожке мимо бетонного забора. Эта дорога, показалось ему, дает возможность срезать путь. Примерно представляя, куда идти, он хотел напрямую выйти к детскому саду. Слева пожухлый кустарник распространял тяжелый запах пыли. Справа тянулась стена гаражей. Перекошенный фонарный столб нависал над тропинкой. Он никогда не ходил такими окольными путями. Огибая кучки мусора, пытался определить, точно ли его выведет этот путь к дороге, смотрел на колючую проволоку на верху бетонного забора. Небо ещё больше уплотнилось дымкой. Проволока словно ползла по небу в такт его шагам. Он обернулся, посмотрел назад и увидел в небе тучи пыли. Ветер гнал их оттуда, где далеко произошел ядерный взрыв. Поднимаясь до небес, рыжеватая туча была очень далеко, но словно отгораживала часть неба, зловеще предвещая вскоре своё приближение. Сергей остановился, разглядывая эту завесу. Он прошел слишком далеко, чтобы возвращаться, но не был уверен, что тропинка не приведёт в какой-нибудь тупик за гаражами. Он внезапно услышал легкое рычание и повернулся. На тропинке стоял чёрный пёс и, расставив лапы, смотрел на него. Сергей замер. Залезть на забор было нереально. Вокруг не валялось ни одного кирпича. А просто обойти собаку было нельзя, тем более убежать от неё. Собака выжидательно стояла на месте, изредка издавая рыкающий предупреждающий звук. Зная, что не нужно делать резких движений, он просто смотрел на неё. Пёс ждал. Сергей тоже, но, понимая, что ему нужно идти, он уже не сомневался в выборе направления. Нужно было идти вперёд. Возвращаться назад и поворачиваться спиной к собачке он не хотел. И не боялся её. Она просто отнимала драгоценное время.

— Уйди, — сказал он вполголоса и посмотрел псу в глаза.

Тот напряженно поднял уши и перестал рычать. Его желтые глаза встретились с глазами Сергея. Реагируя на взгляд человека и не почувствовав страха, собака облизнулась и склонила голову. Виновато взглянула, подняв брови. Потом просто сделала первый робкий шаг и побежала дальше по тропинке, не обращая на него внимания. Сергей провожал пса взглядом, когда тот, как ни в чем не бывало, прошел мимо него, задев лохматым хвостом. Потом выдохнул и пошел дальше. Его не смущала ни тропинка, ни проволока поверх забора. Он шёл туда, куда вел этот проход, и знал, что точно выйдет к какому-нибудь переулку.

Пройдя метров 50, он всё-таки обернулся и уже не увидел собаки. Видимо, она свернула. Вскоре он тоже вышел из этого узкого прохода и заметил недалеко здание школы. Узнал его и понял, куда привела его эта тропинка. Он действительно смог срезать путь.

Рядом со школой стояли десять автобусов. Суета, гомон и детские крики были далеко слышны. Вокруг автобусов бегали взрослые и загоняли детей внутрь. Впереди стояла полицейская машина. Полицейские нервно прохаживались у первого автобуса, смотрели на бестолковые попытки загрузить детей. К автобусам то и дело подъезжали машины, и нервные родители, выскакивая из дверей, начинали бегать вдоль автобусов, колошматя по ним кулаками, громко выкрикивая имена. Это только усложняло процедуру, поскольку навстречу потоку заходивших на посадку устремлялся тот, кого искали. Подхватывая детей, счастливые люди быстро садились в машины и отъезжали. Сергей заметил, что это только младшие классы.

Он с опаской подошел к полицейским и вопросительно встал рядом.

— Вы что-то хотели? — спросил один.

— Скажите, это эвакуация?

Тот промолчал. Его коллега подошел и встал рядом.

— Вы — родитель? — спросил он.

— Нет, — Сергей по очереди смотрел на них.

— Прошу вас отойти, — махнул рукой полицейский.

— Послушайте, я только хотел узнать, у меня ребёнок в садике. Может, вы знаете, вывозили их или нет?

Они переглянулись, нервничая:

— Сами не знаем. Приказ только на сопровождение. Отойдите от автобусов.

— Я прошу только сказать. Иду пешком. Буду искать сына. Куда, блин, идти? Домой или в садик? Вдруг уже вывезли?

Один полицейский махнул рукой и пошел к автобусам, перед которыми творился настоящий бардак.

— Послушайте, — сказал другой более мягко, — ничего не знаем. Какой сад?

— 237.

Полицейский отрицательно помахал головой.

— Грузят всех по спискам. Без понятия.

— Куда везут?

— Куда-то на юг. У меня у самого дочь. Не могу уехать, понятия не имею. И… — он не докончил фразу.

Его коллега обернулся и позвал его.

— Иди сюда. Они тут ни фига не погрузятся.

— Удачи, — вполголоса сказал полицейский и быстро пошел к коллеге.

Сергей посмотрел на мигалки, которые беззвучно крутились на крыше машины, и пошел дальше быстрым шагом. Порыв ветра поднял пыль и погнал её к автобусам. Он склонил голову. Дымка на секунду заволокла весело визжавших детей. Его путь лежал через кварталы новой элитной застройки. Метров через 500 можно было выйти на одну из дорог. Он вообще надеялся проголосовать и пару раз, проходя мимо дорог, поднимал руку в надежде, что кто-то его подвезёт. Но люди даже не обращали внимания, испуганно стремились быстрее проехать. Нужно было пройти через большой квартал многоэтажек, а там уже километра через полтора, петляя по застройкам и через парк, он вышел бы прямо к садику. Он посмотрел на часы. Ветер всё усиливался, уже чувствовалось его тугое давление в спину. Он надел пиджак.

Подходя к аккуратным зданиям, ещё блестевшим свежей постройкой, он увидел толпу, которая стояла перед витринами супермаркета на первом этаже. Группы людей полукольцом стояли перед входом. Это была не очередь. Они словно выжидали. Когда он проходил мимо, то увидел, что за закрытыми дверями стоит пара нервных охранников. Обычные дяди в дешевой униформе. Они отгородились от людей. Изнутри к стеклу была приклеена бумажка, наспех напечатанная на принтере: «Закрыто». Внутри магазина горел свет. Вокруг слышались только возмущение и гомон. Люди ждали. Сергей остановился неподалеку, когда из толпы вышел один парень в полосатой майке и, расставив руки, шатающейся походкой подошел к витрине и начал орать на охранников. Те бубнили ему в ответ. Перепалка шла пару минут.

— Открывай! — орал парень заплетающимся языком.

Сергей отодвинулся подальше, уже прогнозируя накал обстановки. Никто и не думал останавливать пьяного. Люди только посмеивались.

— Ну, кино! — сказал кто-то рядом.

— Давай! — подзадорил другой.

Парень театрально показал всем, что он сейчас решит проблему. Охранники, посылая его подальше, махали руками. Он показывал им неприличные жесты и пару смятых купюр в руках.

— Я купить хочу. Ты тупой, что ли? — орал он, глядя больше на своё отражение в поблескивающей витрине, чем на темные фигуры за стеклом.

Один из охранников выудил откуда-то короткую дубинку и показал её парню, изобразив, что врежет сейчас ему по башке, если тот будет продолжать пинать стеклянные двери. Вряд ли это было правильным ходом в данных обстоятельствах и тем более в отсутствии поддержки всех граждан, заинтересованных в закупке провизии.

Парень несколько секунд размышлял над оскорблением и потом резко обернулся в поисках чего потяжелее. Ему попался на глаза кирпич, валявшийся у края бордюра, у урны, рядом с которой стоял Сергей. Подойдя твердой походкой, с перекошенным лицом он не без усилий поднял кирпич и, отставив его, как гранату, пошел в атаку. Охранники ещё пару раз крикнули на него глухими голосами, но, когда он с воплем поднял над головой камень, быстро ретировались вглубь магазина.

— На! — выдохнул парень и по дуге метнул орудие в стекло.

Толпа наблюдала полёт снаряда, как на стадионе, затаив дыхание. Раздался лопающийся звук, и стекло разлетелось на мелкие кусочки, которые усыпали тротуар.

Парень театрально пригласил всех внутрь, и первым вошел в супермаркет.

— Вперед! — раздался его рык.

Толпа робко сделала шаг вперед, наблюдая, как парень скрывается внутри. Но тут откуда-то сзади прилетела ещё пара камней, которые точно попали в витрины и разрушили стеклянную преграду.

— Да плевать! — сказал кто-то рядом.

И толпа сначала медленно, потом всё быстрее кинулась на разгром магазина. Сергей посмотрел вокруг. Он и несколько человек остались на месте, а остальные, человек 50, устремились в магазин. Изнутри раздалось несколько воплей, потом послышался только шум голосов и звук битого стекла. Люди быстро рассосались по магазину. Мимо Сергея пробегали те, кто, увидев, что творится, поспешили на помощь. Буквально минуту внутри шла возня. Потом погас свет, и первым через разбитые двери вышел тот же парень в полосатой футболке. На лбу краснела свежая ссадина. С довольным очумелым лицом он держал в руках две литровые бутылки алкоголя, а под мышкой у него торчала колбаса. Счастливо проулюлюкав, он шатающейся походкой пошел по своим делам. Люди выскакивали через разбитые витрины с полными руками продуктов. Кто-то степенно выходил, не спеша, кто-то, непомерно загрузившись, краснея, вытаскивал добычу на улицу и устремлялся опять внутрь. Самые предусмотрительные, помогая друг другу, через проём вытаскивали тележку, набитую доверху всякой всячиной. Один человек выскочил из витрины, неся в руках бутылки с водой в полиэтиленовой таре. Он споткнулся и упал. Упаковка выпала у него из рук, и одна бутылка отлетела. Резко поднявшись, человек схватил порванную тару с оставшимися пластиковыми бутылками и устремился куда-то в сторону.

Бутылка прокатилась по асфальту прямо к ногам Сергея. Он посмотрел на неё и поднял. Это была негазированная питьевая вода. Спокойно открутив крышку, он с удовольствием напился, давно ощущая жажду. Потом пошел дальше, оставляя за спиной мародерство, которое принимало угрожающие размеры. Все, кто не решался переступить черту, видя действия толпы, также приняли участие. Он же уходил от магазина с бутылкой воды в руке, и больше ему ничего не было нужно.

Сергей уже дошел до конца здания и хотел завернуть во двор, когда его остановил шедший навстречу мужчина в коричневом берете.

— Простите, — спросил он, вглядываясь в сторону магазина, — что там происходит?

Сергей обернулся и посмотрел назад. Фигурки людей вбегали и выбегали из витрины

— Грабёж.

Мужчина удивленно посмотрел на него.

— Да? Уже началось…

Он тяжело вздохнул.

— Я надеялся, что удастся ещё купить продуктов. Жаль, что инстинкты резко берут вверх над разумом.

— Уже. Только так…

— Чудовищно.

— Согласен. Извините, мне надо идти.

— Да, конечно.

Мужчина, с горечью наблюдая за происходящим вдалеке, покачал головой. Пустой пакет в его руке колыхался на ветру.

— Не подскажете, я так выйду навылет через двор? — спросил Сергей, кивая на элитные многоэтажки.

— Что, простите?

— Я выйду на верхний проспект, если пройду здесь по диагонали?

— Да, скорее всего. Я не живу здесь. Проживая вот в тех кораблях стабильности, — мужчина показал рукой на старые пятиэтажки, — здесь хожу редко, но уверен, вы пройдёте.

— Спасибо. Удачи, — попрощался Сергей.

— Нам всем, — закивал мужчина, поглядывая на грабёж магазина.

В этот момент к ним быстро подошла красивая женщина лет 30. Она с обеспокоенным выражением лица оглядела их с головы до ног.

— Вы должны мне помочь, — настойчиво сказала она.

И добавила:

— Добрый день.

Её вид и настойчивость привлекли их внимание. Они слушали, уже готовые ей помочь.

— Это важно, прошу вас! — она виновато улыбалась, показывая белоснежные зубы. — У меня — дети.

Она схватила себя за шею пальцами с идеальным маникюром. Ветер пригнал клубок пыли, от которого она увернулась, сделав шаг в сторону, и, прикрываясь спиной Сергея, потрясла головой с уложенными русыми волосами.

— Что с вашими детьми? — с беспокойством спросил мужчина в берете.

— Пожалуйста, пойдёмте, мне нужна помощь.

Они переглянулись с Сергеем. Она уже отходила от них, махая рукой:

— Пожалуйста, здесь недалеко.

— Ну, что ж, давайте поможем, что-то важное, — пожал плечами мужчина и пошел за ней.

Сергей посмотрел на часы и пошел следом.

— Пожалуйста! — повторяла она, быстро идя по дорожке. Они обогнули здание и зашли в квартал. Так или иначе, они шли туда, куда Сергей и собирался. Мужчина хмурился. Пакет шуршал в его руке.

— Послушайте, что случилось? — несколько раз переспросил он.

— У меня дети, прошу вас! — повторила она и, цокая каблуками, почти бежала вперед, оборачиваясь на ходу. — Здесь недалеко.

Красивая и стройная, она словно увлекала их за собой. Поспевая за ней, они, как чайки, расправив крылья, ловили порывы ветра, которые вихрились в пустынном квартале. Здесь, несмотря на огромное количество квартир, видимо, было не много жильцов. Новостройка пока заселялась. Только несколько человек промелькнули у подъездов. Детская площадка и поле для футбола были пусты.

— Будем знакомы! — на ходу предложил мужчина. — Виктор Сергеевич, профессор физики в отставке.

— Сергей, служащий.

— Что-то непонятное творится, Серёжа! Вы согласны?

— Да уж!

Быстрым шагом, ни разу не подвернув ногу на таких каблуках, она пересекла двор и подошла к подъезду крайнего дома. Подождала их, все так же держа руку на шее. Потом открыла дверь магнитным ключом и, потянув тяжелую дверь, придержала её, пока они не зашли.

— Прошу, — повторила она.

Она обеспокоенно посмотрела на крупные стильные часы на руке и вызвала лифт.

— Странно, — сказал Виктор Сергеевич, — здесь свет есть. У нас нет.

Подъезд в доме был шикарен и пах новыми материалами. Вокруг была чистота. Большой холл и фикусы в кадках. Пока они ехали на пятый этаж, только смотрели на её беспокойный вид и больше ничего не спрашивали. Сергей вышел из лифта последним. Она открыла дверь ключом, жестом приглашая их внутрь.

— Что случилось? — вновь спросил Виктор Сергеевич.

— Алла! — позвала женщина.

Квартира была просто огромная. Они топтались на пороге.

— Не разувайтесь, — сказала она таким тоном, будто одолжила им денег.

— Алла!

— Да, Эвелина Александровна! — ответил молодой голос.

Девушка вышла откуда-то из комнат.

— Ну, слава богу. Всё в порядке?

— Ну да. Они в спальне.

— Хорошо. Иди на улицу и, как подойдет машина, сразу поднимайся сюда.

— Хорошо, — девушка даже слегка присела, кивнув.

Мельком взглянув на Сергея, она вышла. Когда дверь за ней захлопнулась, женщина поманила их:

— Пожалуйста, сюда!

Цокая каблуками по дорогому ламинату, она прошла вглубь квартиры. Они крутили головами, разглядывая дорогую обстановку. Всё было идеально чисто, только кое-где стояли коробки, перетянутые скотчем.

— Прошу вас! — в который раз сказала женщина.

Она стояла в спальне и опять хватала себя за шею. В её глазах было такое беспокойство, что Сергей посмотрел по сторонам, ожидая увидеть что-то ужасающее.

— Послушайте, — начал Виктор Сергеевич, — мы здесь. Объясните только, что случилось?

— Что происходит? — также спросил Сергей.

Она, хмуря идеальные брови, крутилась на каблуках, собираясь с мыслями.

— Я даже сама не знаю, с чего начать. Ну, наверное, давайте вот с этой кушетки, — показала она пальцем на дорогую итальянскую мебель.

— Мама! — позвал детский писклявый голосок.

— Что, милый? — отозвалась женщина, хватая себя за шею.

— Кто пришёл? Папины друзья?

— Нет, Марик. Дяди мне помогут. Сидите с Аленочкой и играйте на планшете. Мама решает дела. Не отвлекайте.

— Папа звонил! — кричал настойчивый мальчик из другой комнаты, не желая даже подойти.

— Простите, — виновато кивнула она и вышла из комнаты.

Она поцокала каблуками и вышла. Из соседней комнаты послышался её жесткий голос:

— Папа звонил, но у него совещание. Он со своими друзьями — важными фон-баронами, пока я должна сама всё решать, разбирает важные проблемы. Ясно? Сидите тихо, и мама будет всё делать.

— Мы скоро поедем?

— Когда я скажу. Всё.

Она вновь вернулась и встала в проёме двери. На секунду нахмурилась, вспоминая окончание разговора, и, жестом указав на кушетку, сказала:

— Да. Скорее всего, лучше эту кушетку первую. Потом комод, с ним надо быть осторожнее, и кресло…

— Одну минутку, — перебил её мужчина, — вы просили о помощи!

Она была недовольна, что её перебили.

— У нас мало времени, — сказала она, — сейчас придёт машина.

— Я настойчиво прошу вас объяснить, зачем вы нас позвали? — сдерживая раздражение, спросил Виктор Сергеевич.

Сергей молча отпил из бутылки воды и медленно закрутил крышку.

Она гневно посмотрела него:

— Вы меня слышите? — переспросил мужчина.

— Прекрасно! — ответила она. — Вы меня послушайте сначала.

— Увольте.

— Я пытаюсь вам объяснить. Пожалуйста, я же прошу элементарной помощи. Послушайте.

— Хорошо, мы все внимание.

— Эту мебель надо вытащить в холл перед лифтом. Я не уверена, что грузовой лифт ещё работает. Я прошу вас спустить её вниз. Сейчас придёт машина. Вы же понимаете, что я сама не могу это сделать.

Виктор Сергеевич и Сергей переглянулись.

— И это всё? — с подозрением переспросил он.

— У меня дети! Вы же слышите? — она повернулась в коридор.

Накрученные волосы колыхнулись вслед ее движению.

— Это не займет много времени. Мне нужно срочно всё подготовить к отъезду. Мой муж… он очень занят… попросил найти кого-нибудь. Я хорошо заплачу.

— И вы нашли! — усмехнулся Сергей.

Он посмотрел на часы:

— Так, понятно!

— Я вообще ничего не понимаю! — с ужасом сказал мужчина.

— Виктор Сергеевич, — сказал Сергей, — пойдёмте.

— Но куда вы уходите? — с удивлением переспросила она.

— Вы просто не осознаёте, что вы творите! — с возмущением сказал мужчина. — Что вы творите?

— Как вам не стыдно! — повысила она голос. — Вас просят об одолжении! Мужчины! Вы по праву можете так уйти? Я не понимаю!

— Фантастика, — сказал Сергей, мягко увлекая за собой Виктора Сергеевича, который просто не находил слов.

— Мужчины! — сказала она настойчиво. — Вы просто не понимаете, как это просто решать. Попробуйте сделать это, когда ты женщина!

— Вы чудовищны! — возмущенно начал мужчина, увлекаемый Сергеем к двери. — Вы не понимаете, что творится вокруг. Вы тянете себя на дно. Вы уже там, среди всего этого. У вас же дети! Вот именно!

— Просто смешно, — она схватила себя за шею. — Элементарная просьба!

— Это сейчас не важно, — кивнул Сергей на мебель, подходя к двери.

Мужчина пятился за ним следом. Она, цокая каблуками, наступала на них.

— Просто какие-то тряпки! — выдавила она с ненавистью.

Лицо её начало меняться. Она стала крайне жестокой.

— Осознайте, наконец… — начал было Виктор Сергеевич, реагируя на её рыдания, застрявшие в горле.

Сергей справился наконец-то с защелкой на двери.

— Я не могу это всё бросить! — завопила она истерично.

Сергей вывалился из квартиры, таща за руку мужчину, и она, резко сделав два шага, так хлопнула дверью, что с потолка посыпалась труха от побелки, а по подъезду загуляло эхо.

В лифте они ехали молча. Сергей отпил воды. Виктор Сергеевич поправил берет.

— Чудовищно! — сказал он, когда они вышли из подъезда.

Сергей снова глянул на часы.

— До свидания! — протянул он руку.

Мужчина мягко пожал ее. Когда Сергей быстро сбежал по ступеням и пошел вдоль дома, чтобы выйти в сторону от квартала, он окликнул его:

— Я с вами. Мне противно здесь ходить.

Он поравнялся с ним, и они быстро зашагали вместе.

— Я лучше обойду эту клоаку! — махнул он на здания в квартале, гневно нахмурив тронутые сединой брови.

Они завернули за угол. Дорога вдоль дома уходила под небольшим наклоном вверх. Тут было полно припаркованных машин. Улица, на которую стремился попасть Сергей, была буквально в трехстах метрах.

— Время потерял!

— Да это просто возмутительно! — начал было Виктор Сергеевич, но его прервал топот ног.

Порыв ветра опять принес пыль. Они обернулись, прищуриваясь от колючих песчинок, летящих в лицо. Мужчина придержал берет. Они увидели группу солдат, которые бежали в их направлении. Человек 5—6 с одним офицером, который догонял человека в клетчатой рубашке. Сначала они подумали, что они догоняют его, но когда этот мужчина, задыхаясь, прокричал: «Вот сюда! Там они!», поняли, что тот только показывает им направление.

Сергей и Виктор Сергеевич наблюдали, как солдаты добежали до ступенек дома невдалеке и остановились, тяжело дыша. Мужчина в клетчатой рубашке, хватаясь за сердце, тыкал пальцем на вход. С этой стороны здания, в нежилых помещениях, виднелись вывески маленьких магазинчиков. Перед ними шел проезд, где и остановились солдаты. Сергей потянул Виктора Сергеевича за рукав в сторону, подальше от проезда и здания. Они, оборачиваясь, отошли метров на 20. На вывеске магазина красовалось кольцо и серьги с бриллиантами. Надпись гласила: «Ювелирная мастерская».

— Где они? — резко переспросил офицер.

— Там! — загибаясь, ткнул мужик во вход мастерской.

В этот момент двери распахнулись под звон колокольчика, закрепленного на косяке, и двое парней, отбиваясь от девушки, вывалились наружу.

— Да пошла ты! — заорал парень, пытаясь треснуть девушку по голове рукояткой маленького пистолета, который держал в руке. Она крепко держала его за куртку. Его приятель пытался отодрать ей руки. Они застряли в проёме и боролись. Силы были явно неравны. Парни вырвались и спинами вперед отскочили от двери. Один пытался захлопнуть дверь, чтобы отгородить шипевшую на них женщину.

— Всем стоять на месте! — заорал офицер, доставая пистолет из кобуры и передергивая затвор. — Введено военное положение! Оставаться на месте!

Парни присели от его крика, неожиданно и громко прозвучавшего у них за спиной. Они повернулись. У одного в руках болтался черный пакет. Выкатив глаза из орбит, парни, оцепенев, смотрели на солдат.

— Бросить оружие! — прозвучал приказ, и раздался предупредительный выстрел в воздух.

Для них это прозвучало, как команда «на старт». Преступники перепрыгнули через перила и побежали. Мужик в клетчатой рубашке от выстрела присел на корточки, схватил себя в отчаянии за голову.

— Стой! — заорал офицер, прицеливаясь.

— Не надо! — закричал вдруг мужик.

Военный поднял пистолет и сделал несколько выстрелов. Хлопки только ускорили бегущих. Они, пригибаясь, скачками двигались вдоль дома. Тогда ближний к бегущим солдат лязгнул затвором и, опустившись на колено, поднял автомат к плечу. Длинная очередь в полмагазина прорезала воздух. Виктор Сергеевич схватил Сергея за локоть. Тот спокойно смотрел на происходящее. Бутылка воды булькала у него в руке.

— Что же это?.. Что же это?

— Успокойтесь! — сказал Сергей. — Хотите воды?

Тот отрицательно замотал головой, ошарашенно глядя на солдат, которые вместе с офицером подошли к срезанным одной очередью парням. Их тела без движения лежали на земле. Несколько окон открылось, и люди смотрели вниз на тела и на солдат, на темные лужи, расползавшиеся по асфальту.

Офицер, убирая пистолет в кобуру, подозвал мужчину в клетчатой рубашке. Потом, поворачиваясь по сторонам, шарил взглядом.

— Военное положение, — тихо сказал Сергей и вздохнул, отпивая воды.

— Эй, вы! — крикнув, позвал их офицер.

— Мы? — вяло переспросил Виктор Сергеевич.

— Да вы. Подойдите сюда. Будете свидетелями.

Сергей посмотрел на часы. Виктор Сергеевич поправил берет и ватными ногами пошел к солдатам.

— Вы тоже! — крикнул офицер, глядя на Сергея.

Тот кивнул и сделал несколько шагов, но когда офицер повернулся к солдатам и мужчине в клетчатой рубашке, неожиданно сказал вполголоса отдалявшемуся мужчине в берете:

— Удачи, Виктор Сергеевич!

Не выпуская бутылку из рук, он резко развернулся и побежал к парапету, перепрыгнул через него и, огибая палисадник, устремился к аллее недалеко от дороги. Он уже добежал до деревьев, когда ветер донес крик офицера:

— Эй! Назад!

Уверенный, что никто не будет стрелять на таком расстоянии, он быстрым шагом пошел к дороге. Крики неслись в его спину, а он удалялся от места инцидента.

Квартал с элитными многоэтажками оставался позади. Переходя с шага на бег, он наращивал темп. Теперь уже совсем недалеко было до его цели. Дорога оказалась вся забита транспортом. Чем ближе он подходил, тем громче слышались короткие гудки и ругань водителей. Здесь не было полицейских на перекрёстках. Светофоры не работали. Видимо, свет отключился веерной линией. Никто не хотел никого пропускать. В обе полосы машины стояли в непреодолимой пробке. Тут на пригорке ветер дул посвежее. Он вышел на дорогу и спокойно перешел её, маневрируя мимо машин. На той стороне пропустил пару джипов, которые смогли перебраться через поребрики и катились по обочине, сметая урны. Он обернулся, оглядывая этот бардак, и посмотрел на стену пыли, которая зловеще приближалась к городу. Еще далёкая, она уже создавала грязный размазанный след на небе, на фоне которого стоявшие в пробке машины с людьми казались воплощением человеческой беспомощности. Всё вокруг двигалось к своему концу. Он решил ещё пробежаться и, выбирая направление, устремился, срезая путь, по проулкам и дворам. До садика оставалось километра полтора. Парк поразил его своей пустынностью. Обычно здесь гуляло множество мамаш с колясками. Они когда-то тоже приезжали сюда, не так часто, как хотелось бы, по выходным. Сейчас здесь не было ни души. Он быстрым шагом пошел по одной из аллей. Гравий хрустел под ногами. Вокруг была тишина. Ветер не долетал сквозь деревья. Он остановился на секунду и, налив пригоршню воды, умыл лицо, не вытирая его, пошел дальше. Уже на выходе из парка услышал механический голос. Пройдя мимо ограды, он свернул направо и увидел источник звука, медленно ехавший по улице микроавтобус темно-зелёного цвета с динамиками.

— Внимание, граждане! Введено военное положение! Это не учения! Вводится комендантский час с 19 часов. Включите радиоточки и слушайте объявление по радио. Объявлено предупреждение воздушной тревоги. Внимание! Рекомендуем всем вернуться в свои дома! По возможности закройте окна шторами! Спуститесь в подвалы, взяв только необходимые вещи! Внимание!

— Загоняют людей в дома? — он сам себе задал вопрос вслух, провожая взглядом машину.

Он перешел ещё одну дорогу, перебегая через полосы. Здесь шло движение. Часто завывали сирены и проносились машины с синими мигалками. Гулко гудя, проехала колонна военных грузовиков. Редкие люди попадались навстречу, опустив голову, они торопились по своим делам. У больницы, мимо которой он пробежал, расположился военный кордон. На въезде стоял Урал и вокруг него десяток солдат. Во дворе валялся мусор, стояли стулья. Видимо, всех пациентов эвакуировали. Персонала не было видно.

— Господи, только один день! — пробормотал Сергей, прибавляя шагу.

За деревьями показался детский сад. Он совсем был не похож на то здание, которое он видел сегодня утром. Прошло вроде бы так мало времени, но он словно целый год шел сюда. Подбегая к калитке, он со щемящим сердцем уже почувствовал, что опоздал. Вокруг было тихо. На пыльных кустах повис чей-то платок. Двери в здание были открыты. Наглые воробьи чирикали на берёзе, обсуждая свои воробьиные пустые дела. Он бегом поднялся на второй этаж. Здание было пусто. Покричав и пройдя по коридорам, заглядывая в помещения, он не нашел никого. Тогда он вернулся в группу и, судорожно вспоминая, нашел шкафчик сына. Вещи, которые оставались там на всякий случай, носовые платки и кофта висели на месте. На полке лежала машинка. Он машинально схватил машинку и кофту и в отчаянии побежал вниз по лестнице на улицу.

— Что вы здесь делаете? — строго окликнули его.

Он затормозил и, обернувшись, увидел женщину, которая вышла из одного из кабинетов. Он узнал повара. Она была не в белой одежде, как обычно, с колпаком на голове, но он узнал её. Она тоже, увидев знакомое лицо, сразу пошла навстречу.

— Куда? — спросил он возбужденно.

— Ой, и не знаю, — оно сразу расстроенно заговорила со знакомым человеком. — И не говорите. Что творится!

— А когда?

— Да уж часа как три. Автобусы подошли, всё похватали и всех посадили.

— А вы что же?

— Так меня оставили, чтобы кто-то был, чтобы вот и вас предупредить, что увезли деток.

— Но куда же?

— Да не знаю. В какой-то лагерь за городом. На юг.

— На юг? — переспросил Сергей, вспомнив, что сказала жена, когда звонила ему.

— Ну да, туда и поехали. Телефон-то не работает.

Сергей не дослушал её. Буркнул прощание.

— Твою мать… твою мать… — повторял он, сбегая по лестнице вниз.

Пачки денег, которые дал ему Сан Саныч, врезались в бедра. В одной руке у него была бутылка, наполовину опустошенная, в другой — машинка и кофта сына. Он так и бежал, размахивая руками. Выбежав на улицу, он остановился, кусая губы. Решил проверить квартиру. Нужно было быстрее добраться до дома и переодеться. Взять документы, что-то из еды. Написать записку, что поедет на юг от города искать их обоих, и что нужно будет, если они разминутся, назначить какое-то место для встречи. Не думая больше ни о чем, он бегом побежал в сторону дома. Ещё два раза попадались ему машины с репродукторами, призывающие всех оставаться в своих домах.

— О возможностях эвакуации будет объявлено дополнительно штабом гражданской обороны! — вопил репродуктор.

Пропустив мимо одну из таких машин, он плюнул зло ей вслед и побежал дальше. Рубашка вылезла у него из пояса. Пиджак колыхался за спиной. На бегу он несколько раз проверял пропуск, который дал ему Сан Саныч. Время шло. Перед глазами мелькал весь день. То Марк с Эдиком, то полиция, то военные, то красавица над мебелью. Он пару раз споткнулся и чуть не потерял ботинки. Они совсем не были предназначены для бега. Носки совсем сползли, штанины брюк задрались от бега. Он бы с удовольствием разделся, но не хотел терять времени. Не понимая, зачем он тащит кофточку сына, он добежал с ней до самого дома. Срезая путь, минут за двадцать, уже переходя с бега на шаг, задыхаясь, достиг своего дома.

Он завернул за угол и окинул взглядом двор. У соседнего подъезда несколько человек суетились у машины, грузили вещи. Коробки и пара чемоданов стояли на грязном асфальте. Один из этих чемоданов наивно отблескивал розовым гламурным оттенком отпускного настроения. Сергей обернулся и посмотрел на пыльную бурю, надвигавшуюся на город. Она не предвещала хорошего отдыха. Её вид на небосводе подгонял не только Сергея. Люди с серьезными лицами деловито грузили вещи. Удивляло только, что это делали всего у одной машины. Все остальные автомобили стояли припаркованные у подъездов ровной вереницей. Из-за затянувшегося рабочего дня оставалось много свободных мест. Но во дворе, несмотря на рабочий день, всегда было много людей. Пустота и уныние дополнялись легким дуновением ветра, который волочил пустые полиэтиленовые пакеты по проезду. Сергей сбавил темп и быстрым шагом дошел до ступенек, ведущих в его подъезд. Люди, грузившие вещи, заметили его, обернулись. Они посмотрели ему в глаза, узнавая соседа, но, словно по взаимному согласию, даже не кивнули головой, продолжили своё дело. Он тоже отвернулся и вошел в тёмное фойе.

Дверь, скрипнув доводчиком, закрылась у него за спиной. Под ногами захрустело разбитое стекло. Сергей поднял голову вверх, рассматривая плафоны. Он почувствовал, что кто-то стоит рядом. Вдруг сильная рука схватила Сергея за шею и потянула прямо под лестницу. Схватившись инстинктивно за перила, он рванулся так, что затрещала рубашка, и резко развернулся. Хриплый возглас отразился эхом от стен.

— Какого хрена!

Человек убрал руки и предупредительно приложил палец к губам:

— Тссс!

Сергей узнал соседа с двенадцатого этажа. Виктор был старше лет на десять. Всегда здоровался. Кроме обычных вежливых фраз они не общались: не было никаких дел, никакого повода.

— Они тебя не видели? — спросил Виктор.

— Кто? — Сергей почувствовал что-то не то в его голосе и напрягся. И от подобного поведения тоже. Он поправил ворот и сделал шаг назад.

Виктор опять приложил палец к губам и поманил его за собой, отошел в закуток рядом с лестницей

— Тихо. Надо потише.

— А что такое?

— Услышат соседи…

Сергей оглядел фойе и посмотрел на лифт, потом на лестницу. Никого не было.

— У тебя есть оружие? — спросил Виктор, забившись в угол.

Сергей внимательно посмотрел на него и отметил тонкий слой испарины на лбу.

— Оружие?

— Ну да. Ты вроде покупал гладкоствольное ружье.

Сергей не вспомнил бы такого разговора, поскольку за 7 лет, которые они жили здесь, ни разу не общался с ним. Он нахмурился и внимательно посмотрел Виктору в глаза. Тот смотрел на него в упор и не отводил взгляд. Даже не моргал.

— Нет, — коротко ответил Сергей.

Виктор заговорил, разделяя слова, чтобы содержание доходило до Сергея.

— Сейчас крайне важно понимать суть происходящего. И нет никого сомнения в том, что они, это стадо, до сих пор не поняли сути всего, что случилось. Я говорил об этом давно, — он ткнул в Сергея пальцем, как будто они уже вели этот разговор, — что не будет момента вернуть всё назад. Этот момент наступил сейчас. Пора только действовать. И постараться сберечь то, что возможно.

— Им, — Виктор показал вокруг, — только дай повод. Они сразу станут хапать не только чужое, так ещё и требовать отжать всё сверху. Как? Объясни мне, как можно с такими поступать?

Сергей сделал шаг назад.

— Всё рушится, — продолжал Виктор, сдерживая голос, который начинал гулко отражаться от стен, — теперь понятно, что ничего не сдержать. Теперь только хаос. Дома у меня есть мачете. Я-то с ним смогу пробиться. Не тупые книжки про зомби надо было читать, а элементарную брошюру, как фильтр для воды сделать из бумаги и активированного угля. А теперь все взвоют. А мародерам только этого и нужно. Тут доверия никому ни на грош. Хорошо, что ты пришёл. Надо вместе сберечь то, что нужно. Точно оружия нет?

— Нет, — отрицательно покачал головой Сергей, не сводя глаз с Виктора.

— Жаль. Но у меня в квартире есть кое-что. Пока схожу, а ты покарауль подъезд. Сделаешь?

— Тоже надо подготовиться, — серьезно ответил Сергей, сделав ещё один шаг назад.

Виктор внезапно дернулся и провел руками по лицу.

— Что делать, что делать теперь… Всё кончено… Все брошены. Теперь никакой надежды… Хаос… Каждый сам за себя…

Сергей отошел спиной к лифту и нажал кнопку. Электричество в доме было. Но лампы в фойе были кем-то разбиты.

Двери открылись сразу, прямоугольником света отразившись на стене напротив. Он спиной зашел в кабину и излишне усердно вдавил кнопку, не спуская глаз с соседа. Тот стоял и не двигался, уже не смотрел на него, закрыв лицо руками.

Створки лифта закрылись, и кабина поехала вверх. Сергей выдохнул и оперся о стену. Покачал головой, восстанавливаясь от напряжения, он прокашлялся и вытер шею носовым платком. Сегодня многое проскальзывало мимо сознания. Это, видимо, был ключ к правильному восприятию событий. Концентрация на происходившем довела бы до сумасшествия. Он просто исключил это всё, сконцентрировавшись на самом важном. Только на главном. На том, что он искал. Выудив ключи из кармана, как только остановилась кабина, бегом устремился к двери квартиры, быстро открыл замок.

Ввалившись внутрь, он закричал:

— Вы дома?

Но в ответ никто не ответил. Маленький шанс не оправдался.

Он привалился на секунду к стене, почувствовал дикую усталость после долгой пробежки, разулся, пошел в ванную, открыл воду. Вода шла только холодная. Умывшись, стал раздеваться, быстро сбрасывая с себя костюм. Рванул рубашку так, что отлетело несколько пуговиц. Бросил всю одежду на пол и пошел в комнату. Первым делом нашел блокнот и, написав записку, воткнул её над зеркалом в коридоре. Нашел свой туристический рюкзак и, разбрасывая вещи, начал отбирать только самое необходимое, постоянно поглядывая на часы. Сняв грязные тонкие носки, нашел длинные махровые. Достал ботинки, в которых ездил за грибами, нательное бельё, флисовую кофту. Забежал в детскую и, вывалив всё из шкафа, отобрал несколько детских вещей. Вспомнив про деньги, вернулся в ванную, вынул пропуск и пачки денег положил сверху на рюкзак. Дольше всего он искал универсальный складной нож, вываливая всякий хлам из кладовки. Достал на кухне кое-какие продукты. Открыл холодильник и запихнул в рот холодную котлету. Жуя и не чувствуя скользкий вкус, продолжал в бешеном ритме собирать и складывать в рюкзак вещи. Подбежал к шкафу и, отодвинув зеркальную дверь, замер на секунду. В этом отделении висела одежда жены. Он словно остановился перед границей недосягаемого мира. Всех манящих солнечных дней, выходных и отпуска, когда одевала она эти лёгкие и приятные вещи. Всю эту женскую красоту, которая вставала в воспоминаниях о поездках, спокойных вечерах, встречах с друзьями и походах театр. Весь этот бесполезный теперь шёлк был абсолютно далек от так необходимых непромокаемых штанов и защитных курток. Он провел рукой по колыхнувшимся под пальцами платьям и судорожно сглотнул. Он запоминал этот легкий материал, который касался его руки. Потом, отбросив все мысли, вывалил аккуратные стопки на диван, быстро отобрал часть необходимого белья и одежды. Рюкзак значительно раздулся, когда он уложил туда все вещи. Он быстро оделся. Вспомнив, нашел в шкафу катушку чёрных и белых ниток, воткнул в каждую по иголке и спрятал в рюкзаке. В аптечке похватал первые попавшиеся таблетки, убрал в карман куртки, в которой изредка ездил на природу. Судорожно старался вспомнить, что еще могло быть важно в полевых условиях. Устроив такой бардак вокруг, он только запутывался в выборе необходимых вещей. Присев на стул в коридоре и зашнуровывая высокие ботинки, он вдруг почувствовал, как трясутся его руки. Медленно подняв их, попробовал унять дрожь. С улицы доносился механический голос с предупреждением всем оставаться дома. Он зашнуровал другой ботинок и, подхватив рюкзак, посмотрел на записку: «Уехал искать вас. Проверю все детские лагеря на юге. Через три дня вернусь на дачу родителей. Буду там вас ждать. Люблю вас. Сергей».

Он осмотрел квартиру и со щемящим сердцем вышел и закрыл дверь на ключ.

Первое, что он увидел, выйдя из подъезда, — черный столб дыма, поднимавшийся в небо за пару кварталов отсюда. Жирный столб загибался высоко вверху от дуновения ветра.

— Неслабо горит, — сказал, ухмыляясь, идущий мимо старик.

Сергей закинул одну лямку рюкзака на плечо.

— В поход? И то верно, ага.

Не глядя на него, Сергей быстрым шагом вышел из двора. Он слабо понимал, как выберется из города. Решил вернуться к парку, где дорога была относительно свободна, и проверить, какой транспорт идёт в южную сторону. Возвращаясь по аллее, он всё больше стал оглядываться по сторонам, вжимая при этом голову в плечи. Идти было комфортно. Ботинки, приспособленные под походы, уверенно ступали по хрустящему гравию. Он натянул на голову кепку и подбросил рюкзак на плече. Консервы отозвались стуком, а вода в бутылке булькнула. Он шел через парк в одиночестве, сопровождаемый механическим голосом, уговаривающим жителей вернуться домой к радиоточкам и ждать указаний по радио. Недалеко от парка был магазин. Он, не останавливаясь, прошёл мимо, поглядывая на него через кустарник и деревья. На входе стояли солдаты. Десяток человек разговаривали с ними. Видимо, внутрь их не пускали. Сергей вышел к дороге и пошел по бордюру, то и дело поднимая руку. Оглушаемый воем мигалок, он жестами призывал обычные машины остановиться. Медленно пятясь в сторону движения, поднимал руку и с надеждой смотрел на водителя. Но все проносились мимо. Беспокойство и нервозность были на лицах водителей. В приступе паники его даже пару раз послали из проносящихся машин. А какая-то компания пьяных молодых людей с улюлюканием освистала. Набившись в машину, они неслись по дороге, высовывая руки и ноги из окон. Водитель, видимо, ничем не отличался по состоянию от пассажиров. Проезжая мимо Сергея, они показывали ему неприличные жесты. Он равнодушно посмотрел им вслед и пошел по дороге, ориентируясь на юг. Он знал, что эта трасса будет уходить на запад и нужно будет перейти дорогу. Пока все попытки не давали успеха, но рано или поздно кто-то мог остановиться. Теперь он был уверен в одном: нужно было уйти из города.

— Главное, чтобы их успели вывезти, — сказал он сам себе.

Он чувствовал, что все больше поддается тому порыву, над которым еще недавно смеялся, слушая Марка и Эдика. Теперь ему это не казалось такой уж чушью. Он шел вдоль дороги в ботинках, походных штанах с накладными карманами, в термобелье и куртке, тащил рюкзак и не знал, где сейчас его близкие. Словно новая черта была пройдена, и эта ноша давила ему на плечи в этих ещё не до конца осознаваемых событиях.

Мощный гул колес и вой сирены неподалёку прервали его мысли. Он обернулся и увидел, как из переулка, метрах в пятидесяти, с противоположной стороны дороги через сплошную линию чуть ли не на двух колёсах вывернула пожарная машина. Подрезав остальных, она оказалась на полосе, ведущей в том направлении, куда он шел. Остальные машины, взвизгнув тормозами, пропускали лихачей. Грузная красная пожарка неслась, как локомотив. Сергей по приколу поднял руку, голосуя. Воя сиреной во всю мощь, машина вильнула вправо и резко затормозила, сдала назад с десяток метров и остановилась перед Сергеем, который застыл с поднятой рукой и большим пальцем.

Из кабины, открыв дверь, на него сверху вниз смотрел молодой парень в защитном пожарном комбинезоне. По его лбу из-под шлема стекал пот. В руках он держал карту и, походу, был навеселе. Он что-то сказал, но из-за оглушающего воя ничего не было слышно. Что-то рявкнув внутрь салона водителю, он потряс перед собой картой. Сирена выключилась, только маяки бросали на поднявшего голову кверху Сергея синий отблеск.

— Вот так-то лучше, — проорал пожарник. — Я, блин, тут спрашиваю, а ты не видишь.

— Давай уже! — проорал на него водитель.

— Восьмой, восьмой, твою мать, — ожила рация, — где вы? Куда ты поехал, Федорин, твою мать? Вернись на проспект!

— Заткни его, а! — скривился пожарник, и водитель, протянув руку, выключил радиостанцию на потолке. Двигатель гудел, и он ещё нервно подгазовывал.

— Мужик, — спросил пожарник, — мы правильно едем? Вот сюда надо. Смотри, — он наклонился пониже и ткнул пальцем в карту.

Сергей посмотрел на надпись на пожарке и понял, что машина не из города. Судя по названию части, они были прикомандированы в одном из маленьких городков, в пригороде, километрах в 30.

— Все на пожар, а вы на свадьбу.

Пожарник обиделся.

— Слушай, мужик, скажи, пожалуйста, туда или нет? Навигатор не работает…

Сергей усмехнулся и посмотрел на карту.

— Вроде туда, но только если в эту сторону, там сейчас пробка. Вы не проедете даже на этом, — он оглядел пожарного монстра на высоченных колёсах.

— С мигалкой проедем, — важно сказал пожарник, — тут уже туши — не туши.

Он точно был под мухой.

— Ну, что там? — нервно спросил водитель, озираясь по сторонам и поглядывая в зеркала заднего вида. Едем?

— Ладно, мужик.

Сергей придержал дверь.

— Говорю же, не проедете. Я знаю, как окольными проехать. На окраину города точно выведу. Единственное, мост… Вот там не знаю, что сейчас.

Он смотрел на них с такой настойчивостью, что вселял уверенность.

— Мне тоже на юг надо.

— Что? Дорогу точно знаешь? — переспросил водитель, вытягивая шею и разглядывая Сергея через плечо товарища. — Нам срочно надо.

Пожарник скептически смотрел на него, держась за ручку двери, на которую Сергей оперся плечом.

— Точно знаю. Место найдётся?

— Блин, время — деньги, — сказал водитель и толкнул товарища, — поехали, ну его.

— Деньги точно, — поддакнул Сергей. — Время — действительно деньги. И мне срочно надо. Вы же из города валите?

Пожарники посмотрели друг на друга.

— Мы вообще за водой.

— Да тут гидрантов до жопы, — скептически ответил Сергей. — Что так далеко-то ехать? Но мне как раз туда надо, — он махнул на юг, — по пути и быстро с мигалкой…

Пожарники ещё раз переглянулись.

— Сколько? — спросил он напрямую. — Время идёт, парни.

— Да у тебя и нет столько, — сказал водитель, подгазовывая и собираясь выжать сцепление.

Сергей достал из бокового кармана пачку тысячных и, изогнув, прощелкал купюры.

Пожарники, очумев, смотрели на него, как дети на Деда Мороза на утреннике.

— Нормально? — спросил Сергей.

Очевидно, пока у них под шлемами зрело решение, он больше не собирался здесь оставаться. Взявшись за рукоятку, он бесцеремонно подтолкнул пожарника с картой и, встав на подножку, поднялся в кабину, захлопнул дверь. Те смотрели на него, ожидая очередных фокусов. Сергей поставил рюкзак в ноги и выудил вторую пачку.

— Короче, выедем из города — каждому по пачке.

Он провернул со второй пачкой то же, что и с первой: изогнул и, прощелкав купюры, показал, что это не кукла. Кабину, провонявшую солярой, словно заполнил запах денег и свет, который излучали глаза пожарников. Они повернули друг к другу головы и, подняв руки, соединили кулаки.

— Вот это везуха! — с восторгом они сказали друг другу.

— Парни, время дорого! Стартуем! — сказал Сергей, убирая деньги в карман.

Он бесцеремонно взял карту и всмотрелся в маршрут.

— Короче, пока — прямо.

Водитель, улыбаясь во всю ширь своего широкого лба, газанул и врубил сирену.

— Сейчас рванём! Пристегните ремни, парни! Следующая остановка: пляж и девочки! — он в эйфории крутанул баранку, выруливая на середину дороги, и пожарка с ревом помчалась по дороге.

— У нас горючего-то много? — в ухо закричал Сергей сидевшему рядом пожарнику.

— Да, полно! — со смехом отвечал тот.

Он протянул руку:

— Я — Володя, а это — Жора.

Они пожали друг другу руку

Володя развернулся назад и, пошарив за сиденьями, выудил шлем и форменную куртку.

— На-ка! — заорал он в ухо, перекрикивая вой сирены. — Надень, чтобы никто не пялился, что ты здесь сидишь.

Сергей кивнул, снял свою куртку и запихнул в рюкзак. Потом, не брезгуя, натянул провонявшую дымом и соляркой жесткую куртку, превратившись в пожарника. Поверх своей кепки надел шлем.

— О! — показал пожарник большой палец и, ткнув водителя в бок, показал на Сергея. Тот мельком глянул и одобрительно покивал, следя за дорогой.

— Нормально!

Сергей пальцем постучал по своему шлему и тоже показал большой палец. Машина, распугивая остальных водителей, понеслась по дроге. Они втроём подпрыгивали на сиденьях. Сергей посматривал на карту, определяя путь, по которому им следовало проехать. Дорога начала уходить направо, и он уверенно показал нужный съезд. Потом они миновали через небольшую пробку, бесцеремонно выехав на тротуар. Сирена и мигалка делали своё дело. Машины сторонились её, и им даже не приходилось притормаживать. Они маневрировали между столбами и цепляли все рекламные щиты. Вырвавшись на новую дорогу, набрали скорость. Но вскоре уже поехали медленнее, маневрируя среди сбрасывающих скорость машин.

— Твою мать! — сказал Жора, сбавляя скорость.

Они проезжали под эстакадой. Володя задрал голову и присвистнул. Сергей догадался об этом по губам, не услышав из-за воя сирены самого звука. Он тоже посмотрел наверх и увидел пробитое заграждение. Внизу, куда упала машина, стояло несколько автомобилей и толпились зеваки. Аккуратно проехав мимо, они разглядели несколько тел, выброшенных из покорёженного автомобиля. Видимо, авария произошла совсем недавно. Над одним из пострадавших склонились люди, пытаясь хоть чем-то помочь парню, который все пытался сесть. Звуки поглощались воем сирены, но Сергей увидел, как у того широко раскрывается рот, представил, какой раздаётся крик. Ему пытались наложить ремень на обрубок ноги, оторванной выше колена. Рядом лежали трупы ехавших с ним молодых людей, а из машины торчала белая рука. Тело было зажато в обломках. Сергей узнал их. Это были как раз те молодые парни и девушка, проехавшие мимо него на дороге, когда он голосовал. Недалеко они уехали со своим пьяным водителем. Грустно и больно было наблюдать жертв всеобщей паники и эйфории. Первые крупицы чудовищной жатвы, которая только начиналась с приходом катастрофы. Пожарка, протиснувшись мимо стоявших машин, двинулась дальше, набирая скорость. Жора сочувственно покачал головой. Володя хмуро смотрел вперёд. Они очень хотели жить и рвались к своей цели.

— Сейчас скоро будет поворот налево! — прокричал Сергей, сверяясь с картой. — Вот туда!

Только благодаря спецтранспорту они двигались так быстро. Машин вокруг становилось всё больше, и они тоже сбавляли ход. Проехали только километра два.

— Твою мать, застрянем! — глядя вперед, крикнул Жора. Впереди виднелся хвост из множества машин, стоявших на всю ширину дороги.

— Давай направо, в проулок, в частный сектор!

— Блин, узко! — заорал Володя.

— Фигня! — ответил Жора, выкручивая руль. — Прорвемся!

Цепляя кроны деревьев и ломая ветки, они въехали в тесный проулок и поехали по нему, поднимая пыль.

— Выключи пока сирену! — крикнул он.

Володя щелкнул тумблером.

— Что дальше? — напряженно спросил он Сергея.

— Сейчас вырвемся, нужно будет свернуть вот здесь!

Они свалили пару столбов. Проскрежетав по металлическому забору, протиснулись на маленьком перекрестке и, маневрируя, как в лабиринте, прорывались в нужном направлении. Впереди показалась стоящая машина. Багажник был открыт.

— И что? — крикнул Жора и, посигналив, опустил стекло.

— Убирай, нахрен, драндулет!

Мужик, выскочивший из двора, закричал в ответ, воздевая руки кверху.

— А, зараза! — сказал Жора, — убирай, тебе говорю!

Тот метнулся влево, вправо, похлопал себя по карманам, потом убежал во двор. Подъехав вплотную к бамперу легковушки, пожарка пшикнула тормозами.

— Сейчас! — орал откуда-то владелец машины.

Он несся назад, выставив ключи, как меч. Уже садясь в машину, обернулся и заорал:

— Ворота открой!

Запрыгнул на сиденье и задергался, заводя автомобиль. Тот взвыл двигателем и сразу, дернувшись, заглох. Мужчина выскочил из кабины, потом опять заскочил и снова завел ее. Потом, подгазовав, тронулся и съехал вправо, снеся часть изгороди, в ворота, которые распахнула суетливая толстая женщина. Пожарка взревела двигателем и, выбросив клуб черного дыма, рванула с места, оставив позади размахивающих руками мужчину и женщину. Сергей смотрел в боковое зеркало заднего вида, как рассасывается черный дым выхлопа над ними и над тихим двором, в котором застряла старая, подержанная, отечественная машина, и над домом с крыльцом. Спокойная размеренная жизнь: она уплыла назад вместе с палисадником и чувством тревоги за своё скромное имущество, потревоженное синей мигалкой и бесцеремонным отношением. Ему стало неудобно. Он поправил карту на коленке и сверил дорогу. Проулок шел прямо и вывел их на асфальтированную дорогу. Еще подъезжая, они увидели плотный поток машин, медленно ползущий вперед.

— Давай по обочине! — скомандовал Сергей.

Пожарка, не вырулив до конца и повалив деревянный забор, понеслась, пыля, по обочине. Метров через триста пришлось взять ещё левее, включить сирену и, буквально сдвинув воем стоящий транспорт, который, как лосось на нерест, стремился попасть на трассу через узкие перекрестки. На развилке, зажатой с двух сторон домами, стоял бронетранспортер, и военные тормозили всех без разбору. По перпендикулярной дороге шли военные грузовики.

— Так… — протянул Жора, ещё издали увидев, как ему машет рукой офицер и показывает остановиться.

— Выруби сирену! — крикнул Сергей.

Офицер подошел к машине и посмотрел на номера. Он нетерпеливо дернул дверь со стороны Сергея. Они смотрели на него сверху, он разглядывал их снизу.

— Куда следуете?

— По приказу в торговый центр «Три икса» на южной! — ответил Сергей, вспомнив про бомбоубежище.

— Какая часть?

— 438 н — ская! — сказал Жора. — Что за проблема-то?

— Дорога закрыта, давайте — в обход.

— Никак не можем, с пропуском едем! — Сергей выудил висевший на шее под майкой ламинированный пропуск и, прикрывая пальцем фото, не снимая с шеи, показал офицеру. — Гражданская оборона, едем к бомбоубежищу у дворца пионеров. Номер только не помню. Э… Володя! — повернул он голову, — найди документы….

— Ага, — ответил Володя, демонстративно начиная ковырять за сиденьями.

— Только фамилию мне скажите свою, чтоб я объяснил там задержку, — спокойно сказал Сергей, глядя на погоны.

Офицер глянул на пропуск только мельком. Видимо, по инструкции всем показали варианты. Оранжевый цвет и красная полоса, как по протоколу, подействовали на него, а особенно нежелание участвовать в разборках. Он повернулся к бронетранспортеру, резко свистнул и крикнул:

— Никонов, подай назад!

— Давайте только быстрее! Видите, что творится? — сказал он Сергею.

— За нами не заржавеет, товарищ капитан! — проорал Жора.

Офицер захлопнул дверь и махнул им рукой. Выбросив клуб черного дыма, боевая машина сдвинулась назад, и пожарка протиснулась между ней и военным Уралом в проезд, выехала на дорогу к перекрёстку.

— Ураааа! — завопил Володя, опять врубая сирену.

— Налево давай! — заорал Сергей.

— Ну, ты даешь! — Володя посмотрел на него с недоумением. — Откуда у тебя спецпропуск? Ты кто такой вообще, с таким баблом и бумажкой?

— Человек, — констатировал Сергей, разглядывая карту. — Там, у этого центра, есть мост, через него вырвемся на юг. Только хрен его знает, что там сейчас за обстановка.

— Поглядим! — уверенно ответил Жора, подмигнув ему и крутя баранку. Пожарка набирала скорость, обгоняя грузовики.

Они быстро ехали в нужном направлении. Сергей, кусая губы, определял, как им лучше подъехать к мосту, мимо которого невозможно было проехать. Военные грузовики, огибая промзону, уходили вправо, на запад. Они не могли следовать за ними и через несколько километров опять ушли налево, срезая путь. Пару раз им попались полицейские машины. Они тоже отсекали весь транспорт, и на перекрёстках почти везде виднелся длинный хвост стоящих машин. Люди пытались выехать из города привычными дорогами, но везде попадали под красный свет. Полицейские без проблем пропускали пожарную машину, которая орала на всю округу и явно имела особое значение. Сергей, смотря на эти пробки на трассах, прекрасно понимал, что никак бы не смог здесь проехать ни с кем, кроме этой весёлой команды.

Жора закурил и, не вынимая сигареты, щурясь от дыма, как кот, агрессивно вел машину. Его друг всё притоптывал в такт ногой, видимо, испытывая восторг не столько от предполагаемых денег, сколько от самого процесса.

— Вас, наверное, ищут? — громко спросил у него Сергей, показывая на радио.

— Наверное, — равнодушно ответил Володя.

— А почему вы уехали?

Тот посмотрел на него внимательно, но всё равно ответил:

— Да потому что и так уже понятно всё.

— Что всё?

— Да то, что скоро сюда прилетит очередная хрень с небес, и будет тут шашлык и пляски скелетов.

— Откуда ты знаешь? — проорал Сергей. Долбаная сирена!

— Проинструктировали.

— Кто?

— Да какая разница теперь. Мы там вообще уже ехали на усиление на случай пожара на химзаводе. Но они сами справились, а ожидали, что рванёт. Только теперь не там, а везде, возможно.

— Пригородам тоже может достаться, — добавил Жора.

— Вы домой, что ли?

Оба кивнули.

— Женились недавно. И жены у нас уже обе беременные! — с гордостью сказал Володя и пнул товарища. — Хочешь, поехали к нам? У нас там бункер, блин, есть.

— Да мы, блин, это… — сказал Жора и выплюнул сигарету в окно. — Одной машиной только. Наших загребли куда-то. А мы и стоим на этой проходной, как кретины. Час и два. Бестолковщина. Наше начальство вообще там, — он махнул рукой.

— Короче, мы до дома по-быстрому и на службу! — подытожил Володя.

— Ясно, — покивал Сергей. — Военное время наступает, парни. Тут с дезертирством осторожней.

— Мы ж не военные.

— Да я вижу, — усмехнулся Сергей и постучал по своему шлему.

Машина неслась по дороге, обгоняя транспорт. Пока они ехали быстро, но нужно было сворачивать. Пришлось сменить маршрут, чтобы по короткой дороге выскочить через мост в пригороды. И скоро они въехали в район с плотной застройкой. Через эту часть города дорога уходила на юг, и транспорт стекался сюда со всех дорог. Поток становился плотнее. Они сбавили скорость и всё больше ждали, пока под гул сигналов машины сдвинутся вправо. Здесь уже было много частников. Больше всего он с тревогой смотрел на автобусы. То и дело попадались колонны из нескольких автобусов, до отказа забитых людьми. С тревогой провожая их взглядом, он почти высовывался из кабины. Володя несколько раз хватал его, опасаясь то ли того, что он выпадет, то ли за деньги, которые лежали у него в кармане. Жора увлеченно маневрировал, искал лазейки, чтобы проехать, крутил баранку и весь сконцентрировался на дороге.

Сергей хмуро контролировал путь по карте, поглядывая на транспорт, который они обгоняли.

— Вы как радио починили? — спросил он.

— В подвале были. На паркинге. На инструктаже. Навигатор сдох, а в рации предохранитель поменяли, и всё.

— Вы на усиление, что ли, выехали?

— Ещё вчера. А тут такая жопа. Это на полигоне рвануло, знаешь?

Сергей кивнул:

— Видел.

— На улице был?

— Хреново.

— Далеко. Неопасно.

— Наверное, — скептически пожал плечами Володя.

— Ну, блин! — протянул Жора.

Они посмотрели вперед. Широкий проспект был весь забит. Вперемешку с автобусами стояло несколько военных Уралов. Легковушки заполнили всю дорогу. Километровая пробка дальше утыкалась в мост, которого не было видно.

— Если направо, — сказал Сергей, — то выйдем как раз к этому центру, где, как я говорил, бомбоубежище. Но там уже только через ж/д пути от вокзала, да и застрять можем на такой узкой дороге. Или — налево, но там нужно будет ехать назад километр, чтобы потом свернуть и ехать уже через овраг. Там обычно и в спокойной обстановке жопа и перекрывают постоянно. Там — военная часть. Даже не знаю…

— Прямо, епт, — сказал Жора и, выкручивая баранку, сигналя, начал ползти в потоке направо, стремясь выехать на тротуар. Он почти вырулил, когда часть машин сдвинулась, и часть автобусов проехала вперед, практически перегородив выезд на обочину.

— Зараза! — выругался водитель и остановил машину.

— Эй, слышь? — наклонился он в сторону Сергея и махая водителю автобуса.

— Эй!

— Да он не слышит! — заорал Володя и выключил сирену.

— Эй! — орал теперь громче сирены пожарник.

— Эй!

Водитель автобуса, стоявшего в соседнем ряду, опустил стекло.

— Ну, чего тебе?

— Дай назад чуть!

— Чего?

— Назад, говорю, сдай чуть, проеду!

— Сдурел, что ли? Куда ты проедешь? — забеспокоился мужик в автобусе.

— Назад протронешь немного, и пролезу!

— Да куда я сдам-то? Не видишь, чума, одурел? — заорал на него водитель.

— Вот, баран! — сказал Жора. — Сейчас я ему объясню!

— Стой! — удержал его Володя, когда тот открыл дверь. — Не нарывайся. Вон, видишь?

Он показал на полицейского, который бежал к ним, маневрируя между машинами.

— Куда прешь? Куда, башка в каске? — заорал он издалека.

— Да не надо орать только! — высунулся в каске из окна Жора. — Едем, блин, так же, как и вы тут торчите, по делу.

— Ну, а куда прешь-то? Не видишь?

— Направо лезу, не пускают!

— Не пролезешь!

— Ну так свисти, друг!

— Мы и так автобусы проталкиваем! Жди! Сейчас влезешь!

— Добро. Жду.

Полицейский, реагируя на мигалки, весь в мыле, побежал вдоль ряда автобусов. Откуда-то вынырнул второй и побежал вдоль автобусов в хвост колонны, пробежал мимо них и, подняв палочку кверху, что-то кричал водителям. Сергей наблюдал за ним в зеркало. Водитель автобуса, который стоял рядом, зло посмотрел на Жору и поднял стекло.

— Ага, — сказал Жора, — позлись, мужик! Вот говновоз! Тут пожарники едут! А он что?

— Детей везут, — сказал Сергей, изо всех сил вытягивая шею и осматривая вереницу.

Первый полицейский, убежавший вперед, совершил чудо: колонна медленно сдвинулась и поползла по правому ряду, легковушки загудели недовольно.

— О, нормально! — сказал Жора, прижимаясь почти вплотную к двигающимся бортам автобусов. — Сколько там ещё?

Сергей в зеркало разглядывал колонну:

— Жди, скажу. Кажется, штук 10—12. Он идет за ними с палочкой. Тебе уж явно помашет…

— Сейчас влезем, — сказал Володя.

Они ждали, пока транспорт полз мимо них. Словно товарный поезд непонятной длины ползёт мимо переезда, а вы пытаетесь угадать, какой вагон последний. Эти разнокалиберные вагоны плыли вдоль пожарки, а голубой свет мигалок словно красил их бока. Дети тыкали в них пальцем, махали руками. Володя то и дело махал им в ответ. Сергей смотрел то в зеркало заднего вида, то на окна автобусов, прикрытых шторками. Но это были школьники, старших и средних классов. Среди них не было маленьких детей. Он с тревогой понимал, насколько невелик шанс — вот так встретить именно автобус детского сада, да и сколько их сейчас на забитых пробками дорогах ползёт в спешной и бестолковой эвакуации, больше похожей на бегство, исход от чудовищных катастрофических событий, уже происходивших со страной.

И тут он поднял глаза на плывущее мимо стекло очередного автобуса и прямо перед собой увидел отрешенное лицо воспитательницы из детского сада. Она, прижавшись к стеклу, оцепенело смотрела вниз, словно застыв в отчаянии и безразличии. Равнодушно поглядев на пожарку, она проплыла мимо. Сергей по инерции ещё раз посмотрел в зеркало и тут только встрепенулся, когда мимо пополз следующий автобус:

— Твою мать! — сказал он. — Тормози!

Пожарники глянули на него с недоумением:

— Ты чего?

— Стоп! Куда? — заорал Сергей. — Стой! — закричал он в окно.

— Серёга, ты что? — испуганно переспросил Володя.

— Мы и так стоим, чего орёшь-то? — спросил Жора удивленно.

Сергей приоткрыл дверь, но пожарка так плотно стояла к двигающемуся транспорту, что борт автобуса скребанул по двери и чуть не оторвал ее.

— Куда ты, епт? — схватил его Володя.

— Дверь закрой, очумел, что ли? — прокричал Жора.

— Парни, там воспитательница была! — в отчаянии сказал Сергей, провожая взглядом уезжающий автобус в колонне.

— Какая, блин, воспитательница? — возмутился Володя.

— Из сада сына моего! — Сергей суетился на сиденье, глядя в зеркало заднего вида. — Подай назад, я выйду!

— Куда? — ткнул Жора пятерней. — Ты что, не видишь? Вперед, только вправо!

Они закрутили головами.

— Парни, блин, уезжают они! Может, сын там, в автобусе?

— Зараза! — констатировал Володя. — Жор!

— Чего «Жор»? Куда я сдам?

Сергей сидел, как на раскаленной жаровне.

— Не дёргайся! — уверенно констатировал Жора. — Едут туда же, куда и мы! Ща достанем!

— Спокойно! — поддакнул Володя. — Сейчас вырулим.

Последний автобус медленно полз мимо них. Полицейский ещё издали стал свистеть и крутить палочкой, сдерживая транспорт, который напирал следом за колонной. Жора, не дожидаясь, вывернул руль, и большая машина, заехав колесами на высоченный бордюр, полезла на тротуар. Сломав какую-то рекламную конструкцию, они двинулись вправо, огибая непреодолимую ограду.

— Тормози! — закричал Сергей.

— Ну, куда ты? — воскликнул Жора.

— Тормози! — повторил Сергей, глядя на ползущие автобусы.

Пожарка резко остановилась, колыхнувшись на рессорах. Он взялся за рюкзак и уже открыл дверь, хотел спрыгнуть вниз. Володя удержал его. Сергей обернулся на него.

— Время идет, Серёга. Ждать не будем.

— Не ждите, парни. Дальше — сам.

— Куда? Забыл, что ли?

Сергей нахмурился, вспоминая.

— Полдороги — половина обещанного, — недоверчиво сказал Володя.

Они не собирались его удерживать. И вообще, кажется, больше сочувствовали, чем ждали расчёта по уговору.

Сергей хлопнул себя по лбу, вспомнив про деньги.

— Справедливо, парни: полдороги — половина.

Сергей торопливо вытащил пачку и отдал её Володе, и тот с облегчением выдохнул.

— Удачи, парни! — он пожал им руки и спрыгнул на землю.

Вспомнив про шлем и куртку, начал их стаскивать.

— Оставь себе! — заржал Володя, закрывая дверь. — Сувенир!

— Бывай, братан! — поднимая вверх кулак, маякнул Жора, газуя педалью.

Сергей закинул рюкзак на плечо, проводил взглядом уезжающую пожарку и, оставив за спиной вой сирены, побежал к проспекту, догоняя вереницу автобусов. Пока он маневрировал между ползущими машинами, рюкзак бил по машинам, цепляя зеркала. Водители высовывались из окон и ругали его. Он на бегу рассматривал окна, не запомнив номер автобуса, беспокойно искал лицо воспитательницы. Догнав третий автобус, который будто специально для него замедлил ход, он, задыхаясь, побежал рядом, колотя кулаком по борту. Воспитательница тупо смотрела вниз, потом встрепенулась и увидела его. Он был в каске и куртке пожарника. Она не понимала, что нужно пожарнику, догоняющему автобус. Он на ходу снял шлем с головы и закричать:

— Виктория!.. Виктория!

Она подскочила. Сначала скрылась, потом опять появилась перед окном. Потом опять исчезла и, появившись, попыталась открыть форточку. Он бежал рядом, а когда автобус окончательно встал, показал ей, что обойдет автобус к дверям. Он забежал вперед и тяжело дыша, постучал в передние двери. Водитель вопросительно смотрел на него. Воспитательница добежала до дверей и что-то сказала водителю. Тот открыл дверь.

— Я только поеду сразу, как тронемся, не выходите, — донесся его голос.

Воспитательница встала на ступеньку:

— Я вас не узнала сначала.

— Где? — сдерживая дыхание от бега, спросил Сергей. С сидений в автобусе на него с любопытством смотрели дети.

— Ето — папа Вадика. Пожалник. Пожалник.

Она подняла руку ко рту, задерживая внезапный стон и всхлип. У него похолодело всё тело.

— Где Вадик, Виктория? — спросил он бетонным голосом. В другом автобусе?

Она еле справилась с эмоциями.

— Да вы не волнуйтесь, это я от всего этого ужаса. Половину забрать успели. Детки не все здесь.

— Вадика забрали?

— Да. Только не в садике. А уже по дороге. Мы стояли там, — она махнула рукой, — на дороге шли автобусы тоже. Мы пока стояли все на дороге, жена ваша прибежала и забрала.

— Где? Где? Не понял…

— Да здесь недалеко, в пробке. Я подумала, вы вместе? А разве нет?

— Они впереди или сзади были?

— Вроде они даже вперед уехали.

Она повернулась к водителю, хотела у него уточнить, но тот только почесал пузо и равнодушно пожал плечами:

— Тут разве разберешь?

— Ясно. Спасибо, — махнул рукой Сергей.

Она хотела сказать что-то ещё. Он виновато улыбнулся, подбросил рюкзак на плече и не стал больше ждать. Шаря глазами по всей пробке, с отчаянием искал выход из положения. Водитель закрыл двери и они, шикнув, отгородили от него воспитательницу с детьми. Она приложила ладонь к стеклу, опять прикрыв рот и сдерживая всхлипы. Его фигура в пожарной куртке проплыла мимо, отражаясь в стеклах автобуса. Он подождал, пока он проползёт, и пошел прямо по дороге, огибая автомобили. Пожарка давно скрылась, видимо, ища обходной путь, ушла куда-то направо. Сирены, на которые он оборачивался, были сиренами полицейских машин, которые так же безнадежно застряли в этом заторе вместе с тысячами людей. Единственной целью для всех был мост. Он пробежал мимо всего ряда автобусов. Удача, которую удалось поймать, словно догоняла его. Невозможное в таком мегаполисе совпадение могло легко разрушить все накопившее отчаяние. Только одно сейчас было важно — найти семью, чтобы не искать их за городом.

— Оля, Оля, Оля! — повторял Сергей, выдыхая на бегу.

Он колотил кулаком по автобусам. На него смотрели десятки лиц. Водители раздраженно махали руками. Никто не понимал, что делает этот человек, мотаясь в пробке вдоль всей колонны. Проверив весь транспорт здесь, Сергей посмотрел вдаль. За перекрестком, на котором просто творилось невообразимое, виднелся мост. Все пространство трех полос в одну и другую сторону заполняли машины. Сейчас эта узкая артерия было просто закупорена бестолковыми водителями. Гомон, бесконечные гудки, вой полицейских сирен — всё смешалось здесь. Бегая от автобуса к автобусу, он уже не сдерживался в общем хаосе, а орал и звал жену. Она могла быть где-то рядом.

— Оляяя! — раздавался его вопль.

Вокруг мелькали удивленные лица. Бабушки и дедушки. Дети. Домашний скарб, какое-то барахло на крышах. Полицейский, который звал его, перекрывая вой улюлюкающей сирены. Какая-то собака, без устали лающая из окна. Брошенное инвалидное кресло посреди дороги, прямо между машинами. Он споткнулся о него и чуть не упал. Шлем слетел у него с головы и покатился куда-то под колеса. Он даже не стал его искать, метался по дороге в расстегнутой куртке. Он почти дошел до моста. Многие люди пешком шли по нему с той и с этой стороны. Даже на узкие тротуары на мосту вылезли капотами десятки машин, перегораживая и без того узкие проходы. Многочисленные аварии перегораживали проезд. Он крутился на месте и уже даже не помнил, какие автобусы он смотрел, а какие ещё нет. День казался просто бесконечным. Он опустил рюкзак на асфальт и посмотрел на часы. Не зная точного времени, о котором говорил Сан Саныч и Марк, он примерно понял, что приближается какое-то своеобразное окно, и всё вокруг сейчас казалось просто чудовищным сном, от которого можно проснуться. Сергей посмотрел на здания вокруг, увидел, как в открытых окнах торчат десятки лиц и спокойно смотрят на этот забитый автомобилями перекресток. Никуда не торопясь, наблюдают за исходом, будто их это вовсе не касалось. Следят за маленькой фигуркой в куртке пожарника с рюкзаком, мечущейся от автобуса к автобусу в панике и отчаянии. Он глянул, прищурившись, на небо, покрытое дымкой, и повернулся в ту сторону, откуда надвигалась пылевая буря. Здесь, на перекрестке, одна из дорог прямо указывала направление, где не так давно сверкнул огонь. Именно оттуда несло угрозой и страшными последствиями, оттуда шло предупреждение и первые предвестники. В другую сторону вела дорога, на которой он, подняв взгляд, увидел крышу торгового центра. Метров в 800 от перекрестка торчал развлекательный комплекс, о котором он говорил с Сан Санычем. Где-то рядом был и Дом пионеров. Его не было видно за деревьями и зданиями.

— Черт побери! — пробормотал Сергей и посмотрел ещё раз на часы.

Он увидел ещё несколько автобусов справа от перекрестка и, подхватив рюкзак, побежал к ним. Они стояли в пробке и не двигались. Подбежав и ударив по борту, он позвал жену:

— Оля-я… Оля-я-я!

Лица появившихся в окнах людей были незнакомыми. Никто не отвечал ему. Отчаянный крик только пугал, и женщины, понимая, что он просто ищет свою жену, с участием и тоской провожали его взглядом. Водители всматривались в его фигуру в зеркала заднего вида и высовывались из окон.

— Оля-я-я!

Отчаявшись, он прошел вдоль последнего автобуса и изнеможденно встал рядом. Огляделся по сторонам. Весь транспорт окончательно встал. И та колонна, в которой он нашел воспитательницу, проехав сотню метров, окончательно застряла. Полицейские на перекрестке охрипшими голосами пытались раздвинуть транспорт. Но автомобили, многие из которых уже были брошены хозяевами, создавали непреодолимое препятствие. Здесь было уже делать нечего. Он подкинул рюкзак на плечо и пошел в сторону моста. Нужно было как-то выбираться дальше. Его спаситель, пожарная машина, уже уехала, и парни, скорее всего, найдя окольный путь справа, были теперь далеко. Бежать за ними следом не было смысла.

Он прошел метров сто и уже пошел по мосту, когда ему почудился женский крик. Не оборачиваясь, он остановился, прислушиваясь к этому звуку среди всеобщего хаоса. И тогда подсознательно уловил нотки голоса, который так искал в толпе.

— Сережа! — издалека кричала жена.

Он не мог спутать её голос ни с чьим другим. Обернувшись, он увидел, как она быстро бежит к нему между машинами. Сначала он не разглядел, а рванувшись навстречу, заметил, что впереди жены, подгоняемый ее рукой, семенит Вадик. Словно гора свалилась с его плеч. Сын ещё на бегу протянул к нему руки. Он подхватил его и, бросив рюкзак на асфальт, вцепился в Ольгу. Она была в платье, в котором ушла на работу. Туфли со сломанными каблуками держала в руках. На бежевых колготках над коленками светлели стрелки. На лице застыла смесь счастья и страха, который нахлынул на неё, когда она пыталась его догнать. Она, клацая зубами, не могла выговорить ни слова.

— Господи…

Сергей, не обращая внимания на то, как начал хлюпать носом сын, несколько раз поцеловал её в щеки, в лоб, куда попадали губы, и, прижимая к себе, бормотал:

— Нормально… Теперь нормально.

— Господи, Серёжа… — только и выдавила она.

— Нормально… Нормально…

Вадик вытирал слезы и пытался спуститься на землю. Ему было стыдно сидеть на руках у отца. Вокруг люди из автомобилей смотрели на них.

Сергей опустил сына, подхватил рюкзак и потянул их за руки к обочине. Обходя машины, они подошли к каменному ограждению на мосту. Отсюда был виден большой торговый центр невдалеке. Рядом нависала плоская крыша терявшегося на его фоне бывшего Дома пионеров. Часть здания уходила основанием в склон балки. Ещё ребёнком Сергей бывал там пару раз, пока не наступили другие времена в стране. Старый, серый и неухоженный, он уже не напоминал тот светлый мир пионерии. Издали Сергей увидел точки людей на лестницах у входа. Отметив всё это мельком, посмотрел на жену и сына, присел на корточки, ещё раз обнял его и погладил по голове.

— Господи, Серёжа, это ужас какой-то! — выдавила она и заплакала. — Как ты нас нашел в этом бардаке?

— Нормально… нормально…

— Что нормально? Что творится вокруг?

Вадик вцепился в его ногу и не отпускал.

— Я видел… — произнес Сергей, прижимая его к себе.

— Я тоже видела… вспышку.

— Ты не смотрела на неё?

— Нет, мы были в здании, — она говорила прерывисто, выдыхая воздух. — У меня жалюзи опущены в кабинете. Это было просто нереально. А потом как закрутилось это всё. Что теперь делать, не представляю. Нас силой запихнули, куда-то повезли, я тебе пытаюсь дозвониться — ты недоступен… Потом вообще связь пропала… Повезли — куда, зачем… — она вдруг зарыдала сразу и взахлеб.

Он гладил сына по голове, а тот хмуро осматривал окружающие машины.

— Как ты его нашла? — спросил Сергей. — Я был в садике… Там сказали — увезли… Потом здесь уже случайно увидел воспитательницу.

— Это чудо просто какое-то… Увидела из автобуса… Телефон не работает. Никто ничего не знает. У нас только конечный пункт и всё, — передразнила она кого-то сквозь слёзы. — Что дальше — никто не знает. Там объяснят.

— Хорошо, что так всё вышло. А я записку дома оставил… Если бы вы вернулись.

— Что будет, Сережа? — она посмотрела ему в глаза. — Что теперь будет?

— Пока не знаю, — он хмуро вспомнил события дня. — Но сегодня я уже многое увидел, больше, чем за всю свою жизнь. Но главное — мы вместе. Это — важно.

— Ты дома был? — переспросила она, заметив, как он одет. Что это? — потрогала она куртку. — Откуда это у тебя? Ты что, пожарник?

— Позже объясню. Надо идти.

— Куда? Куда мы пойдём?

— Сначала найдем место потише, переоденешься.

— Во что? — она всхлипывала. — У меня — платье, каблуки отлетели.

— У меня твои кроссовки, штаны, кофта.

Она молча слушала, не понимая толком, что он ей говорил.

— Вадик так пусть бежит, — сказала она. — Он не хочет на руки.

— Хорошо, пойдем, — он потянул их по дорожке, собираясь идти через мост.

— Да куда?.. Зачем?

— Уходить надо из города, — он потянул её за локоть, и они пошли по узкому тротуару. Сын перестал всхлипывать, крепко взял его за руку. Она, размазывая остатки туши, всё ещё удивленно смотрела на него.

— Куда ты?

— Двинем на юг. Дойдем до лагеря, куда вас эвакуируют. Там посмотрим. Наверняка там получше будет с питанием. Я взял немного, но там толком не хватит даже на три дня.

— Ты что думаешь, это надолго?

— Без понятия. Но лучше настроиться на пару недель. Если устаканится, вернёмся домой. Квартиру я закрыл. Надеюсь, мародёров не будет.

— Мы, представляешь, пока ехали, закемарили на нервах в автобусе, — говорила она, идя рядом. — Ты пока кричал, я не поняла, а девчонки мои как начали меня толкать, ты уже ушел. Тебя никто толком не узнал, только Вика…

Она остановилась и вспомнила что-то.

— Стой. Моя сумка — в автобусе. Надо сходить. Вернуться.

— С ума сошла, — он кивнул на вереницу людей, идущих пешком через мост. — Смотри, сколько народу. Тут скоро такая толпа будет, поползешь. Время… Брось барахло.

Она посмотрела на него внимательно и вытерла слезу со щеки.

— Там деньги, Серёж, — уже взяв себя в руки, она сконцентрировалась. — Нам же нужны? А телефон, документы?..

Она не договорила и осеклась. Звук, который пришел от зданий, поглотил всё их внимание. Заунывно и нудно растягиваясь, будоража нервы, завыла невидимая сирена. Казалось, она бесконечно растягивала ноту, повышала её и не остановилась, пока не достигла пика воем какого-то страшного, давно вымершего животного. Вадик опять уцепился за ногу Сергея. Жена крепко взяла его за руку и прижалась к нему. За первым голосом сирены отозвалась подальше другая, а потом третья. И уже через секунду, покрывая всё вокруг, страшный предупреждающий голос, усиленный динамиками, оглушил перекресток:

— Внимание, воздушная тревога! Внимание, воздушная тревога!

Они хмуро слушали это оповещение о том, что спасаться уже поздно, потом посмотрели друг на друга. Оля прикрыла рукой рот, искривленный в немом рыдании. Вадик посмотрел на них снизу вверх и ждал, что скажет отец. Сергей слушал завывания. Все чувства его словно обострились от того, что сейчас главным в его жизни была семья, которую он чудом смог найти так быстро. Удача не должна была отвернуться от них. Он посмотрел, как подгоняемые сиреной люди начали быстрее суетиться и торопиться пройти мост. Многие вылезали из машин и, слушая сирены, крутили головами, не зная, что делать. Первые зёрна паники уже были посеяны. Никто бы и не подумал даже неделю назад, что нужно реагировать на подобные сигналы, посчитав бы их профилактическим включением, которое изредка в каждом городе проверяла гражданская оборона. После вспышки ни у кого уже не было никакого сомнения в серьезности момента.

Сергей потянул их в сторону от моста.

— Куда ты? — крикнула Ольга.

Сергей обернулся к ней и крикнул:

— Нужно назад! Быстро за мной!

Она без лишних вопросов подтолкнула сына:

— Вадик, быстро за папой!

Она надела туфли без каблуков, которые держала в руке, и они следом за Сергеем побежали с моста, возвращаясь на перекрёсток. Навстречу торопились люди, сталкиваясь в узком проходе. Их становилось всё больше. Многие просто перелезали через ограждение и падали вниз на склон, поднимались на ноги, бежали под наклоном под мост. Толчея и крики перекрывались воем сирен, оравших прерывистым звуком во всю мощь.

Прорвавшись через образовывающийся затор, они повернули налево и побежали по тротуару по газонам. Сергей то и дело оборачивался, протягивал руку сыну, но тот отказывался от помощи, сам семенил ногами в кроссовках, молчаливо и очень по-взрослому поспевая за отцом.

— Куда ты, Сережа? — на бегу спросила жена.

— К торговому центру!

— Зачем?

— Нам нужно быстро туда!

Они пробежали метров 200 и она, окончательно запыхавшись, вцепилась в него.

— Подожди… Не могу так быстро!

Вадик пробежал мимо них метров 10 и обернулся, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, прислушиваясь к сиренам. Он был хмур и сосредоточен.

— Пошли… Пошли, — подгонял Сергей жену.

Он беспокойно смотрел на машины в пробке на этой дороге. Уже не так далеко виднелся торговый центр. Нужно было пробежать мимо здания гостиницы. Они ускорились.

— Я вчера, — на бегу сказала Ольга, — тут пирожные покупала! — указала она на кулинарию, в витринах которой зияла дыра от брошенного кирпича.

Со страшной дырой и без света внутри магазинчик уже не был таким приветливым и уютным, как вчера. Внутри помещения ходила бродячая собака, беспокойно шаря по полу носом. Ольга зафиксировала этот момент в памяти, пока они проносились торопливо мимо. Гостиница и небольшой сквер остались позади, они пробежали мимо павильонов перед центром. Люди бежали им навстречу. Часть стояла на тротуарах и слушала сирены. Водители в машинах высовывались из окон. Кто-то весело, как идиот, гудел сигналом в такт завываниям.

— Нам надо обежать его! — на ходу крикнул Сергей.

Полы куртки развевалась на ветру. Он то и дело подбрасывал рюкзак на плече и протягивал руку сыну, который уже устал и перешел с бега на шаг.

— Куда? — спросила она, задыхаясь, поправляя подол платья, которое задиралось на ветру.

— Ко Дворцу пионеров!

— Зачем? — она схватила его за руку. — Притормози, не могу больше!

Они пошли шагом, восстанавливая дыхание. Сергей нагнулся к её уху и, хотя никого не было рядом, он, оглядываясь, просипел:

— Помнишь Сан Саныча?

Она закивала.

— Он дал мне пропуск и сказал, что здесь чуть ли не единственное бомбоубежище в нормальном состоянии.

— Во Дворце пионеров? — удивилась она.

— Да.

— Неудивительно. Раньше защищали самое святое, — констатировала она факт.

И, словно получив направление, скомандовала:

— Вперёд!

— Догоняй, Вадик! — сказал Сергей.

— А нас пустят туда? — переспросила жена, испуганно посмотрев на него.

— Пустят! — уверенно ответил Сергей.

Они обогнули большое здание торгового центра и через парковку, в узком проходе между трансформаторными будками и зданиями, в которых гудела и шипела подсобная система, мимо разгрузочных пандусов достигли выхода на площадь, мощенную квадратными бетонными плитами метр на метр. Отсюда открывался Дом пионеров, которым он был раньше. Отделенный торговым центром, он терялся на его фоне и давно утратил своё значение. Серый и приземистый, двухэтажный, бывший когда-то белым и красивым, теперь стоял здесь как образец потерянной эпохи.

— Давно я здесь не была, — сказала Ольга, пробегая мимо памятника у давно высохшего фонтана.

В чаше стояли на постаменте девочка и мальчик в развевающихся галстуках, раздувая щеки, дули в пионерские горны. Она подняла руку в пионерском приветствии и под удивленным взглядом Сергея отдала дань памяти пионерским жестом, давно забытым и всколыхнувшим воспоминания. Он горько усмехнулся.

— А где же вход? — сказал Сергей.

— Вон, смотри! — показала она. — Люди тоже бегут куда-то.

Они последовали за несколькими спешащими парами. Здесь, за зданием торгового центра, было тише. Вой сирен отдалился. Они спустились по широкой лестнице и обежали здание со стороны балки. Слева виднелся мост, по которому двигалась толпа маленьких фигурок. Люди торопились его пересечь. Внизу под мостом, в тени всё прибывал народ.

— Зачем они туда спускаются? — спросила на ходу жена, показывая пальцем.

— Хотят укрыться под мостом, — он только пожал плечами.

Они сбежали к основанию лестницы и остановились. Перед ними к задней части здания примыкала площадка, где раньше был въезд для машин, которые парковались в двух больших гаражах. Рядом с закрытыми воротами была открыта неприметная дверь, с двух сторон которой выпирали жесткие ребра парапетов метровой толщины, создававшие узкий проход. Впереди были установлены проволочные ограждения. Толпа из сотни людей толкала эти ограждения и стремилась пройти по узкому коридору. Казалось, они вот-вот снесут эти хлипкие конструкции. Перед ними и вокруг толпились люди, они кричали и спорили. Сергей потянул Ольгу ближе.

— Вадик, не отходи! — строго сказала жена.

Они стали протискиваться в толпе. Люди недовольно и испуганно отстранялись, глядя на куртку пожарника на Сергее. Уже ближе от входа был слышен голос, объявлявший что-то из отрытых дверей. Они увидели, что на входе стоят два солдата с напряженными лицами и держат оружие наизготовку. Рядом — человек в сером комбинезоне с противогазной сумкой на длинном ремне держал в руках список. В дверях, поражающих своей толщиной, стояло ещё несколько лиц в серых комбинезонах с красными повязками на руках.

— Внимание, граждане! — зло и напряженно звучал голос. — Вход только по пропускам! Всем остальным — отойти назад, иначе откроем огонь! Только женщины и дети! Только по пропускам!

Его крик не останавливал толпу. Люди возмущались. Каменное лицо человека со списками не реагировало на их крики. Не смотря вокруг, он только повторял сказанное снова и снова. Сергей заметил, как протиснувшийся ко входу мужчина несёт над головой оранжевый пропуск. Проталкивая вперед женщину и двоих детей, он, словно ледокол, достиг входа и о чем-то заговорил с охраной. Забрав пропуск, проверяющий занес данные в список и отошел в сторону. Солдаты подвинулись, продолжая держать выставленные вперед стволы над головой толпы, которая нервно следила за входом. Воздух пронизывался напряжением. Сирены, как волна, толкали людей вперед.

Сергей потянул с шеи пропуск и, подняв его над головой, закричал. Ольга испуганно вцепилась в него.

— Подержи, — быстро сказал он и передал ей рюкзак, который она обняла двумя руками. Он подхватил Вадика на руки и, удерживая его одной рукой, другую поднял с пропуском над головой.

— Эй! — орал Сергей, протаскиваясь вперед.

Жена, прижимаясь рюкзаком к его спине, торопилась следом.

— Эй! Пропуск — здесь!

Человек у входа услышал его в гомоне и, показывая пальцем, закричал:

— Разойтись!

Толпа никак не реагировала на него. Сергей словно плыл среди плотных глыб ненависти и страха. Его пинали и топтали по ногам. Вадик испуганно хватал его за голову. Кепка упала и исчезла под ногами. Жена пару раз взвизгнула от прикосновения чьих-то цепких рук, ее платье затрещало. Она рванулась, освобождая подол и с гневом, закипев и расставив локти, шла следом за мужем. Они вырвались из толпы и, проскочив в первые ряды, на которые волнообразно лилась вся энергия жаждущих попасть в бомбоубежище, вывалились к человеку в сером комбинезоне. Он выжидательно посмотрел на Сергея, на его куртку пожарника. Солдаты, увидев мельком пропуск, сразу приняли его за прошедшего контроль и переключили хмурые взгляды на толпу. Но человек на со списками настойчиво протянул руку. Сергей, удерживал пропуск, прикрывая пальцем фото, но тот невозмутимо ждал, когда он отдаст ему ламинированный оранжевый формуляр. Сергей опустил Вадика на землю. Ольга поправляла платье и, гневно оглядываясь на толпу, стояла рядом.

Человек настойчиво дернул пропуск из руки Сергея и, прочитав текст, скептически сравнил фото с его беспокойным лицом.

— Откуда он у вас? Вы вообще в курсе, кто этот человек? — строго спросил проверяющий.

— Да. Он сам мне дал его.

— Странно. Вот так взял и отдал?

— Да.

Человек покачал головой и посмотрел на толпу.

— Здесь сотни людей желают пройти, а вы находите время для мошенничества.

— Я знаю этого человека, — упрямо повторил Сергей. — Он сделал это потому, что знал, что это больше будет важно мне, чем ему.

— Странно. Но это не суть. Вам нужно отойти назад.