И, боже… Мне никогда никому не хотелось уступить так сильно, как хочется уступить ему. Но есть принципы, которых я должна придерживаться. Какой я стану, если позволю своему врагу завладеть собой?
– Если бы тебе пришлось выбирать: убить меня или трахнуть, ты бы каждый раз выбирала второе, – объясняет он, а после в его груди вибрирует короткий, глубокий смех. – И я тоже. По спине пробегает холодок. Уэст признал это. И он так прав.
– И на этот раз не поднимай голову. – А ты на этот раз поцелуй меня в задницу, – бубню я себе под нос. Только когда я краем глаза замечаю его ухмылку, понимаю, что он меня услышал. – Только скажи, когда, Саутсайд, – дразнит он, отвечая на мое не-приглашение.