хочу знать — почему тихая, каждодневная любовь, занятая штопкой носков и магазинами, всегда остается без внимания, а любовь шумная, возникшая в одно мгновение, способна околдовать человека, вынудить его на измену самому себе.
За наших с тобой детей! За тех, которые уже сто раз могли быть, и за тех, которые уже никогда не будут. За всех тех детей, которых мы оставили на самых разных простынях и в самых разных больницах, и за всех тех, которые теперь оставили нас. За их счастье!
Конец. 1825 год.
(Очень грустно, очень тихо.) Трагедия моя кончена, я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал — ай-да Пушкин, ай-да сукин сын!
(Шепотом, со страхом.) Трагедия моя кончена; я перечел ее вслух. Один…
(Одними губами, безнадежно.) Трагедия моя кончена.
Презирать суд людей не трудно; презирать суд собственный невозможно.
ГОРЧАКОВ. Как ты хочешь. Но я перестаю тебя понимать.
ПУШКИН. И слава богу! А что мы все плачем, когда нас не понимают? Какое убожество! Да разве это не полное счастье? Значит, есть в тебе что-то такое, что непонятно другим, что составляет одного тебя, только тебя — и больше никого — и на том и на этом свете, значит, ты видишь вокруг себя что-то такое, чего не видят все остальные, чувствуешь то, что им недоступно. Это счастье, князь, это безнадежное счастье, о котором никто, кроме тебя, не знает — а это лишь добавляет ему сладости. Бедный поэт — вздыхают женщины. Как он несчастен — шепчутся друзья. А мне жалко их.
ГОРЧАКОВ. Остается последний выход.
ПУШКИН. К чему ты клонишь?
ГОРЧАКОВ. Тебе надо умереть. Мне это ясно, как день. А, черт, бутылка пуста.
ПУШКИН. Умереть? А на что?
ГОРЧАКОВ. Чтобы избавиться от никчемных хлопот. Чтобы не сражаться со временем. Время — самая великая сила.
Единоборство с временем — вот что предстоит тебе, милый мой Саша. Чтобы свалить царя, собираются в кучу, но со временем бьются в одиночку — на равных.
— Чувствую, что душа моя развилась вполне. Я могу творить.
И уронил из рук перо. Свет сразу же гаснет.
— Вот тебе копеечка; помяни же меня.
Наши поэты — до единого — неоригинальны, твердят, что ужасно жить без любви. Написал бы кто-нибудь — до чего безнадежно — с любовью.
