Оглавление

Часть первая. Детство

Начало

Человек хозяин судьбы, однако порой бросок кубиков может ввести свои корректировки. Считается, что законы, описывающие наш мир, не оставляют места случайности, однако квантовая физика с этим поспорила бы. Частицы находятся в подвешенном состоянии, пока за ними не наблюдают. И стоит только взглянуть на них, как они принимают одно из состояний совершенно случайно. Не пугайтесь эта книга не о физике. Квантовая физика лишь поможет донести мысль о хаотичности вселенной. Вселенная играет с нами в кости.

Вам выпало 1:1, считайте ваш день не задался, если кубики показали 6:6, самое время бежать покупать лотерейный билет. А теперь представьте человека, которому в момент его рождения кубики показали 6:6.

Полный светловолосый мужчина сидел в кожаном кресле с ноутбуком на коленях. В комнате ожидания находился лишь он и никого больше.

— Встречу придется перенести на неделю в связи с обстоятельствами — разговаривал он по видеосвязи.

— Очень сентиментально с твой стороны переносить столь важное событие в связи с рождением первенца.

— Возможно, но мы с тобой видимся практически каждую неделю, а рождение сына происходит не так часто.

— Пока ты будешь подаваться эмоциям, я займусь куда более полезным делом. Например, выйду на первое место в рейтинге. К тому же вчера я уже там был.

— Вчера, но не сегодня. Наша большая гонка… кажется так называют наше соперничество журналисты? Она никогда не закончится, Георгий.

— В любом случае. Поздравляю с рождением сына — хмыкнул мужчина по ту сторону экрана.

— Он пока еще не родился — насторожено заметил мужчина.

— Около твоей жены лучшие врачи этой планеты, это лишь вопрос времени. Мне пора, до скорой встречи.

Дарсел отбросил ноутбук и решил немного размяться. Он сидит здесь больше десяти часов не в состоянии найти себе место. Он скурил целую пачку, но никак так и не смог успокоить нервы. Даже перед налоговой проверкой он так не нервничал, как сейчас. Но на его счастье в комнату вошла радостная медсестра.

— Мистер Катаев, поздравляем с рождением сына!

Услышав столь радостные вести, Дарсел подпрыгнул от счастья и чмокнул медсестру.

— Об этом жене не слова — улыбнулся он — Превосходно! Восхитительно! У меня есть наследник! Где главврач, я куплю вам все, что захотите! Я устрою такой праздник на Базисе, какой планета еще не видела.

Дарсел помчался к выходу, желая поскорее увидеть свою жену и сына.

— Позвольте узнать, мистер Катаев. — окрикнула его медсестра — Как будут звать маленького руководителя империи?

— Позволяю — весело сказал он — Жена сказала — Марвин. Марвин Катаев!

День, когда родился Марвин Катаев, стал самым счастливым днем в семье. Первый ребенок, будущий наследник семейного бизнеса, была рада не только семья. Планета взорвалась бурными овациями, ведь фамилия Катаев была известна всем. Одна из самых влиятельных семей на Базисе. Олигархия царящая на планете, вознесла Катаевых на самый высокий пьедестал, они были известны даже за пределами родной планеты. Это был самый счастливый день, ведь, наконец, родился ребенок, и теперь Катаевы были на одной линии с Сигхардами. Они шли друг за другом, следовали по пятам, повторяли каждое действие. Возможно, именно поэтому у них было одинаковое влияние на Базисе. Полезные ископаемые и информационные технологии — золотая ниша.

Лысоватый рыжеволосый мужчина сидел в больничном коридоре в ожидании, когда из палаты выйдет врач с его ребенком, а на кровати будет лежать улыбающаяся жена. Он не мог дождаться этого счастливого момента, держа в руках фотографию Лоры, на которой она улыбалась своей ангельской улыбкой. Внешне они были похожи: рыжие волосы, веснушки, оранжевые глаза, казалось, они созданы друг для друга, понимали друг друга с полу слова. Все шло идеально. Этот день должен был стать самым счастливым днем в его жизни, но кубики показали 1:1.

Охранник, сидевший неподалеку, сделал звук на телевизоре громче, чтобы заглушить вопль пьяного человека с разбитой головой.

— Сегодня действующий президент Базиса провел встречу с крупными предпринимателями — вещала ведущая новостей — Мистер Сигхард пообещал профинансировать строительство крупного медицинского центра в Капитолии и обеспечить его современным оборудованием.

Чтобы хоть как-то отвлечься от негативных мыслей, Льюс взглянул на экран.

— Проблема современного мира заключается в страхе перед новым — говорил с экрана Георгий Сигхард — Я убежден, что за искусственным интеллектом будущее. Мы протестировали алгоритм на множестве датасетов, и я с уверенностью могу сказать, что человек не способен диагностировать опухоль с подобной точностью. Информационные технологии будущее нашей планеты.

— У нас нет будущего, пока гребаные олихархи, вроде тебя, управляют нашей планетой. Все знают, шо президент лишь ваша пешка — недовольно крикнул охранник с Тераским акцентом.

— Мистер Катаев пообещал помочь решить проблему с безработицей в мелких городах — продолжила ведущая новостей — Он анонсировал, что к концу этого года будет построено минимум два завода, а также приобретена большая территория с целью добычи полезных ископаемых, что позволит обеспечить более десяти тысяч людей работой.

— А кто будет обеспечивать работой Терас? Восемьдесят процентов без работы! В нашем селе тоже есть люди! — охранник не собирался оставлять свою работу комментатора.

Если бы сейчас Льюис не разрывался изнутри от волнения, он бы поддержал каждое слово охранника. Но сейчас он тупо пялился на экран не в силах что-либо сделать.

— Также на встрече мистер Сигхард поднял вопрос о качестве образования. Он убежден, что это должно стать первой проблемой, которую нужно решить.

— Государственный лицей страдает недостатком компетентных кадров, — продолжил Георгий — Никто не заинтересован работать учителем за столь маленькую зарплату. И с этим нужно что-то делать. Проблема некачественного образования была в мое школьное время, однако сейчас она никуда не ушла, а лишь усугубилась. В связи с недавним рождением сына, я сам заинтересован в решении проблемы.

— Отправь своего сына в училище или в армию, увидишь качество образования! Это вы богачи можете выбирать: лицей, спорт, музыка, а шо остается простым людям? Армия да училище!

— Граф Дра…

Дверь медленно открылась, и оттуда не спеша вышел доктор с папкой бумаг. Льюис отвлекся от новостей, которые, кроме как печали, ничего не приносили и подошел к врачу.

— Льюис Камельтон?

— Да, да, это я, как Лора? Все в порядке?

— Поздравляю, у вас сын. Мальчик здоров, но… Нам не удалось спасти вашу жену. Роды были тяжелыми, был выбор либо мальчик, либо она, мы сделали, все шо смохли. Но могу вас обрадовать, с вашим ребенком все хорошо, он вполне здоров. Вы сможете его увидеть скоро.

Врач уже было хотел уйти, но Льюис преградил ему путь.

— Шо вы сказали?

— Ваша жена мертва.

— Не может быть — Льюис не хотел верить своим ушам, буквально пару часов назад он вез ее в роддом и говорил, что все будет хорошо.

— Освободите дороху, меня ждут другие пациенты.

— Стойте, стойте, вы шо издеваетесь? — чуть не плача сказал он — Скажите, шо вы шутите. Пожалуйста. Скажите!

Он схватил доктора за воротник халата.

— Успокойтесь! Я шо похож на шутника? Здесь не шутят, я сожалею, но это произошло, и вы уже ничехо не сможете сделать. Радуйтесь, шо с вашим сыном все в порядке. Отойдите, мне нужно идти.

Радуйтесь, что с вашим сыном все в порядке… Радуйтесь…

Это звучало, как издевательство. Как он может радоваться сейчас? Он только что потерял самое дорогое в его жизни. Мир вокруг Льюиса рухнул. Он возненавидел ребенка, которого даже еще не видел.

— Льюис Камельтон? — медсестра вынесла маленький сверток с живым человечком — Ваш ребенок.

День, когда родился Альтерн Камельтон, стал самым ужасным днем в семье. Планета не праздновала, не рыдала, она ни делала ничего, ведь фамилия Камельтон никому ни о чем не говорила. Обычна фамилия в селе. Но в этот день случилось самое страшное для Льюиса Камельтона. Жена, которую так любил Льюис, самое дорогое, что было в его жизни, исчезло. Пропало раз и навсегда, и больше никогда не появится. Никогда не приготовит горячий ужин, никогда не поцелует и не подбодрит его перед трудным рабочим днем. Никогда. И от этого слова внутри Льюиса все переворачивается.

— Если не хотите его воспитывать, то не оставляйте его в больнице, детский дом здесь неподалеку — послышался голос медсестры в сознании Льюиса.

— Я не хочу бросать его, он часть моей жены.

— Вы не первый папаша, чья жена умерла при родах. Половина оставляет ребенка сразу в коридоре, остальные подбрасывают на крыльцо через неделю, когда понимают, шо за ним нужно следить. И зачем только несут их сюда, идиоты.

Льюис взглянул на сына.

Он не оставит его, он воспитает его так, чтобы смерть жены была не напрасной. Он станет большим человеком на Базисе и утрет нос всем этим Катаевым и Сигхардам. Он будет самым умным и самым известным на всей планете. Все еще узнают Альтерна Камельтона.

Сюрприз

Кубики показали Марвину 6:6. Он родился в богатой полной семье. Он первенец, а, значит, будущий наследник. Однако год спустя родители подумали, что кубики показали Марвину 1:1.

Марвин отличался от остальных детей, с ним было что-то не так. Он не слушался. Да, дети порой не слушаются. Но он будто не хотел слушать других, он слышал, но не реагировал. Носился по одной траектории. От одного конца дома к другому, он мог носится пол дня, пока няня его не останавливала.

— Марвин, хватит, ты уже все ноги оттоптал. Остановись, пожалуйста.

Она пыталась его обнять.

— ААААА! — он начинал молить руками воздух.

— Какой невоспитанный мальчик!

Марвин до сих пор не говорил. Базис высокоразвитая планета, сделавшая большой скачок в информационных технологиях. Дети начинают разговаривать в пол года, а в год уже давно молотят языком. Но Марвин просто издает звуки. Он выстраивает свои игрушки в ряд, разукрашивает клеточки целыми днями, и любит сидеть на одном месте и смотреть в пустоту, будто выпал из реальности.

Но его родители были слишком заняты бизнесом, чтобы отвезти сына к врачу. До одного момента пока в один из выходных, когда мать и отец сидели дома, что являлось большой редкостью, они обратили внимание на Марвина. Мальчик как обычно ходил из одного угла в другой и что-то мычал.

— Дарсел, это ненормально, может отведем его к врачу? Няня жалуется на его поведение, Марвин ведет себя странно.

Его маму звали Тильда, она вела всю бухгалтерию. Одной из ее черт характера был «трудоголик». Родив Марвина, она не стала залеживаться в больнице и уже спустя неделю снова сидела у себя в кабинете, работая с цифрами.

— Пускай не жалуется, она работает не за спасибо — усмехнулся Дарсел — Я тоже в его возрасте вел себя странно, ему же только год, конечно, он еще не воспитанный мальчишка. Отстань от него. Давай лучше решим, что будем делать с курсом валюты, чтобы положительно сказалось на наших вложениях. Я разговаривал с Сигхардами, они говорят…

— Я не могу, думать, когда он здесь ходит — нервно бросил она.

— Марвин — позвал Дарсел — Марвин. Марвин!

Мальчик испуганно повернулся, его пугали громкие звуки.

— Иди поиграй с игрушками или посмотри мультики. Марвин, ты слышал меня? Иди поиграй в другой комнате.

— Марвин, сынок, посмотри на меня — позвала его Тильда.

Марвин отвел взгляд.

— Почему ты не смотришь на меня? Посмотри на меня. Почему ты ходишь туда сюда? Скажи хоть что-нибудь — она старалась говорить ласково, но беспокойство проскальзывало в ее голосе.

— Дарсел, почему он не до сих не разговаривает? — забеспокоилась Тильда — Нам давно пора отвезти его к доктору.

— Заговорит, давай лучше займемся делами поважнее. Если хочешь, я могу попросить логопеда с ним позаниматься. Он так будет говорить! Ты еще будешь жалеть, что он заговорил.

Мама хотела обнять сына, но вывернулся и убежал.

— Звони доктору Шеринфорду. Сейчас же везем его к врачу. И никаких потом!

Марвин сидел на высоком стуле за столом. Его только что положили в большую капсулу, где он лежал и не двигался. Ему не понравилось, там мало места. Мама и папа сидели рядом, а незнакомый человек в белом халате пугал его.

— Мистер и миссис Катаевы, мне неприятно сообщать вам эту новость, но… У вашего сына аутизм.

— Чего-чего? — переспросил Дарсел.

— Аутизм. Нарушение в работе мозга коротко говоря.

— Так вылечите его. Заставьте мозг работать. Не зря же вы лучший врач планеты.

— Если бы я мог, сэр. Но я не могу это исправить, как бы не хотел этого. Аутизм не лечится. Все что я могу сделать, это помочь Марвину хоть как-то адаптировать к социальной жизни.

— Вы что хотите сказать, что мой сын на всю жизнь останется идиотом? — повысил голос Дарсел.

— Нет, вы не поняли. У Марвина будут проблемы с социальной адаптацией, он будет отличаться от своих сверстников. Ему не по душе обнимания и близкий зрительный контакт, ему нравится делать некоторые вещи много раз однообразно, но в остальном он почти ничем не отличается…

— Но все-таки отличается! — Дарсел вскочил со стула — Я плачу вам такие деньги не за утешительные слова. Вылечите его! Я не хочу, чтобы мой ребенок был идиотом, а еще меньше я хочу, чтобы об этом узнала вся планета, а в особенности Сигхарды. Если у их ребенка проблемы, я не хочу участвовать в этой большой гонке.

— Послушайте меня, мистер Катаев. При огромном желании, при любых деньгах, я не смогу вылечить вашего сына. Никто не сможет. Я лишь могу помочь ему адаптироваться, чтобы он как можно меньше отличался от других.

Доктор встал со стула и подошел к Марвину, который качался из стороны в сторону, закрыв уши руками. Он погладил по голове испуганного ребенка.

— Марвин особенный мальчик. Если вы считаете, что он какой-то ненормальный, то глубоко ошибаетесь. Аутизм может принимать тяжелую и легкую форму. Марвину повезло, повзрослев, он сможет о себе позаботится, сейчас главная задача помочь ему научится самостоятельности. Это не приговор, я бы сказал, что это его изюминка.

— Тогда постарайтесь, чтобы об этой изюминке не узнал никто, кроме нас. А тем более Сигхарды — сказал он хватая сына за руку и уводя за собой жену — Идем, дорогая, нам срочно нужен новый ребенок.

Привет. Меня зовут Марвин Катаев, и я особенный. У меня есть супер сила, которой нет у других. Но, как и все супер герои, я обязан хранить свои способности в секрете. Это одна из моих основных миссий. Возможно, поэтому я долго не мог заговорить.

Сейчас мне четыре года, я уже большой мальчик, как говорит мама. По словам няни мне очень повезло родиться в семье Катаевых, что одна лишь фамилия способна открыть любую дверь. Но у меня ничего не получилось. Я целый час стоял перед дверью и повторял «Катаев», но упрямая дверь не хотела открываться. Злая няня, не зря она мне не нравится. Вечно следит за мной. Зачем она это делает? Зачем мне кто-то? Я же супер герой.

Папу и маму я вижу редко. Не то, чтобы я хотел их внимания, просто во всех мультиках, которые меня заставляют смотреть, родители всегда находятся рядом с ребенком. А мои вечно где-то пропадают, разве это правильно? Либо мультик врет, либо в моей семье что-то не так. В мультиках детей не заставляют учится, они спасают мир и путешествуют в джунглях! Но в жизни все не так.

Почему меня заставляют ходить к репетитору? Я не понимаю эту дурацкую математику! Я не хочу учить таблицу умножения! Это не элементарная вещь для детей, если я ее не понимаю, значит, она не элементарная.

Я бы хотел показать тебе тот день, когда я впервые задумался о своей супер силе.

— Ты нарушил правила! Тренер, он нарушил правила! — пожаловался я тренеру на своего младшего брата.

— Он все врет! Ты дерешься как слабак, и неправильно все делаешь. После удара ты должен вернуть руку на место, а ты оставляешь живот открытым, дэбил.

Это мой отвратительный младший брат — Дракс. Он не похож на меня. Сначала я думал, что у него тоже необычная супер сила, как и у меня. Но, к сожалению, он оказался обычным и заурядным. И злым. Сейчас ему три года, и с каждым годом он становится все хуже и хуже. Но никто этого не замечает. Он постоянно плачет и ходит за мной, надоедая мне своим присутствием.

Я просил родителей сдать его обратно в магазин, но они почему-то отказывались. Зачем им обычный ребенок, ведь у них есть я — супергерой. Но пока я до сих пор не могу найти свою супер силу. Но я верил, что со временем она появится.

Тренер разнял меня и брата, мы уже были готовы начать драку.

— Прекратите немедленно! Вы же братья.

— Этот дэбил первый начал.

— Дракс, не выражайся.

— Ты нарушил правила! — я продолжал обвинять Дракса.

— Ты нарушил правила. Бе-бе-бе. — передразнил меня Дракс.

— Мальчики, я учу вас пфукэ не для того, чтобы вы использовали его ради насилия над теми, кто вам не нравится — вмешался тренер — Пфукэ — национальный боевой вид искусства, его придумали наши предки, чтобы защищать себя при крайней необходимости. Главное правило пфукиста — никакого насилия, как бы это абсурдно не звучало.

— Скука. Мы это уже все слышали, тренер. И вы нас сегодня задержали, мы должны успеть отдохнуть перед занятием по танцам — зевнул Дракс.

Глупый брат. Мама учила, что зевать при разговоре неприлично.

— Жду не дождусь, когда ты снова опозоришься перед тренером — засмеялся Дракс, указывая на меня пальцем.

И в этот момент я почувствовал себя неправильным ребенком, не крутым и умным. Скорее наоборот, самым глупым мальчиком на свете. Я ненавижу занятие по танцам. Я целую неделю не мог запомнить позиции, у меня не получалось красиво двигать руками, я спотыкался, запутывался в собственных ногах, запоминал движения неправильно и в неверном порядке. Хотя Дракс давно уже все запомнил и выучил, и тихо хихикал в углу, обзываясь дэбилом. Я злился и уходил. Меня возвращали, у меня снова ничего не получалось, я снова злился, снова уходил.

Может не зря Дракс называет меня «дэбилом»? Странное слово, мама говорит, что это плохое слово. Но как слово может быть плохим? Плохой может быть человек или кот. Но слово же неживое. Или живое?

Я долго думал, искал свою особенность, но ничего не находил. Я не летал, не двигал предметы силой мысли, не стрелял лазерами из глаз. Я был как все, пока в один день не узнал, что не особенный мамин мальчик, а дебил.

Был выходной, родители были дома, это такая редкость. Мне не нравится, когда они дома. Дома становится слишком много людей.

— Мама, давай сходим в парк — канючил Дракс — Ну, пожаааааалуйста.

— Или на речку — подключился я.

Я очень хотел на речку, забавно наблюдать за блинчиками на воде, создающиеся от броска камней.

— Отстань со своей речкой — сказал Дракс.

— Сам отстань.

— Ничего поумнее не придумал, дэбил.

— Дракс, не обижай брата — защитил меня папа — У нас выходной, мы с вашей мамой хотели отдохнуть и съездить куда-нибудь вдвоем.

— Что? Но я тоже хочу — сказал Дракс.

— Не сегодня, идите поиграйте вдвоем.

Я как обычно остался нейтрален внешне, хотя и внутри мне было все безразлично. Ну, не получилось, подумаешь. Я могу спокойно заняться своими делами, и никто не будет мне мешать, а Дракс заплакал на весь дом.

— Марвин, завтра с папой поедешь к доктору Шеринфорду — сказала мама.

— Хорошо.

По началу доктор Шеринфорд меня пугал, но позже я привык к нему. Он разрешает мне делать то, что я хочу, отвечал на все мои вопросы, только он любит много болтать.

Я побежал к себе в комнату, поскорее закончить свой рисунок. Я изрисовал целый блокнот красивым узором! Но вредный брат как обычно мне помешал. Он толкнул меня сзади, и я влетел в комнату.

— Что ты делаешь?!

— Толкаю тебя, дэбил. Ах, да, ты же дэбил, поэтому тебе приходится объяснять простые вещи.

— Я не дебил! Это ты дебил!

Дракс всегда произносил дебил через Э, но я знаю, что это неправильно. Глупый брат.

— Нет.

— Да.

— Нет. Я здоров, а ты нет.

— Я тоже здоров.

— А вот и нет — он нагло показал язык — Ты совсем не здоров. Ты аутист, ты дэбил.

— Кто такой аутист? — спросил я, не слышав такого слова раньше.

— Это ты. У тебя проблемы с головой, поэтому ты тупой, и у тебя никогда ничего не получится! Тебе не место среди нормальных детей, если бы ты не носил мою фамилию, то давно бы умер. Поэтому папа беспокоится, что люди могут узнать правду, а это плохо. Поэтому он водит тебя к этому доктору, он хочет узнать стоит ли тебя отдавать в школу, сумеешь ли ты сохранить в тайне, что ты больной. Ты думаешь, к чему такая забота о тебе? Им же плевать на тебя, они носятся с тобой из-за твоей болезни и страха, что люди узнают правду. Они меня любят, а не тебя, потому что я нормальный! И если доктор скажет им, что тебя раскроют, то они выгонят тебя вместе с твоими дурацкими фантазиями!

Дракс взял со стола толстый блокнот и кинул в стеклянный шкаф. Стекло было прочным, поэтому пострадала только книга.

— Ты врешь! Ты все врешь! Это тебя выгонят, а не меня! — мне стало страшно из-за слов Дракса и громких звуков, и сам того не замечая, я начал плакать.

— Нет! Семейный бизнес достанется мне, я стану наследником, а ты станешь никем. Ты думаешь, почему у тебя ничего не получается, ни в учебе, ни на танцах, ни в чем то другом? Ты тупой. Знаешь, почему разница между нами такая маленькая, всего лишь год? Я твоя замена. И вообще зачем тебе любовь и внимание, ты же как робот, ничего не чувствуешь. Оставь место мне. То что ты болен, уже доставляет тебе слишком много внимания!

Дракс со злостью толкнул все тот же маленький бедный стеклянный шкаф, на этот раз он упал.

Я набросился на Дракса, мы стали драться. Мы часто деремся, обычно все заканчивается царапинами. Как-то раз он сломал мне руку, а я выбил ему 4 зуба. Это была наша самая серьезная драка. Но в этот раз я могу сломать ему ногу, а он сломает мне нос.

Мы начали кататься по полу, всячески мутузя друг друга и кусая. Свободной рукой я схватил его за ухо и сильно вывернул, этому меня научил тренер по пфукэ. Дракс завизжал. Я встал на ноги и схватил хоккейную клюшку. Не знаю, зачем я ее храню, я не умею кататься на коньках, но в драках с Драксом она полезна. Я замахнулся и ударил его несколько раз по спине.

Дракс набросился на меня и вырвал клюшку, а затем толкнул, из-за чего я ударился лицом о шкаф. Он подошел сзади, схватил за шею и запихнул в шкаф. Я ненавидел, когда он так делает. Сейчас я был очень зол, но ничего не мог сделать. Он засунул клюшку в дверные ручки. Я не мог открыть шкаф, как бы сильно не молотил.

— ОТКРОЙ ДВЕРЬ!!! — орал я и плакал одновременно.

Мне было страшно, доктор Шеринфорд говорит, что у меня клаустрофобия, сложное слово я знаю, мне объяснили, что это боязнь тесных закрытых помещений. Возможно, она появилась из-за Дракса, он с детства запихивал меня в шкаф. Здесь тесно и так темно.

На мои крики и шум прибежала няня Дракса, она выпустила меня. Спасибо.

— Что здесь происходит? — строго сказала она.

— Дракс толкнул меня и начал драться — плакал я, не в силах успокоиться.

— Няня, он все врет — заявил Дракс писклявым голосом, он обнял няню и заныл — Марвин, затащил меня в свою комнату, начал бить и крушить все вокруг. Хотел уронить на меня шкаф, чтобы защититься я закрыл его. Я не виноват. У него припадок случился.

— Не плачь, Дракс — она ласково погладила его по голове — А вы, молодой человек, будете наказаны! Я все расскажу вашей няне.

— Но он врет! — крикнул я от обиды, но мне не верили.

Сегодня я понял, что Дракс был прав. Я действительно никакой не особенный, не супергерой, у меня нет супер сил. Я дебил. Но никто об этом мне не говорит. Я никому не нужен. Любят его, а не меня. Мне стало так обидно, что захотелось уйти куда-нибудь далеко-далеко, чтобы никто никогда меня не нашел. Но в то же время я не хотел оставаться один в пугающем большом мире без родителей.

Стереотипы

Привет. Видишь что-то оранжевое в темноте? Это я.

Меня зовут Альтерн Камельтон, и мне четыре года. Сейчас ты застал меня не в самый лучший момент, я лежу под одеялом и стараюсь, плакать как можно тише. Почему? Я тебе расскажу, но не так быстро. Начну издалека.

День моего рождения можно назвать самым ужасным днем в моей жизни, а плохих дней у меня бывало немало. В этот день я потерял свою маму, а мой отец любимую жену, так он говорит мне каждый мой день рождения, поэтому я его не отмечаю. Казалось, на этом неудачи должны закончиться, но судьба не была ко мне благосклонна. Я родился рыжим мальчиком, и ко всему прочему с веснушками на щеках и оранжевыми глазами. Забавно, не правда ли?

Ты думаешь и что такого? Что я, возможно, очень мил и сочетаю в себе оранжевый цвет? Тебе захочется назвать меня солнышком?

Нет, пожалуйста, обойдемся без этого. Давай, я объясню тебе, что не так с оранжевым. Все дело в том, что на Базисе оранжевый цвет не в почете. Корни проблемы уходят далеко в историю планеты. Так уж получилось, что у некоторых не очень хороших людей волосы были рыжими. Но почему-то все забыли о плохих парнях с белыми, черными или русыми волосами, а их было не мало. Но именно рыжий цвет впечатался в мозги людей так сильно, что они забыли про остальное.

У моего отца, видишь, он сидит в соседней комнате с его единственным «другом» попивая то, чего не пьют дети, рыжие волосы, но они не такие яркие. С возрастом он сильно полысел и побледнел, в детстве ему пришлось нелегко. Всяческие измывательства от других детей отразились на его характере.

У мамы волосы были светлее, я не знаю ее, никогда не видел вживую только на фотографии, где они вдвоем. Отец описывал ее, как самое прекрасное создание на свете и самое доброе. Они были счастливы, пока не появился я.

Я видел фотографию матери, я был ее копией. Возможно, по этой причине отец оставил меня, а не отдал в детский дом.

Родители поженились, потом ты знаешь, что произошло. На свет появился я и вот я рассказываю тебе свою историю.

С самого первого дня моего рождения отец мечтал о том, как я поступлю в государственный лицей на бюджет. Дело в том, что наша семья не богатая, скорее бедная. А лицее считается пристанищем элиты, богатеньких сынков и поступить туда можно только заплатив. Но денег у нас нет, поэтому приходилось работать. Очень много работать, просиживая целые дни над учебниками. Возможно, меня зачислят в Я класс. Звучит, как фантастика, но он настроен серьезно. Он начал готовить меня к школе, с того момента как я научился говорить. Целыми днями я сидел и занимался, если бы я не делал этого, то пришлось бы выслушать в свой адрес тонну нелицеприятных фраз. Не очень хотелось.

Когда у меня что-то не получалось, то меня постоянно ругали. Меня не били, нет, нет. До одного дня…

Мне было три года. Мы сидели за столом и ели макароны. Опять макароны, от одного слово меня рвет. Я не доел, потому что не мог больше запихивать это жидкую кашицу, что зовется макаронами, себе в рот. Отец не любил этого.

— Доедай — строго сказал он.

— Я больше не могу — тихо ответил я.

— Ты не понял меня?! Я сказал, доедай. Я работаю двенадцать часов, шобы содержать тебя.

Делать было нечего, я взял ложку, закрыл глаза и запихнул в рот. Мне стало так противно, в такие моменты я старался думать о море, о волнах, о том, как они разбиваются о камни, о кристально чистой воде. Как же я хочу туда!

Но в этот раз макароны были сильнее. Я начал кашлять, из-за чего уронил тарелку с остатками еды на пол, после этого меня вырвало. Я понял, что дело плохо. Очень плохо.

Отец с грохотом опустил кулак на стол, отчего я вздрогнул. С шумом встав, он подошел ко мне сзади и начал отвешивать мне подзатыльники, попутно ругая, на чем свет стоит. Он никогда не бил меня, это было что-то новенькое и пугающее. Он схватил меня за воротник и швырнул на пол, приказав убрать все за минуту, иначе мне не поздоровиться. С такой скоростью не бегают даже олимпийцы, рисковать мне не хотелось, и я еле-еле уложился в минуту.

После этого дня когда я делал что-нибудь не так, а поверьте мне, я делал — что-то уронил, что-то разбил, допустил ошибку в тетради, испачкался, облился, громко чихнул, за все это я получал подзатыльники. Получал я их так часто, что иногда мне казалось, что скоро от головы ничего не останется, и на ее месте будет красоваться пустое место. И хуже всего то, что я был очень неуклюжим и спотыкался буквально на ровном месте. Честное слово, ничем плохим я не помышлял, так получалось само собой. Почему? Не знаю.

Выходил на улицу я редко, но когда все-таки выходил было хоть какое-то разнообразие. Я ничего не делал, просто шмонался из стороны в сторону. Друзей у меня не было, был только мяч, который откопал где-то на улице. Я любил набивать его на ноге, представляя, что играю с друзьями. Наш дом находился на окраине, около оврага, внизу было огромное пшеничное поле, на котором довольно часто играли дети. Примерно, моего возраста, может чуть постарше, не знаю, не спрашивал. А я стоял на вершине и наблюдал за ними, боясь подойти и познакомиться. Мне нравилось представлять, что я там внизу с ними.

После длительных наблюдений, я спустился вниз и наблюдал издалека, я впервые подошел к ним так близко. Тут сзади на меня опустилась чья-то рука. Я испуганно обернулся.

— Шо ты ищешь, рыжик? — спросил темнокожий мальчишка с черными волосами.

— Я…Я…

— Ты, ты — передразнил он меня, а затем грубо схватил за руку и потащил к другим детям — Я нашел шпиона!

— Отлично, Руфор! — обрадовались они — Тащи его сюда.

Меня окружили остальные дети. В центр вышел темноволосый мальчик в синей футболке. Он был выше меня почти на голову, видимо, он был самый главный и самый старший.

— Меня зовут Ким — нагло сказал он — А тебя?

— Я… — запнулся я — Меня зовут Альтерн — неуверенно сказал я.

— Альтерн, ты знаешь, шо делают с вражескими шпионами?

— Нет — слабо сказал я.

— Их пытают, шобы выведать у них информацию.

— Я не вражески шпион — обиженно сказал я, пытаясь всеми силами скрыть страх.

Я впервые разговаривал с ровесниками, я пытался сказать лишнее слово, чтобы не выглядеть жалким.

— Тогда зашем ты наблюдал за нами? Мы видели, як ты стоял на овраге.

— Мне было интересно, как вы играете.

— Он просто трус! — крикнул Руфор — Он боялся подойти к нам. Фу, он трус, да и к тому же рыжий. Мой отец говорит, шо рыжие не люди.

А вот это было очень обидно, серьезно, но я просто тихо смотрел в землю.

— Сколько тебе, рыжик? — спросил Ким.

— Четыре.

— Мне семь, я здесь самый старший.

— Ему почти восемь — подкрякнул Руфор.

— Так знашит, ты хошешь быть в нашей банде? — у Кима был сильный Тераский акцент, который резал мне уши.

Я быстро закивал.

— Ким, ты шего, он же рыжий! — возмутился Руфор.

— Проведем голосование — сказал Ким.

Толпа дружно согласилась.

— Ким, самый старший, знашит, самый умный — сказал кудрявый мальчишка слева.

По итогам голосования меня все-таки приняли в банду, хоть и большинству я не нравился. Но так как Ким согласился принять меня, некоторые его фанаты встали на его сторону.

Осенью Ким уезжает учиться. Выбор был не велик, либо армия, либо рабочее училище. Ким выбрал армию, его отец был полковником, и он пошел по его стопам. Руфор был моим одногодкой и горел желанием пойти в армию. Остальным было по пять, половина из них собиралась уезжать в рабочее училище, половина в армию. Мой район был одним из бедным, выходцы отсюда в дальнейшем работали либо на заводе, либо военными. И то, и то мне не подходило. Для армии я был слишком слаб, а для сферы услуг слишком умен. Вы не подумайте, я не самоуверенный, просто побыв в этой компании, я понял, что дома с ними никто не занимается. Они предоставлены сами себе. Тем более если я буду рабочим, то отец убьет меня. И это не шутки.

— Эй, урод, а ты уже решил? Армия или ушилище? — спросил Руфор, отнимая у меня мяч.

— Кхм — откашлялся я — Отец хочет, чтобы я пошел в государственный лицей.

Наступило молчание, которое сменилось громким смехом.

— В школу? Для бахашей? Ты шо смеешься? — кричал от смеха Ким — Рыжик смешной оказывается.

— Идиот, какая школа, ты шо — сказал Руфор, смеясь — Туда идут только избранные, дети бизнесменов, бохатые буратино, тебе тама не место, если конешно, ты не ботаник, который пройдет на бюджет, но я не думаю.

— Оставь мешты, придурок — поддержал Ким — У тебя нишего не полушится. Для них мы никто, а тем более если ты рыжий. И лучше бы тебе вернуть Тераский акцент. Ты же Терасец!

— Полушится — обиженно сказал я, вернув свой акцент, от которого пытаюсь избавиться.

— Ага, конечно. У Марвина Катаева и Виктора Сигхарда полушится, а у тебя нет.

В тот день я обрел первых своих друзей, они были не идеальны, но все же это лучше чем бродить одному по селу. Принадлежать какой-то банде очень важно для моего села. И в тот день мои псевдо друзья опустили меня с небес на землю. Я всего лишь бедный сельский парень без гроша в кармане.

Компания моих новых «друзей» оставляла желать лучшего, но выбора у меня не было. Меня постоянно обзывали, прикалывались, как им казалось смешно, звали меня не по имени, а по кличке — Рыжик или Урод. Рыжик еще куда не шло, а вот за урода обидно. Но я закрывал глаза на их издевки, молча терпя шутки.

Но больше всего меня зацепила фраза Ким.

«Оставь мечты, придурок. У тебя ничего не получится»

Этой фразой Ким будто бы ударил меня молотком по голове, я лишь маленький мальчик из бедного района. Мне придется пойти пойти в училище, у меня ничего не получится. Но я боялся не неудачи, к ним я привык, мне было страшно, как отреагирует папа.

Как-то раз у отца был особо не удачный день. Что-то случилось на работе, я не вдавался в подробности. Первым делом он сел проверять задания, которые оставлял мне каждое утро. Сегодня заданий было особенно много, я еле-еле успел закончить их перед его приходом. Из-за моей спешки почерк оставлял желать лучшего, хуже всего я допустил одно исправление. Раньше мне прощалось две помарки, но сегодня именно эта зачеркнутая буква повергла в ужас папу.

Он медленно опустил тетрадку на стол и встал. Я сразу понял, что дело плохо. Он начал медленно подходить ко мне, а я начал медленно отступать.

— Там всего одно исправления — отчаянно сказал я, чувствуя, как трясусь от страха.

— То есть ты решил, раз я такой добрый, шо закрываю глаза на две ошибки, то их можно допускать спокойно? Ты совсем обнаглел, идиот! Я тебе покажу, як допускать ошибки. Такими темпами, ты никогда не поступишь в эту дурацкую школу! А денег оплачивать тебе обучения у меня нет. Подошел живо сюда!

— Не надо — закричал я, убегая от отца.

Я обежал диван, чтобы оказаться напротив него. Так у меня было больше шансов не быть пойманным, между нами был целый диван, меня успокаивал этот факт.

— Чем больше, ты бегаешь, тем больше злишь меня, мелкий идиот!

Бегать по комнате была так себе идея, я знаю отца, ему не надоест за мной гоняться, нужно было выбежать на улицу. Походить, а вернуться через пару часов. Тогда мне прилетит меньше. В голове сразу созрел план, в комнате я оставил окно открытым, чтобы проветрить спальню. Это был мой счастливый билет, осталось только попасть в комнату.

Я резко побежал в сторону комнаты, но…

Помните, я говорил, что очень неуклюжий? Сейчас вы это увидите.

Я побежал и запнулся о провод от телевизора. Вам смешно? Мне нет. К своему ужасу, упал не только я, но и телевизор. Послышался такой звук… Знаете, когда разбивается стекло. Теперь мне должно было прилететь за допущенное исправление и за сломанный телевизор.

Дальше все было слишком сумбурно. Послышался крик, ругательства, потом меня оторвали от земли и понесли в ванную. Включилась вода, и я попал под эту струю. Воздуха не хватало, а дышать я не мог, в легкие попадала вода. Казалось, это длиться вечно.

Именно поэтому я трясусь от страха под одеялом. Меня чуть не утопил собственный отец. Он чуть не убил меня из-за одной зачеркнутой буквы в тетрадке.

Супер сила

После того как Марвин узнал о своем диагнозе, посещение доктора Шеринфорда участилось, теперь не зачем было прикрываться, что это поход к другу или придумывать другие отмазки. Мальчик привык к дядечке в белом халате, он ему нравился, он помогал понять, чего от него хотят, и попросил его никому не рассказывать о своей болезни.

— Почему? — спросил Марвин, складывая кубики в ряд.

— Твои мама и папа расстроятся, ты же не хочешь их расстраивать.

— Нет, почему они расстроятся? Потому что я дебил?

— Марвин, где ты таких слов понабрался?

— Так меня называет Дракс.

— Не слушай его, ты очень умный мальчик.

— Вы врете — возмутился Марвин — У меня ничего не получается.

— Помнишь, я говорил, что у тебя есть супер сила? Ты не силен в математике, но это не значит, что ты глупый. У каждого есть своя супер сила, и ты ее обязательно найдешь.

— Тогда если я не глупый, почему родители расстроятся? — задумался ребенок.

— Твои родители очень любят тебя и заботятся, а если кто-то узнает правду, то над тобой будут смеяться. Люди бывают жестоки, Маврин, особенно если ты не похож на них. Ты же не хочешь, чтобы над тобой смеялись?

— Нет.

— Видишь, ты будешь грустить, тебе будет неприятно, а из-за этого расстроятся твои родители. Ты же не хочешь их расстраивать?

— Нет, я никому не скажу.

— Видишь, ты не дебил, а очень умный мальчик. Сейчас я расскажу тебе один секрет, только никому его не говори.

Доктор наклонился чуть поближе к Марвину, создавая атмосферу таинственности, чтобы заинтересовать Марвина. И у него это получилось.

— Это очень важный секрет, благодаря ему ты сможешь стать самым лучшим.

— Что за секрет? — поинтересовался Марвин.

— Запомни, Марвин. Никогда не сдавайся. Это самое важное. Возьми любого умного, сильного или успешного человека, и спроси, как он добился таких результатов. Он ответит, что он никогда не сдавался и упорно шел к своей цели. У тебя будет многое не получатся, Марвин, такое бывает у всех и всегда, ты не один такой, через это проходит каждый человек. Тебе будет казаться, что все вокруг умнее, но это не так. Никогда не бросай то, что начал, не занижай своих способностей, ты такой же ребенок, как и все. А вот будешь ли ты успешен в каком-нибудь деле зависит только от тебя. Если будешь упорно трудиться, будешь самым крутым, иначе будешь слабым. Запомнил, Марвин?

Марвин кивнул. Через несколько лет в голове останется много рассеянных воспоминаний о детстве, но этот совет Марвин будет помнить всегда. Никогда не сдавайся.

Марвин стоял на втором этаже возле деревянной широкой лестницы и играл с самолетиком. Он ходил туда сюда размахивая им, представляя себя летчиком. Сейчас его здесь не было, его разум находился в другой вселенной в кабине пилота. Вот он делает мертвую петлю, а вот рисует звездочку в небе.

— Вжух-вжух-вжж — жужжал он, не замечая никого вокруг — Пилот М заходит на посадку.

Родители сидели ниже на первом этаже, Катаев старший, как обычно, сидел одновременно за компьютером и что-то читал в мобильнике, а его жена сидела рядом и ковырялась в планшете, разбираясь в электронных бумагах. И, конечно же, они беседовали о работе. Как им увеличить чистую прибыль, как скрыть доходы от налоговой, а также о новом контракте на поставки кремния и меди семье Сигхардов.

— Смотри, если улучшим сотрудничество с Макконолом, то, возможно, Сигхард согласится на наши условия, по крайней мере, они будут хоть чуточку в нашу пользу.

— А как же Рукпаун? — сказал жена, чуть оторвав голову от настольного планшета.

— Ну, что Рукпаун? Нам придется чем-то пожертвовать. Честно, говоря, он мне не нравится, какой-то мутный. Зато благодаря Макконалу Георгий, наконец, продаст нужные нам земли. Геодезисты обещают хороший улов, и я им верю.

Послышался шум, Дракс бежал по коридору.

— Папа! Мама! — кричал он, с разбегу скатившись по лестнице — Смотрите, я нарисовал нашу семью. Посмотрите.

Мальчик протянул рисунок родителям, но они даже не взглянули на него. На рисунке было нелепо нарисованы четыре человечка.

— Молодец, Дракс, иди нарисуй что-нибудь еще — сказал папа, не отводя взгляда от телефона.

— Но вы на него даже не посмотрели — обиженно сказал он.

— Дракс, не мешай, мы работаем, потом посмотрим — махнула мама.

Мальчик зарычал и порвал рисунок. Демонстративно громко стуча ногами, он поднялся по лестнице.

— Вжух-вжух — радостно верещал Марвин.

— Уйди с дороги, дэбил — зло сказал Дракс и толкнул брата, отчего тот упал на пол.

Марвину пришлось вернуться в реальность, он не любил, когда его вырывают в реальный мир.

— Я не дебил!

— Дракс! Не обзывай брата! — прокричала мама.

— Дэбил! Дэбил! — прокричал Дракс, идя к себе в комнату.

— Не слушай его, Марвин — сказала мама и вернулась к работе.

— Я не дебил — тихо сказал Марвин и ушел к себе в комнату.

Марвин сидел у себя в комнате и рисовал в блокноте. Он проводил целые дни за цветными карандашами и блокнотом. Любому ребенку могло надоесть монотонное занятие, но только не Марвину. В его шкафу коллекция изрисованных толстых блокнотов.

— Марвин, что делаешь? — сказал папа, заходя в комнату.

— Рисую — монотонно сказал он, папа редко заходил в комнату.

— Хочешь, я покажу, кем я работаю?

— Ты бизнесмен — не отрываясь от рисунка, сказал Марвин.

— Это да, но одного слова бизнесмен не достаточно, чтобы зарабатывать деньги, нужно что-то делать.

— Что делать?

— Идем, — Дарсел потянул на себя сына — Я покажу основной вид деятельности.

Марвин задумчиво посмотрел на отца.

— Вид деятельности? Что это значит?

— То что я делаю, пошли — торопил его папа, ему не хотелось тратить время на объяснения ребенку значения сложных слов.

— Но я рисую — Марвин посмотрел на цветные клеточки.

— Потом дорисуешь — папа схватил его за руку и вытащил из-за стола.

Марвин замычал, пытаясь вернуть к столу и доделать дело, но папа упорно тащил его в выходу.

— Марвин, успокойся. Вернешься, дорисуешь — нетерпеливо сказал Дарсел.

Марвин начал кричать и колотить ладонь по столу, всем своим показывая, что от его рисунка зависит судьба мира. Доктор Шеринфорд научил Марвина и его родителей останавливать истерику ребенка. Его успокаивало повторение слов. Но была одна загвоздка, Марвин не мог понять, когда эта истерика у него начинается.

— Раз, два, три — медленно проговорил папа, а Марвин подхватил — четыре, пять. Раз, два, три, четыре, пять.

Спустя две минуты повторений Марвин вернулся в прежнее состояние.

— Теперь идем со мной, Марвин — сказал Дарсел, успокоив сына.

Они спустились на первый этаж по деревянной лестнице и прошли в дальний угол дома. Папа открыл кладовку.

— Я не пойду — остановился Марвин — Там темно.

Папа нажал на выключатель.

— Теперь светло.

Дарсел открыл шкаф и раздвинул вещи, после чего положил руку на бетонную стену. На стене появился датчик, который просканировал мужчину. После чего стена раздвинулась, и показалась лестница вниз.

— Ого, тайная комната — восторженно взвизгнул Марвин.

— Именно, она волшебная, а ты идти не хотел — усмехнулся отец.

Они спустились вниз. Комната была небольшая. Вокруг стояли стеклянные шкафы, в которых были камни разного цвета, лежащие на красных подушечках. У входа висела ткань, на котором был изображен фамильный герб семьи. Меч, ограниченный двумя полуокружностями, на мече висел медальон с фамильным давно забытым шифром, а на вверху была шапка, похожая на корону, вокруг всего были большие белые перья. Дарсел и Марвин прошлись по комнате, Марвин лихорадочно оглядывался. Звук дорогих ботинок эхом разносился по комнате.

— Это именно то, чем я в основном занимаюсь, остальное хобби. Вот это — он развел руками — Моя основная деятельность.

— Твоя основная деятельность — камни? — спросил Марвин — Но как ими можно зарабатывать? Это же камни, их на улице полно.

— На улице лежат обычные камни, чтобы найти их — Дарсел показал руками на шкафы с драгоценными камнями — Придется не мало потрудится, они очень дорого стоят. Ты когда-нибудь рассматривал камни на улице? Брал в руки? Разглядывал под микроскопом?

— Нет.

— Если бы ты был внимательнее к ним, то заметил, что каждый камушек индивидуален — он взял подушку с сапфиром с полки — Есть красивые камни, как этот. Сапфир. Есть тусклые камни, но когда ты ограняешь их…

— Ограняешь?

— Обрабатываешь — объяснил Дарсел — Они становятся красивыми. Например, как алмаз ограняют в бриллиант. Есть камни ловушки, которые достаточно легко спутать с настоящими, также существуют искусственные камни — поделки. Только профессионал может определить различия, чем пользуются ювелиры. Ведь не каждый покупатель знаток в этом деле. Смотри, это сапфир чистый.

Дарсел показал Марвину красивый камень. Он всеми силами пытался заинтересовать ребенка, показывая красивые камни. Дарсел хотел вовлечь в дело старшего сына, хотя бы поверхностно.

— Окрас варьируется от едва уловимого голубого до насыщенного-синего цвета. Внутри настоящего камня ничего не должно быть, он должен быть темным внутри. А это — он достал соседнюю подушку — сапфир Васильков. Недостаточно определить камень одним названием. Существует разные классификации.

— Классификации? — не понял Марвин.

— Виды камней — объяснил папа — Вторые названия дают из-за особенностей внутреннего строения, то есть внутри камень имеет то, что другие не имеют.

— Особенности — тихо повторил он — Как я?

— Именно, Марвин. Ты тоже особенный.

— Но почему Дракс называет меня дебилом? Потому что он такой, как все?

— Точно, не обращай внимания.

— Тогда почему он все делает лучше меня, танцует, дерется, учится?

— Ты задаешь много вопросов, мы отвлеклись от темы — Дарсел перевел внимания сына на блестящие камни — Хочешь поддержать? Осторожно.

Марвин взял подушку и начал разглядывать синий камень, ему нравился его цвет, его форма. Он смотрел на него и не мог оторвать взгляд. Он был идеален. Каждая частика камня занимала свое место и вместе упорядоченные кусочки создавали идеальный сапфир.

— Вау — тихо протянул Марвин.

— Вот еще камень — неожиданно сказал папа — Смотри, как ты думаешь, это сапфир?

— Нет — на удивление сказал Марвин и был прав — Но он похож на него.

— Ты угадал.

— Я не гадал.

— Тогда почему ты решил, что это не сапфир?

— Ты сказал, что сапфир чуть голубой или может быть очень синим. Он слишком голубой, он неправильный. А еще внутри есть небольшие пузырьки. Ты говорил, что там ничего не должно быть.

— Хах, — радостно улыбнулся папа — Ты прав, Марвин! Ты совершенно прав. Хочешь, я покажу тебе рубин?

— Да — улыбнулся Марвин.

Красота драгоценных камней поразила Марвина. Для Маривна они были идеальны. Он впервые почувствовал себя на нужном месте. Папа отвел его к соседнему стеклянному шкафчику.

— Смотри, красный и некрасивой формы это рубин до обработки, но он настоящий, природный, прямо из-под земли. Когда я рою новый карьер в поисках различных полезных ископаемых, если мои сотрудники находят залежи, первый экземпляр отправляют мне. С пылу с жару.

— Они работают на огне? — не понял метафору Марвин.

— Нет, забудь. Про что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал?

Марвин оглядел шкаф.

— Они все разные, но каждый из них красивый — сказал Марвин после минуты молчания — Смотри, они одинаково черные, но поверхность одного шершавее — Марвин погладил два камня — А у другого глаже.

— Но вдруг один из них обработали?

— Тогда бы он был блестящий и очень гладкий, как тот сапфир.

Папа был на седьмом небе от счастья. Доктор Шеринфорд говорил, что у аутистов есть хобби, в которое они погружаются с головой, и если этим хобби станет геология, то тогда не все потеряно. Он сможет передать свой бизнес Марвину, не боясь, что фамильная империя разрушится.

— Марвин, — он присел на корточки рядом с сыном — Хочешь, я отвезу тебя на настоящий карьер, где полно-полно камней. Я расскажу тебе про нефть и про газ, это не камни, но надеюсь, тебе понравится. Хочешь?

— Да!

Папа обнял Марвина, отчего последний испугался и попытался вырваться.

— Марвин, сынок — он поцеловал его и подбросил вверх — Ура! Мой сын геолог! — он держал Марвина в руках и кружился с ним по комнате.

Последнего такой припадок радости явно не радовал, он хотел поскорее оказаться на полу.

— Я куплю тебе столько книг по геологии сколько захочешь, у тебя будет своя коллекция камней. Мой маленький наследник! Мальчик мой, любимый. Хэхэй, люди, мой сын гений!

В тот день кубики снова показали Марвину 6:6, он нашел свою супер силу. Но сегодня мальчик понятия не имел, как сильно значил для него этот день, он мечтал лишь о том, чтобы папа опустил его на пол и перестал так громко кричать. Марвин и подумать не мог, что геология станет его специализацией, в которой ему не будет равных и от которой его будет не оторвать. А его отец был благодарен судьбе, что талант сына был связан с его деятельностью и бизнесом. Но для младшего брата открытие было не самое лучшее. Дракс затаит обиду, которую сохранит до конца дней.

Талант

— Урод, пасуй — крикнул Руфор, Альтерн подчинился.

Руфор принял мяч, но промазал по воротам.

— Урод рыжий, как ты пасуешь, если бы не ты я бы забил. Мало того, шо рыжий, так еще и косой — Руфор толкнул Альтерна на землю.

— Ладно, хоть не хромой — усмехнулся Пицмен — Был бы как Виктор. Может быть приняли в школу, как талантливого клоуна.

Он начал театрально хромать. Мальчики засмеялись, но Альтерну было не смешно. Смеяться над внешностью или физическими дефектами мальчик считал низким, человек не виноват, что так получилось.

— Где Ким? Он же приехал на каникулы с армии — сказал Руфор, поднимая мяч ногой — Он обещал прийти сегодня.

— Я его вижу — закричал высокий мальчик.

— Привет — крикнул он, махая какой-то штукой.

— Шо у него в руках? — спросил Руфор — Эй, шо у тебя тама?

Ким подбежал к друзьям, в руках у него была гитара. Для Кима прошел первый год в армии, но даже за такой короткий промежуток времени он изменился. Стал более взрослым и крупным для своих восьми лет.

— Это гитара. Одолжил у знакомого в армии. Старшики шасто на таких играют, когда у них есть свободное время. А свободны они шасто, порушают делать всю работу нам, духам. Если шо не так, огребешь.

— Жестко.

— Но я подружился со среднешком, он взял меня под свое крыло, я делаю все, шо он скажет, а за это меня не бьют. Он одолжил гитару.

— Дай глянуть — сказал Руфор, лапая деревянное покрытие.

— Руки — толкнул его Ким, отчего Руфор рухнул на землю — Если с ней шо-то слушится, вы меня больше не увидите, я отвечаю за нее головой.

— Зачем она тебе? — спросил Альтерн.

— А, рыжик, ты все еще тут. Как зашем, ты видел, когда-нибудь гитару? — сказал он, суя Альтерну в нос музыкальный инструмент — Ты еще не раздумал поступать в дурацкий лицей?

— Нет — тихо сказал я.

— Наивный лох — рассмеялся Ким — Хотя таким, как ты в армии лучше не появляться. Убьют в первый день. Есть у нас один парень, волосы немного рыжеватые, по сравнению с тобой черные. В первый день его отловили старшеки заставили вымыть своей зубной щеткой все унитазы, а потом пошистить зубы.

— Бээээ, меня вырвет — сказал Руфор.

— Я даже не представляю, шо они сделают с тобой.

— Интересно, было бы посмотреть — рассмеялся Руфор.

— Лучше тебе идти в рабочее училище.

Альтерн понуро посмотрел в землю.

— Сыграй что-нибудь — попросил кто-то из толпы.

Ребята сели на траву, Альтерн сел где-то с краю, как обычно. Ким схватил гитару и начал бить то по струнам, то по корпусу. Получилось неплохо, особенно звук, который издавался после удара о деревянный корпус. Но играл он как-то странно, Альтерн видел, как играют настоящие музыканты по телевизору, Ким играл совсем по другому. Если учесть, что Ким до этого никогда не занимался, не брал уроки игры на гитаре, получалось здорово.

— Круто — пронеслось в толпе — А можно и мне попробовать — спросил кто-то.

— Только тронь, руки оторву — строго сказал Ким.

— Кимас, у тебя талант — сказал Пицмен — Тебе не в армию нужно, а в театралку или музыкальную школу.

— Не с моим происхождением, если бы у семьи было больше денех, то тохда можно было бы испытать удашу.

— Почему? — вырвалось у Альтерна — Ты мог попробовать.

— Рыжик, твоя наивность мне нравится — рассмеялся Ким — Ты должен быть умным, но не понимаешь законов жизни. а надо бы. Таким як мы там не место. Лицей, театр — место только для избранных, не для нас. Такова жизнь.

Наступило молчание. Ким говорил странные вещи, они были какие-то взрослые. Он провел год в армии, а уже изменился. Ему было восемь, но он казался Альтерну таким взрослым и грустным.

— Знаете, шего не хватает — сказал Руфор — Шобы кто-то спел.

— Да-да — поддержали остальные, Альтерну не понравилась эта затея, он знал, куда она ведет…

— Урод — сказал Руфор, толкнув его логтем — А ну-ка, спой что-нибудь.

— Я не умею.

— Тебя не спрашивали, давай, пой.

— Я раньше не пел — отнекивался он.

— Давай — уговаривали его, они просто хотели посмеяться.

— Рыыыжик — сказал Ким — Давай — поддержал затею Ким — Я здесь старший, здесь мои правила.

Альтерн никогда не умел говорить твердого нет. И сейчас не смог. Вот вы думаете, что сложного, просто сказать нет и точка. Но когда тебя окружают толпа из десятка мальчишек старше тебя, как-то не до отстаивания своей точки зрения.

Альтерн не знал, умел ли он петь. Наверно, нет. Никогда раньше не пробовал. Одно знал точно, он не умеет танцевать. Как-то раз, когда он решил сложную задачу, на радостях решил исполнить победный танец. На что отец сказал, что это похоже на умирающего тюленя и чтобы он больше никогда не танцевал.

«Опять выслушивать издевки. Эх.»

Он открыл рот и начал петь под гитару…

Альтерн не слышал свой голос, он представлял, что один в пшеничном поле и о его щеку колосится пшеница. Ему нравилось поле с пшеницей, там можно уйти от проблем и представить, что все хорошо. Когда Альтерн закончил, то удивился, ведь никто не смеялся.

— Что ж ты врал, что петь не умеешь? — спросил кудрявый Пицмен, который открыл рот от удивления.

— Я никогда не пел.

— Рыжик у нас певец. Самое то, чтобы петь на улице со шляпой.

— Хотя шляпу лучше надеть на голову — усмехнулся Руфор.

Я пришел домой. Лицо было грязным, лучше умыться пока не пришел папа. Не хочется ругани, подзатыльника и синяков.

Я осторожно включил кран, слабая струя воды лилась в раковину. Я осторожно намочил руку и протер лицо, шею и волосы. После того случая я до смерти боюсь воды. Об одном упоминании меня бросает в дрожь, я вспоминаю, как моя голова оказалась под сильной струей и как заканчивался воздух, которого не хватало.

Я уселся за книгу по геометрии. Недавно закончив программу начальной школы, я перешел к более сложны предметам. Читая параграф про пирамиды, я никак не мог сосредоточиться. В голове снова и снова всплывали картинки, как я пою. Неужели я действительно так хорошо пою, что надо мной не стали смеяться?

Отложив учебник, я задумался. Что если у меня талант к пению, а не к математике? Честно признаться, я так устал от постоянных домашних заданий и ругательств отца, что мысль о том, чтобы стать певцом не казалась такой уж дурацкой.

— Бред какой-то, — вслух посмеялся я — Если я захочу стать певцом, то только мертвым.

Отец не допустит.

Послышался хлопок входной двери. Отец вернулся с работы. Надеюсь, сегодня у него хороший день. Это все о чем я когда-либо мечтал.

— Привет — слабо сказал я, осторожно выглядывая из комнаты.

— И тебе не хворать — пробубнил он — Сделал задания?

— Да.

— Дай сюда — он с грохотом уселся на стул и принялся проверять тетрадки — Ты можешь писать не так криво? Как будто корове дали ручку и заставили писать.

— Извини — тихо сказал я.

— Не извиню, мой сын идиот — он дал подзатыльник, я рефлекторно закрыл глаза и прикрыл голову руками.

Проглядев тетрадку и папа не нашел ошибок, я вздохнул с облегчением. Сегодня был удачный день. Папа отвесил пару подзатыльников и успокоился. Мы сели ужинать. Он всегда проверяет уроки перед ужином, чтобы если что в наказание оставить меня без еды. Даже если он приходит голодный, то всегда сначала смотрит мои задания, а это плохо. Ведь голодный он еще злее.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Я? Не о чем.

— Не ври.

Подзатыльник. Я потер голову.

— Сегодня приехал Ким на каникулы, он привез с собой гитару — нехотя начал я — Он красиво играл, а меня попросили подпевать.

— Над тобой смеялись? — спросил он, как будто это его действительно волновало. Я хотел, чтобы его это волновало.

— Нет… Мне сказали, что у меня талант.

— У твоей мамы был красивый голос — сказал он, отдаваясь воспоминанию — Ооо, как она пела. Это было прекрасно, как и она сама.

Когда он вспоминал маму, то становился добрее.

— Ким сказал, — не знаю зачем я вообще начал говорить — что лицей место для избранных, не для обычных людей… Почему?

— Потому что люди эгоисты, прими это как факт. Богатые думают только о себе, они не хотят делить с кем-то власть и не допустят, чтобы на горизонте появился кто-то другой. Их интересуют деньги. Катаевы, Сигхарды, они думают только о своем банковском счете, показушно помогая людям. А их отпрыски не далеко ушли от своих родителей, обычные люди для них просто игрушки. Ты видел этого Виктора? Маленький, а уже видно пренебрежение ко всем. Когда ты будешь учится, не надейся, что тебя встретят с распростертыми объятьями. Ты не только не из богатой семьи, но и рыжий, словно овца в загоне с волками. Они будут смеяться, издеваться, я знаю, что это такое. Но ты должен не обращать внимания, быть сильным и не сдаваться, только тогда ты чего добьешься. Ты выделяешься среди толпы, докажи, что ты стоишь этого, что ты не зря родился.

— Что если, у меня не получится… — ох, какой же я дурак

— Даже думать об этом забудь — подзатыльник, а потом еще один — Меня не интересует, сможешь ты или нет, я хочу, увидеть тебя в списках на зачисления. Остальное не принимается, я не потяну оплачивать тебе коммерцию. Понял?

— Да.

— А теперь вали в свою комнату и сделай еще десять страниц упражнений по математике.

— Но ведь я правильно сделал сегодняшние задания.

Отец схватил меня за воротник и потащил в комнату, специально при это ударив меня об косяк головой. А ведь у меня только недавно зажил синяк на лбу! Он бросил меня на пол и швырнул книжку острием.

— Ай — закричал я, уголок поцарапал мне щеку.

— Не выйдешь из комнаты, пока не сделаешь двадцать страниц! — заорал он — Идиот, ты позоришь свою мать.

Он с грохотом захлопнул дверь, отчего я вздрогнул. Я потер глаза, стараясь не заплакать. Я не должен сдаваться, я должен быть самым умным! Мама бы хотела, чтобы я был самым умным мальчиком! Я виноват в ее смерти. Я должен сделать все, чтобы мама гордилась мной. Я не сдамся, мама.