Надо было начинать день, открывать лавку, улыбаться покупателям, но от дурного настроения хотелось кого-нибудь придушить. Или сесть и расплакаться, как делают девочки. А потом все равно кого-нибудь придушить.
– Слушай, я смотрю, у тебя вообще странная проблема с крышами, – хмыкнул Этан. – В смысле? – У тебя ее или нет, или она течет, – съехидничал он, очевидно полагая, будто обладает отменным чувством юмора.
– Алекса, держите вашего любимца! – Оставьте себе, – предложила я и, подскочив к Стручку, схватила его под локоть. – Господин Кретин, вставайте! Сейчас господин Осел вам тоже поможет, а то я одна не справлюсь… Тут на кухню обрушилось молчание, а на меня – жуткое осознание допущенной ошибки. Стручок, распластавшийся на полу, возмущенно округлил глаза. У председателя, все еще державшего полную рюмку, отвалилась челюсть (надеюсь, что не придется вправлять). – Я хотела сказать Кретин и Осел, – попыталась исправиться я, но снова оговорилась. – В смысле Крефин и Осле.
– Что у вас тут происходит? – вплыла в кухню заспанная Стаффи и покосилась на плотника, которого второй день нарочито игнорировала: – Гоблин к тебе пристает? Ударь его сковородкой. Если он скопытится, то в суде я подтвержу, что это была самозащита.
Вывернутая хворостиной, я ошарашенно таращилась на партнера и гадала, смогу ли выпрямиться, не заработав приступа радикулита, ведь за мной никогда не наблюдалось столь отчаянной пластичности
Что ж, госпожа Колфилд, наш больной идет на поправку. Даже не ожидал, что перечная настойка так хорошо поможет. – Он ее пить не хотел! – пожаловалась я, делая Ирвину страшные глаза, мол, видишь, а ты вчера нос воротил. – Пить? – У целителя выпал кругляш монокля и повис на золотой цепочке. – А что надо было делать? – напряглась я. – Спиртовыми настойками обычно пациентов натирают. Как правило, ступни. Другими словами, в приступе жалости я влила в подмастерье лекарство для ног… Как там говорила Стаффи? Не попала? Всякое бывает?
Что у вас тут происходит? – вплыла в кухню заспанная Стаффи и покосилась на плотника, которого второй день нарочито игнорировала: – Гоблин к тебе пристает? Ударь его сковородкой. Если он скопытится, то в суде я подтвержу, что это была самозащита.
– Клиент? – изогнул брови Этан. – Коммивояжер. – Он купил перец? – Больше продавать здесь нечего, – пожала я плечами. – Разве что коня. – Продала перец торговцу?! – уточнил плотник. – Нормальные люди ко мне почему-то заглядывать не хотят. И матросам тоже продала бы, но они меня взбесили
