автордың кітабынан сөз тіркестері  Портрет леди

Генри Джеймс

В извинениях Изабеллы, писала миссис Тачетт, было столько же пользы, сколько в мыльных пузырях, поэтому сама она никогда не занимается подобной чепухой. Человек либо совершает поступок, либо не совершает его, а то, что он «бы» сделал, принадлежит тому не относящемуся к делу кругу понятий, что, скажем, мысль о происхождении мира или будущем человечества.

Для женщин характерно сначала ранить мужчину, а потом пожалеть его. Таким образом они проявляют великодушие

Она считала его восхитительным человеком. Дружба с ним казалась надежной, была как некий крупный счет в банке на случай непредвиденных осложнений. Когда он находился рядом, она чувствовала себя счастливее – в его манерах было что-то успокаивающее, звук его голоса был так же благотворен, казалось ей, как сама природа.

Она всегда чем-то напоминала куклу, но ведь лорд искал нечто иное? Хотя кто может сказать, что ищут мужчины? Они ищут то, что находят, – и осознают, что им нравится что-то, когда видят это своими глазами.

Изабелла почти желала, чтобы ревность стала возможной – это, вероятно, принесло бы некоторое облегчение, ведь ревность предполагает наличие счастья, которое страшно терять.

Когда твоя спутница обладает быстрым, живым умом, который все схватывает на лету, какого еще великого дара остается желать?

Изабелле всегда было свойственно терять веру в реальность вещей, когда они исчезали из ее поля зрения; в случае необходимости она могла сделать над собой усилие и оживить «потерянные» образы – но оно тяготило ее, даже если сами воспоминания были для нее приятны. Прошлое было мертвым для нее, и воскрешение его не приносило ей никакой радости. Более того, она и сама не претендовала на то, чтобы жить в памяти других людей, – она отнюдь не была столь самонадеянна, чтобы считать, что оставила в их сердцах неизгладимый след.

При всей своей любознательности Изабелла не любила подглядывать в замочные скважины. Жажда познания на редкость удачно сочеталась в ней со способностью счастливо пребывать в полном неведении.

– Что же у него есть? Безликий кирпичный дом на Сороковой улице? Какой же это тогда идеал?
– Мне все равно, какой у него дом, – сказала Изабелла.
– Весьма неосмотрительно с вашей стороны. Поживите с мое, и вы поймете, что у каждого человеческого существа есть своя раковина, и ее нужно принимать в расчет. Под раковиной я подразумеваю целый ряд обстоятельств. В мире нет просто мужчин или женщин – каждый окружен дополнительными аксессуарами. Что такое наше «я»? Где оно начинается? Где кончается? Оно включает в себя все то, что нам принадлежит, – и наоборот, все, что нам принадлежит, определяет нас. Например, я отдаю себе отчет, что в платьях, которые я выбираю для себя, заключена значительная часть моего «я». Я с большим пиететом отношусь к вещам. Другие люди воспринимают ваше «я» через то, что его выражает: дом, одежду, книги, которые вы читаете, людей, с которыми вы общаетесь.

Идеал – это предмет веры, а не опыта, и мудрость человека заключается в том, чтобы выделить похожее на идеал в окружающей действительности.