Какими бы ни были чувства Лори, он нашел для них выход, издав долгий негромкий свист и произнеся ужасающее предсказание, когда они расставались у калитки: — Запомните мои слова, Джо: вы — следующая!
Джо это письмо оказалось значительно большей ценностью, чем деньги: оно ее поощряло, и ей, после многолетних усилий, приятно было сознавать, что она научилась что-то делать, пусть хотя бы только писать сенсационные рассказы.
Лори, мой мальчик, если ты когда-нибудь захочешь доставить себе такое же удовольствие, возьми одну из этих девочек, и я буду вполне удовлетворен твоим выбором, — проговорил мистер Лоренс, усаживаясь в глубокое кресло — отдохнуть от волнений этого утра. — Я сделаю все возможное, чтобы угодить вам, сэр! — последовал необычайно почтительный ответ внука, в этот момент осторожно откалывавшего букетик, вдетый Джо в его петлицу.
Так оно нередко и бывает — поначалу и тридцать лет в двадцать пять представляются концом всего на свете. Но это вовсе не так худо, как кажется на первый взгляд, и человек может двигаться вперед, если у него в самом себе есть на что опереться
попала в дурное общество, и, хотя оно было воображаемым, его влияние не могло не сказаться на ней, ведь ее душа и ее воображение питались опасным и несытным кормом, и последние цветы ее юности опадали из-за ее преждевременного знакомства с темными сторонами жизни, а оно в свое время все равно приходит к каждому из нас.
Поддержите меня, Джо, потому что, собственной жизнью клянусь, для меня это ровно на одного больше, чем можно было ожидать! — восклицал Лори, разглядывая младенцев, словно огромный ньюфаундленд, доброжелательно взирающий на парочку недавно рожденных котят.
В тот вечер они долго говорили, и Мег поняла и полюбила мужа еще сильнее из-за его бедности, потому что именно бедность, казалось, сделала его мужчиной, придала ему сил и мужества, чтобы пробивать свой собственный путь в жизни, и научила заботливому терпению, с которым ему приходилось переносить и утихомиривать столь естественные вожделения и промахи тех, кого он любил.
