Все гениальное… солнечно
Не выдержало солнце — хлынуло божественно с небес
И назвалось по-русски Александром Пушкиным.
Позванивал сережками березовыми июньский лес,
И трепетала радость зайчиками-лучиками на опушке.
А солнце, не стесняясь, целовало Гения в макушку —
И волновалось, и металось между жгучей Африкою
и метельною Россией,
И собственную душу, самоотвергаясь, переливало в Пушкина
Столь до солнца жадным русским июнем лазорево-синим.
***
И солнце в Скрябине — то вспыхивало, то угасало:
На кромках бликов всей страстью цветомузыка жила.
Она безумствовала, меркла, вспыхивала, полыхала
То искрами огня, то сполохами света, то чернотою иссиня.
Она освобождала, нежила, пленила и душила —
То в небеса звала, то дерзостно швыряла в бездны.
Она — точнейший слепок бессмертно солнечной души,
И хлынула она одновременно — жизнью и смертью.
***
О, этот беспощадный Моцарт — он таланта солнцем
Весь мир пленительно-жестоко божественно заполонил,
Он был волшебник — он записывал живые души-ноты:
Они звучали вихрем сразу — минуя ключ скрипичный
и нотный лист.
Он не старался, не упорствовал — он, замерев, лишь слушал,
Что мировой оркестр с небес безмолвных ему шептал.
И рвал, и рвал, и рвал его музыкою истерзанную душу
До жизни жадных, безжалостных и, как судьба,
неотвратимых, звуков шквал.
***
А был ли солнечным Бетховен — соната утаит:
Скорее, лунным светом от рожденья он одарен.
Вонзался прямо в хаосы души сонат его мотив,
И тысячелетие назад в ней задремавшее — будил.
А, может, это кратеры вулканов солнечных —
Не лавой низвергались, но смертельным ручейком:
Струились прямо в хаосы души незащищенной —
И, дна достигнув, взрывались беспощадным потоком?
***
Что диктовало «Вихрь» пламенный Малявину —
На солнце ль буря, солнечная ль баба русская?
А, может, просто душу в плен взял цвет алый:
И не художник — цвет — демиург-тиран — водил кистью?
Иль солнце сгустки крови собственной швыряло —
Да не венозной, а той, что бьет из сердца вулканом?
А, может, только солнце всезнающее одно и знало,
Что век грядущий окрасит время тотально — в цвет алый?
***
А самый солнечный средь академиков — Ландау,
Хоть мыслил он законами — не вымыслами-образами.
Но как красиво и вечно жить — завет он дал нам:
Творить коль с увлечением, жизнь расцветет розами.
А, впрочем, солнечность таланта академика
Более всего в том, что жизнь и нас он пощадил:
Что бомбу водородную Ландау не открыл нам…
Его талантом солнечным смерть человечеству — Бог утаил.
***
И только гений знает, какою неразменною монетой
Он платит за явление таланта, за солнечный его покров,
За то, чтобы талант не скрыть, чтоб он не канул в Лету,
Чтоб в слове, звуке — единственном! — нашел он кров.
И только гений молит Бога до восхода солнца:
О, дай еще один талант — его я в землю не зарою.
И Бог опять бросает в неплотно притворенное оконце
Монету неразменную — чтоб стала гения судьбою.
Солнечной кистью рисуя
Солнце жар любви на землю проливает,
А земля — ликует ли, иль прячется под тенью:
В прятки с лучиками озорно да ласково играет —
Не успеет изумрудами сверкнуть — уж и золотом покроется мгновенно.
И блаженному кокетству нет конца и края:
Белым пухом озарится иль таинственно ручьем блеснет.
А у Солнца жгучего сердечко тает-замирает
И оно еще щедрей лучи любви на землю льет.
***
На струнах-лучах облака играют —
То ли рапсодию, то ль ласку-вальс.
Солнце-орган, аккомпанируя, полыхает:
Сосна на пригорке огнем занялась.
А струны-лучи то вздрагивают, то замирают —
Мечутся беспомощно меж небом и землей.
На небе ль остаться, на землю ли пасть — не знают:
Как трудно выбрать меж пламенем солнца и сосной-костром.
***
Заблудилось солнышко спросонья —
И, недолго думая, подсолнушком стало.
И стали они солнечные водить хороводы,
А ромашка вызвалась быть солнышком малым.
Лютик тоже лихо было приосанился:
Чем не солнце? Да кашка желтая усмирила:
Уж сколько во мне солнышек — и то не хвастаюсь.
И на всех, снисходительно посматривала мимоза:
лишь мне досталась марта солнечная сила!
***
Встретилось Солнце с сонной Луной
Безоблачным летним утром ранним:
И что мне делать, бледнолицая, с тобой —
Опять ты с неба не успела убраться?
Никак не усвоишь, тугодумка-сестрица:
Ты — солнце засонь да романтиков-поэтов.
А без меня ни стебелек не взойдет, ни колосок не заколосится.
И — «кто рано встает — тому Бог дает».
С неба вовремя уходи поэтому.
***
И договорилось солнышко с ветром однажды:
Ты подуй порезвей да тучки-облака нагони.
То-то весело да радостно поиграть в прятки,
А при моей солидности заводилой быть не с руки.
Ну, а ветер — уж рад он как, его и звать не надо:
Тут как тут, завсегда на побегушках, особо у солнца.
Что тут началось! Эй, хозяин, прячь недотроги-грядки,
Красна девица, раскокетничалась с солнышком — затворяй оконца!
***
Июньским ранним утром колокольчики сирени
Между собою тихо позвякивали-разговаривали:
Ах, до чего же страшно — ночью бродили тени,
Чудовища полчищами шли холмами да оврагами.
И клацанье зубов мы слышали — наверно, волки,
И кто-то очень черный жутко ухнул — уж не сова ли?
И тут, на кульминации детектива, проснулось солнце:
Трусишки, почему дрожаньем вашим спать мне не дали?!
***
А утром солнцу стало нежно, ласково, розово:
Лучами потянулось к кокетке ветреной — земле.
Луна отозвалась улыбкой ручья, гиацинтами, розами:
Ах, до чего ж хороша — и ясноокий рассвет заалел.
И лишь одна душа то ликовала, то в бессилии металась
И разрывалась между небом и землей — солиста-соловья:
О, отчего ж коленец, октав, нот, ладов преступно мало?
О, как мне спеть этот рай: на небе — нежно-розовое солнце, внизу — от счастья розовая земля?!
***
А любовь бывает только солнечной:
Сразу вспыхивают сотни солнц повсюду,
И на лист стихи из сердца просятся,
Хоровод из солнц идет по кругу.
А любовь бывает только солнечной.
А коли без солнца — это не любовь.
Только солнце тучи разогнать поможет,
И на лист лучом прольется диво-слово.
***
Июльское солнце палящее нас озарило:
И то ли с небес, а то ль из сердец пролилась
Колдовская, чарующая, нежданная сила —
И взвихрился к небу солнечной любви вальс.
Июльское солнце нещадное нас одарило —
То ль вечным летом, то ль вечно златою осенью
Да сладкозвучной сотнеструнною лирой.
И вечно не смолкала б душа и струна — у солнца просим мы.
***
Солнечные души встретились и обомлели:
Столько лет и зим какими летали тропками-путями?
И какие те пути заметали злые вьюги-метели?
Где бродило солнце-поводырь ночами-днями?
А подумали — ворчать перестали, всем все простили:
Вьюгам — зло, солнцу — лень, дням-ночам — слепоту.
И с тех пор вдвоем в песне да в стихе об одном молили:
Людям, вьюгам, дням-ночам, дождикам-морозам
Бог чтоб послал солнечную доброту.
***
Вслед за солнышком полями-долами песня шла русская:
Струнами позванивала да лады на все лады перебирала,
Собирала радостно радуг златы дуги да коромысла,
Умывалась утренними звонкими лучами алыми.
Не спешила, не гордилась — солнышко удивляла:
На миг зазевайся — а она уж льется-вьется впереди.
Ей и солнца, и луны, и неба, и земли, и жизни — мало:
До чего ж добра да ненасытна — точная копия русской души!
