Оглавление

СОРОКА ЕЛИЗАВЕТА.

«СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД»

Мистический триллер.

*******

Посвящается светлой памяти моего соратника по фантастическим ощущениям Эдгара Аллана По. Приемыша, которого разлюбили.

«Да и кто не подивится,

кто с такой мечтой сроднится,

Кто поверить согласится,

чтобы где-нибудь, когда —

Сел над дверью говорящий без запинки, без труда

Ворон с кличкой: «Никогда».

И взирая так сурово,

лишь одно твердил он слово,

Точно всю он душу вылил в этом слове

«Никогда».

«Ворон».

«Ибо ночь темна и полна ужаса»

Дж. Мартин. Игра престолов.

— «Ты была внизу?

— Да и убежала оттуда. Там, холодно.»

С. Лем. «Солярис».

_____________

Холод пробирал до костей. Дрожащие от мороза пальцы не слушались и Марта никак не могла справится с телефоном. Автомат проглатывал монетку за монеткой. Марта бегала от будки к будке, но то никак не могла дозвониться, то разменять деньги, На последнюю мелочь она выпила отвратительные кофе на автобусной остановке, но это только сделало ее еще несчастнее. Плохой кофе дает стойкое ощущение покинутости и полного провала.

В этом году вообще был необычно холодный ноябрь. Снег начал идти еще во время парада. Поднялся ветер, Но демонстрацию не отменили и она, вместе с остальными размахивала бумажными гвоздикам под мелким ледяным снежком. Все ждали оттепели, но морозы крепчали день от дня.

Сегодня было уже двадцать третье ноября. Она не смогла заплатить за квартиру и придя домой обнаружила, что хозяйка сменила замки. Весь ее немногочисленный скарб — маленький рюкзак и большая спортивная сумка остались в квартире, а Веронике Львовне она никак не могла дозвониться. Марта начала чертыхаться уже охрипшим голосом. На самом деле девушка не знала, что ей делать. Завтра нужно было выходить на работу, но сейчас ей ночевать было негде. До общаги где жили ее друзья она не могла добраться. Общественный транспорт благополучно закончил работу, а на такси не было денег. Сегодня было уже двадцатое ноября. Она не заплатила за квартиру и придя домой обнаружила, что хозяйка сменила замки. Весь ее немногочисленный скарб — маленький рюкзак и большая спортивная сумка остались в квартире, а Веронике Львовне она никак не могла дозвониться. Марта начала чертыхаться уже охрипшим голосом. На самом деле девушка не знала, что ей делать. Завтра нужно было выходить на работу, но сейчас ей ночевать было негде. До общаги где жили ее друзья она не могла добраться. Общественный транспорт благополучно закончил работу, ну а на такси, конечно денег не было.

Марта решила спуститься в метро. Там, в переходе было хотя бы тепло. А ей нужно было погреться и немножко подумать. Подумать- это она вообще очень любила и частенько эта необычная для девушки особенность спасала ее в самых сложных ситуациях.

Марта зашла в вестибюль станции «Кузнецкий мост» и взобралась на широкий подоконник. Пройдя через тепловую завесу дверей ей сразу стлао легче и сейчас, рассматривая пустынную станцию, она начала придумывать версию, по которой ей необходимо остаться здесь. Она не знала как попросить разрешения переночевать в углу другого выхода она не знала. Эскалаторы работали только на выход и даже вечно недовольные бабки — контролеры уже покинули свой пост. Она была здесь чужая, на этой станции и в этом городе. Ей даже общежития не дали. Секретарь — завхоз деканата обещал помочь, но когда понял, что она не собирается сходить с ним в «кино». Просто кинул ее. Марта устроилась в кафетерий, на раздачу, денег хватило бы на комнатенку которую она сняла. Если завтра она не появится среди стаканов и бутербродов с колбасой, то останется без работы.

Приученная с детства к тому, что “ Моя милиция меня бережет», она с тревогой, и надеждой взглянула на разбитую, и нервно подмигивающую вывеску “ Опорный Пункт милиции». «Опорный» звучало обнадеживающе.

Дверь была приоткрыта и нелепый план, совсем детский, возник в голове девушки. Уровень просьбы был -«Дяденька, дяденька, я ключи потеряла. “ ил не могу открыть дверь, помогите мне. Марта соскочила с подоконника и решила проникнуть в приоткрытую дверь Милиции. На минутку девушка, все таки заколебалась. Она оглянулась и посмотрела через огромное окна на улицу. Нет, там было темно и страшно. Все было завалено снегом, который, конечно, никто не убирал. Пара блеклых фонарей у входа почти не освещали метро. В арках у станции «Кузнецкий мост» всегда было невесело, а теперь Марта всматривалась в темноту и заметила, (а может ей и показались,) какие то странные вытянутые тени. Они совсем недружественно покуривали и поблескивали красными огоньками папирос. Марта поежилась. Даже смотреть на улицу было темно и страшно. Она снова обернулась на дверь милиции и все таки направилась туда. Проходя мимо поста контроля она глянула на свое отражение в выгнутых стеклах, но еле еле узнала в хрупкой, закутанной в два больших шарфа фигурке, себя Марту Кристову. Под разменным аппаратом валялось двадцать копеек. «Искушение находкой», усмехнулась девушка и не стала брать монетку.

Подойдя ближе и быстро проговорив про себя подготовленный текст «обращения», она толкнула дверь.

2.Комната милиции, как и любое учереждение было мрачным, скучным, и в отдаленном приближении даже напоминала деканат ее института. что милиция это не развлекательное мероприятие, ждать эстетики не приходилось.

Низкие потолки, оклееные старыми обоями с непонятными подтеками, стены, деревянные шкафы с бумагами. Еще наверное «Времен очаковских и покоренья Крыма». Два канцелярских стола, тоже не первой свежести, были накрыты изрезанными клеенками и тоже завалены какими то папками и бумагами. За одним из столов, спиной к Марте сидел мужчина в форме милиционера и пил чай их большой кружки.

Марта смущенно кашлянула и просто сказала, как обычно вежливо. С властью же надо быть вежливой:

— Добрый вечер, извините, вы не могли бы мне помочь.

— Заходи, заходи, коль пришла лениво протянул милиционер. Я давно за тобой наблюдаю. Даже вот решил чайку попить на тебя любуясь.

Милиционер оглянулся и улыбнулся застывшей в дверях Марте во весь свой огромный рот с красными губами на которых прилипли крошки хлеба, который он жевал. Марта подумала на минуту, что особого доверия он ей не внушает, но все же он был в форме и его “ Макаров» почему был вынут из кобуры и лежал рядом с эмалированным чайником с цветочками.

— Бомжиха что ли? Или промышляешь? — сказал он отхлебнув из кружки

Марта решила вести себя решительнее. Обратной дороги не было. Если она побежит это вообще вызовет подозрения у столь опытного представителя закона.

— Меня зовут Марта Кристова. Я студенка. … Я потеряла ключи и у меня нет денег даже на дорогу домой. Вы не могли бы мне помочь?…Хоть чем нибудь., не зная, что сказать еще проговорила Марта. Про себя она уже решила, что это все ужасно, нелепо, бессмысленного, глупо и тысячу раз двусмысленно. Она уже вспомнила все телефоны по которым могла бы позвонить, что бы хотя бы сообщить где она.

Милиционер пристально оглядел ее, причмокнул и отпил из кружки

— Ну и чем я помогу тебе? оставлю ночевать в обезьяннике? Глаза его, маленькие голубые буравчики пристально вглядывались в смущенную и растерявшуюся девушку. Марте стало жарко в своих двух шарфах и она стала разматывать верхний из них, запуталась и выронила кошелек спрятанный в верхнем кармане. Милиционер оживился, он, не смотря на свой вес, ловко наклонился и поднял ее кошелек. Марта не успела ничего сказать, когда он уже раскрыл его и проверил наличность.

— Там ничего нет, поспешно сказала Марта, я могу позвонить кому нибудь? Я сейчас вспомнила телефон. Одного знакомого. Может быть за мной кто-нибудь приедет.

— На, звони, ответил милиционер, бросил ей обратно пустой кошелек и пододвинул красный заляпанный телефон.

— На, звони, ответил милиционер, бросил ей обратно пустой кошелек и пододвинул красный заляпанный телефон. Марта почувствовала себя уверенней. Она размотала свои шарфы, расстегнула куртку и дружелюбно улыбнувшись, напомнила —

— меня зовут Марта, а вас как?

— меня зовут Семен Иванович Водовоз. Капитан милиции. было видно, что Семен Иванович теряет интерес к ситуации и хотел бы избавиться от «спасения» потерявшейся девушки. Марта присела на краешек скрипучего стула и начала крутить разболтанный диск телефона. Она вспомнила пару номеров сокурсников с которыми, как ей казалось, у нее нормальные отношения. Длинные гудки в трубке звучали безнадежно. Ей никто не отвечал. Марта взглянула на капитана Водовоза, но не хотела сознаваться, что вряд ли ее кто то заберет.. Ее взгляд упал на большие казенные часы висевшие на стене и только сейчас осознала, что уже половина второго ночи. Капитан перехватил ее взгляд и усмехнулся — ну да, Марта, поздновато звонить по друзьям.

— Я не знаю, что мне делать, пролепетала девушка, упавшим голосом.

— Когда друзья не отвечают остается звонить врагам, подмигнул Семен Иванович. Марта не знала, что у нее есть враги, но первое, ч то ей пришло в голову это вечно скорбное и недовольное лицо Вероники Львовны, дамы у которой она снимала комнатку. Две других комнаты в большой квартире были закрыты и как казалось Марте даже заколочены. Девушка внимательно посмотрела на капитана

— Мне некому больше позвонить. Может..вот только… и Марта начала набирать набивший оскомину номер грозной хозяйки.

Вместо длинных гудков, она услышала ее бодрый голос, будто Вероника Львовна и не собиралась ложиться спать, а сидела у телефона в ожидании звонка неплательщицы.

Я так и знала, -услышала Марта высокомерный голос хозяйки, -я постоянно сдаю квартиру каким то разгильдяйкам вроде тебя. Вроде приличная девушка, студентка, из Риги и такие безобразия!!

Марта покорно выслушивала все, что несла Вероника Львовна. Ей было все равно и не хотелось засыпать в отделении милиции. Девушка решила, что если старуха может помочь, то можно и потерпеть.

— Кто рядом с тобой? быстро спросила хозяйка.

— Милиционер.

— Хорошо, что не бомж! Как его звать? — брезгливо и одновременно раздраженно спросила хозяйка.

— Семен Иванович. Капитан Водовоз, удивленно ответила Марта. Ей почему то захотелось оправдываться.

— Дай ему трубку! -резко крикнула Вероника Львовна

У Марты от волнения так вспотели руки, что трубка чуть не выскользнула из рук.

— Это вас, сказала Марта протягивая трубку капитану милиции.

Тот принял телефонную трубку и громко представился:

— говорит Капитан милиции Водовоз. Да, добрый вечер,

— Да, Вероника Львовна. Я вас понял Вероника Львовна. Сделаем в лучшем виде вы только не волнуйтесь. Семен Иванович аккуратненько повесил трубку и дружелюбно, даже с какой то нежностью улыбаясь сказал:

— Вот ведь как, бывает. Ты счастливица, Бывают же такие удачливые девчонки! Капитан крякнул и подмигнул Марте.

— Сейчас за тобой приедет племянник Вероники Львовны. А мне сказано обогреть и накормить тебя, чем бог послал.

Покачивая головой, улыбаясь и бормоча сам себе, что то под нос Семен Иванович поднял со стула свое грузное тело и подошел к дверке с надписью “ Служебный вход». Усталая девушка наблюдала за ним уже обреченно и полусонно. “ Как же он за преступниками бегает, если он такой толстый?» подумалось Марте. Ее полусонный взгляд скользнул по полкам с «делами» и там она заметила маленькие нецке, смешные фигурки даосских божков. “ Странно, “-мелькнула случайная мысль в голове усталой Марты. Пузатые божки с вызывом сытых и довольных улыбались девушке.

Она не хотела показать усталости. К тому же она и правда была очень голодна. Она замерла на скрипучем стульчике с продавленным сиденьем, не понимая до конца, что происходит и как пациент начала ждать помощи. Ей показалось, что можно расслабиться.

Ее мысли вернулись к разговору толстяка капитана с ее хозяйкой. Водовоз и Вероника Львовна были знакомы? Их разговор был таким обыденным, неофициальным. Будто милиционер и ее квартирная хозяйка были давно знакомы и капитан отчитывался перед ней выполнял ее четкие распоряжения. О рапоряжениях Вероники Львовны она знала наверняка- это организованно, четко и не терпит возражений.

Марта молчала, но сейчас встала со стула и произнесла в широкую спину капитана Водовоза:

— Может и не стоит беспокоится, Семен Иванович? -робко спросила она, -Ведь за мной скоро приедут. Но исполнительный милиционер уже прозвенел тяжелой связкой ключей и открыл обшарпанную дверь с надписью “ Служебный вход».

Громкий “ пшшиик» неожиданно вырвавшийся оттуда, испугал Марту. Она отпрянула и у нее даже зазвенело в ушах. Девушке показалось, что что -то взорвалось там, за дверью, но звук скорее напоминал выпуск пара из компрессора. От этого неожиданно резкого звука Марта будто пришла в себя. Она встала и подошла поближе. Дверь с надписью “ Служебный вход», которая казалась такой хлипенькой и страшненькой, оказалась мощной и тяжелой, напоминающей вход в бункер. Из двери дохнуло невыносимым холодом. Контраст с жарким воздухом приемной, «Опорного пункта милиции» был поразительным. Ей захотелось снова натянуть куртку. Она удивленно взглянула на капитана Водовоза, но тот копался в связке ключей, ища подходящий, и не обращал на нее внимания.

— Семен Иванович, это какой то тайный вход?, спросила Марта, растерянно,. ей хотелось пошутить, но причины не было. Она чувствовала себя странно и неуютно. Хорошие новости, что ее отсюда заберут, но плохие, что она не понимает, что происходит.

Хорошие новости, что ее отсюда заберут, но плохие, что она не понимает, что происходит. В какой то момент, который она явно пропустила, жизнь перестала быть привычной и обыденной, а она пыталась прожить ее так как прежде.

По возмущенной ее наглостью, спине милиционера девушка поняла, что сморозила глупость. Капитан недовольно посмотрел на нее из под старых очков. Их дужки были связаны резинкой и криво и нелепо сидели на носу Семена Ивановича. Когда он успел их надеть? Капитан поправил очки, серьезно взглянул на Марту и продолжил копаться в связке ключей. Марта смотрела на это все и не верила своим глазам. Девушка хотела найти нормальные, естественные причины событий, но то, что происходила будто говорила ей, что нормальные объяснение остались где то далеко, там, где она не успела внести деньги за комнату Вероники Львовны.

Марта привстала на цыпочки и попыталась рассмотреть» служебный вход». Оттуда как она предполагала и придет спасение или то”что бог послал».

Но, в открывшейся перед ней двери, она как раз и не увидела пресловутого служебного помещения.

Все знают, что нет ничего скучнее и нелепее служебного помещения, этакого вечно пыльного места с плохим освещением, швабрами, тряпками и личными вещами служащих. Настоящих и бывших. Вместо всего этого Марта увидела кирпичные стены, путевой фонарь в клетке при входе, мигающий красноватым светом и веревочные перила лестницы уходящие вниз.

— Иду- иду. Уже бегу! услышала оттуда Марта женский, дребезжащий голосок. Она не врач, но определила сразу, что голос был с одышкой и покашливанием. Так дрожит голос у курильщика, который торопливо бежит по лестнице.

Девушка потерялась в своих ощущениях. Она не знала радоваться ей, что все хорошо кончается или огорчаться. Чему?. Да, все казалось обыденной историей, сложной, но решаемой историей. но события дальнейшие события шаг за а шагом лишали ее уверенности в реальности происходящего.

Дребезжащий голосок из недр подвала или погреба или какого то хода метро, (тут Марта совсем запуталась) оказался голосом маленькой, сухонькой старушонки.

Когда та, держась за толстые канаты перил, взобралась наверх, то девушка увидела, что старушка одета в большое зеленое пальто, явно ей не по размеру, с большим лисьим воротником. На голове ее была вязаная шапочка с пришитыми к ней вишенками. Голова у старушки тряслась и вишенки подпрыгивали при каждом ее движении

— Семену Ивановичу, привет и наше почтение, — широко улыбаясь бледными губами, проговорила она. Уж не чаяла свидится до Нового года

.Водовоз довольно усмехнулся и ворчливо ответил:

— И вам наш искренний поклон, Милица Павловна. Поступил заказ. — Старушка внимательно склонила голову на бок, явно заинтересованная. Семен Иванович полностью закрывал собой маленькую фигурку Марты и тут сделал шаг в сторону и иронично представил ее —

— Вот, Марта. Растеряха, без денег. Дан приказ накормить чем Бог послал. За ней приедет племянник Вероники Львовны. -,многозначительно и торжественно констатировал Водовоз.

Марте снова стало холодно в этой жарко натопленной комнате. Показалось, что ледяной ветер вдруг дохнул на нее. Девушка зябко вздрогнула и потянулась за шарфом, но не обнаружила его на стуле рядом.

Милица Павловна, улыбаясь подошла поближе. Казалось, что она кланяется, но увидев ее вблизи, девушка поняла, что старуха- горбунья и ее скрюченное тело вряд-ли когда нибудь распрямиться. Она приблизилась свое изможденное, желтоватое лицо к лицу девушки и Марте в нос ударил какой то неприятный сладковатый старушечий запах. Она отпрянула, но не хотела оказаться невежливой со своими спасителями, и улыбнулась примирительно,.

— Милица Павловна, добрый вечер. Меня зовут Марта Кристова. Девушка дружелюбно протянула руку старушке и та цепко ухватилась за нее. Руки Милицы Павловны были сморщены как две высохшие ветки и одеты в митенки из колючей козьей шерсти. Марта видела такие не раз. Около станций метро, на стихийных базарчиках часто продавали такие митенки, варежки и носки, какие то хамоватые цыганки. Марта брезгливо хотела выдернуть руку, но старушка жестко вцепилась в нее, перевернула и водя когтистым пальцем другой руки по ладошке девушки — быстро начала шептать.

«Вижу вижу. дальняя дорога, погоди немного, будет и тревога. Поедешь-дойдешь до порога будет и слез и радости много».

— Замолчите! Зачем вы!!, Марта выдернула руки и стала искать глазами Водовоза. Старушка была явно сумасшедшая. На вокзальную цыганку она похожа не была, но вела себя так же, по дурацки навязчиво. Милиционер стоял у Марты за спиной и держал в руках ее куртку и шарфы.

— Ты чего испугалась, дурочка? Милица Павловна тебя и накормит и напоит, а там и племянник подъедет. Семен Иванович снял со стены тусклый фонарь и сунул в руки Марты.

Девушку и правда охватила тревога. Все это время она совсем не боялась, скорее раздумывала чем все это закончится Теперь, при свете путевого фонаря с красноватой лампой, лицо Милицы Павловны стало угрожающим, а Семен Иванович стал подталкивать ее к двери входа. Марта не была трусихой и не могла понять, что с ней сейчас происходит, почему вдруг ей стало страшно.

— А можно я еще разок позвоню? Может и не нужно так беспокоить племянника Вероники Львовны? — отступив назад с бьющимся сердцем проговорила девушка.

Водовоз рассмеялся и почти нежно обнял ее за плечи одновременно накинув на них куртку.- Счастливого пути, Марта, девушка без отчества и фамилии! -сказал он и решительно подтолкнул ее к лестнице.

Марта заглянула вниз. Милица Павловна стояла на лестнице, на несколько ступенек ниже и протягивала ей свою лапу. Никак по другому эту высохшую руку назвать было нельзя. Марта подняла фонарь повыше и стала медленно спускать вниз за старушкой, даже не пытаясь прикоснуться к этой когтистой лапе. Она не боялась упасть, хотя лестница была очень крутая и не смотрела по сторонам.

Марта считала себя смелой, отчаянной и безрассудной. Из всех этих определений у нее, сейчас осталось только последнее. Ее жизнь перестала напоминать приключенческие романы, а свернула в какой то триллер, как велосипед в канаву. Девушка не могла признаться своим спасителям, что ей страшно, что она не доверяет им. Ей хотелось повернуть назад и выбежать на мороз, обратно. Глотнуть свежего воздуха и забыть это странное приключение. Где то наверху, за ней с грохотом закрылась дверь служебного входа., а Милица Павловна оглянулась и улыбнулась Марте, вероятно одной из самых своих очаровательных, беззубых улыбок.

— Как тебя зовут? Марта, говоришь? не врешь? Имя какое то нерусское.

— Я из Риги. Я студентка, ответила Марта-.А Марта, кстати по русски — Марфа. Ничего необычного.

Старушка фыркнула и резко открыла серую дверь.

— Добро пожаловать, детка, вкрадчивым и немного дребезжащим старческим голосом сказала Милица Павловна.. Заходи, голуба, сейчас я тебя угощу. и Марта зашла в серенькую дверь вслед за старушкой.

Комната напомнила ей какие то погреба. В ее родной Риге такие погреба были под каждым домом в центре города и в них часто устраивались маленькие кафешки или магазинчики. «В Риге ночью все таки не так страшно как в Москве.», решила Марта

и осмотрелась

В комнате были низкие потолки, слабое освещение и всепроникающий прелый запах сырости.

Стены были выложены кирпичом, кое где беленым, но штукатурка отвалилась и в прорехи виднелись старые стены. Шкаф и шкафчики, полочки и столики были уставлены коробками и бутылками. В странной нише, наполовину прикрытой старым посудным шкафом, она заметила какую то статую, напоминавшую будду. На голове у статуи была надета шляпа. Марта поставила свой фонарь на пол при входе и села на диванчик. Маленький диванчик скрипнул и пошатнулся, девушка испуганно вскочила и заметила, что вместо ножки у диванчика подложены отсыревшие книги. Она пересела на маленькую табуретку и оказалась напротив входа в еще одну комнату, в конце которой она увидела еще одну дверь. Над этой дверью висел такой же путевой фонарь, как тот, который ей дал Водовоз.

Хлопнула дверь холодильника и Милица Павловна начала выгружать оттуда банки с едой, греметь чайниками и кастрюлями. Старушка давно сняла свое неимоверное зеленое пальто, но осталась в шапочке с вишенками. Под пальто у нее было надета вязаная кофта с деревянным пуговицами и юбка в клетку, которая вся была покрыта разноцветными заплатками. Вся эта одежда тоже была ей до нелепости велика.

Старушка суетилась возле старенького холодильника. Она открывала и закрывала дверцы, переставляла посуду, звякала банками, что то приговаривая иногда косясь на Марту. Но она ничего не готовила. Милица не разожгла ни старенькую плитку, не вытащила из холодильника обычную для москвичей еду- колбасу, сыр и хлеб, не включила блестящий чайник со свистком.

— А скоро за мной приедут? как то безнадежно, упавшим голосом спросила Марта. Она не ждала ответ. за грохотом кастрюль и хлопаньем дверцы холодильника она бы его и не услышала. В комнате с низкими потоками звук давил еще сильнее. На мгновение ей показалось, что за ней никто не приедет, но она гнала нелепые мысли и даже улыбнулась старушке. Марта надеялась хотя бы на бутерброд с колбасой и чашку с чаем. Но не видела на кухонном столе ни того ни другого.

— Приедут- приедут, когда доедут, — скороговоркой проговорила та и ее плечи затряслись от беззвучного смеха.- Она быстро подошла к Марте и сунула ей в руки стеклянную банку с каким то рыжим варевом. Это было то, что у домохозяек называется “ закрутка». На Марту дохнуло вонью томатной пасты и жареных баклажанов. Все это она терпеть не могла, и с отвращением заглянула в банку.

Внезапно улыбчивое и даже подобострастное, лицо Милицы Павловны стало серьезным

— Заказ от Вероники Львовны поступил — тебя накормить. — Вот кормлю, — Заказ это хорошо, — продолжала старушка, гремя посудой, — заказ это значит «Жить будем!!» и она снова рассмеялась каким то неестественным смехом. Милица Павловна разговаривала размахивая руками и объясняя что то какому то своему невидимому собеседнику. Марта с опаской посмотрела на старушку

«Все таки она ненормальная, надо быть поосторожнее», решила девушка. Руками машет, сама с собой разговаривает. Даже ложки не дала.» Марта не стала просить и встала, чтобы взять ложку с полки, но старушка ловко опередила ее и первой выдернула ложку из стеклянной банки.

— Сиди, я сама тебе все подам, — ворчливо пробухтела хозяйка подвала. Сейчас уже и племянник подъедет.

Марте уже расхотелось ждать племянника. Она никогда не слышала ни о каких племянниках Вероники Львовны. Но есть ей не расхотелось и хоть она терпеть не могла консервы, но все таки начала запихивать в рот все это варево гнутой алюминиевой ложкой.

— Почему племянник не может подъехать к станции «Кузнецкий мост»? почти не жуя и быстро заглатывая склизкие баклажаны спросила Марта, И как вообще его зовут? Кто такой этот племянник? Просто «племянник»? Звучит как ник или кличка. Девушка отставила опустошенную банку и опустила в нее ложку -Ведь придется снова возвращаться наверх.- пожала плечами Марта — Он же наверняка на машине. Уже глубокая ночь.

— Не придется.- усмехнулась старушка, -Отсюда короче. Марта удивленно взглянула на нее. Мимика ее новой знакомой была настолько подвижна, что девушке показалось, что она смотрит мультфильм в ускоренной версии.

— И вообще девочка, ты задаешь столько вопросов.! Внезапно выйдя из себя сказала Милица Павловна — В твоем положении лучше помолчать да радоваться, что сухой из воды вышла! Сморщенное личико ее покраснело и стало как то неприятно подрагивать.

Марта растерялась. Она совсем не поняла в чем ее обвиняют.

— Ключи она потеряла! Ах, ты врушка! — злобно взвизгнула Милица Павловна.

Марта настолько опешила от этих криков, грубых и несправедливых, что не знала, как ответить. Да и стоило ли отвечать незнакомой полоумной старухе со странным именем Милица, которая кормила ее консервами в каких то подвалах московского метрополитена?

Марта искала реальные объяснения этой ситуации, как любой вменяемый человек отрицает НЛО, даже если оно зависло у него во дворе. Милица Павловна была явно неадекватная. руки старушки подрагивали и голова тряслась. Вишенки на шапке позвякивали

Марта недолюбливала бабушек еще со школы, а они тоже со школьных лет не оставляли ее без своего неусыпного внимания. Она помнила как они гоняли ее с друзьями с «чужих» качелей и шипели вслед ненужными замечаниями Историю своей жизни она совсем не хотела рассказывать этой скандальной бабке. Марта сама начала злиться и решила больше ничего не говорить, а подождать загадочного «племянника», который по словам Милицы, был «спаситель Зорро» для девушки потерявшей ключи..

— Я не врушка, поморщилась Марта, то ли от раздражения то ли от этого сладковатого старушечьего запаха, которым была наполнена комнатушка. Слово «врушка» показалось ей каким то детским и глупым. Так говорят только обиженные дети.

Марта встала и от нетерпения скуки решила получше рассмотреть подвал в котором оказалась. В конце концов она всегда так делала в незнакомом доме. Вообще то это был этикет и признак вежливости. А ей хотелось остаться вежливой в любой ситуации.

— Сядь, где сидела, — резко одернула ее старуха.

— Я не хочу сидеть, -ответила Марта, не хо-чу! Открывайте дверь, я вернусь наверх. Что за ерунда! Девушка опять вскочила и схватила свои вещи.

Милица Павловна с необычной для пожилой женщины прытью, подбежала к ней и с силой посадила на шаткий диван.

— Не трогайте меня! не узнавая свой голос закричала Марта, -отпустите меня Сердце ее колотилось. Она была ужасно напугана. Старуха сжала худые плечи Марты и удержала ее на скрипучем диванчике.

— Молчии! зашипела она, -Он уже здесь! Она тряхнула Марту и отпрянув, отдернула руки, которые цепко держали плечи девушки. Лицо ее внезапно переменилось Старуха притворно сладко улыбнулась. — Вот вы молодые, какие вы нетерпеливые.

От ярости и злобы Милицы Павловны в один миг не осталось и следа. Послышался зум дверного звонка. Обычный звук стандартного домашнего звонка, который можно слышать “ на всех лестничных площадках» страны.

Милица Павловна сразу бросилась к двери, но вернулась, вытянув губы посмотрела на свое отражение в до блеска начищенном чайнике и потом снова, уже чинно и размеренно отправилась к двери под фонарем.

Ошеломленная Марта замерла на расшатанном диванчике и не сводила глаз с двери. От усталости, тревоги и страха у нее кружилась голова и путались мысли. Она непроизвольно сжимала и разжимала руки, нервно похрустывая костяшками.,была у нее такая дурацкая привычка.

Старуха напугала ее Теперь девушка уже не могла понять радоваться этому звонку в дверь или наоборот, — вскочить и бежать со всех ног обратно, наверх. Краем глаза она покосилась на дверь через которую попала сюда и увидела в замке связку ключей с большим брелком, который она не могла рассмотреть издали. Потом Марта перевела взгляд на затемненную комнатку, туда, куда юркнула старушка. “ Выбор? подумала девушка, Из чего выбирать? Вернуться в ментовку или выйти с незнакомым человеком, но все же отправится в знакомое место? Ну все же нормально, за мной приехали. Пусть и от Вероники Львовны.»

Путевой фонарь над дверью загорелся ярким светом, а в дверь звонили настойчиво, не переставая. Трели звонка заполнили собой все вокруг. Марта видела как Милица с трудом открывает большую, тяжелую задвижку, пыхтя и визгливо покрикивая — Да, да, уже открываю. От волнения у старухи дрожали руки и она никак не могла сдвинуть тяжелую щеколду.

Марта встала и стараясь сохранять невозмутимый вид начала одеваться, ведь это за ней приехал племянник. Закончился этот безумный день. Но что то дрожало в ней тонким голоском, каким то неясным беспокойством. Она поняла, что ее руки тоже дрожат. Одеваясь она не сводила взгляд с двери, фонаря, и суетящейся старушки.

__________

Тот кого называли племянником был высок ростом и как ей показалось издали, широк в плечах. Он был одет в длинную, явно дорогую, дубленку. Такой в Москве не купишь и большую шляпу с опущенными полями. С полей шляпы ссыпался снег. “ Он же на машине», мелькнула мысль у Марты -неужели такой снегопад?. Сначала она подумала, что он в маске, но это был широкий объемный шарф несколько раз обмотанный вокруг шеи. ОН закрывал всю нижнюю часть лица. Марта почему то сразу обрадовалась увидев этот шарф. Он был точно такой же как и у нее. Обычный шарф, купленный в обычном магазине. Марту это успокоило. Все было привычно и уже совсем не странно.«Да все нормально, подумала Марта, обычный человек, племянник Вероники Львовны. Все хорошо. Еду домой.».

— Вот-говорила «племяннику “ Милица Павловна указывая острым пальцем в сторону Марты, — Гляньте только, девушка Марта. Вас дожидается. Накормлена, напоена, все как велено.

Она суетилась, старалась заглянуть в глаза вошедшему, но как раз лица его невозможно было разглядеть Мужчина властным жестом отодвинул старушку, сунув ей в руку свернутые купюры,

— За беспокойство, — низким голосом бросил он.- Вероника Львовна благодарит.

Рассматривая вошедшего мужчину Марта почти и не слышала раболепных причитаний Милицы Павловны.

Марта скинула с себя оцепенение и широко улыбаясь шагнула навстречу «племяннику “ Вероники Львовны. Сама светская любезность. Ее так научили еще в детстве бабушка с дедушкой. Это было не принято вспоминать и обсуждать, но были они из лифляндских баронов и умение вести «театральную» светскую беседу осталась у них навсегда.

— Привет, я Марта Кристова. Я у вашей тети комнату снимаю. Ужасно жаль, что вы так беспокоились, ехали сюда среди ночи. Извините. Девушка говорила быстро, одновременно надевая куртку и наматывая свои шарфы. — Я за комнату заплачу, честное слово. Я как раз на работу устроилась и родители пришлют… может быть, — как то сразу упавшим голосом закончила она. Врать она не хотела. На родителей надежда была слабая. Отец давно болел и мама вкладывала все деньги в его лечение.

Марта всматривалась в лицо племянника, но не могла “ поймать» его лицо и списала это на плохое освещение. “ Командор, ни дать ни взять. Человек без лица», подумала Марта. Застыл как мраморная статуя» Ей хотелось быть как всегда, оживленной и непосредственной, но что то не получалось. Будто все чему она научилась и все к чему привыкла, исчезло в этом подвале, в этих сырых стенах и в этой вонючей банке из под баклажан.

— Приятно слышать.- наконец произнесла «статуя». Спокойно и значительно. — Я племянник вашей хозяйки Лексерович, Алексей Ильич. Он поднял вверх руки затянутые в кожаные перчатки и приподнял шляпу будто представляясь. Из под опущенных полей на Марту взглянули два холодных внимательных голубых глаза. Это все, что она успела заметить. Марта не была застенчива, но пристальный взгляд племянника заставил смутиться. ЭтоКак будто электрический разряд прошел по позвоночнику бросив в жар. ” Не могу разглядеть его, а вот он с меня глаз не сводит», подумала Марта.

Она не могла определить возраста племянника и не знала как себя вести. Говорил он низким хрипловатым голосом, а глаза были явно молодые. Представился по имени отчеству. Никто из ее сверстников такого никогда не делал. Роскошная дубленка. Ну конечно он из семьи партийцев или ученых. Докторов наук, или просто докторов, сыронизировала Марта.

— Пойдемте, Марта Андреевна, время позднее. Машина недалеко. Племянник почтительно взял ее под руку, но Марта вырвала руку и направилась к двери под фонарем. У двери стояла Милица Павловна и пересчитывала деньги. Она разложила их на маленьком лакированном столике расписанном под «хохлому» У Марты такие столики были в детском саду. С тех самых пор Марта эту самую «хохлому» и ненавидела. Старушка перекладывала купюры из кучки в кучку, переворачивала их и вздыхала. Марта брезгливо посмотрела на нее, но все же попрощалась

— Прощайте, Милица Павловна, надеюсь мы с вами больше не увидимся. Она не узнала сама себя. Марте ее собственный голос показался надменным.

— Да век бы тебя не видать, голубушка, притворно засмеялась старушка. Она задрожала всем телом и вишенки на ее вязаной шапке затряслись мелко позвякивая как колокольчики. Марте стало еще противнее, она оглянулась на Алексея Ильича. Тот стоял у нее за спиной и жестом показывал, что надо открыть дверь и выйти. Марте показалось, что он улыбается. Над стеной замигал путевой фонарь в заржавленной клетке Она пожала плечами и дернула ручку двери. За открытой дверью и прямо из под ее ног, с мерзким визгом разбежалась стая крыс. Завоняло сыростью, грязными тряпками и канализацией. Она вскрикнула и от неожиданности сделала шаг назад, но за ее спиной, скалой высился «племянник». Ей показалось, что он будто вырос за эти минуты и стал больше и шире в плечах. Его рука метнулась у нее над головой и стены осветил голубоватый свет электрического фонарика.

— Испугалась? дружелюбно спросил он, -Я предлагал тебе руку, но ты же самостоятельная и сама все знаешь, — усмехнулся он. Голос ей показался знакомым, но Марта снова отогнала эту мысль

— Шагай вперед. Он легонько толкнул ее в спину.

В абсолютной темноте вонючего коридора, фонарик освещал не больше полутора метров пути. Она осторожно сделал несколько шагов и остановилась.

— Куда идти? Нам же наверх нужно поднятся? -стараясь сохранять спокойствие и не забывая свою знаменитую логику спросила Марта. Внутри у нее все дрожало. Она понимала, что шагнув в дверь опорного пункта милиции она шагнула в бездну другой, параллельной и скорее всего криминальной, жизни мировой столицы по имени «Москва.»

— А нам теперь только вперед- ответил племянник, -.Слышишь вода шумит? Там мостик, перейдем и сразу к машине. Марта услышала в его кажущимся спокойным голосе, нотки беспокойства

Марта прислушалась и действительно услышала еле уловимое журчание воды. Она пошла на звук Алексей Ильич шел сзади и освещал дорогу серебристым фонариком.

— Вот мостик, и вот выход, смотри внимательно, -сказал он указывая лучом вперед. Это кратчайший путь. Поверь. Марте показалось, что он говорит с ней как с ребенком, показывая очевидные вещи. Она промолчала только потому, что нельзя фыркать на спасителей.

Впереди через узенькую подземную речку, наполовину спрятанную в большой трубе, был перекинут самодельный мостик из разломанных деревянных ящиков. Марта бросилась вперед. Она быстро перешла по шаткому мостику и сразу же наткнулась на дощатую дверь. Через неровно пригнанные рейки можно было рассмотреть улицу. Марта дернула хлипкую ручку дощатой двери и быстро вышла.

______________________________

Перед ней была зимняя московская ночь. Заметенные снегом дорожки, блеклые, еле горящие желтоватые фонари. Каким то образом она вышла из двери, которая вела прямо на Лубянскую площадь и Железный Феликс в снежной шапке высился прямо перед ней этакой стелой площади Конкорд. Ни машин, ни тем более людей. Мощное здание КГБ как цитадель жизни страны высилась мощным неприступным бункером.

Марта стояла в этой свежей морозной ночи и не могла отдышаться. Ей казалось, что все время, проведенное ею под землей она провела затаив дыхание. Затхлость и сырость подвалов, старых вещей и гнилой речки, все осталось позади. Девушка тихонько рассмеялась. Ну, теперь все -она в Москве. Она спасена. Спасена? От чего? Что ей угрожало, кроме ночевки на улице. Онам засмелась своим нелепым страхам. В конце концов это глуо Патрули ее все равно бы подобрали. Но все закончилось лучше, чем она предполагала..

Марта запрокинула голову и по детски ловила снежинки ртом.

— Пойдем скорее, подбежал к ней племянник. Марте показалось, что он запыхался, будто пробежал пару километров, хотя ему, было просто нужно выйти из той же дощатой двери. Он низко наклонился к ней, первый раз как то особенно. Он был заинтересован, что то хотел сказать, но молчал Она снова. почувствовала то самое, какое то электрическое напряжение, но как всегда не подала виду. В своей шкале ценностей она сразу определила его в категорию “ Странный, но милый». Сейчас в свете ночных фонарей Марта, наконец, разглядела его лицо. Молодое и старое одновременно Такое бывает? Ясные глаза, лохматые брови, покрасневший от мороза, довольно изящный нос. Марта все еще не понимала как разговаривать с человеком ни возраста ни статуса которого она не может определить. В дрожащем свете фонарей его лицо постоянно менялось. Марте показалось, что она ошиблась и глаза у племянника совсем и не голубые. Иллюзия ночного света и его лицо будто перетекало одно из другого, и глаза казались разного цвета. Он смотрел на нее радостно, как смотрит человек, который наконец то получил то, что хотел.. Шарф на подбородке покрылся льдинками от его дыхания и когда он поправил его, Марта увидела острый подбородок племянника и белый шрам на щеке.

— Молодец! возбужденно шепнул он девушке, на ухо, — просто молодец! -Скорее к машине! Бежим!

«Странный! Что за таинственный шепот на пустой улице в пустой ночной Москве» подумала Марта.

Алексей решительно обнял ее. Она утонула в его руках, смутилась и отвернулась от взгляда. Он показал на большую черную роскошную «Волгу» в сизых клубах выхлопа. Такие блестящие представительские машины она видела только издали, у помпезных правительственных зданий Москвы. На Лубянке такая машина была самое то. Ряд черных блестящих машин, готовых в любую минуту сорваться с места окружал это неприступное здание. Цитадель в которую многие входят, хлопая тяжеленными дверьми, но не многие выходят. Во всяком случае, через парадный вход.

«Волга»,как символ статуса и непозволительной роскоши, смотрелась как обещание лучшей жизни и поблескивала красными поворотниками, утопая в клубах пара.

Их ждали. И видно ждали давно, раз шофер не жалел аккумулятора стараясь согреться. Марта так не поняла зачем бежать, но послушалась и не смотря на смертельную усталость рванула как могла.

Племянник распахнул дверь и Марта плюхнулась на заднее сиденье. Часы с фосфоресцирующими стрелками на приборной доске показывали 3—44. «Это уже утро, — безнадежно подумала Марта. Как я пойду в свою „Бутербродную“? Не приду — уволят. Уволят- выкинут из квартиры совсем. И никакой племянник не поможет». Безысходная тоска снова тяжело навалилась на нее.

В салоне «Волги» было жарко и душно. Девушке сразу захотелось снять шарф. "Я весь вечер то одеваю его, то снимаю. То ненормальный холод, то дышать нечем. Да, что это за день! А кстати что это за день?» — мелькнуло в её голове, — 21 ноября, а снега навалило как зимой».

— Ну вот и ты! -буквально заорал ей в лицо шофер, пока она разматывала толстый шарф. Он обернулся и дохнул на нее сладковатым луковым запахом домашних котлет.

— Мы гнали как сумасшедшие, Хозяин кричит — не успеем, а я ему -«Не боись, Луна еще высоко!!». Широкая рожа шофёра лоснилась от жира и в полумраке казалась головой целлулоидной куклы. Лицо с крупными порами вокруг красного носа, жуткий запах и небритость не соответствовали роскошному салону «Волги» обтянутой светлой кожей. Он протянул Марте широкую ладонь.

— Борис Львович, представился он. Марта слабо улыбнулась, но не стала пожимать ему руку.

— Марта.- кратко ответила она и откинулась на сиденье.

Алексей садиться не спешил. Он ходил взад- вперёд около машины и курил. Она нетерпеливо смотрела на него через окошко, но не хотела торопить Она рассматривала большие бронзовые пуговицы его дублёнки, которую он, несмотря на мороз и не думал застёгивать. На пуговицах виднелись какие то гербы или знаки, но Марта не могла рассмотреть их. Племянник постучал по окошку и знаком приказал шофёру выйти. Борис Львович молча кивнул и выбрался из машины. Марта устало прислонилась к стеклу. Ей вдруг стало все равно, что говорят и что происходит. Девушке хотелось спать и очень хотелось пить. Безумная Милица Павловна накормила ее своей солёной закруткой, но не дала даже чашки чаю. Когда Марта уже начала дремать, двери машины резко открылись, одновременно с двух сторон. Алексей Ильич, дыша свежим морозным воздухом уселся рядом с ней, шофер на свое сиденье и машина наконец то тронулась с места.

Она увидела приглушенные ночные витрины «Гастронома №1», и поняла — выехали, что они выехали на Лубянский проезд и, едут в сторону проспекта Мира.

Домой, скорее домой.

Комнату она снимала в районе ВДНХ. Точнее в Останкино, совсем недалеко от Шереметьевского дворца. Она наблюдала его из окна кухни каждое утро.

Тогда, в далеком теперь августе она повелась на этот романтичный вид. Были предложения и лучше и дешевле, но для нее, прожившей всю жизнь в историческом центре Риги хотелось что то похожее, историческое и уютное. Останкино было районом престижным, но с самым ужасным телесигналом. Близость останкинской башни не помогала, а мешала смотреть телевизор. В квартире было две комнаты, но одна была закрыта и хозяйка сдавала только большую.

Первый московский сентябрь Марты был прекрасен. Золотой парк, статуи нимф белеющие сквозь золотую листву и сияющие в янтарном солнце осени. Потом начались проблемы с, деканатом, учебой, а промозглый ноябрь отнял последние деньги,. Папа заболел и мама не стала посылать ей тех копеек, что обещала.

«Дурочка, — думала она сейчас, на что я рассчитывала? — Было же понятно, что для студентки это дорого».

— Вероника Львовна велела привезти тебя к не